Последняя роза Шанхая

Виена Дэй Рэндел, 2021

1940 год. Айи Шао – молодая наследница и владелица некогда популярного и гламурного шанхайского ночного клуба. Эрнест Райзманн – еврейский беженец без гроша в кармане, изгнанный из Германии, аутсайдер, ищущий убежища в городе, опасающемся незнакомцев. Он теряет почти всякую надежду, пока не пересекается с Айи. Когда она нанимает Эрнеста играть на пианино в своем клубе, ее неповиновение обычаям вызывает сенсацию. Его мгновенная слава снова сделала клуб Айи самым популярным местом в Шанхае. Вскоре они понимают, что их объединяет не только страсть к джазу… От зажигательных джаз-клубов до бедных улиц осажденного города, «Последняя роза Шанхая» – это вневременная, захватывающая история любви и искупления.

Глава 6

Айи

Я настороженно остановилась у вращающейся двери, осматривая вестибюль, откуда сбежала несколько дней назад. В памяти всплыли воспоминания о нападении и аресте голубоглазого мужчины, и меня передёрнуло. Затем я увидела британца, который, прихрамывая и опираясь на украшенную серебром трость, направился прямо ко мне.

Сэр Виктор Сассун был высоким мужчиной с черными глазами, густыми седеющими бровями, аккуратно подстриженными усами и вытянутым лицом. Одетый с иголочки в черный костюм с белой гвоздикой, приколотой к лацкану фрака, и черным атласным цилиндром, он выглядел несгибаемым, словно железный прут, не очень привлекательным и слишком старым, чтобы быть моим другом. Но какое это имело значение? Он был самым богатым человеком в Азии, по всей вероятности, миллиардером и владельцем более восемнадцати тысяч объектов недвижимости в Шанхае, включая этот отель, ночные клубы, высотные многоквартирные дома, ипподром и транспортные компании.

В свои пятьдесят девять он все еще был холостяком, жил по своим собственным правилам и оставался глух к расовым предрассудкам. Он игнорировал хмурые взгляды своих коллег и несмотря на то, что сам не мог танцевать, открыто приглашал меня на свои многочисленные вечеринки и балы, гости которых предпочитали шёлковые наряды и удушливые ароматы духов. Он считался любителем женщин и менял своих спутниц чаще, чем я меняла свои платья — индийская принцесса в тюрбане, украшенном драгоценными камнями, американская кинозвезда с кукольным личиком и множество полуобнаженных русских танцовщиц с роскошными телами. Он с гордостью щеголял ими в отеле.

Я с облегчением положила руку на талию. Никто не посмеет напасть на меня в его присутствии. Люди уважали его, даже японцы. Когда чуть больше двух лет назад во время бомбардировки угол козырька его отеля задело шрапнелью, японский офицер низко поклонился Сассуну, извиняясь за осечку.

— Добрый вечер, дорогая. Очень рад видеть вас. Я собирался вам позвонить. Как у вас дела? — произнес он своим безупречным британским акцентом, его голос был дружелюбным, уверенным, но как всегда высокомерным. Я к этому привыкла.

Мы редко вели с ним бизнес, но я хорошо его знала, поскольку часто гостила в его отеле со своей лучшей подругой Эйлин. В те времена, будучи подростками, мы заказывали завтраки в постель, проводили дни за просмотром модных журналов, лакомились золотистой выпечкой во время послеобеденных чаепитий, а наши вечера были наполненные частными джазовыми концертами — как же я по ним скучала. Сассун иногда был великодушен, иногда язвителен и совершенно высокомерен, но он мне нравился. Он отличался от китайцев, которых я знала. Несмотря на постоянные жалобы на боль в ноге, он придержал для меня дверь, прежде чем я вошла, пододвинул стул, прежде чем я села, и наполнил мою чашку кофе. Такое его поведение мне казалось необычным. Ченг — мой жених — и все мои родственники не соизволили бы наполнить свои собственные чашки; для этого у них были слуги.

Я не сомневалась, что Сассун поможет мне — у него имелся большой запас джина и виски, поскольку японское ограничение на алкоголь распространялось только на китайцев. Но, увидев его лицо, я вспомнила о его странной страсти к фотографиям обнаженной натуры.

— Я в порядке, сэр Сассун. Что касается нашей несостоявшейся встрече на днях. Приношу свои извинения. Но я полагаю, вы слышали, что произошло?

— То происшествие. В высшей степени возмутительно. Вы позволите мне загладить свою вину, дорогая? — Постукивая тростью по мраморному полу, он повел меня в «Джаз-бар». За ним последовала его свита — белокурая дама в синем вечернем платье и его телохранители.

— Каким образом вы могли бы загладить свою вину передо мной? — Я вошла в бар. Граммофон играл шанхайский джаз, смесь американского джаза и китайской народной музыки, популярной среди местных жителей, а не американский джаз. Дела в баре, должно быть, шли не очень. Сцена, где обычно играла американская группа, была пуста; откидная крышка фортепиано закрыта. А в баре было накурено и шумно, люди толпились вокруг восьмиугольных столов. Все иностранцы. Мне пришла в голову одна мысль. Человек, который спас меня, мог быть постояльцем отеля. Если бы я увидела его снова, мне стоило, по крайней мере, выразить свою благодарность.

— Дорогая, я буду рад предоставить вам скидку на любой номер по вашему выбору. Напомните мне, когда вы в последний раз останавливались здесь? В прошлом году? Вам следует приезжать почаще. — Сассун сел за ближайший ко входу столик — он не любил много ходить, — поэтому я расположилась напротив него, откуда могла с завистью смотреть на все блестящие бутылки бренди, скотча, абсента и джина на полках.

Даже в своих попытках окупить расходы, он все равно рассчитывал зарабатывать деньги. В этом мы с Сассуном были похожи: мы были бизнесменами с инстинктом наживы.

— Я с удовольствием подумаю над этим. Вы же знаете, насколько я без ума от номеров люкс. И вашего алкоголя. Только посмотрите на эти бутылки!

— А! Вы можете заказать все, что захотите, дорогая. Чем могу вас угостить? Мартини? Или моим коктейлем?

— Как я могу отказаться от вашего знаменитого коктейля. — В его баре подавали самый вкусный алкогольный напиток, под названием «Поцелуй кобры».

— Хороший выбор, дорогая. — Он подал сигнал своему персоналу. Двое бросились к полкам с алкоголем за барной стойкой. — Я распоряжусь, чтобы завтра для вас зарезервировали «Якобинский» люкс, если хотите. Не забывайте, двери моего отеля всегда открыты для вас.

— Но мир изменился. Разве нет? Поверить не могу, что он больше не безопасен.

— Дорогая, мой отель самое безопасное место в Шанхае. И вы моя самая почетная гостья. Вы необыкновенная женщина, прагматичная и красивая. Признаюсь, если бы вы были еврейкой, я взял бы вас в жены.

Он всегда говорил об этом — о евреях и неевреях. Я не видела разницы, поскольку для меня все они были иностранцами. Но брак с самым богатым человеком в Азии? Я была бы более чем счастлива принять это предложение, если бы оно было искренним и реалистичным. В конце концов, супруги могут испытывать пылкие чувства друг к другу или быть абсолютно равнодушными, но брак такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как и еда.

Но союз с Сассуном никогда бы не состоялся. Поскольку я знала, что брак между китайцем и иностранцем стал бы поучительным уроком, а не сказкой.

— Сэр Сассун, вы меня соблазняете?

— У меня получается?

— Сомневаюсь, но серьезно. Если бы вы были китайцем, я бы вышла за вас замуж.

Он усмехнулся. Отказы были для него редкостью, и это интриговало.

— Какое разочарование, дорогая. Я очень надеюсь, что вы передумаете. — Он взял бутылку абсента из рук своего работника, налил зеленую жидкость в миксер и умело встряхнул ее.

Я смотрела на бутылки бренди, кюрасао, сливок и зеленого абсента на столе; сильный запах алкоголя был опьяняющим.

— Между нами говоря, сэр Сассун, у меня возникли трудности с выполнением заказов моих посетителей. В моем клубе нет алкоголя. Я уверена, вы знаете по какой причине.

Краем глаза я заметила нескольких мужчин в костюмах. Японцы, которых я узнала с одного взгляда, подняли головы в мою сторону. Я быстро отвела глаза.

Сассун наклонился ко мне и тихо произнес:

— Эти военные. Они втерлись в доверие к Совету. Я их презираю.

За эти слова я закрыла бы глаза на все его недостатки.

— Что у них за дела в Совете?

Сассун, влиятельный человек, был вхож в кабинет председателя Муниципального Совета Шанхая, руководящего органа Поселения, который состоял из британцев, американцев, японцев и китайцев, но в значительной степени контролировался британцами и американцами. Когда японцы захватили Шанхай, они не тронули Поселение, и Совет по-прежнему находился под контролем тех же членов. Сассун наполнил два бокала на ножках зеленым коктейлем и поставил один передо мной.

— Какое-то очень досадное дело. Но они не посмеют сделать ничего глупого.

— Конечно, они не посмеют. — Я подняла свой бокал. От первого глотка у меня остро защипало язык. Крепкий бренди. Уже несколько месяцев я не пробовала ничего подобного. Он хорошо продавался бы в моем клубе. — Я хочу попросить вас об одолжении. Не могли бы вы продать мне немного своего алкоголя? Скажем, джин и виски? По десять ящиков каждого. Или любое другое количество, с которым вы готовы расстаться.

Он наклонился ближе, подплечник его прекрасного костюма коснулся моего плеча.

— Дорогая, я буду счастлив помочь вам. Но что вы скажете, если сначала заглянете ко мне в студию?

Я отпрянула назад. Он не забыл.

— Ну, дорогая. — Он налил себе еще немного «Поцелуя кобры». — Позвольте мне напомнить вам еще раз. У вас идеальная фигура, вы молоды и красивы. Почему бы не показать это? Фотография обнаженной натуры — это искусство.

Это было неловко. Для меня фотография обнаженной натуры, независимо от того, что он называл это искусством, была просто еще одним названием порнографии. Я бы никогда на это не согласилась, ни за какие деньги, и уж точно не за какой-то там джин. У меня также возникло ощущение, что Сассуна интересовали не только мои фотографии, учитывая, каким бабником он был. Но я была женщиной с высокой нравственностью. И хотя я была не против потанцевать с ним танго в бальном зале, я не стала бы кувыркаться с ним в спальне.

Однако, если бы я открыто отказала ему, вызвав тем самым его неудовольствие, я могла бы с таким же успехом забыть об алкоголе.

— Ну так что? — Его черные глаза оказались близко, слишком близко.

— Дайте-ка подумать, сэр Сассун. — улыбнулась я. — Вы самый богатый мужчина в Азии, конечно же, вы всегда получаете, что хотите.

— Именно так.

Как и я.

— К сожалению, я — деловая женщина, а не модель.

Он тяжело вздохнул, хлопнул ладонью по украшенной серебром трости и недовольно скривил губы. Я знала, что какое-то время он будет пребывать в плохом расположении духа, поэтому собиралась немного подождать, потом задобрить его, а затем договориться об алкоголе. Я вытянула ноги, повернула голову в сторону и именно тогда, сквозь дым сигарет и мигающие лучи света, увидела мужчину у входа в бар, который поднял руку в перчатке и помахал мне.