Пленники Аладара

Виктор Горунов

Группа друзей попадает в удивительное и неизведанное место. Им предстоит столкнуться с неведомым противником, побороться за свои жизни, а так же спасти другие.

Семен

— Я тут успел все дела переделать и уже сижу битый час, а ты все моешься и моешься. Думал, ты там угорел совсем!

— А я, Сема, и угорел — от кайфа! Даже представить себе не мог такую баню в этих дебрях!

— Дебри у вас, а у нас свободное сообщество свободных людей!

— Ладно, не ершись, защитник всех угнетенных, я же шучу.

— Дед Вавил попросил показать тебе комнату, чтобы ты заодно там и переоделся.

— Ну, давай, Сусанин, веди.

Они дошли до каменного эскалатора, который непонятно за счет чего так бесшумно и быстро двигался. Встали на ступень и устремились вначале вниз, затем куда-то вверх и в сторону.

Через полминуты Семен подвел Вика к гранитной стене с высеченным на ней непонятным знаком, поднес к нему свою ладонь, — кусок стены бесшумно опустился, образуя в сплошной стене проход. Вик уже ожидал увидеть нечто подобное, поэтому с невозмутимой миной, не дожидаясь приглашения, сразу же прошел внутрь. Он оказался в просторном и, как оказалось, уютном помещении. Вся мебель — кровать, стол, шкаф, кресла, стулья — была изготовлена из обыкновенного дерева, но рукой опытного мастера и с большим вкусом. Три каменные стены и потолок покрыты неизвестным материалом, похожим на шелк светлых тонов. Больше всего его поразило огромных размеров стекло вместо четвертой стены. Сквозь него он видел лес, плывущие на небе облака, лужайку с зеленой травой — в общем, все, что творилось вне пещеры. Он подошел ближе к этой стене, чтобы как следует рассмотреть. Как Вик и предполагал, это было стекло. Хотя оно располагалось на ширину и длину всей стены (а это около пятнадцати квадратных метров), ему показалось слишком тонким. По этому поводу он и обратился за разъяснением к наблюдающему за ним все время Семену.

— Да это просто картинка любого уголка природы на каком угодно континенте Земли. Вы можете поставить на экран фото дорогого для вас места. Для этого просто надо прикрепить к мочке уха эту прищепку и представить, где бы вы хотели оказаться: то место и появится на этом стекле. И это не просто стекло, а что-то вроде экрана, как на ваших телевизорах, и оно достаточно крепкое, чтобы выдержать удар даже кресла, например.

— А про телевизоры вы откуда знаете, если даже на меня, когда я пришел, как на привидение смотрели?

— На вас, то есть на тебя, смотрели не с ужасом, а с интересом. Если, конечно, ты, дядя Вик, смог заметить. А насчет телевизоров, так у нас каждый ребенок знает всю вашу устаревшую технику и электронику, вплоть до последних (для вас) компьютерных разработок. Это, конечно, многое дает вам, но не развивает вашу запущенную психику и главное — душу. За вами же мы иногда наблюдаем не как за отдельными личностями, а как за безликой толпой, потому что мы занимаемся гораздо более важным делом, и у нас нет времени изучать уже изученное!

— Вот так вот, ни больше, ни меньше. Вот тебе и ребенок! Это голос не мальчика, но мужа! Надо же так ошарашить неподготовленного к такому, больного духовно, да еще с запущенной психикой старого человека. Кто же, интересно, вас воспитывает и учит всей этой грамоте, что вы все здесь такие умные? Да и каким же, интересно, таким важным делом вы занимаетесь, незаменимые наши, что вам наплевать на других людей, как ты говоришь — безликую толпу? Что молчишь, умник?

— Я может, не совсем правильно выразился, или ты, дядя Вик, меня не так понял, тогда прости. Я, видимо, еще недостаточно точно и доходчиво могу излагать свои мысли. Обо всем, что вообще происходит, тебе, конечно, лучше расскажут наши старейшины.

— Не можешь излагать правильно — лучше вообще молчи и учись вон у деда Вавила. У него-то есть чему поучиться. Дай Господь каждому такого учителя! А тебя великодушно прощу, если расскажешь, что дальше делаем?

Большие голубые глаза Семена вдруг слегка сузились и заискрились радостью от того, что его новый друг так быстро его простил:

— Дед приглашает тебя завтра, а если не освободится, — послезавтра на обед к трем часам и просил, чтобы ты надел какой-нибудь костюм из тех, что висят в шкафу.

Вик раскрыл шкаф. На удивление, почти все вешалки и полки были забиты различным бельем, домашней одеждой, костюмами для приемов. На полке внизу стояло много пар современной обуви, причем размеры всех нарядов были исключительно как у Вика.

— Во дают, даже мерки как-то успели снять! А костюмов зачем столько — что-то ресторанов в лесу я не встречал, или, может, на приемы к медведям ходить?

— Зря ты так думаешь, дядя Вик. На самом деле гостей тут бывает иногда побольше, чем у иного руководителя страны!

— Да, вы преподносите одни сплошные загадки! Хотел бы я знать на них ответы.

— Дед Вавил говорит — всему свое время! Он просил, чтобы ты не очень задерживался, потому что будут еще гости. И как только переоденешься, я сразу должен проводить тебя к ним.

— Не знаю, как ты, Семен, а я не могу с разбегу выбрать костюм из всего этого изобилия, хотя и не женщина. Ты меня еще напугал разными послами, я и растерялся. А у меня за всю жизнь всего два костюма было — пару раз по полдня думал, какой из них надеть в гости. Ну, и что мы смеемся? Иди, давай, выбирай!

— Никаких послов никаких стран, по крайней мере, при мне, здесь сроду не бывало. А довольно серьезные люди по одному и группами появлялись. По своим манерам и одежде они ничем не уступали вашим послам, наоборот, во многом превосходили их. Возьми этот, с жилеткой — просто и со вкусом! А вот и туфли. Видишь, как ладно сидит все!

— Да, действительно, хоть на прием к королеве! Главное, не жмет нигде, и материал такой легкий. Шелк, что ли? Слышь, Сем? А ты откуда знаешь про этих, которые приходили?

— Нас часто приглашают на обеды в честь гостей, или если кто-то желает поговорить, вопросы задать — это пожалуйста! А вообще это больше взрослым интересно. Нам, молодым, хочется друг с другом общаться. Да и серьезные уж больно эти гости. Вот ты, дядя Вик, совсем другое дело — с тобой весело!

— А будет еще веселее, это я тебе обещаю!

— Чуть еще не забыл, у нас здесь телефонов нет, так что, дядя Вик, если понадобится кого-то позвать или кому-то что-то передать, просто нажми этот значок или слегка щелкни по нему, назови имя и говори. Если надо представить свою голограмму — прижми к нему палец и подержи три-четыре секунды. Вот, приколи его к костюму — это нечто вроде вашего мобильного телефона, только проще и легче. Потом, когда будешь переодеваться, не забывай его перецеплять, пожалуйста. А если захочешь видеть собеседника, слегка нажми его пальцем. Ты увидишь голограмму. Последнее время у нас обострилась обстановка, и всем рекомендовано при переговорах видеть лица друг друга. Еще, дядя Вик, чтобы дверь отворилась, когда ты придешь назад, ладонь свою приложишь к знаку на стене. Здесь везде такие двери, а твоя рука, то есть ее отпечаток, есть в базе, поэтому ты можешь открыть практически любую дверь.

— Понял, все ясно, Аладдин! Мне только непонятно, если вы вызываете кого-то по этому телефону, а с тобой начинает говорить другой с таким же именем, как тогда быть? Или у вас нет тезок?

— Да есть, конечно. Мы вообще-то не путаемся, потому что видим голограмму друг друга. Кто по ошибке входит в связь, просто отключается. А так — у каждого есть отчество, фамилия, да и прозвище — как у вас клички.

— А у тебя какое прозвище?

— У меня не было никакого, но теперь появилось.

— И какое, интересно?

— Симеон! С вашей легкой руки. Как вам, дядя Вик?

— Ну, что, вполне нормально для вашего образа жизни! Опять же, не перепутаешь ни с кем. Слышь, Семен? Я все хотел спросить тебя. Ты в прошлый раз говорил, что вы занимаетесь каким-то серьезным делом. Интересно, это как-то связано с тем, что произошло со мной на той поляне? Ты, я думаю, должен знать об этом.

— Я знаю даже больше, чем ты, дядя Вик, думаешь! Мне кажется, дед Вавил не просто так пока молчит, думаю, он ждет какой-то информации. Ладно, дядя Вик, завтра в половине третьего я буду у тебя. А пока меня ждут другие дела.

С этими словами он и удалился. Вик разделся, лег в кровать, включил «музыку» — шум падающей воды и сутки или больше спал мертвым сном, пока его не разбудил звонкий голос Семена:

— Вообще-то нам пора бы идти, у нас как-то не принято опаздывать!

Вик быстро вскочил, наскоро умылся, резво надел костюм:

— Ладно, веди, Сусанин!

Как только Вик вышел следом за Семеном и встал рядом с ним на ступень-платформу, дверь-стена бесшумно закрылась. Семен показал на небольшое табло со светящимися цифрами:

— Это как маршрут у вашего общественного транспорта. Последняя цифра на табло — 7, такая же на двери бани. Нажмешь — и окажешься возле нее. Запоминай, дядя Вик! Комната у тебя…

— А комната у меня — 27, я это уже давно понял, эх, ты, всевидящий! Нажимай какой там нужно номер, поехали, а то точно опоздаем.