Охватить всё 2. Встреча

Виктор-Яросвет

В своём произведении я попытался выразить не только события, которые происходили, а то, что творилось с героями в их внутреннем мире, во всём многообразии их чувств, мыслей, переживаний, состояний, все муки или радости души.

Глава вторая

Шла Василиса на работу и думала об Елисее, хоть и знает его уже не первый год. Вспомнила его глаза, всегда колючие и грустные, но не задумывалась никогда. Жизнь сейчас никого не радовала, и почему быть у него должно иначе. Не это главное. Замечала одну особенность в его работе, он будто исчезал… сложно уловить, где он, вообще. Нет, он всегда появлялся, когда нужен, но!.. именно, появлялся, а не был. Думала о нём, как о тяжёлом человеке, замкнутом в себе. Правда, в последнее время становится помягче, будто оттаивал, но от чего?.. что в жизни у него произошло, что так закрыться надо?..

Вот чего, точно, не ожидала, так это то, что он ей дал вчера. Он пишет стихи!.. Елисей и стихи?.. вот что было непонятно. Она сама писала, когда в душе звучали, а звучали почти всегда, когда грустно, когда весело, когда плакать хочется, от безысходности какой-то и когда летаешь, словно птичка… она вдохновение в себе искала, а он?.. И почему дал ей почитать свои стихи?.. Она, вообще, считала, что это то, что не на показ, это глубоко в душе под грифом — «Секретно». Улыбнулась Василиса, выходит, рассекретил…

Вспомнила, что когда его стихи читала, в душе буря начиналась. Нет, она умела сдерживать эмоции и чувства, но здесь?.. одни мысли, одни чувства, понимание, будто это не его — её стихи, даже внешне мысли выражены одинаково. Лирики меньше у него, но суть одна. Такое внутреннее созвучие и с кем?.. с Елисеем?.. она не ожидала. Полный унисон звучания. Немного растерялась Василиса, чувствовала, хоть ещё не понимала начало изменений в её жизни.

Непонятно было, чего он от неё хотел и хочет, если так сильно раскрывается пред нею. Или в себе устал нести, так она причём и почему?.. Ей чаще проблемы выгружали, но не душу, а тут!.. ладно, это что-то новое, посмотрим.

Так незаметно в цех пришла, переоделась и пошла по цеху. Невольно покосилась на место, где Елисей работал, но, как обычно, не было его нигде. Появился на глаза только через часик, увидел, улыбнулся. Почему?.. опять возник вопрос. Раньше не замечала, считает, что через стихи связь установил?.. Подошла к нему:

— Здравствуйте Елисей.

— Здравствуйте, — поздоровался и Елисей, всё так же улыбаясь.

— Я сейчас, принесу-у!.. — быстро удалилась Василиса.

Когда повернулась и пошла, почувствовала внутреннюю связь, но всячески сопротивлялась ей. В сознании воспоминания всплыли, будто из грёз и не из грёз одновременно. Что же это?.. Они вместе, молодые, где-то встречались будто?.. Она знала, что так бывает, когда какой-то человек с идеалом чем-то схожь. Блажь всё, не могли они нигде пересекаться.

Его стихи!.. созвучие их мыслей удивляло, но копаться не хотелось. Она не знала, что ему сказать, потому что не знала причины, зачем он перед ней раскрылся. Раскрыться вот так, перед неизвестным и даже, если давно знает, человеком!.. зачем?.. Зашла к себе в конторку, взяла рулончик со стихами и принесла ему. Он терпеливо ждал.

— Вот, — подала, всё ещё не зная, что сказать. Решила, что если спросит, скажет, что хорошие стихи, но он не спросил, а!.. просто ошарашил:

— А свои стихи дайте почитать.

— Свои-и?.. но…

— Не пытайтесь обмануть, знаю всё равно. Можно отказать, но невозможно обмануть, да и не стоит.

Этого не может быть!.. откуда знает?.., она никогда никому не открывалась.

— Я подумаю — ответила она.

И опять же, почему не отказала сразу. Своим — подумаю, она призналась и, по сути, согласилась. Не знала Василиса, что захвачена уже в какую-то игру и как всё обернётся?.. не только от неё зависит. Не понимала, что то, что происходит она сама в своих стихах и грёзах себе определила, просто создались условия такие, которые соединяют реальность с идеалом или наоборот.

Тут сопротивляться бесполезно, можно только, чтобы хоть как-то влиять, включиться и начинать определять события самой. Именно, включиться, стать наблюдателем и игроком одновременно. Это трудно, очень трудно!.. И тогда какой-то вихрь захватывает человека и бросает в неизвестность, пока человек не догадается принять решение, чтобы стать не листиком в волнах стихий — жизненных коллизий, а, поистине, творцом и укротителем стихий.

Вот и сейчас, надо было отказаться, не принимать условия и просьбу Елисея… и ветер станет затихать, пока не превратился в бурю. Но ей не хотелось, пусть будет, надо узнать его получше. Решила, что он просит не стихи, это причина только, ждёт помощи какой-то. Может что-нибудь в семье?.. нужен совет ему?.. Если так, то стихи-то здесь причём?..

Что-то случилось… Раньше она его почти не замечала, сейчас на глазах везде. Куда не посмотрит, всюду он перед глазами, нет, не мерещится, работает усердно. Везде успевает, где она. Понимала, что это потому, что она его просто избегает, но почему?.. что изменилось?.. вроде ничего.

Он не надоедает ей, встретятся, улыбнётся и проходит мимо. Ушла к себе в конторку, чтобы успокоиться, но и отсюда весь цех, как на ладони и опять он на глазах везде. Надо успокоиться!.. хотя, спокойна вроде. Вот именно, спокойна. После обеда всё стало затухать и забываться как-то, работы много было, некогда думать и гадать. Это домой придёт, решит, что делать. Решила, что выберёт самые простейшие по тематике его стихов и даст ему, а там посмотрит.

День закончился рабочий, с Елисеем больше не говорили ни о чём, он занимался, с каким-то даже рвением, своей работой… Василиса успокоилась совсем, проблем и без Елисея много, некогда скучать и думать. Сегодня хорошо, вовремя идёт домой, немного только задержалась, со второй работой управилась заранее. Одна с тремя детьми, зарплата небольшая, время тяжёлое, хотя, когда было иначе?.. работать приходилось на двух работах, да так подрабатывала, где придётся. Устала и обо всём забыла.

Вышла с проходной и уже пересекла заводскую площадь, как услышала, кто-то окликнул. Не хотелось ничего, не разговаривать, не останавливаться, обернулась просто, глазами умоляя, чтобы не трогали её. Отказывать Василиса не могла, не умела по доброте сердечной. Увидела его:

— Елисей!.. что-то хотели?.. — мгновенно преобразилась, стала серьёзно, чуть властной, сильной, как обязывала должность.

— Василиса!.. можно я провожу вас?.. — спросил несмело.

— Вам же на автобус.

— Уеду. Это не проблема.

Подумала чуть-чуть, поняла, опять надо принять решение, но она устала, и не хотелось ей, потому, вместо отказа, согласилась.

— Ну, проводите, если хочется, а заодно и поговорим о том, о чём хотели в нерабочей обстановке, — повернулась и пошла.

Елисей догнал, рядом пошёл.

— Вы торопитесь?

— Нет, только в магазин надо будет сходить, но успеется.

Василиса не знала, говорить о чём, просто ждала, но, если бы он даже просто молчал, рада была, было приятно с ним идти, даже гордость какая-то внутренняя грела, что она идёт с мужчиной. Хотелось взять его под ручку, просто идти, молчать. И как интересно!.. он, действительно, молчал, шёл рядом, будто чувствовал состояние её.

— Вы устали, Василиса?..

Обомлела Василиса, кто-то проявил участие, заботу.

— Немного, — ответила ему, — но внимания не обращайте, думаю, не о работе будем говорить?..

— А если, вообще, не говорить?.. просто прогуляться, помолчать, вы ведь так хотите?..

— Я не против, помолчать, — но после небольшой паузы, спросила: — вы давно пишете стихи?.. и зачем?..

— Всегда, Василиса, когда грустно, когда радостно, когда плакать хочется и когда летать… Да что там говорить, сами знаете. А зачем?.. да не зачем, наверное, хоть как-то жизнь украсить.

И опять, мысль выразил даже её словами, она не верила своим ушам…

— Что-то в семье?

— Елисей пожал плечами:

— Нет, в семье порядок, — к сердцу руку приложил, здесь, наверное.

Василиса посмотрела с подозрением на него.

— Нет, нет, Василиса, это, скорее всего, боль за то, что творится в мире. Вы извините, просто, что-то есть у вас, а что, пока не понял.

— А как вы узнали, что я тоже пишу стихи?

— Это же видно, по глазам, движенью, мимике лица, прикрывать вы не умеете совсем.

— А вы умеете?

— Я умею. Как ёжик, иголочки поднял, а сам калачиком свернулся. Вы видели ёжика в лесу когда-нибудь?

— Видела, только на ёжика вы, точно, не похожи.

— А на кого похож?

— Я не знаю, не определяю по таким признакам.

— Я вам скажу, как знаю. Когда по цеху куда-нибудь идёте, то видно там, идёте где, а чувствуетесь где-то впереди.

— Вот как!.. я не знала. Вас, например, так трудно уловить в одном месте. Вроде, как только что здесь и уже возле станка…

— Вот!.. а я о чём, так и с вами, только мягче как-то.

— Интересные наблюдения, спасибо.

— Вы же удивились, что вам дал почитать свои стихи?

— Удивилась. Удивилась, почему мне?.. что, больше в цехе нет никого, кто так же пишет… если вы видите?..

Василиса видела, как оттаивает Елисей, взгляд меняется, нежным становится, хоть и всё ещё пронзительным… но, будто светом наполняется каким-то.

— Есть, наверное, но с вами очевидно, пока ещё не понял. Тем более, хочется понять, что-то родственное, хоть и неуловимое.

Василиса остановилась даже… родственное!.. он ещё не читал её стихи.

— Что понять?

Но Елисей её уже не слушал, она даже физически ощущала, что у него в голове какая-то идея зреет.

— Всё не сказать здесь, Василиса, — повернулся к ней, — почему бы вам в гости меня не пригласить?.. в субботу, например?..

— В гости-и?..

— Не торопитесь отвечать.

Пристально Василиса посмотрела на него, подумала, что он лукавит и есть у него проблемы дома, хочет посоветоваться…

— Хорошо, Елисей!.. только вы подумайте и не наделайте глупостей.

— Нет, конечно, Василиса, — он уже сиял, как солнце.

— Вот, мы и пришли.

Она думала, что он прямо сейчас попробует в гости напроситься, но!..

— Вы обещали мне стихи…

— Когда это я обещала?.. — но улыбнулась, — завтра принесу.

Внутренне она радовалась, вот чему, пока не понимала, просто немного кружилась голова.

Дома Василиса быстро квартиру осмотрела. Переехали они недавно, четырёхкомнатную разменяли. Радовало то, что полностью освободилась от зависимости мужа, с которым не жила уже шесть лет, да и детей определила, уже большие. Старшим дочкам двухкомнатную на двоих, муж однокомнатную получил, и у неё двухкомнатная с сыном. В общем, всё прекрасно, только чувствовалась немного неустроенность, как обычно сразу после переезда.

Посмотрела внимательно везде, вроде порядок, чистота, а то, что не все чемоданы распакованы, так не беда. Стоп!.. а что это она вдруг засуетилась?.. Елисей придёт в субботу!.. И что?.. Села на кровать, задумалась: придёт?.. будто праздник?.. она его совсем не знает, как человека, только, как работника, но это ведь не показатель, она в этом не раз убеждалась. Какая цель его прихода?.. чего он хочет?.. Ладно, потом и будет думать, а пока надо приготовить ужин, сына накормить и поесть самой.

Встала, но не пошла на кухню, а подошла к окну, чтобы открыть шторы, сейчас солнце на закате в окна светит, она любила много света. Подошла, распахнула занавески, в комнату ворвался свет, будто только этого и ждал, залил её сиянием радужным, она почувствовала свет даже физически, будто в грудь ударил, чуть подумал и заключил её в свои объятия, проникая в сердце, что-то потревожил в нём!.. что-то родное, но забытое давно.

Солнце садилось, пряталось за горизонтом и это его салют прощальный Василисе. Как здорово!.. — она давно его игры не замечала. Стояла и смотрела, как заворожённая, на солнце, что уходило спать, но только для неё, немного погодя совсем исчезло.

— Всё!.. — выдохнула Василиса.

В этот момент опять пробился лучик из-за горизонта будто, ударил в лицо светом, быстро к груди спустился и юркнул в сердце, которое взорвалось тысячами состояний, чувств, напоминаний. Она не могла стоять, тихо попятилась и села, прислушиваясь к сердцу своему, которое огнём пылало. Нет-нет — это давно забытый лучик стал зажигаться светом, пытался вырваться на волю из груди.

— Но зачем?.. ведь лучик выйдет из груди, чтобы любить, но это невозможно. Надо его уговорить, назад отправить, там есть идеал, там сказка, мир её, снаружи проблемы и страдания. Но лучик в сердце не хотел сдаваться, он рвался, разрушая все каноны, привычки, традиции и даже здравый смысл, ведь этот лучик был источником любви, которая ещё не проявилась, хоть ей уж сорок пять.

— Нельзя, нельзя!.. — шептали губы

Она не понимала, происходит что, с Елисеем не связывала вовсе, она не видела, кого любить, не знала, значит, зачем тревожить?.. И потом, любовь безумна, столько наделает ошибок. И поняла вдруг, что столько её скопилось в сердце, что она ослушалась её, но не куртизанкой же ей становиться?.. это только для самого любимого прерогатива, и то, по его просьбе. Нет, надо другой образ выбирать… Почувствовала себя вдруг Клеопатрой — сильной, волевой царицей!.. И чувства стали затухать под строгим взглядом Клеопатры. Теперь искорку разбудит только тот, кто жизнь будет готов отдать, нет, не за неё, а за любовь свою. Есть ли такой, вообще?..

Встряхнула Василиса головой, чтоб наважденье снять, подумала: — Ведь это её сказка только, но!.. в сказке Елисей!.. Ведь это он придёт, разбудит её горячим поцелуем?.. Он придёт в субботу!..

— Нет, нет, это невозможно!.. — быстро встала и пошла на кухню.

Когда поели, в магазин сходила. Стало совсем спокойно, даже забыла Елисея, боялась дать возможности ему прикоснуться к лучику её. Стихи?.. так она просто придумала себе родство через стихи, все так пишут, наверное, сейчас.

На лестничной площадке встретила Бориса. Он в цехе у них работал года три назад, живёт где-то в городе, а здесь-то как появился?.. Вспомнила, как ухаживать за ней пытался, но грубые были его знаки внимания. Не было в них чувств, только желание обладания. Вообще, не понимала, как можно без чувств в постель ложиться, считала это унижением большим. Не любила, когда мужики себя ведут с женщинами вульгарно и по хамски даже. Считают, если разведена, то всё позволено и можно руки распускать и пошлости, как комплименты говорить.

— Василиса-а?.. удивился искренне Борис, — ты как здесь оказалась?..

Василиса посмотрела на него, узнала.

— Квартиру разменяли — ответила она, пытаясь протиснуться к своим дверям.

— А у меня тётка здесь живёт — показал на соседнюю квартиру, — к ней приходил.

Он стоял, и путь ей перегораживал домой собой, а уходить как-то неудобно было.

— Как там, в цехе?.. спросил её.

— Нормально.

Вдруг будто загорелся:

— Слушай, пригласи домой, поболтаем.

— Нет, нет, дети скоро придут в гости, да и не распаковались мы ещё после переезда.

Борис ласково обнял, так считал, по-видимому… но она так посмотрела на него, что он быстро убрал руку.

— Ты, Василиса, не грузись, мне сейчас тоже домой надо, я так хотел, пять минут, чтоб не на площадке.

— Потом, Борис, устала я сегодня что-то, — умоляюще смотрела на него.

— Ладно, — согласился он, — в субботу через неделю приду к тётке, дома будешь?

Василиса пожала плечами:

— Наверное, дома.

— Так я приду, поговорим, — посмотрел многозначительно на Василису.

Василиса промолчала, она понимала, зачем придёт Борис. Но, в принципе, она ни от кого не зависит, кому какое дело?.., кто и что, но!.. мерзко это. Такие могут придти только с гонором, что вот, мол, осчастливить надо бабу, давно мужика не знала… тьфу!.. Конечно, если бы просто поговорить, есть общие воспоминания и неплохие, сколько общих друзей, знакомых, вспомнила походы, пикники на берегу пруда…

Опять в сознание появился образ Елисея… а он зачем придёт?.. уж не за этим ли?.. Василиса даже испугалась, что же делать?.. как же она сразу-то не догадалась?.. но!.. душа затихла и даже, будто потянулась!..

— Так как, Василиса?.. — настаивал Борис.

— Ладно, — согласилась Василиса, чтобы скорее отвязаться, до следующей субботы время есть, что-нибудь придумает.

Добившись ответа, Борис, наконец-то, пропустил её к дверям, а сам пошёл, ещё раз повернулся, заговорщицки ей подмигнул. Почему так, не понимала Василиса, то нет никого, то лезут со всех сторон, будто падшая она?.. Не понимала, по наивности своей, что это в ней чувства проявляться начинают, они не оформлены ещё и нет направления, потому к магниту все, кто не попадя притягиваться начинает, как бабочки на свет, только сначала все, кто тепла хочет, кому тепла дома не хватает.

Дома не находила себе места, мысль, возникшая от разговора, не хотела сознание покидать. Бориса она боялась, но думала, что найдёт выход или совсем искать не будет, мало ли мужиков, которые и не мужики, только самцы. Там похоть только, всегда можно найти средство, чтобы избавиться, препятствие устроить, что-то придумать, главное, знать человека. Такие блудливые коты препятствия не любят, да и боятся.

А вот Елисей!.. она его совсем не знает в этом смысле. В цехе он вольностей себе не позволял, был всегда в себе упрятан, а что в душе, не ясно. Правда — стихи-и!.. а что стихи?.. вспомнила его стихи, почувствовала сердцем и будто песня полилась дуэтом.

— Нет, он не такой, он, действительно, в помощи нуждается, не в блуде, — сказала вслух для большей убедительности. До субботы время есть, посмотрит, как и что.

Села Василиса, тетрадь достала со стихами и начала выбирать такие, какие завтра Елисею даст, ведь обещала. Отобрала, переписала аккуратно и отправилась спать, прежде предупредив сына.

Ночью ей приснился странный сон. Будто плывёт она по морю-океану, плывёт волнам на встречу, которые порою возвышаются до неба. Они падают прямо на неё, пытаясь утопить, но нет, она знает, что надо грести на встречу, чтоб не утонуть. И вот она поднимается на гребень волны и камнем падает куда-то вниз. Сжимает зубы, чтоб не закричать. Подумала, что как бы было хорошо научиться ветром управлять, чтобы полный штиль устроить, но зачем?.. чтобы отдохнуть!.. она устала, устала без любви, без помощи, без ласки!.. устала!.. Вспомнила, что ведь и плавать не умеет. Стала тонуть!.. нет, нет, ей никак нельзя!..

Буря вдруг стала затихать немного, по-видимому, чтобы вновь начаться с новой силой, и обрушиться всей этой силой на неё, чтоб поглотить, на этот раз и утопить. Нет сил сопротивляться, но!.. видит, поморю, ладья плывёт, как в сказках, а в той ладье кто-то стоит, рукой кому-то машет. Кто же это?..

— Э-эй!.. — закричала Василиса.

Обернулся человек, что на ладье, а был он один, больше не было с ним никого, но она его не узнавала, в сумраке плохо было видно, да и волны мешали разобрать. Какое её дело, помог бы только… Ладья направилась к ней, но не прямо, а постоянно маневрировала, пытаясь волны обмануть, и ему это пока удавалось. Иногда она видела, как волна накрывает полностью ладью, и сердце замирало, но в самый последний момент, ладья к волне успевала носом повернуться и взлетала вместе с ней на самый гребень, чтобы на шаг приблизиться к уставшей Василисе.

Совсем немного, совсем чуть-чуть осталось. Человек, а это был мужчина, уже можно было разглядеть, лучик света кинул ей.

— Зачем он мне?.. мне нужен канат, что б на ладью забраться, — но потянулась к лучику, чуть не плача, ведь этот лучик света и есть последняя надежда!..

Слёзы катились градом, ведь если не дотянется, погибнет, она устала очень. И!.. дотянулась!.. дотянулась и сознанье будто потеряла, чувствовала только, что кто-то поднимает на палубу ладьи её.

— Всё?.. — спросила тихо.

— Нет!.. это начало только.

Посмотрела, кто же спас её…

— Елисей!.. ты как тут оказался?..

Улыбнулся Елисей:

— Давно в шторм не выходил в море, решил сноровкой с океаном потягаться, а тут ты-ы!..

Ладью болтало ураганом, вот-вот перевернёт…

— Ты справишься тягаться с океаном?..

Обернулся, посмотрел на Василису. Глаза сверкали искрами огня, лицо сияло:

— А куда я денусь, Василиса-а-а!.. — вдруг закричал, что есть мочи, — Буря, буря!.. жажду бури!.. Мне покой не по душе, зноем тянет от покоя, от бури свежесть на душе!.. Плачет, рвётся и рыдает беспокойная душа!.. вся изранена, избита, не побеждённая она. Пусть противник не ликует, я ему не по зубам, будет время, буря грянет, разгонит нечисть по углам!.. — под управлением Елисея ладья уверенно пошла навстречу ветру.

— Мы куда плывём?.. — спросила Василиса.

— Всё потом, всё, только навстречу ветру, пока не станешь океаном, чтобы плыть никуда не надо было.

— Как?..

Но не ответил Елисей или не успел, она проснулась.

Лежала Василиса на кровати, не хотелось никуда идти, даже вставать, казалось, сил не хватает. Что произошло или происходит? Будто вихрь какой-то захватывает её жизнь, в котором чувствует себя маленьким листочком. Она всё ещё не связывала возбужденье чувств с Елисеем, даже думать об этом страшно было, ведь он женат и дети у него. Дети у него?.. а если б не было детей, если б был он не женат?.. Сердце застучало быстро-быстро.

Если бы, да ка бы!.. встала, быстро позавтракала и побежала на работу, уверенная в том, что откажет Елисею в том, чтоб он пришёл в субботу. Решила твёрдо.

Поняла, что если думает о нём, значит, он ей уже не безразличен, не надо давать волю чувствам, не тот случай и потому, лучше обрезать сразу. Пусть больно будет и ему и ей, если оставить, потом больнее будет. Дам ему свои стихи, раз обещала и скажу, что в субботу поговорить с ним не смогу, что-нибудь придумает по ходу.

В цех рано пришла, и Елисея, скорей всего, не было ещё. Он и придёт, так всё равно на глаза с утра не попадёт, просто шла и осматривала пространство. Была одна особенность у Василисы, приходила на работу и, в первую очередь, делала обход, просто по цеху проходила и чувствовала пространство, оно будто было живым и рассказывало, как день пройдёт. В опасных местах, будто туман белесый собирался или пространство более плотным было, это говорило ей, что здесь надо обратить внимание. Если в этом тумане какой-нибудь станок, то посылала ремонтников проверить.

Эту особенность свою она хорошо освоила и пользовалась этим. Были, конечно, и срывы небольшие, но, по большому счёту, помогало всегда. Отметила, что сегодня нет нигде тумана, напротив разреженность какая-то и свежесть, само пространство наполнено каким-то светом и нет опасных мест, всё излучало свет, благоухание и счастье. Проходила уже мимо места Елисея и!.. как не странно, он уже был здесь. Растерялась даже:

— Вы уже здесь?..

Улыбнулся Елисей, сегодня он весь, как солнышко сиял, никогда его не видела таким.

— Здесь!.. а где я должен быть?..

— Да, действительно, где!..

— У вас есть работа?

— Есть, много, Василиса — с вопросом на неё смотрел, — вы принесли, что обещали?

Василиса покраснела чуть… вот ведь как?.. достала из кармана халата несколько листочков и подала ему.

— Только, пожалуйста, потом!.. и ничего не говорите, и не просите больше, хорошо?.. решила сразу о субботе всё сказать ему, — Да-а…

— Хорошо, Василиса, больше не буду, просто почитаю и всё, мне достаточно, чтобы понять… Если захотите, сами что-нибудь дадите почитать. Хотя-я, у меня предложение — вот в субботу приду, поговорим и о стихах, в том числе.

Вот ведь как?.. хотела отказать, а как теперь откажешь?.. он уже всё определил… это же уничтожить веру и надежду, его счастье и сияние души. Какую веру?.. просто поняла, что нельзя так делать. Вот в субботу и скажет. Что скажет?.. подумаешь, стихи, это же только интересы или общение по интересам, но!.. сердце не желало принимать никакие отговорки, в сознание искорка мелькнула, как возвращается!.. кто же?.. это же он, кто от грозы укрыл и исчез бесследно.

— Вы чего сегодня такой счастливый?

— Как чего?.. потому что солнце светит, потому что есть работа, что людей прекрасных много, потому что есть ты, Василиса!

Первый раз обратился к ней на ты.

— Елисей!.. — посмотрела с подозрением, — уж не влюбился ли?.. — но ответить не дала, — работать не пора, романтик?

— Пора — согласился Елисей, — сегодня день хороший, цех благоухает весь, много работы можно сделать, сам воздух помогает.

— Как это?.. — насторожилась Василиса.

— Просто. Когда утром в цех прихожу, вижу все опасные места, будто туман какой-то. К этому месту просто не подхожу. Иногда весь цех в тумане, тогда у всех не ладится работа.

— Да-а?.. — удивилась Василиса, шокированная его словами. — Ладно-о, пойду я, если у вас всё есть, мешать не буду, а если что срочное появится, найду.

— Ты не мешаешь, Василиса.

Опять не официально и на ты, отметила она.

— С тобой что-то произошло, Елисей?..

— Произошло!.. конечно же произошло — чуть приблизился, — песня в душе звучит, но не это главное, а то, что эту песню кто-то понимает, сам факт и я могу сказать тебе об этом, не опасаясь… А у тебя?..

— Что у меня?

— Не звучит?

— Звучит, Елисей, конечно же, звучит!.. — улыбнулась Василиса мило, заражаясь весельем Елисея.

— Вот!.. а ты говоришь, ничего не происходит.

— Когда это я так сказала?

— Значит, подумала.

— Подумала-а?.. а ты читаешь мысли?

— Мысли то причём, это видно.

— Да-а?.. тогда пора мне уходить, пока не поздно. Вот почитаешь, может, иначе всё увидишь…

— Посмотрим!.. я вспоминаю, Василиса.

— Что?

— Пока не знаю… тебя, как будто.

— Всё, работай, Елисей, — она повернулась и пошла, чуть растерянная от разговора и веселья Елисея.

Много ли надо человеку?.. всего-то понимание, даже участие простое, чуть-чуть и человек меняется диаметрально. Не все… вспомнила, что некоторые пользоваться начинают, и всю грязь потом несут, как в сливную яму.

Подумала, что хорошо, что не успела отказать, ведь он один из тех, кто светом делится, радостью и счастьем, он не сливает всякие помои, он наполняет светом. Вот совсем немного с ним поговорила, а переполнена его весельем, его счастьем, надо будет поблагодарить его потом. Обернулась, пытаясь посмотреть, но нет его уже нигде. Уловила, как мелькнул у сушек, выбирает доски, пока шла, его уж нет. Даже немного огрочилась, но!.. пошла к себе в конторку, там наряды есть, надо распределить рабочим.

Больше до обеда она Елисея не встречала, просто не было возможности уловить его, но и она, будто летала. Девчонки говорили, что она, как солнышко сияет. Она всё пыталась встретить Елисея, как бы случайно, но он словно избегал её. Вот и хорошо — подумала она, — наверное, почитал стихи и задумался о чём-то, понял, что лучше унять чувства…

Ближе к вечеру всё-таки увидела его на своём рабочем месте, сидел и отдыхал. Подошла к нему, он будто не заметил даже.

— С тобой всё в порядке, Елисей?

Посмотрел на Василису, будто в тумане… где-то в себе копался, она знала такие состояния человека, решила, что лучше не тревожить, но он вдруг улыбнулся и заговорил:

— Это не твои стихи!..

— А чьи?

— Мои!.. — посмотрел ей прямо в глаза, — такого не бывает, Василиса!..

— Не знаю, Елисей, наверное, бывает, но, думаю, надо забыть. Я не понимаю, зачем ты дал мне почитать свои стихи?.. зачем?.. проще было в зеркало посмотреть, во внутреннее зеркало. — Опять внимательно на Елисея посмотрела, пытаясь его мысли угадать, — ладно, рабочий день закончился. До свидания, Елисей и, пожалуйста, не пытайся проводить меня сегодня.

— Хорошо — согласился Елисей.

Она пошла, сон вспомнила вдруг чётко. Там он на ладье плывёт навстречу ветру, её с собою взял!.. куда плывёт он?.. куда?.. вдруг поняла, что и ей, отныне, рядом плыть… потому и следует понять, куда плывёт он, что считает в жизни главным. Пугало то, что он меняется молниеносно.