Реликтовая популяция. Книга 1

Виктор Васильевич Ананишнов, 2013

Время давнее, но не в прошлом, а в будущем, когда человечество, вспыхнув научно-техническим прогрессом, растянувшимся на короткие столетия, породило много такого, чего не могла воспроизвести природа за миллионы и миллионы лет. Вспыхнуло и погасло. Причин тому – не счесть. Другие, непохожие существа, приспосабливались и становились хозяевами Земли. Чужаки совсем недавней древности мешали развитию новых видов быстро эволюционирующих живых существ. Не на жизнь сошлось старое и новое… Человечество превратилось в РЕЛИКТОВУЮ ПОПУЛЯЦИЮ…

Глава 11

Сидеть у большого костра Камрату понравилось. Прошлую ночь костерок был разведён слабый. Зато сегодня дров не пожалели.

Огонь жадно и с треском поглощал хворост, стрелял искрами, размахивал жаркими остроконечными всплесками пламени. Дым поднимался к высокому перекрытию над углом большого когда-то помещения, где решили остановиться на ночь спутники, и растекался там во все стороны ленивыми клубами.

Вернулся К”ньец, сообщил о своих наблюдениях. На его нюх в руинах давно уже никого не было. Да и по тропе, уходящей дальше к северо-западу, куда лежит и их путь, он учуял следы одних диких.

— Не похоже, — усомнился Свим. — Тропа натоптана. Видно же. По ней уже после зимы ходили.

— Не ходили, — уверенно опроверг его рассуждения выродок. — И ничего такого на тропе не видно, чтобы делать такой вывод.

— Тем более странно. Мы вот за целый день мышей только и встретили. И птиц в округе никаких. По дороге от Крема я видел не меньше двух, а тут ни одной, хотя и лес вокруг.

— Кто-нибудь распугал, — предположил хопс. — Но следов нет.

— А ты не смотрел, нет ли здесь где близко других троп? Может быть там…

— Неужели бы мы не заметили? — возмутился К”ньец. — Если рядом идут тропы, то имеют между собой связи, те же тропы.

Свим помолчал.

— Не сердись, К”ньюша. Наверное, ты правильно заметил, здесь и вправду нехорошее место. — Свим задумался, сведя брови. Но вскоре его лицо разгладилось, и он сказал, поставив точку сомнениям: — Ну и пусть себе! Мы же ненадолго тут остановились. Не идти же в ночь? Через пару прауз солнце сядет, где потом лучше найти место? А если что… — Он покрутил головой. — Станем по очереди дежурить, а завтра пойдём с разведкой. Тебе, К”ньюша, придётся пойти впереди. И не по тропе.

— Разумно, — поддержал хопс.

Они поели прителя, что сохранился у хопса. Молча посидели вокруг костра, вяло переговариваясь ни о чём.

Округа всё-таки чем-то настораживала. Тихо и спокойно вокруг будто бы, а в душе — беспокойство.

— Что, малыш, чувствуешь, — спросил Свим Камрата.

— Мне такой огонь нравится, — не отрывая взгляда от костра, мечтательно отозвался мальчик. — Смотри, как он трепыхается в стороны.

— Н-да… С тобой ясно. А я вот что-то тревожусь.

— Плохое место, — повторился К”ньец.

— Пересидим, — отмахнулся Свим.

Тревожное состояние его угнетало, и он решил хотя бы внешне не обращать на это чувство внимание.

Через праузу он потянулся и сказал, продолжая прерванный разговор:

— Завтра уйдём отсюда и забудем. Может быть, спать начнём укладываться, а?

— Время послушать твои новости, — напомнил хопс.

— Да, пора уже, — спохватился Свим.

Он достал чёрную коробочку — кавоть, подмигнул заинтересованному мальчику. А когда из коробочки послышался голос, у Камрата и вовсе округлились от удивления глаза. Бабка Калея ему о таком чуде рассказывала, да видел и слышал он это впервые.

— Слышу тебя, а ты молчи! — говорила и предупреждала явно женщина. — Береги стекло! Проверяй его на закате! Донеси его целым! Всё! Всё! Всё!

— Та-ак, — медленно проговорил Свим, засовывая коробочку опять в мешок.

— Это и всё? — спросил Камрат, разочарованный краткостью действия чуда.

— О чём это они? Стекло какое-то надо проверять на закате? — поинтересовался и выродок и мелко постучал кончиком хвоста по копытцам.

— Думаю вот… Перевожу на понятный язык… — Свим посидел, словно скучая о чём-то. — Идея новости такова: обложили нас как диких при уменьшении их численности. Теском усиленно разыскивает Камрата. Наши просят его сопровождать. Вчера при передаче новостей от меня, тескомовцы засекли нашу связь и узнали о Камрате. Я докладывал о нём… — Свим обвёл глазами своих спутников, вздохнул. — Я ожидал… Ничего я не ожидал? Это мне сейчас кажется, что я чего-то там ожидал… Звёзды во мгле!

Свим расстроился.

— И что теперь? — мяукнул К”ньец.

— Теперь… Теперь они ищут и меня, раз уж я оказался с Камратом. Ты, К”ньюша, тоже им известен. Что ты сейчас со мной, они это знают. Так уж получилось и мы, по сути, раскрыты полностью. А что делать?.. — Свим потёр подбородок, на котором появилась поросль. — Ну, с тескомовской дороги мы с вами свернули вовремя. Конечно, там, по дороге, патрули их уже прошли, и нас, естественно, не встретили. Теперь начнут усиленно искать. И о нашей тропе они могут хорошо знать, потому пустят кого-нибудь вслед. А чтобы слишком не распылять силы, попробуют искать с воздуха. У них воздушных шаров достаточно.

— Есть, — со знанием положения вещей согласился К”ньец. — Но их отнесёт на юг, вдалеке от нас. Ветер весной с гор.

— Отнесёт, да. Если запустить от Крепости. А если от Пертока, там у них есть шары, или от Сенерта, то как раз на нас вынесет. И потом, некоторые шары оснащены глаудерами, а им ветер нипочём… Правда, осмотреть тысячи квадратных свиджей и найти нас — дело практически безнадёжное. Если бы они не знали хотя бы примерного нашего местонахождения. Однако сейчас территория поиска сузилась. Да и уж если Теском за нас взялся, он найдёт способы нас выследить. В Тескоме не дураки работают… Но… — Свим энергично тряхнул на уровне бёдер кулаками, грудь его распирало от мысли — вот что-то наконец-то происходит интересное, то, чего он добивался, о чём мечтал, потому и слова его были бодрыми: — И мы чего-то стоим!.. Привыкайте к мысли, друзья, о ночных и на пределе сил переходах. А днями будем забиваться в такие щели, где нас даже тескомовские ищейки не найдут.

— Ночные переходы чреваты, — напомнил хопс.

— А дневные под бдительным оком Тескома и того страшнее, — парировал Свим и тут же стал поправлять свой тощий заплечный мешок. — Мы выходим!

— Ты пожалей его, — К”ньец незаметно кивнул на Камрата. Тот грелся у костра, глаза его уже слипались. Две предыдущие ночи не способствовали сну. — Я не понимаю твоей внезапной спешки. Благо, если бы у нас оставалось ходьбы на одну ночь. А нам идти ещё и идти. Побежим сейчас, хватил ли у нас сил на оставшуюся дорогу? А они нам будут нужны.

— Что ты предлагаешь? — Свим уже стал понемногу привыкать к многословию и рассуждениям своего верного спутника.

— Можно выходить ближе к утру, пока тескомовцы просыпаются. Они — организация, а в ней делается всё не как попало. Мы их всегда будем опережать. Это раз. Второе, шары по утрам не летают, также как и вечером. В это время тени на поверхности земли такие, что с шаров ничего толкового не увидишь.

Свим оцепенело посмотрел на хопса.

Мутные звёзды!

Что же это с К”ньюшей произошло? Он никогда не ожидал от него подобных аргументов против ночных переходов, высказанных в чёткой последовательности и с такой убедительностью. Если на западе что-то и вправду происходит, то с хопперсуксом изменения уже точно произошли. И всего за каких-то двое суток!

К”ньец тем временем продолжал:

— Днём, ты прав, надо будет идти с разведкой. И потом, подумай, ну, сколько тескомовцы могут послать бойцов по каждой тропе? Не более двух-трёх в патруле. Даже если они пойдут вдогонку, то мы уже их опережаем не меньше, чем на день. И не забудь, мыши уничтожили все наши следы вблизи дороги… И, Свим, два-три воина из засады — для нас не помеха.

— Пожалуй, всё, что ты сказал, может быть и так, — нехотя стал соглашаться Свим. — Хотя… Не лежит у меня сердце останавливаться на ночь, а идти днём… Будем выходить при звёздах и идти, пока не почувствуем возможность появления шаров. Вечером также будем идти до звёзд.

— Как скажешь, Свим. Это лучше, чем брести в темноте. Не мне, конечно, а вам.

На ночь костёр погасили. Свим и хопс договорились о попеременном дежурстве.

Камрату опять снился неприятный сон, разбудивший его среди ночи. Он заворочался, повернулся на другой бок и расслышал шепот:

–… и тебе показалось.

— Нет же. Вон они — пятна света. Были оранжевые столбы до неба. Такое впечатление, что они протянулись к Луне. Или от Луны сюда. Правда.

— Чепуха какая-то, — уже громче проговорил кто-то, и мальчик узнал в нём Свима.

Чёрные силуэты спутников выделялись на матовом фоне, освещённого лунным светом небосклона. Мальчик поднялся и подошёл к дурбу и хопсу.

— Что там? — спросил он и зевнул. — Что-то произошло?

— И да, и нет, — буркнул недовольно Свим. — Тут вот К”ньюша, якобы, видел какое-то светопреставление… Так, К”ньюша? Или показалось всё-таки?

— Ты же сам успел увидеть, — обиделся выродок. — Тебе тоже показалось?

— Лунной ночью, да ещё спросонья всегда…

— А что ты видел? — допытывался Камрат уже у самого хопса.

Ответил же Свим:

— Шёл бы ты спать, малыш. Мы сами пока ничего не знаем.

— Плохое место, — добавил К”ньец и тоже зевнул, открыв усеянный острыми зубами рот на всю возможную ширину.

Наступила очередь Свима, и он зевнул с удовольствием, со звонким выдохом, потом полу обнял мальчика за плечи и почти силой заставил его лечь рядом с собой.

— Поспи ещё. Утро не близко.

Хопс разбудил их рано, мир только-только осветился сумрачной утренней зарёй, белёсой шторой завесившей восток.

Подниматься Камрату ужасно не хотелось, он пригрелся под боком Свима и не прочь был ещё поспать. Хотя бы несколько минтов. Свим тоже вставать не торопился — вздыхал и потягивался, позабыв о собственном решении встать при звёздах.

— Нам с вами сегодня повезло, — угрюмо сообщил К”ньец, когда на лицах людей появилось осмысленное выражение после дурмана сна.

— Чем же? — Свим продолжал лежать.

— Тем, что была крыша над головой.

— И что? Не тяни, К”ньюша. Не люблю!

— А то. Остановись мы под открытым небом, то не знаю, чем бы для нас здесь закончилась ночёвка.

— О чём ты там говоришь?

— Всё о том же. Эти столбы света ночные, вон, траву вокруг повыжгли.

Свим резко поднялся, едва не придавив мальчика. Да и сам Камрат постарался от него не отстать.

Выродок подвёл их к большому сероватому пятну, кляксой расползшемуся в поле зеленоватого ковра новой травы, всего в нескольких берметах от места их остановки на ночь.

— Вчера здесь везде была травка, — промяукал хопперсукс. — А в полночь сюда ударил один из огненных столбов. Я специально заметил. Теперь вот смотрите. Трава вся как будто выгорела. Пепел.

Камрат потянулся потрогать останки стебельков травы. Его остановил грубый окрик Свима?

— Назад!.. Возможно, это и есть лунная посылка. А от неё надо держаться подальше… Быстро уходим отсюда. Нам и вправду повезло?

— Почему? — задал запоздалый вопрос Камрат.

— Потом как-нибудь, — отмахнулся Свим. — Не задерживайся!

Восход солнца застал их уже в нескольких свиджах от руин. Они согрелись и набрали темп. Порядок движения изменился. Впереди, примерно в трёх канторах, от укрытия к укрытию, изогнув дугой спину, перебегал К”ньец. Люди поменялись местами — Свим замыкал шествие и тащил за собой по земле с корнем вырванный куст. Так он заметал следы. Старался он в основном для себя. Мальчик и хопс следов почти не оставляли, а его тяжёлые на каблуках сапоги проминали дорожную траву до корней и чётко были видны.

Тропинка сузилась, вдоль неё потянулись заросли голых кустов, а безлистные ветви деревьев нависли шатром. Свим недовольно посматривал по сторонам, густота леса его смущала, к тому же он часто цеплялся головой о сучья. Переживал и мучился он недолго. Навстречу вышел обеспокоенный К”ньец и заявил:

— Дальше леса нет. Чистое поле.

Лес обрывался неожиданно. Также неожиданно начиналась степь. Кромка, разделившая их словно под линейку, расходилась в обе стороны и, слегка изгибаясь в рукавах, пропадала вдали, а впереди до самого горизонта открывалось увалистое пространство — серое, кое-где поросшее низкорослым кустарником или высокой травой, отросшей в прошлом году. Над ним — такое же серое небо, что отличалось лишь монотонностью, присущей бездне, какого бы цвета она не была.

Солнце слегка поднялось на востоке и заставило тени деревьев, столпившихся на кромке, вытянуться далеко вперёд за пределы леса, а дальше освещало каждую рытвинку, каждый холмик или росточек. Там негде было укрыться, и любого вышедшего в поле было видно далеко и с земли и тем более с воздуха.

Свим даже застонал, видя перед собой бескрайнюю пустоту — самое то, что нужно для свободного путешествия, лучшей дороги здесь не найти. Если бы… Вот-вот, если бы им не приходилось скрываться! По этому полю хоть иди, хоть стой, хоть лежи или ползи — всё равно будешь виден любому глазу, как на ладони.

— Что ж, — разочарованно повернулся Свим к хопсу, — всё решилось само собой. Придётся идти ночью.

— Это не самое страшное…

Выродка перебил Камрат.

— Смотрите! А что это там?

— Где?

— Да вон оно… Круглое. На небе.

— А-а! Шар тескомовцев. Быстро же они сообразили. Ближе к лесу, друзья! Под деревья и не двигаться!

Они отступили назад и залегли таким образом, чтобы можно было видеть шар и наблюдать за его поведением.

Камрату, увидевшему воздушный шар впервые, его бесшумный полёт на фоне серовато-бурого неба показался явлением из сна в чудном образе движения зелёной тени над землёй, то есть за гранью повседневной реальности. Он знал о шарах, конечно, но верил в одно: летать могли только птицы, да и то не все.

Век птиц на планете завершился тогда же, когда с неба начали падать целые города — одних выжгли, других лишили чего-то важного в природной среде, и они вымерли, третьи разучились летать. Те виды, что выжили, влачили жалкое существование, вызванное отсутствием традиционного питания плодами и ягодами и практически повсеместному исчезновению на Земле насекомых.

Случайно видевшие полёт птицы, позже долго и восторженно рассказывали тем, кто это чудо природы не видел. В Керпос из-за программы в системе регулирования и поддержания внутрисистемного состояния среды в городе птицы никогда не залетали. Никто не знал причин такого положения, в то время как в других городах, если верить хожалым, птицы были не в диковинку. Поговаривали даже о разумных птицах, чему, правда, жители Керпоса не верили. Тем более что огромное число горожан никогда естественного полёта живого или неживого существа или предмета не наблюдали. Впрочем, в городе бродил слух о возможности заметить птицу со стен. Однако Камрату, проводившему на них немало времени, ни разу не повезло — небо над упранами оставалось чистым…

И вот он увидел воздушный шар.

Он летел через восторг мальчика, через его мечту и недоверие.

Бабка Калея как всегда была права…

Камрату хотелось выскочить навстречу посланцу неведомого, попрыгать, покричать от переполнивших его чувств, обратить на себя внимание тех, кто сейчас так смело и необыкновенно совершал величавый полёт над землёй.

Так хотелось…

Тяжёлая рука Свима надёжно придавила его к пахнущей прелостью почве.

— Лежи, не дёргайся! — предупредил он. — Они могут заметить движение и пожаловать сюда.

Шар медленно сносило по направлению в их сторону и к югу. Выйди они из леса хотя бы блеском раньше, то как раз попали бы в точку пересечения траектории шара с тропой.

Но этого не случилось, и шар также величественно удалялся, пока не скрылся за краем верхушек деревьев.

— Могло быть и хуже, — подытожил случившееся Свим. — Хотелось бы знать, почему он оказался именно здесь? Для общего обзора или по наши души, зная наверняка район, где мы можем находиться?

— Думаю, зная, — предположил хопс. — Уж слишком точно.

— Я такого же мнения, — согласился Свим и криво усмехнулся полными губами. — Тескомовцы не дураки, кое-что рассчитывать умеют прекрасно. Да нам от того не легче. — Свим посмотрел на Камрата. — Как далеко тянется это поле ты, малыш, случайно не знаешь? Может быть, и об этом твоя бабка говорила?

Камрат пожал плечами. Он в видении дороги такого вообще не отмечал. Не было там поля.

— Я попробую вспомнить, — неуверенно и виновато пробормотал он. — Поворот же я видел, а вот что дальше… Не видел.

— Постарайся, малыш. А ты, К”ньюша, осмотри тылы. Раз с такой точностью пустили шар, значит тескомовцы вышли в поиск на местности, известной им. Мы же с Камратом устроим днёвку здесь невдалеке… Скажем, вон там, — он махнул рукой в сторону, куда собирался направиться с мальчиком, там теснились более густые заросли, в берметах двадцати от поля и тропы.

— Хорошо. Вернусь на закате.

Он постучал по копытцам хвостом и неторопливо двинулся по тропе назад.

— Пойдём и мы. Пока есть возможность отдохнуть, надо отдыхать. Боюсь, малыш, в ближайшее время нам подобное будет удаваться не так часто. Да и последние две ночи, считая сегодняшнюю, не способствовали тому.

Камрат промолчал.

День тянулся бесконечно. Лохматый клубок огненного солнца едва полз по небосклону. От поля задувал ветер, вызывая звук заунывно вибрирующих голых ветвей. Тоскливо становилось на душе, и Камрат несколько раз порывался поговорить о чём-нибудь со Свимом, но тот, прикрыв глаза, словно усиленно размышлял, и отделывался от побуждений мальчика односложно:

— Отдыхай малыш… Ты поспи, поспи… Не трать силы… Сегодня ночью спать не удастся…

Свим порой поднимался с насиженного места у комля дерева, о который опирался спиной, и выходил к окраине поля. Там он подолгу стоял, всматриваясь вдаль.

Уже ближе к вечеру он вернулся с известием об ещё одном воздушном шаре, пролетевшим значительно дальше от них, чем первый.

— Они знают, где нас искать, — сделал он уверенный вывод и тяжело вздохнул.

Солнце коснулось горизонта — далёкого в степи, и появился выродок.

— Пока тихо, — доложил он кратко.

— Недавно был ещё шар.

— Да, они наверняка ожидали нас в поле, на открытой местности, — поддакнул хопс. Они обсудили вопрос о шаре ещё несколькими фразами. К”ньец спросил: — А малыш вспомнил что-нибудь о дороге?

— Нет.

— Спит?

— Навряд ли. Камрат! Эй, малыш! Вставай!

Как всегда такое случается, мальчику только-только захотелось спать. Глаза просто слипались и не хотели раскрываться, во всех членах чувствовалась вялость и нежелание шевелиться.

Хотелось капризничать.

В таких случаях Калея не церемонилась. Но здесь её не было и некому было подойти к нему и силой заставить встать на ноги.

А Свим лишь посмеивался, наблюдая за героическими усилиями мальчика подняться.

— Говорил тебе, спи днём. Ну, ничего. Завтра весь день проспишь, а сегодня наберись терпения.

— Хорошо бы и вправду выспаться, — заметил К”ньец.

— Ты думаешь, я против?

— Тогда можем выходить?

Свим, прищурясь против солнца, посмотрел на запад.

— Пока нет. Сейчас сядет солнце и мне должны передать новые сведения из Центра. Вчера, ты слышал, ничего вразумительного не было в новостях, может быть, что сегодня уточнят.

Он достал кавоть. Вскоре из него донеслось:

— Хранитель голубого неба

не ведал низменных страстей,

не ожидал иных вестей

из мест, где никогда как будто не был…

Прослушав сообщение несколько раз, а его передавали даже без паузы между последней и первой строчкой, Свим выключил кавоть.

— Стихи! — удивлённо и значительно произнёс К”ньец, топорща усы.

— Какие там стихи? Вирши! — Фундаренец усмехнулся. — Не в том суть. Главное, ключевые слова, их последовательность, количество букв в каждом слове…

— Конечно, — с готовностью согласился хопс, но явно было видно — он ничего из объяснений человека не понял. — Тогда что они тебе наговорили?

— Дай-ка мне подумать немного, чтобы всё расставить по местам как следует. — Спустя некоторое время Свим поделился новостью: — Они подтвердили вчерашнее, и нам надо будет зайти по дороге в Примето в одно местечко. И… Ладно, остальное не так уж важно.

— Куда зайти?

— В Сох.

— О, — обрадовался К”ньец, — Мы давно там с тобой не были. Мне там у тебя нравится.

— Вот и зайдём, посмотрим, что там у нас… Я бы и сам зашёл, без их подсказки.

— Тебе это не нравится?

— Не то, что не нравится. Странно как-то. О Сохе они мне напомнили впервые… Но ладно. Нам пора идти.

После захода солнца посвежело. В поле было холоднее, чем в лесу. К тому же с севера подул ледяной ветер. Пахло дымом горевшей где-то травы. Полная луна окрасила округу в нереальный мутно серебристый цвет. Берметов на двадцать можно было ещё видеть тропу в мельчайших подробностях, а дальше всё погружалось в зыбкое марево.

Камрат поспевал за Свимом, и ему казалось, что находятся они в глубокой громадной чаше: дно ровное, а по бокам — высоченные мертвенно-блеклые стенки, за которыми ничего не видно, а может быть, и нет ничего.

Время перевалило за полночь, когда издалека донёсся топот множества ног. Кому-то ночью не спалось и здесь, в чистом поле. К”ньец определил сразу — дикие коровы. В такую пору они обычно залегают в укромных местах и жуют бесконечную жвачку. Лишь их злейшие враги — волки, могли поднять стадо на ноги и погнать его по ночной степи.

— Целое стадо. Это не мыши какие-то. — Свим повернулся к спутникам. — Как бы оно нас не зацепило. Растопчут и не заметят. Ты послушай, К”ньюша, и определи, куда нам податься.

Выродок низко пригнулся к земле.

— Если не свернут, то нам они не угрожают. Но пробегут невдалеке. Нам надо лечь. Волки бегут за ними, не будем привлекать их внимания к нам. Они же собаки. — Хопс помолчал, ожидая, когда люди опустятся и распластаются поверх травы. — Лишь бы не тупые собаки, — добавил он как заклинание.

— Не предсказывай, — зашипел на него Свим. — Накличешь ещё… Да их здесь и не должно быть.

— Их не должно было быть у Керпоса, — возразил выродок, устраиваясь рядом с людьми.

Топот множества ног по подмёрзшей к ночи земле превращался в сплошной гул — усиливался, приближался. Теперь можно было определить не только выродку, но и людям, что движение многочисленного стада смещается в сторону, а не накатывается на них.

Вскоре в призрачном свете луны они различили тёмную массу, пересекающую поле под углом к тропе.

Всё потонуло в грохоте копыт. Стадо пронеслось. Их преследовали волки, тела которых чёрточками промелькнули почти рядом от прильнувших к земле путешественников. Ветер, дующий в лицо спутникам, не дал возможности преследователям стада отвлечься и напасть на другую добычу, которая так быстро бегать не могла.

В затихающем гуле появились новые звуки: волки кого-то настигли и отметили успешную охоту.

— К”ньюша, можем идти? — приподнялся Свим.

— Если осторожно, то да, — после продолжительной паузы отозвался К”ньец, прислушиваясь к далёкой возне пирующих хищников. — Ты чуть пригнись, — посоветовал он Свиму. — И постарайся так сильно не топать. А то за свидж тебя слышно.

— А я что? — огрызнулся дурб, изображая крадущегося человека — при каждом шаге ногу вначале ставил на носок и лишь потом на пятку. — И так… вот… Не иду, а ползу.

Хопс фыркнул.

— Ты сам-то потише!

Отойдя таким образом не менее полусвиджа от места встречи со стадом, они перешли на нормальный шаг. Свим с удовольствием затопал, а Камрат старался от него не отстать.

Дурб возглавлял команду. Его почему-то взволновала недавняя ночная встреча: что-то не вязалось в произошедшем. Пусть здесь и Дикие Земли, но такого в середине ночи не должно было произойти. Волки на стада не нападали, как ему до сего раза представлялось, так нагло, да ещё ночью. Кто-то хищников спугнул, и они по пути наткнулись на коров? Тот, кто спугнул, оказался не по зубам диким, то есть человеком, и не одним. Тескомовцы? Наверное. Вспомнилось стихотворное сообщение для него на закате солнца. Оно было коротким, однако в его расшифровке таилось немало нового.

Во-первых, некоторым образом изменилась цель достижения Примето. Вначале он просто возвращался домой, к своему хабулину, теперь же его просили сопровождать Камрата. Свим думал об этом с нарастающим беспокойством и недоумением. Просто так в Центре не могли проявить заботу о каком-то пятнадцатилетнем мальчике, имя которого односложно и ни о чём не говорит посвящённому в дела Фундарены агенту. Оттого Свима стала посещать странное предположение — не знала ли бабка Камрата о нём, о Свиме, ещё там, в Керпосе и о его встречи с её внуком? Ведь она сказала о спутниках, которые доведут мальчика до Примето. Даже бренды положила из расчёта такого события.

Но тогда вопрос напрашивался сам собой — откуда она могла знать о дне и блеске его ухода из города и именно восточным лазом? Что там не говори, но идти через данный лаз они с К”ньюшей решили в самый последний момент и никто о том кроме них не знал. Подозревать в чём-либо хопса Свим не мог, так как принимал решения сам, а выродок исполнял его волю. Во всяком случае, до знакомства с Камратом так и было. Это сейчас, вдруг, К”ньец проявил несвойственные ему смекалку и красноречие. Впрочем, о хопсе Свим думал мельком, так как последние два года тот всегда был при нём.

Во-вторых, в сообщении предлагалось прежде, чем вступить в Примето, зайти по дороге в Сох, небольшое поселение людей, по сути, пригороде родного города Свима, но расположенного на противоположном берегу многоводной Ренцы. В Сохе располагалась конспиративная база Свима, ставшая таковой после вступления его в Фундаментальную Арену, а до того — его внегородское, оставшееся от матери, жильё. О нём знали не более пяти членов организации, поэтому упоминание о ней в сообщении смущало. Передающие новости агентам о них самих практически ничего не знали. Естественно, они так давно занимались своим делом, что для них порой содержание сообщений не было секретом, особенно когда они не слишком сложно кодировались. А вот в передаче новости на его имя Сох читался слишком явно.

И в третьих… О чём он не стал информировать спутников: с хопсом делиться новостью посчитал преждевременным, а мальчику этого не следовало вообще знать — не поймёт. А новость была достойной для размышления, ибо в столице бандеки, Габуне, произошёл переворот. Совет Великого Кугурума Сампатании свергнут, Правдивый Сенат разогнан, кто-то из сенаторов убит. Власть перешла в руки столичного батлана Тескома.

Последнее сообщение как-то объясняло те недоразумения, над которыми он и К”ньец размышляли по дороге из Керпоса.

Из-за краткости и зашифрованности сообщения ни о чём конкретном судить было нельзя. Особенно о перемене власти в Габуне. С другой стороны, о притязаниях Тескома уже давно знали все мало-мальски интересующиеся состоянием дел в бандеке.

Наступало его время.

Теском во все времена имел обыкновения поступать таким образом — брать время от времени управление бандекой на себя. Тому были причины, в основном связанные с разгулом бандитов в стране и с появлением нового поколения тескомовцев, жаждущих власти. Они свергали предыдущее правительство, потом года два-три тешились новыми возможностями, но они им надоедали быстро, поскольку отнимали много времени и сил, а также накладывали и обязательства, тогда появлялось гражданское руководство, а сам Теском уходил в тень, хотя новые правители чаще всего были его ставленниками.

Проходили годы, бывшие решительно настроенные представители Тескома постепенно вымирали, остепенялись, меняли взгляды, успокаивались или откровенно переходили в разряд обычных обывателей, отчего в бандеке становилось больше неуправляемых банд, перекрывались или зарастали дороги ко многим жилым, по людским представлениям, местам, города обретали больше самостоятельности и норовили сами превращаться в столицы новых крохотных бандек на развалинах Сампатании. Чтобы навести порядок, спасти целостность страны опять объявлялись возмутители спокойствия, и к власти приходил Теском…

И всё повторялось.

Но с новым переворотом было что-то не так. Тескомовцы нет, чтобы заняться укреплением своей власти и порядка в стране, пустились во все тяжкие по поимке старухи и мальчика, бросив на это все свои силы. А другая сторона переворота напрямую касалась самого Свима. Он же теперь скрывается от Тескома. Сейчас каждый, даже полу разумный, будет считать своим необходимым делом — выловить его и Камрата и сдать победившей в бандеке власти, только заяви она во всеуслышание свои заботы.

Но они о том не говорят всем. И здесь тоже какая-то тайна, ибо свою охоту им не хочется выставлять перед всеми.

Но почему?..

Было чем занять голову в течение всей ночи.