Код команданте

Виктор Богданов

«Код команданте» – третья книга о приключениях двенадцатилетнего мальчика Мая, когда-то давно бывшего взрослым человеком в другом мире. Зато теперь он не взрослеет. Совсем. Вырос Император, выросли Ильмар и Тим, разделившие первые приключения вместе с Маем, а он продолжает оставаться двенадцатилетним. Но это совсем не мешает Древним Странникам возложить на его плечи ответственность по корректировке развития человеческих цивилизаций в разных мирах. И Май с ней справится вместе со своей командой.

Глава 1

«Странно, всё-таки, устроено мироздание. Нет, я не говорю о каком-то конкретном мире, ибо всякий, кто хоть немного умеет думать и сопоставлять факты и события, рано или поздно понимает, что новый мир может быть за каждым углом, дверью, забором или деревом; на любой соседней улице или за очередным поворотом дороги; что, заснув в кровати вечером, нельзя быть стопроцентно уверенным, что утром проснёшься хоть и в той же самой постели, но в той же самой реальности. Постель и даже комната как раз в этом случае, скорее всего, не изменятся, но вот сам мир, или, сказать точнее, один из его вариантов, вполне может измениться. Интересно то, что, даже попав в чужую реальность, если она похожа на предыдущую, или является очередным её «зеркалом», большинство людей даже не заметят изменений. Это нормально, так как миры похожи друг на друга, как две капли воды. В каждом мире есть ТЫ, есть твоя семья и твоё окружение, и всё остальное, что ты знаешь с самого рождения. Поэтому почти никто не замечает, что по неизвестно какой причине или по неизвестно чьей прихоти он вдруг оказывается в параллельном мире. Или в параллельной реальности, что по сути своей одно и то же. Миры похожи, поэтому почти никто не замечает разницы.

Миры похожи, но отдельные люди, всё же, замечают разницу. Миры похожи, но всё-таки разные. И разница их проявляется в мелочах, потому что как бы ни был совершенен копировальный аппарат мироздания, но копирует он не только то, что нас окружает, но и нас самих. То есть — людей. А люди существа строптивые, так и норовят учудить что-нибудь самостоятельно, не по основному плану. Вот и замечают эти небольшие, почти незаметные большинству, несоответствия, некоторые особо въедливые личности, попавшие по воле того же самого мироздания в такие случайные перемещения. Хотя «по воле» не совсем правильная формулировка. Мироздание, как глобальная всеобразующая система, совершенно, но не безупречно. Нет ничего абсолютно совершенного и абсолютно безупречного. Даже самая совершенная система может давать сбои и ошибаться. Поэтому некоторые личности с удивлением замечают, что, например, раньше он твердо помнил, что 31 декабря 1999 года старый Президент сказал всей стране «Я устал, я ухожу», но все вдруг это забыли и помнят другие слова, например: «Я уже стар и я ухожу».

Услышав впервые новый вариант того знаменитого обращения, въедливая личность сначала удивляется, потом, пообщавшись с окружающими, настороженно задумывается: «А не дурак ли я?» В прямом смысле этого слова. То есть, не пора ли мне в больничку, где на окнах решётки, а стены обиты мягким материалом, дабы больной не поранился. Потом личность успокаивается, списывает все непонятки на выкрутасы памяти. Но некоторые не успокаиваются и начинают копать глубже, задаваясь вопросом: — «Почему не так, как было?» И эти самые опасные, потому что они добираются до сути и со временем начинают понимать многовариантность пространственно-временного континуума, а при удачном стечении (для них) обстоятельств начинают самостоятельно гулять по разным мирам, находя точки перехода или кротовые норы. Некоторые даже постигают науку чтения пространственно-временных векторов, и не только чтения, но и управления ими, порой, не осознавая своих возможностей до конца…»

Я отложил тетрадь, встал и подошёл к окну. Лето. Какое уже по счёту? Кажется, семнадцатое. Началось моё семнадцатое лето в Грандзоорской Империи. Чего только за это время не произошло! Когда-то неуверенный в своих силах Император уже давно не тот наивный мальчик, пытающийся найти себе настоящего друга через смотры детей придворных. Он уже давно взрослый и умело управляющий государством мужчина, которому не так жизненно необходимы советы и подсказки друга детства, с которым они вместе когда-то противостояли коварному Первому Герцогу, реформировали и перестраивали на новый лад всю Империю. Даже две войны прошли за эти годы на окраинах Империи, где воинственные соседи попытались откусить от державы часть её территории, рассчитывая на то, что малолетний Император Грандзоор Четырнадцатый не сможет организовать серьёзного отпора. Но мы смогли. Мы — это сам Император и его Команданте. Не вдвоём, конечно, а с помощью поверивших в юного монарха и его реформы подданных. Хоть и нелегко пришлось с реформами, были и до сих пор есть люди, не принимающие и даже оказывающие им сопротивление, но дело постепенно продвигалось вперёд. Прогресс можно затормозить на какое-то время, но остановить невозможно. И вот уже народ, подавляющему большинству которого реформы пришлись по душе, нарёк своего императора титулом «Солнечный». Почему именно таким? Не знаю, но вроде бы потому, что империя как бы получила толчок в развитии и стала выбираться из мрака средневекового застоя на солнечный свет.

Очень часто на фотографиях и в репортажах о юном императоре рядом с ним присутствовал его друг и советник, его правая рука — юный команданте Май, который очень быстро стал в государстве почти так же популярен, как и сам император. Ну а на публичных появлениях юного императора перед народом, узнаваемый всеми команданте всегда был рядом с ним или на шаг позади него. Так было года три, а потом неизменный спутник императора пропал со всех фотографий, а сопровождать монарха стал совсем другой юноша. Но хоть изображение команданте пропало, из текстов сообщений он никуда не пропадал и по-прежнему упоминался там так же часто, как и раньше.

Исчезновение изображений команданте было предсказуемо, как для него самого, так и для императора и всех приближённых, ведь он не взрослел. Не взрослел от слов «совсем и абсолютно». Взрослел сам Император, взрослели мальчишки-кадеты Особого Императорского Кадетского Корпуса, шефом и руководителем которого был команданте, но сам он оставался всё тем же двенадцатилетним мальчишкой, каким появился во дворце несколько лет назад. Конечно, такое странное обстоятельство, что мальчик не растёт и не взрослеет, непременно обратило бы на себя внимание досужих репортеров светской хроники, падких на сенсации. Поэтому изображение команданте постепенно пропало со страниц новостей и светской хроники, а рядом с императором появился новый подросток в костюме придворного пажа. Некоторое время пресса интересовалась новым императорским пажом, гадая, откуда он появился, но потом оказалось, что обязанности пажа поручено исполнять нескольким кадетам Особого Императорского Кадетского Корпуса, что совпало со сменой подростков за спиной монарха. Больше репортёры пажами императора не интересовались, а на возникавшие время от времени вопросы о местонахождении команданте лично Император с улыбкой говорил, что с команданте Маем всё в порядке и он там, где его присутствие необходимо Империи. Постепенно вопросы прекратились, но пресс-служба имперской канцелярии регулярно упоминала команданте в связи с теми или иными событиями в Империи, хотя новых фотографий прессе не предоставляла.

Прошло ещё несколько лет и упоминание о команданте Мае постепенно стало чем-то вроде легенды или, точнее говоря, частичкой истории. О нём уже писали книги и рассказы, иногда правдивые, а иногда просто фантастические. В школьных учебниках в разделе новейшей истории имя команданте Мая упоминалось рядом с именем Императора, но портреты, кроме детских, нигде и никогда больше не появлялись. Да и как они могут появиться, если команданте не взрослеет? Если я не взрослею?

Распахнув настежь окно, я с удовольствием вдохнул запах цветущего неподалеку дерева, плоды которого похожи на наши земные абрикосы. «Земные». Так я привык вспоминать о своём старом мире, из которого попал сюда семнадцать лет назад. Понять, та самая эта планета и лишь другой параллельный мир или мир на какой-то другой планете, невозможно. На данном этапе моих знаний невозможно. Поначалу я думал, что просто перешёл в другое пространство на той же планете, но со временем эта уверенность как-то поблекла, зародились сомнения. Конечно, я много узнал такого, что обычному человеку недоступно, но ещё недостаточно, чтобы ответить на простой вопрос: это одна планета или разные? Да и узнаю ли вообще? Точнее говоря — разрешат мне узнать правду или нет?

Уже несколько лет я живу вдали от столицы Грандзоора и стараюсь меньше показываться на людях. Нет, меня никто и ничто не держит в этой загородной резиденции императора, построенной на месте нашего боевого столкновения с приспешниками первого герцога во время второго его мятежа. Здесь мы провели с юным императором много времени в прошлом и проводим сейчас, когда он уже с семьёй или один приезжает сюда. Мы по-прежнему строим на будущее глобальные планы и начинаем всё новые и новые реформы. Порой, в спорах проводим не только дни и вечера, но и ночи. Мы по-прежнему друзья с повзрослевшим императором и я сам решил оставаться в отдалении от большого количества лишних глаз, чтобы не давать досужим умам поводов для разных сплетен, предположений и вымыслов, ведь все дети, как им и положено, взрослеют и растут, кроме одного, и этот один — я.

Тогда, семнадцать лет назад, когда я решил вернуться в Грандзоор из своего мира, меня предупреждали, что я не смогу повзрослеть и останусь двенадцатилетним мальчишкой на сотни или даже тысячи лет. Тогда я до конца не поверил в это, от души радуясь возможности из пенсионера снова превратиться в мальчишку. Внешне снова стать мальчишкой, но ничего не забыть из опыта и знаний прошлой жизни. Этот опыт и знания очень пригодились впоследствии. Но время шло. Повзрослел император, повзрослел и мой названный брат Ильмар и остальные мальчики, в судьбе которых я принял деятельное участие. Выпускников первых наборов Особого Императорского Кадетского Корпуса в империи называют «Майскими львятами». Точнее — сначала называли «майскими львятами», теперь же называют не львятами, а львами. Ну и, само собой, мне приятно, что их прочно связали с моим именем. Все они при деле в Грандзооре. Кто-то успешно служит офицерами в армии и на флоте; кто-то предпочёл статскую государственную службу; кто-то выполняет свои миссии по всему миру. Я слежу за успехами каждого своего «львёнка», ведь помню их всех до одного и знаю все сильные и слабые стороны каждого из них. В общем, хоть я в столице теперь бываю не часто, но руку держу на пульсе событий.

Я выбрал летнюю резиденцию императора своим постоянным местом пребывания не просто потому, что привык к ней или из-за воспоминаний о боевом прошлом, хотя мог выбрать любое место или любой замок в империи. Есть ещё два немаловажных обстоятельства в пользу летней резиденции: первое — отсюда недалеко до места под названием Вольный Остров, где находится опорная база Древних Странников; и, второе — прямо здесь, на территории резиденции, есть переход в мой родной мир, куда я периодически наведываюсь, и откуда иногда приходят ко мне гости.

Вдохнув полной грудью слегка пьянящий аромат цветущих деревьев, подумал, что через неделю прибудут в расположенный здесь же полевой лагерь кадетов очередные первокурсники особого кадетского корпуса для завершающей летней практики перед переходом на второй курс и надо бы проверить его готовность к приёму ребят. Хоть и уверен, что всё будет подготовлено, как следует, но лишняя проверка не помешает. Завтра и проверю. Вернулся к столу и нажал кнопку переговорного устройства.

— Дежурный оператор подпоручик Ринчин, — представились на другом конце провода. — Слушаю, господин Команданте!

— Грендель, — я назвал подпоручика по имени, — пока нет Ильмара, возьмите на себя обязанности моего секретаря и пометьте на завтра на одиннадцать поездку в кадетский полевой лагерь. Посмотрим его готовность к приёму кадетов. Позвоните туда, предупредите стрелков.

— Слушаюсь, господин Команданте! Уже пометил.

— Хорошо. От капитана никаких сообщений нет?

— Последнее было вчера, я Вам докладывал. Больше не было.

— Понял. Если что-то будет — докладывайте сразу, не тяните.

Снова взял отложенную тетрадь, принялся за чтение. Это были записки с размышлениями отшельника Вениамина, хранителя базы Древних Странников. Когда мы с ним встретились впервые, он уже был в зрелом возрасте. За прошедшие годы, конечно, состарился и подготовил себе на замену мальчишку по имени Янка. Не Янко, как принято называть мальчиков в моём мире, а именно Янка — с окончанием на «а». Так получилось, что Янка тоже попал в реальность Грандзоора из другой, как и я. Что наши с ним реальности разные, мы выяснили давно, ещё когда он был, как и я, мальчишкой. Янка любил технику и был замечательный изобретатель. Отшельник Вениамин подготовил из него замену для себя. Два года назад Вениамин передал базу Странников Янке, а сам вернулся в свой мир. Теперь Янка стал Хранителем базы. Где и что делает сейчас Вениамин, не знает никто. Вроде бы Хранители, закончив работу и возвращаясь в свой мир, получают шанс прожить вторую жизнь — так говорил Вениамин во время наших бесед, но так ли это на самом деле никто подтвердить не может. А тетради эти (четыре штуки) на нашей последней встрече передал мне Янка, заметив моё грустное настроение, сказав при этом:

— Вениамин предупреждал меня, что у тебя наступит момент, когда ты решишь, что не нужен больше Грандзоору в том виде, в каком пребываешь. Действительно, не может быть практически первое лицо в Империи после самого Императора вечным мальчиком. Это положение станет неприемлемым в первую очередь самому тебе, и ты начнёшь считать себя лишним. Вижу, что-то подобное с тобой происходит сейчас. Именно на этот случай для тебя приготовлен подарок. Прочитав эти тетради, ты или продолжишь жизнь в Грандзооре или…

Янка сделал театральную паузу, без тени улыбки на лице рассматривая меня.

— Или? Продолжай уж, раз начал.

— Так ты подтверждаешь, Май, что тебе стало казаться, что ты теперь здесь лишний? Ответь. Получить от тебя ответ — условие, поставленное Вениамином.

— Я бы не стал утверждать это столь категорично, — подумав минутку, ответил я, — но что-то подобное уже мелькало в голове. Так или иначе, но когда-то такой момент всё равно наступит, и лучше быть к нему готовым. Давай уже, что там оставил для меня наш Отшельник.

— Скажи, Май, а ты не жалеешь, что решил остаться вот таким? — поинтересовался Янка, передавая мне стопку тетрадей.

— Ты имеешь в виду, что я остался мальчишкой, или нечто другое?

— Не просто мальчишкой, а вечным мальчишкой.

— Мне говорили, что не совсем навечно. Я тоже повзрослею когда-нибудь… лет через тысячу или две, а, может, больше. Так что я просто немного задерживаюсь с ростом и не более того, — я попытался свести всё к шутке.

— Не увиливай! Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

— Янка, если ты о девушках, женитьбе, детях и всему этому сопутствующих радостях, которые ты только начинаешь познавать, то вспомни — я уже прожил одну жизнь и дожил там до старости. Есть у меня и дети, и внуки. Скоро правнуки могут появиться, старшая внучка уже школу заканчивает. В моём положении есть свои преимущества, но, конечно, недостатков тоже хватает. Например, повзрослевший Ильмар, похоже, примеривает на себя роль папаши, а на меня роль его сынишки — слишком уж заботиться стал в последнее время. В любом случае ему, да и тебе тоже, не помешает помнить, что я старше каждого из вас лет на пятьдесят и так останется навсегда.

— Ильмар предан тебе с детства, ты это знаешь. Он считает, что обязан тебе своей жизнью, ведь ты спас его тогда в «Доме Опеки». Вот и заботится о тебе.

— Ян, Ильмар уже много раз спасал мою жизнь и получал за это пули. Даже если он считал себя должным, все долги давно уже отдал с лихвой. Я бы хотел, чтобы он, как и ты, как другие ребята, нашёл себе хорошую девушку и женился. Появились бы свои дети. Что смущаешься? Знаю я про твою девушку и одобряю. Правильно делаешь. Вениамин провёл свою жизнь одиноким отшельником, но, насколько я знаю, хранителям не запрещается заводить семью. Так зачем тебе оставаться одиноким? Только вот согласится ли та, на которой ты остановил свой выбор, жить с тобой в отдалении от цивилизации? Для многих девушек такое решение равносильно подвигу.

— Не так уж я оторван здесь от цивилизации. Постоянно кто-то приходит. Да и ты же в курсе, что хоть существовавшей раньше системы опеки больше нет, и дети массово не ищут Вольный Остров, но иногда отдельные юные авантюристы добираются до окрестностей перехода, да и сироты в империи тоже не перевелись.

— Не объясняй, знаю я всё. Да и нельзя тебе надолго оставлять базу. Вдвоём с девушкой будет легче, а там, глядишь, семья и увеличится…

— Не думал об этом даже!

— Неужели? Тогда чего так покраснел? Думал, Янка, думал! Я знаю. Даже знаю имя твоей избранницы.

— Откуда?

— Я же всё-таки Команданте, а не какой-то посторонний мальчишка!

Янка смущённо помолчал, теребя правой рукой мочку уха, что делал всегда, когда обнаруживалось, что то, что он считал для других тайной, таковой для них не являлось. Потом снова поднял на меня глаза.

— Ты так и не ответил на мой вопрос: жалеешь или нет?

— Думаешь, должен?

— Тебе виднее, ведь это ты не меняешься.

— Иногда думается, что, возможно, я влез туда, куда не следовало, — глядя в окно на пустой сейчас двор базы, когда-то полный бегающей и галдящей ребятни, сказал я, — но это стоило хотя бы того, чтобы поставить на место Первого Герцога с его амбициями.

— Это тебе удалось, а что дальше?

— Не знаю, Янка.

— А кто знает?

— Наверное, твои нынешние работодатели. Не зря же они оставили меня мальчишкой. Значит, для чего-то это нужно.

— Ты говоришь о Странниках?

— О них, конечно. Ты больше меня знаешь и о них, и о той системе, что они создали. Вениамин должен был тебе многое рассказать, да и мне помнится, что ты сам много древних книг перечитал. Так что в вопросе знаний о Странниках ты гораздо информированнее меня, — улыбнулся я. — Это, похоже, я должен задать тебе вопрос, что будет дальше.

— Почему? Причём здесь я?

— Вениамин был посредником между мной и… не знаю точно, кем, когда я стал тем, кто я есть. Ты занял его место, и, значит, теперь ты посредник. Странники, или кто тут всё контролирует, свяжутся или со мной напрямую, или через тебя. Ведь это ты на них работаешь, а не я. Со мной пока никто не связывался.

— Со мной тоже. А если ты ошибаешься? Что, если никого из них уже нет?

— Но система-то работает! Надо подождать. Тебе же постоянно приходят проверочные сигнальные запросы?

— Приходят. И я отвечаю. А если это автоматика или робот?

— Нет. Просто они далеко ушли. Но если мы им нужны — они появятся, или…

— Или что?

— Или пришлют инструкции. Если мне дали длинную жизнь, значит это для чего-то нужно.

Разговор этот состоялся с Янкой прошлой осенью, когда я в очередной раз побывал на базе Древних Странников. С тех пор прошло полгода, но за делами я только сейчас нашёл время, чтобы никуда не спеша прочитать записи старого Отшельника, а там было много интересного. Сначала я лишь мельком пробежал первую тетрадь, выхватывая отдельные абзацы, но после того, как взгляд пару раз зацепился на моём имени, вернулся в начало и стал читать внимательно. Прочитал все тетради, дня два пытался осмыслить прочитанное, потом снова вернулся к тексту. Отшельник Вениамин, волею судеб попавший сюда из своего, очень похожего на мой прежний, мира, проживший здесь всю жизнь, постиг много тайн Древних Странников и Мироздания в целом. Он не случайно оставил мне свои записи, видимо, знал, что придёт время, когда мне понадобятся ответы. Или, точнее говоря, знал, что у меня когда-то появится вопрос: «А что дальше?» Чтобы понять, что дальше, придётся изучить его записи. Может, на самом деле, там скрыты многие ответы?