Никогда больше

Вика Сода, 2020

Кто из нас, простых женщин, не мечтает о красивой и светлой любви? Она может нагрянуть в любой момент. Даже в обычное дождливое утро. Главное, суметь вовремя разглядеть её и встретить с распростёртыми объятиями. А может, главное не в умении видеть, а слышать и не говорить себе опрометчиво "Никогда больше."Аля – одна из многих, отчаявшихся найти своего мужчину, девушка. У неё есть маленький сын, мама и любимая работа. А ещё у неё есть прошлое, о котором нужно забыть и не вспоминать даже в кошмарах. Но всё идёт наперекосяк, когда в её и без того нелёгкую жизнь врывается Он – наглый, но очень симпатичный босс. Содержит нецензурную брань.

Аля

Следующие недели кромешного ада вымотали меня из сил и уничтожили морально. Михал Михалыч ходил сам не свой, Алину задёргали с проверками. Бар, кухню и склад подвергли жёсткой инвентаризации.

Через пару дней после корпоратива в кафе заявились проверяющие — две особи женского пола средних лет. Обе в очках и строгих деловых костюмах. У обеих ужасные причёски и раздражающе яркий цвет волос. На непроницаемых лицах кроме цифр и отчётов ничего не выражалось. Они явно не простят ошибок в отчётах и не упустят ни одной копейки, которые могла упустить Алина.

Бедненькая. На неё было страшно смотреть, когда каждую накладную, каждую подпись, каждый отчёт придирчиво и скрупулёзно изучали аудиторши. Они практически не разговаривали между собой. Монотонно выполняли свою скучнейшую работу, щёлкая по клавишам калькулятора, ловко управляя компьютерными программами. Как долго будет штудироваться бухгалтерия, никто не знал. Но становилось не по себе абсолютно всем.

Я тоже материально ответственное лицо и отвечала за товары, которые получала. Никогда нас никто не проверял, никогда не было нареканий и недостач. По нашим с Юляшей накладным и пересменкам всегда всё сходилось тютелька в тютельку, а последнюю инвентаризацию имущества и склада «Золушки» проводили ещё до моего прихода.

Спустя две недели мы были на грани нервного истощения и инфаркта. Тётя Валя видела наши потерянные испуганные лица и пыталась поддержать, чем могла:

— Да что же они вас, съедят что ли? Всё нормально будет, не переживайте так.

Оказалось, переживать было за что. И конкретно мне. К концу проверки Алина тихонько, чтобы эти мымры, что пошли перекурить на улицу, не заподозрили и не услышали лишнего, спросила:

— Ты когда товар принимала в феврале у Радика, пересчитывала спиртное?

— Что? Я?! Когда?

— Аля! Там подпись на накладной твоя стоит, — прошипела. — Приняла 10 бутылок виски, 10 шампанского и 10 бутылок кальвадоса.

— Ты с ума сошла! — Я чуть не подпрыгнула на месте.

— Тсс-с.

— Быть такого не может. Какой кальвадос?

— По 1000 гривен за 500 мл!

— Да мы таким не торгуем, и на фига мне столько, когда я максимум по 20 бутылок пива заказываю!

— Правда? А тогда почему мы за него заплатили?

Я окаменела. Радик — наш постоянный поставщик спиртного, оказывается, редкостная сволочь. Подсунул накладную чужого магазина или специально обманул? А я тогда уставшая была. Лёшка всю ночь не спал, температурил. Вот и подписала, не глядя.

— Алина! Я тогда только шампанское брала пять бутылок и виски 5! — умоляюще простонала.

— Сумма недостачи выходит, — девушка обернулась к аудиторшам, которые уже собирались возвращаться на склад и тушили окурки, — 15 тысяч.

Сердце прекратило биться. Кровь прилила к лицу. Дыхание перехватило. В голове зашумело. Это мне два месяца без зарплаты сидеть и недостачу выплачивать! Теперь я точно знала, что накосячила, тем самым нажив себе кучу головняка.

— Алин, вдруг упавшим голосом спросила я, — это все мои грехи или ещё что-то? По Юляше всё сходится?

— Не знаю, мы только твои смотрели.

— Это получается, если и она подписала, мне отвечать? — внезапно стало понятно, почему сменщица скоропалительно свалила, как только запахло жареным.

— Вы же вместе ответственность несли, ты у неё смену принимала, пересчитывала остатки, подпись на отчётах ставила. — Кажется, и до Алины окончательно дошло, что я в глубокой заднице, — Аля, мне очень жаль.

В понедельник вечером шеф собрал нас в общем зале. Кафе закрыли пораньше, вывесив на дверях грозную табличку «Переучёт». Все сотрудники выстроились в небольшую шеренгу. Не было только тёти Вали. Оно и понятно. Уборщица — лицо не материально ответственное, а значит, с неё взятки гладки.

Михал Михалыч, заложив руки за спину, как командир военного отряда, разгромленного в короткой стычке с врагом, медленно прохаживался взад-вперёд, бросая на нас тревожные взгляды.

— Ребятки, — послышался расстроенный голос. — У нас после аудиторской проверки и инвентаризации выявили некоторые нарушения и недостачи.

Все замерли. Я затаила дыхание и, кажется, больше не дышала. Только сердце отдавало гулким боем внутри.

— По кухне минус 6000 гривен, — продолжал сурово — Там не хватает посуды в основном, да и с провизией нарушения были. — Серёга, Карина и Катя шумно выдохнули. Сумма немаленькая, но они могут легко её перекрыть, если скинутся. Хотя, скидываться в основном придётся Серёге за битую посуду, конечно.

— А по бару есть вопросы серьёзнее, — шеф устрашающе долго и холодно посмотрел на меня. — Аля, зайди ко мне.

Коллектив оторопел. Если не названа сумма, значит, она сильно превышает 15 тысяч? Тысяча раз чёрт! Пока шла за Михал Михалычем, делала ставки. Насколько я идиотка по жизни и безответственная дурёха? Насколько Юляша обогатилась за мой счёт, и где её искать, чтобы придушить?

Шеф сел в кресло и жестом пригласил меня присесть. Не было никогда, такого чтобы мы беседовали с ним, рассиживая друг напротив друга. Значит всё очень плохо.

— Михал Михалыч… — начала я.

— Аля, 100 тысяч.

— Что? Это бред, я не могла! Это Юля!

— У Радика спроси, могла или не могла! Юля тут не причём! Её накладные в порядке, а ты…

Шеф хлопнул по столу рукой так, что я подпрыгнула.

— Да неправда всё! Смотрела я! Один раз пропустила.

Слёзы предательски навернулись на глаза. В носу защипало.

— Что теперь будет? Как я выплачу?

— Я не знаю. Нас распускают, а кафе на ремонт закрывают с июня. Что делать с должниками — решает руководство «Пицца ХОТ». Теперь ты напрямую имеешь дело с ними. Если захотят оставить такого работника, то выплатишь понемногу, а если не захотят — сама понимаешь. Придётся отдавать, но уже не с зарплаты, а со своих кровных, накопленных тяжким трудом.

— Каких накопленных? — Подняла глаза, едва не плача.

Он всё понимал, но ничем помочь не мог. Это был худший день в моей жизни. Я точно знала, что подписала накладную, не глядя и не считая, только один раз. Но как могло так случиться, что сумма недостачи настолько велика? Да и на Юляшу теперь не спишешь. Невесёлые размышления прервал шеф.

— Завтра Андрей Константинович будет здесь. Договаривайся с ним. Будь вежливой, не хами, как в тот раз.

Как в какой тот, интересно? В тот, что здесь или тот, что там? Надеюсь, шеф знает только о первом разе. Хотя в любом случае меня это не спасёт. Приплыли, Аля, суши вёсла. Кредит на такую сумму, конечно, можно взять, но только под баснословный процент. Да и кто мне его даст — практически безработной?

Вечером дома старалась улыбаться, вести себя как обычно. Даже развлекательную передачу по телевизору с мамой посмотрела. Решила, что самое главное — успокоиться. Не убьёт же он меня за пощёчину? Сам напросился, я его не приглашала себя целовать. Не скрою, мне было приятно его внимание, но не более того.

Благо, за 28 лет жизни я кое-что усвоила, и отлично знаю, чем заканчивается общение с мужчинами. Они хотят получить своё, а потом бросить как ненужную вещь. А этот ещё и унизить жаждет. Принципиальность ему не понравилась? Про дешевок и шлюх от его неадекватного дружка я тогда прекрасно услышала. Считают всех легкодоступными и алчными. Но не дам себя в обиду.

Ни за что.

Сделаю всё, чтобы выиграть и остаться на высоте.

Не как тогда, в 14 лет.

Ночью впервые за долгое время снились давние кошмары. Запах сосен. Он выедал мозг, отравлял тело и душу, вырывал стоны и крики, от которых просыпалась несколько раз в липком поту. Подскакивала и обессилено падала на подушку. Когда же это закончится? И закончится ли когда-нибудь?

В пять утра после жуткой бессонницы решила заняться медитацией. Никогда не прибегала к подобным упражнениям, но сильно захотелось попробовать именно сегодня. После короткого познавательного видео попыталась настроиться на нужный лад, уселась в подобие позы лотоса и постаралась раствориться в небытии. Не получилось, потому просто начала считать:

— Раз, — глубокий вдох носом и пускай всё летит в тартарары.

— Два, — длинный выдох и то, что меня не убивает — делает сильнее.

— Три, — вдох и я сильная, я всё сумею, я — инструмент своей жизни.

— Четыре, — выдох, материальные блага — не самое главное для счастья.

— Пять, — я спокойна, как удав, достигла уровня нирваны по части душевного покоя и невозмутимости.

Но уровень моего спокойствия стремительно приблизился к нолю и вышел в огромный минус, когда ровно в 11 утра Андрей Константинович нарисовался на пороге «Золушки». Поняла, что проиграю бой, даже не начав расставлять артиллерию. Глава «Пицца ХОТ», не спеша вошёл в помещение под препаршивый звон колокольчика.

Одет идеально: белая рубашка, темно-серое кашемировое пальто до колен. Черные брюки узкого кроя не скрывали округлые развитые икры. Волосы торчали ёжиком, на руке сверкал узкий золотой браслет, лицо гладко выбрито. Статный, крепкий, до чёртиков привлекательный.

И самое главное, очень вкусный во время поцелуя. Аля, ты с ума сошла! Почему мысли ниже пояса вдруг начали тебя одолевать? Это гадкий тип, чужак и зло. Зло, парфюм которого донёсся даже к барной стойке, перебивая нотки свежезаваренного кофе.

Мужчина был свеж, бодр и пребывал в отличном расположении духа. Не то, что я. Я глубоко в душе надеялась, что решать вопросы с недостачей приедет не он, а те, с кем можно договориться с наименьшими потерями. С кем не случилось маленького конфликта здесь и огромного конфликта в злополучном коридоре ресторана. Но, блин, ведь не я же распускала руки, не я нагло ухмылялась, с ног до головы окатив его грязью? Почему мне так страшно, что к горлу подкатил огромный ком?

Андрей Константинович по-деловому быстро прошёл мимо, даже не глядя в мою сторону, и заперся в кабинете. Говорил командирским тоном, поэтому мне отчётливо слышалось, как он полдня с кем-то говорил по телефону, беседовал с шефом, то вызывал, то отпускал Алину, спрашивая у неё какие-то цифры и бумаги. Я наблюдала за каждым действием, когда дверь открывалась и тут же закрывалась. Изнывала от волнения. Оттягивание казни взбесило до ужаса и высосало остатки смелости.

От бури раздирающих эмоций, решила хоть как-то поднять настроение. Тайком достала телефон и вошла в общий чат «Золушки».

Я: Как настроение, девочки-мальчики?

Алина: Сижу на успокоительных с утра. Мне по-барабану.

Серёга: Не трави душу. С нетерпением ждём общения с начальством.

Катя: Ммм, он такой лапочка.

Карина: Он женат? Кольцо есть на пальце, кто-нибудь видел?

Серёга: Вам до него как до неба. Слюни подберите.

Я: Да прям! Было бы на что смотреть. У таких типов как он только гордыня работает, а хвостик на полшестого висит.

Карина: Хахаха

Катя: Я проверю, хихихи

Виталик: Хохохо

Серёга: Шеф идёт. Полундра!

Мы частенько переписывались, как по работе, так и для простого флуда. Михал Михалыч тоже состоял в этом чате, но никогда в него не заглядывал. В процессе трудовых будней написать какую-нибудь гадость о противном клиенте или очередную пошлую шутку для нас было в порядке вещей. Так и боевой дух укреплялся, и нудный день быстрей подходил к концу.

После сброшенного негатива на душе чуть-чуть полегчало. Уже почти не думала о том, что скажу ему, когда встретимся лицом к лицу. К тому же, шеф будет рядом. Обещал замолвить словечко, вступиться, посодействовать.

Около пяти часов вечера Андрей Константинович, наконец-то, соблаговолил вызвать Серёгу и официанток. Они сразу отдали конверт с недостающей суммой, расписались в бумагах у Алины и были отпущены с миром. Та, поджав губы, виновато смотрела в пол. Тоже проглядела, и, видимо, тоже будет наказана на деньги.

Теперь я ждала своей очереди. Руки опять позорно задрожали.

— Аля! — Шеф позвал в кабинет.

Медленно поплелась к месту казни. Андрей Константинович восседал на месте бывшего руководителя, заполонив собой практически половину комнаты. Тот встретил меня в проёме двери и пропустил внутрь, показательно втянув живот.

— Мне действительно уйти? — неуверенно спросил Михал Михалыч, отчего я напряглась ещё сильнее.

— Да-да, — равнодушно кивнул серебристоглазый монстр и уставился в бумаги, словно не замечая меня, — Вы пока свободны.

Дверь плотно закрылась за шефом, бесповоротно разрушив надежды на спасительное присутствие свидетеля. Застыла прямо у порога, не зная, с чего начать, как вести непростой диалог. Взгляд почему-то впился в его руки. Мужественные крепкие пальцы с аккуратно обрезанными крупными ногтями сжимали карандаш, постукивая им по документам, разложенным на столе.

— Алевтина Всеволодовна, — внезапно начал ледяным тоном, — потрудитесь объяснить, как Вы намерены возвращать 100 тысяч гривен нашей компании?

— Я не знаю — ответила едва слышно.

Опустила голову, но чувствовала холодный строгий взгляд без капли намёка на жалость или снисхождение. Краска залила лицо, пальцы нервно затеребили кончик блузки. Ещё немного и провалюсь сквозь землю. Расчётливый, жестокий, непреклонный, он пялился на меня, сжирая, заставляя свернуться в клубочек каждую клеточку моего тела.

— Вы же понимаете, что кража таких сумм уголовно наказуема?

Уголовно? В смысле криминал и суд? Представила, как меня с позором в наручниках выводят из бара, сажают в полицейский бобик с мигалками и доставляют прямиком на зону. Какая уж тут медитация и покой? От жутких картинок я готова была немедленно разреветься.

Тюрьма? Если это случится, что будет с родными? Они погибнут без меня. Мама не выдержит стыда и умрёт от сердечного приступа, Лёшку определят в детдом. Там его ждут голод, мордобои, наркотики, воровство и путь в заснеженную Сибирь по этапу. Вот и закончится на печальной ноте моя, а заодно и их несчастная жизнь.

После продолжительного тягостного молчания мужчина шумно откинулся в кресле и потёр подбородок, блеснув браслетом. Дорогое украшение, словно символ моей никчемности, ещё больше нагнал тоску. Что-то неуловимое промелькнуло в лице Андрея Константиновича. После чего ровным, вроде бы ничего не значащим тоном, он выдал:

— У меня в главном офисе завтра в 9 утра. Рассчитаетесь. До свидания.

Протянул пластиковую визитку и уткнулся в экран айфона, на который с глухой вибрацией сыпались многочисленные сообщения. Медленно взяла карточку, не совсем понимая, в каком смысле рассчитаемся. Открыла рот, чтобы возразить, но опять не нашла нужных слов. Автоматом повернулась к двери и вдогонку услышала:

— Заодно узнаете, что ещё кроме гордыни у меня работает.

Кровь ударила в виски. Сердце пустилось отстукивать барабанную дробь. Не обернулась, ничего не сказала и вышла на ватных ногах, проглотив язык. Пока осознала, что к чему, дверь за спиной захлопнулась. А это значит, что только что я целиком и безоговорочно согласилась на то, о чём непрозрачно намекнул этот гад.

Чат «Золушки» гудел. Вопросы сыпались один за одним. Я не смотрела и не читала. Только последнее привлекло внимание, вызвав истерический хохот:

Андрей Константинович: Уважаемые сотрудники. В рабочее время пользоваться гаджетами строго запрещается. Сообщения, не несущие ценной информации, и высланные с 11 до 22 часов будут расцениваться как предпосылка к штрафу.

Когда новое руководство наконец-то покинуло кафе, взмахнув полами пальто, и даже не посмотрев в мою сторону, метнулась к Алине в кабинет:

— Мне нужна та накладная и телефон Радика.

Девушка посмотрела на меня как умалишенную:

— Накладные в главном офисе Аудиторы забрали. А Радик уволился в начале месяца. Я звонила на фирму. Ничего не получится, Аля.

М-да, везёт как утопленнику. Каким-то чудом дожила до конца рабочего дня. Предупредила Михал Михалыча, что завтра, возможно, меня не будет и, наплевав на его ор, отправилась домой.