Месть и примирение

Карл Веттерберг, 1859

«Не знаете вы, баловни судьбы, как часто в больших городах счастье и безысходное горе, роскошь и нищета живут друг подле друга. Да и как вам знать это? Вы вокруг себя видите только дворцы и прекрасные дома; вы смотрите на все сквозь ясные зеркальные стекла ваших окон; мимо вас беспрестанно мелькают богатые экипажи, а суетящийся и вечно хлопочуший народ придает в глазах ваших только более жизни и разнообразия прекрасной картине…»

II. Поездка на воды

Когда целую зиму просидишь, не выходя из комнаты, и сведения о внешнем мире получаешь только чрез окно и наблюдение над термометром и барометром, когда ежедневно раза по два и по три топишь огромные изразцовые печи всех цветов, времен… ну, да все равно каких времен, когда долгое время уже часа в три принужден зажигать свечи, когда сидишь, как сурок в своей норке, раскладывая, от нечего делать, пасьянс и читая газеты, для препровождения времени, когда, при таком образе жизни, вместо диеты, питаешься крепким бульоном, ростбифом и тому подобным — то очень неудивительно, что кровь сделается гуще, и как-то медленнее станет переливаться по жилам, и мы, при первых лучах весеннего солнца, при первом появлении травки, почувствуем какое-то неодолимое желание поправить здоровье, подышать свежим воздухом, поехать куда-нибудь к водам, или морским купаньям. Все это именно так и было с майором Пистоленсвердом, владетелем деревни Лильхамра, который в молодости вел очень деятельную жизнь и только под старость, как говорится, «успокоился от трудов». Вот почему он в один прекрасный день и написал к другу своему, городскому врачу ближайшего городка, чтоб испросить его совета, как ему поступить при подобных обстоятельствах, и получил с следующею почтою ответ, что, обсудив хорошенько состояние здоровья майора, доктор предписывает ему, чтоб он, если хотя сколько-нибудь дорожит жизнью, непременно как можно скорее ехал к знаменитым Болототундрским водам.

Да что это за такие воды? спросите вы мой читатель: — я никогда не слышал и нигде не читал о них. И не удивительно. Болототундрский источник недавно только открыт. Но чтоб вы не сомневались в существовании этого удивительно-целебного источника, то я скажу вам, что он находится в Швеции, милях в шести от Лильхамра, имения майора Пистолексверда, о котором сейчас была речь. Как всем хорошо известно, большая часть целительных источников была открыта животными: свинья (с вашего позволения) открыла источник близь Теплица, а другой субъект этого же семейства — источник, находящийся близь Люнебурга, почему город до сих пор хранит в своем архиве один окорок помянутого животного; олень открыл аахенские и вильбадские источники; несколько зайцев грелись вблизи Вармбруннен, а источник в Медеви быль, если не ошибаюсь, открыт каким-то нищим. Что ж касается, знаменитого и чудесного белототундрского источника, то он был открыт чрез посредничество стада утят, которое, охотясь, преследовал старый деревенский пастор, преследовал до тех пор, пока сам не завяз в болоте, из клейкой тины которого ему только с величайшим трудом удалось спасти, правда не свою личность, а длинные охотничьи сапоги, которые потом, не знаю уж только каким образом, подверглись тщательным исследованиям какого-то гениального ученого, который и нашел, что они покрыты самою целебною грязью. Деревенскому пастору и стаду утят приходится, по этому, поделиться честью этого истинно-полезного открытия.

Городской врач, между тем, как-то проведал об этих целебных грязях, и тотчас же, уговорившись с аптекарем, решился предпринять ученое путешествие к этому интересному болоту; мало того, предпринял это путешествие, в целых десять верст, на собственный счет (без всякой даже надежды получить какое-либо вспомоществование со стороны правительства). Вы удивляетесь, не правда ли? но на такие ли еще пожертвования способна любовь к науке. Результатами исследований врача и аптекаря было то, что тамошняя вода содержит в себе не только железо, но и множество кислороду, и что, кроме того, еще отвратительно воняет, и поэтому непременно содержит в себе и серу. При дальнейших исследованиях обнаружилось также, что вода содержит медь и цинк; а так как всякому хорошо известно, что медные опилки употребляются при лечении переломов и, так сказать, как бы спаивают раздробленные кисти, то врач наш и решил, что болототундрская вода не только полезна от геморроя, ревматизмов и других непостижимых болезней, но даже может с пользою быть употреблена и при лечении всякого рода переломов и тому подобного. Одним словом, открытие болотундрских вод было истинным благодеянием, ниспосланным самим небом, для облегчения страждущего человечества, и воды эти, при которых городской врач объявил себя первым директором, содержали, по мнению его, столько полезных частей, что должны были непременно помогать всякому. И вот, по распоряжению его, на мягком грунте болота построен был длинный навес, нечто довольно похожее на канатный завод, и небольшая сосновая роща расчищена и прорезана аллеями; дрожки тоже где-то добыли, и аптекарь открыл в соседнем крестьянском дворе небольшую аптеку. Одним словом, целебное болото превратилось теперь в настоящее место леченья, куда каждое лето собирались все, кому наскучил душный городской воздух.

Майор франц Пистоленсверд был родом финляндец и, в добавок, старый холостяк; он во всем околотке слыл оригиналом; над ним смеялись, под-час сердились на него, но все, от мала до велика, любили и уважали его. С ним можно было десять раз на день побраниться, а между тем никак нельзя было ненавидеть его. В нем была бездна странностей, но в самых этих странностях всегда проглядывали истинная доброта и благородство; они, подобно светлому, блестящему предмету на дне бурного источника, с шумом катящегося между каменьями, беспрестанно проглядывали сквозь неровную поверхность его вспыльчивого и раздражительного нрава. Люди часто смеются над подобными стариками, которые не умеют и не хотят применяться к обществу, в котором живут; они судят только по наружности и обыкновенно называют подобного человека чудаком; но они не знают, сколько струн души должны сперва порваться, сколько быть натянуты слишком сильно, чтоб образовать то, что они называют чудаком, забавным человеком. Смешное и забавное всегда происходит от недостатка гармонии; гармония и красота всегда нераздельны.

Что меня касается, то я никогда не могу смеяться над странностями подобных людей, не могу находить их забавными; я стараюсь отыскать их источник, и всегда находил, что глубокое горе, тяжкие душевные страдания были причиною этих странностей, которые толпа находит столь забавными.

Всякий возраст имеет свои игрушки, что-нибудь, к чему особенно привязан, у всякого народа есть свои пенаты, которым он покланяется и которых чтит, и у всякого человека какая-нибудь особенная страсть.

Наш старик майор был фин, фин до самой глубины души, и любил свое отечество со всею преданностью и пылкостью юноши. Финляндия, с её славными воспоминаниями, с её вечнозелеными лесами, скалами и светлыми водами, с её бедным, но храбрым, трудолюбивым и честным народом, была любимою, самою драгоценною игрушкою старика майора, единственною его отрадою. Обстоятельства заставили его оставить свое отечество, и душа его изнывала от этой разлуки. Долго боролся он с обстоятельствами, долго старался пересилить их, но все осталось тщетным, и характер его мало-помалу стал раздражителен.

Кроме того, старик был еще в высшей степени упрям. Это качество, столь обыкновенное у его соотечественников и которое сделало их тем, чем они показали себя в последнюю войну — нациею героев, которых не могут остановить никакие трудности и препятствия, было у него, так сказать, национальное. Но то, что бывает добродетелью нации, нередко в частности бывает пороком, или, по крайней мере, странностью; и упрямство и раздражительность майора были поэтому сказкой всего околотка. Женись он, имей семейство, характер его, вероятно, во многих отношениях был бы совсем иной; у него было бы тогда свое собственное маленькое отечество, рассадник, который от него бы научился бояться Бога, уважать короля и любить Финляндию. Для него было бы наслаждением рассказывать своим детям приключения своей деятельной и тревожной боевой жизни, поселять в юных душах их любовь к отечеству, твердость в превратностях судьбы и презрение опасности; он привил бы им свои убеждения и среди Швеции сделал бы из семейства своего финскую колонию. Но у него не было никого, кроне старой сестры, Fröken Эмерентии ^[1]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

В Швеции девиц дворянского происхождения называют «Fröken» (тоже, что немецкое «Fräulein»), не дворянок же «Mamsell». Чины там не дают дворянства, и шведы по этому очень взыскательны насчет соблюдения этого различия.