Я, собачка

Вика Войцек, 2023

Разговаривать с незнакомцами нельзя – это правило восьмилетняя Марина знает хорошо. Но в чужом большом городе, куда ее привозит поезд, спасая от бед и опасностей родного маленького городка, знакомцев у Марины нет. Зато ей встречается добрая и красивая женщина Бабочка, которая знает Толстого Дядю, сопровождавшего Марину в чужой город. Так что ничего страшного, если Марина неделю поживет у Бабочки, дожидаясь приезда мамы. Вот только чужой город уже раскинул сеть, как паук, и выжидает, когда в нее попадется доверчивая мушка-Марина. В своем романе, сочетающем в себе реализм и сказочный нарратив, Вика Войцек говорит голосом всех детей, которые стали игрушками в руках взрослых, всех детей, которые глядят на нас с бесчисленных объявлений о пропавших без вести.

Сказка о Бумажном Принце

1

Жил на свете Бумажный Принц, и был он не хорошим, не плохим, а белым, точно лист, — безволосым и безлицым. Он не умел говорить и ходить, и каждый встреченный оставлял на нем отпечаток — цветной мазок, въедавшийся в гладкую кожу.

Стараясь защитить сына и вырастить из него прекрасного короля, мать, Рогатая Королева, окружала его только правильными людьми — учителями и друзьями, — которые красили Бумажного Принца в нужные цвета. Так у него вскоре появилось лицо; он начал улыбаться и говорить. Зубы его были белыми, губы — алыми, щеки — румяными, а глаза напоминали два болотца, даже с весело квакающими жабами. Людям очень нравились жабы в глазах — и они спешили посмотреть на Бумажного Принца, порой перебегая, пересекая, перепрыгивая и уничтожая все мыслимые и немыслимые границы.

На бледных руках начали появляться родинки черноты — люди не любовались издалека, они подходили и мазали, мазали, мазали. А Рогатая Королева молча осуждала, не делая при этом ничего. Она создала Бумажного Принца, вложив в него свое волшебство, вылепила идеальной белизны куклу с длинными тонкими руками и ногами. Только про сердце забыла. А впрочем, как может помнить о сердце человек, у которого его и не было никогда? В груди самой Рогатой Королевы, прямо в вырезе платья, виднелось стекло, за которым слабо плакала маленькая девочка. Ее Рогатая Королева не любила, прятала за длинными накидками с мягким мехом и не показывала Бумажному Принцу, чтобы тот только не стал как она и не размок от слез.

Рогатая Королева не умела быть мамой — и ухаживать как мама не умела. Она просто злилась под всхлипывания Девочки за Стеклом и тоже мазала единственным цветом, который был под рукой, — черным. Бумажный Принц мрачнел, из глаз пропали жабы, а потемневшие, будто покрытые углем ладони он теперь стыдливо скрывал за перчатками. А потом стыд ушел — как сделали все, кого разочаровал переставший улыбаться Бумажный Принц. Хлопнул дверью, потопал на широченной каменной лестнице, давая понять, что не собирается больше здесь оставаться, и ушел.

Дни и ночи слипались в бесконечное грязное месиво, а когда склеились окончательно, посерели и стали совершенно безвкусными, Рогатая Королева, до этого сидевшая неподвижно и враставшая в трон, жестко стукнула каблуками и медленно поднялась. Оплетавшая ее лоза — такие часто взбираются на что-то разрушенное и безжизненное — оборвалась, свернулась завитками и упала к покрытым пылью черным туфлям.

Послышался плач: Девочка за Стеклом в этот день была особенно громкой. Она колотила кулаками, царапалась внутри и кричала, прижавшись губами к маленькой замочной скважине. Она с Рогатой Королевой делила одни на двоих мысли и теперь всячески пыталась выдворить их из своей головы. Но мысли набухали мокрой ватой и никуда не спешили.

Тогда Рогатая Королева достала маленький ключ — тот висел на груди, прямо перед глазами Девочки за Стеклом, — щелкнула им в скважине да и посадила Девочку в клетку к молчаливому попугаю, только чтобы та не мешала важным и взрослым решениям.

— Собирайте в дорогу Бумажного Принца, — скомандовала Рогатая Королева, вцепившись острыми когтями в стеклянную дверцу, которая тут же пошла мелкими трещинами.

Сына, которого с того момента перестала звать своим, Рогатая Королева отвезла в соседнее королевство, к своей матери, Танцующей Королеве, и родной сестре, Крылатой Принцессе. На Танцующую Королеву когда-то наложил чары колдун — и теперь она вечно кружилась, стаптывая ноги и туфли. Ее руки превратились в корявые ветви дерева — даже с листочками, — а голова безвольно болталась воздушным шариком. Но Танцующая Королева не хотела прерывать свой безумный танец, а ее любящая дочь, Крылатая Принцесса, путешествовала по миру в поисках лекарства, лишь иногда возвращаясь в замок.

— Я не хочу больше видеть его, — властно сказала Рогатая Королева, удерживая за тонкое черное запястье Бумажного Принца. — Он весь запачкался.

— Каждый ребенок пачкается, — ответила ей сестра, Крылатая Принцесса, которая вся была белой, точно выпавший снег. Она поправляла пальцами пышный мех в основании шеи и недовольно дергала усиками, похожими на длинные пушистые брови. — Но это ты, дорогая сестра, сотворила его из бумаги, в то время как сама появилась из кости. Ты могла взять черное железо и сделать сына неколебимым. Могла набрать тростника и сделать сына гибким. Могла спилить дерево и сделать сына крепким.

— Но я хотела сделать сына особенным.

— Особенным делает не материал, а те, кто его касается. Лишь в руках человека меч защищает или убивает, а бумага хранит прекрасные стихи или кормит огонь. Ты можешь отыскать колдуна — таких немало в нашем королевстве, — отдать ему свои длинные волосы, завитые вокруг рогов, или же сами рога. Он очистит Бумажного Принца, сделает из черного — серым. Тебе останется лишь взять в руки краски.

Вот только каждый в зале: и старая Танцующая Королева, и ее дочери, Рогатая и Крылатая, и металлические стражи с пустотой за забралами, — знали, что Рогатая Королева никогда не умела рисовать. Кисти пылились в ее шкафах, лохматились и облезали, а краски трескались и обращались пылью.

Конец ознакомительного фрагмента.