Отражение войны. Осколки души. Серия «Александрина»

Виктор Битеряков

Часть третья.Хаос уничтожает всё подряд, он копирует и искажает действительность, драться с ним по правилам невозможно. Хаос смеется над правилами. И Сонька принимает вызов Нечто, пускай оно посмеётся над ней…

ПРОЛОГ

И вот наконец они с Ником вернулись в свой город, знакомый с детства. И не узнали его. Город стал совсем другим.

Прогуливаясь по бульвару, глядя по сторонам, она подумала, всё-таки их время ушло. Хотя они сами остались прежними со своими воспоминаниями.

Начал накрапывать мелкий дождичек, старый знакомый, в этом новом для них месте. И только мелодия, которую она слышала, была из прошлого.

Одни в чужом городе. И мимо проходят незнакомые посторонние люди, все разные и непонятные. Как и боги, разные и непонятные. И вдруг на неё накатило чувство, что так не может быть! Бог один.

И в жизни её был только один бог, и люди все его частички. Все люди близкие, ближе некуда. И это полное единство!

Только лица у них у всех разные…

И внутри звучала далекая песня про жизнь, что уже не вернуть.

«Где-то есть город тихий, как сон

Пылью текучей по грудь занесен

В медленной речке вода как стекло

Где-то есть город, в котором тепло

Наше далекое детство там прошло»…

Мама тогда заплетала ей косички. А на праздники вплетали бантики и ей нравилось красоваться перед окном, разглядывая своё отражение в стекле. Потом она сама научилась делать косички и могла дотянуться и заглянуть в мамино зеркало. Лучи солнца тоже заглядывали в комнату и можно было их потрогать такие теплые. И яркие, светлые — светлые. А из открытой форточки тянуло весной, и как будто в первый раз она чувствовала такой живой поток воздуха. В нем было настойчивое приглашение погулять. Снег уходил невесть куда. Нагретый солнцем асфальт тут же был разрисован мелками. Вместе с дворовыми девчонками Сонька прыгала у подъезда в классики. Рука и сейчас прям чувствовала тяжелую битку из-под гуталина, как в ней шуршит песок, когда бросаешь. Они прыгали на ней, чтобы сплюснуть битку, и она не так сильно проскальзывала, у мальчишек подглядели. Как старалась быть лучшей попрыгуньей двора и совсем не расстраивалась, когда не получалось. Нет, расстроилась, когда битку у неё забрали. Она пожаловалась, а мама даже ничего не сказала. И на следующий день пришлось играть со Светкой кусочком кирпича, пальцы в сандалях были не особо этому рады.

Она усмехнулась своим воспоминаниям.

А потом подружка притащила свою битку, пластмассовую, которая скользкая и летела через все клеточки. Но приловчились. У них были свои игры, а мальчишки играли в стороне в свои ножички. Она искоса подсматривала незаметно за ними. А потом все вместе, девчонки и мальчишки носились в салочки или играли в прятки.

А еще, у неё, как в стишке Маршака, мячик угодил в воду. Только не в реку, а в пруд. И поплыл прочь подгоняемый ветром. Красный пластмассовый мячик. Куда ему уплыть — то в пруду? Но детям было невдомёк, все смотрели, кричали. Мальчишки кидались камнями, чтобы волнами пригнать мячик обратно. Но больше отгоняли его всё дальше и дальше. А она смотрела и улыбалась. Потому что было очень жалко, а плакать, она никогда не плакала — у неё папа военный. Но может быть глаза у неё и поблёскивали. И соседский мальчик Женька. заглянув ей в лицо, вдруг сказал. А я его возьму и достану, спорнём? Не веришь? И она почему-то ответила. Верю. Не надо только… Но он уже не слышал, побежал по мелкой воде и почти уже добрался до мячика, но попал на глубину. Он барахтался, бил руками. А все смеялись и вопили, а ей было страшно. Только ей одной. А он всё же ухватил мячик и держась за него догреб ближе к берегу, где было достать до дна.

Женька был старше неё, но он провожал её из школы до дому и нес портфель. Вообще он был её первой любовью. Ну она так о нем думала. Она ходила на свою гимнастику и думала о нем. Потом они переехали, и она никогда его не забывала. И когда, через несколько лет вернулись Женька уже стал большой старшеклассник, а она казалась себе малявкой. Времени с тренировками почти не было, даже вообще не было, но несколько раз она выбиралась в походы со своим классом, а потом и с Женькой на раскопки. Там она и познакомилась с Сергеем, который вроде был как главный. А Женька… Женька изменился. Всё кончилось. Он был другом, а стал врагом. Что с ним случилось? Почему он предал свою дружбу? И почему, спустя столько лет войны он помог им, вытащил её и Ника из коварной ужасной западни? Он спас их и не забрал, даже не тронул кольца силы, которые были перед ним. Может быть, он помнил то, как когда-то бросился в воду, чтобы достать мячик, той девочке из далекого детства…

Женька пошел служить в Морфлот, срочную, затем был мичманом. Он никогда не говорил, а она всегда знала, что он не умел плавать. И знала, что, спасая её мяч он чуть не утонул. И еще, возможно, именно Женька научил её быть такой какая она есть. Отдавая своё кольцо Сергею, она верила, что Женька поступил бы так же. Только что-то его задержало.

Смахнув недавние воспоминания, она вновь погрузилась в детство. Там не было никаких каждодневных тренировок, не было никаких предательств, а дружба только начиналась. Всё только начиналось. Она ела пирожные и конфеты, примеряла новенькое платье. Размазывала вокруг глаз и губ мамину помаду и тушь. И получила вместо восторга и рукоплесканий строгий нагоняй. А потом мама учила её, как правильно всё делать. Жизнь была прекрасна. А дальше они переезжали и ничего хорошего. Но она трижды возвращалась в свой город детства и там всегда находила своё счастье. И даже, когда тренировалась, как сумасшедшая, она была у себя дома. Может эти кольца во всем виноваты? Вряд ли, просто она уже старая. Интересно… А у богов, наверное, вообще нет детства. Откуда оно у них? Куда же они возвращаются? В какую историю? А может быть они могут снова стать маленькими или юными. Наслаждаться жизнью и попадать во всякие переделки. Наверняка умудренный жизнью бог не попадет не в какие переделки! Какие глупые мысли. Она оглянулась вокруг и вздохнула. Город всё тот же, только их самих здесь уже не было.