Безумная Грета

Вероника Фог

Если Вас называют безумной, это хорошо или плохо? И что делать, если кто-то другой вдруг решил побороться с Вами за это звание?Героиня старается увидеть смысл во всем, при этом отчаянно ищет себя и достойного партнера, с которым у нее возникнет синергия.

Часть 2

Под грохочущую музыку ночного клуба Фил пробирался между столиками и хаотично движущимися посетителями в поисках приятеля. Раньше Фил уже пару раз бывал здесь, хотя и не особо любил такие места. Он приходил сюда только ради знакомства с девушками. Вот и сегодня приятель обещал познакомить его с какой-то очередной подругой своей девушки. У Фила же сохранять длительные отношения в последнее время не получалось. В его сердце запала и не давала покоя та «интересная чудачка», с которой он познакомился летом в их райцентре, поселке Конезавод, оставшемся от некогда огромного совхоза «Конезавод». Понятно, что никакого совхоза, как и конезавода, там давно не было. Были — небольшое агрохозяйство, включающее в себя несколько ферм, где разводили в том числе и лошадей, и грандиозные планы его владельца о возрождении былого величия. Для этого каждое лето туда приглашали целую толпу студентов из различных ВУЗов региона, которые должны были помогать в проектировании и строительстве нового конезавода. Непонятно, чем они там все занимались, но за несколько лет такой практики в поселке особо ничего не поменялось.

Вспоминая прошлое лето, Фил был вынужден признать, что это был один из наиболее странных периодов всей его жизни. Сначала по причинам, так и оставшимся ему непонятными, с ним порвала Ленка — девушка, с которой он жил гражданским браком более трех лет и на которой он вроде как собирался жениться сразу после окончания ВУЗа. Для него все произошло неожиданно. Она выгнала его, проклиная на прощание и утверждая, что он ее затрахал. Это было странно, ведь на протяжении всего времени их совместного пребывания она не высказывала ему никаких особых претензий или недовольства. Правда, они вообще мало между собой разговаривали, в последнее время их общение сводилось в основном к обсуждению быта. Сразу после этого он, уверенно идущий на красный диплом, один из лучших студентов потока, вдруг завалил важный экзамен, перепутав элементарные понятия, из-за чего в конце концов поломалась вся логика процесса.

Приехав к матери в деревню, он выслушал ставший уже привычным ему поток брани по поводу ее несложившейся жизни, в чем он, Фил, и был непосредственно виноват простым фактом своего рождения. Но в этот раз, узнав о разрыве с Ленкой и ее претензиях к Филу, мать выдала нечто новое. Она сказала, что давно подозревала, что он такой же монстр, каким был его отец, что ни одна нормальная женщина не сможет с ним жить и что, скорее всего, все кончится тем, что найдется девушка, которая засадит его в тюрьму за сексуальное насилие, где ему самое место.

Психанув, чего уже давно с ним не случалось, Фил, оставив мать, поехал в райцентр к своему школьному приятелю Мишане. Они немного выпили за встречу, и Мишаня предложил ему плюнуть на все и пойти в клуб на дискотеку. К ним недавно приехали на практику новые студентки, и можно будет с кем-то из них там познакомиться. Но у Фила в тот день не было настроения с кем-то знакомиться. Он сидел и просто смотрел на танцующих, периодически встречая и приветствуя старых знакомых. Мишане же знакомству с городским девушками, как обычно, мешала робость, и он, пытаясь заглушить ее алкоголем, то и дело бегал за новыми порциями.

Устав наблюдать за танцующими, Фил решил прогуляться. Но не успел он отойти от клуба и нескольких десятков метров, как на него из-за кустов выскочила девушка, утверждающая, что она заблудилась. Причем Филу показалось, что он видел ее в клубе буквально несколько минут назад, если, конечно, это не была ее сестренка-близняшка. Он спросил об этом у девушки и получил ответ, что сестренок у нее нет, но со своими «близняшками» она готова его познакомить. Под ее милое щебетание фантазия Фила разыгралась еще больше. Он плохо понимал, что происходит, и сам не заметил, как повелся на ее манипуляцию, воспылал к ней бурной страстью, оказавшись в укромном уголке лесополосы. Внезапное осознание того, что он только что лишил едва знакомую ему девушку девственности, вернуло его в реальность, выветрив остатки алкоголя. В ушах зазвенели слова матери про тюрьму за сексуальное насилие. Тут еще невесть откуда взявшийся в зюзю пьяный Мишаня начал нести всякую дичь, потенциально явно усугублявшую положение.

Проводив Мишаню домой и уложив спать, Фил собирался пойти разыскать эту Милу, чтобы прояснить и при необходимости как-то урегулировать ситуацию. Но возле клуба его задержали полицейские — не местные, большинство из которых он знал, а приехавшие из города — и препроводили в участок. Там по обрывкам разговоров он понял, что в лесу рядом с клубом произошло изнасилование и что он один из подозреваемых. А дальше он увидел в участке ее, ту самую Милу, и его накрыла какая-то непонятная апатия. Он как будто полностью потерял способность соображать и был уверен, что это она — его сегодняшняя знакомая — обвиняет его в насилии над ней. Он решил не сопротивляться и согласиться с ее обвинениями. Правда, ему было невыносимо стыдно перед дядей Мишей, начальником местной полиции, который знал его с самого детства и которому не раз удавалось урезонить его пьяную, не в меру разошедшуюся мать, доказывая той, что ей грех жаловаться на сына, который, в отличие от нее, не пьет, занимается спортом и учится лучше всех в классе.

В чувства его привела резкая боль в лодыжке от пинка девушки. Придя в себя, он вдруг осознал, что она не топит его, а, наоборот, всеми силами пытается вытащить. Вытащить из того болота, куда он зачем-то сам себя загоняет. Из ее слов он понял, что совершенное сегодня преступление не имеет ни к нему, ни к ней абсолютно никакого отношения. Но не выдерни она его тогда из круга подозреваемых, еще непонятно, чем бы это для него закончилось. Тяжкие преступления расследуют на значительно более высоком уровне, чем районное отделение полиции. Если бы его в таком покаянном настроении отправили в город, где его никто не знает, то никакой Михаил Иванович ему бы уже не смог помочь. Да и настоящего преступника, возможно, там искать бы не стали — вот же он — сам во всем признался. Оставалось только выяснить, зачем этой странной девушке нужно было так заморачиваться и прилагать столько усилий, чтобы его спасти. Но мотивы этого ее поступка, как и того, зачем она вообще выбрала такой экстремальный (прежде всего для себя) способ знакомства с ним, так и остались для него загадкой.

Уже на следующий день после происшествия все студенты были в срочном порядке отправлены по домам. Где искать девушку, представившуюся Милой, в поселке никто не знал. Тем более что, кроме этого явно уменьшительного имени, у Фила больше не было о ней никакой информации. Позже удалось найти список приезжавших на практику студентов, где в самом конце от руки была приписана некая Мила Камышова, почему-то даже без отчества и других данных. В полиции также не смогли ему помочь. Как-то так вышло, что пообщаться в участке с ней успели все, но никто не догадался спросить у нее документы. Михаил Иванович, комментируя это, сказал, что не удивлен: пусти такую в ад — все черти разбегутся.

Он не знал, что там насчет ада, но ее прощальное пожелание ему удачи как будто развеяло его, Фила, личный морок последних недель. Отношения с матерью вскоре стабилизировались. Она даже произнесла что-то типа извинений, чего Фил от нее отродясь не слышал, и сперва немного растерялся. Про Ленку он больше не вспоминал, а экзамен был им пересдан блестяще и, что удивительно, даже без потери балла. Но с того времени не проходило и дня, когда бы он не думал о той девушке.

В полутьме ночного клуба Филу, наконец, удалось разглядеть Дмитрия, который махал ему одной рукой, другой же обнимал высокую девицу модельной внешности. Подойдя к ним, Фил увидел и вторую девушку, ростом пониже, стоящую рядом. Взглянув на нее внимательнее, он обмер. Это была она — его Мила!

Было видно, что она тоже сразу его узнала, но ее реакция повергла в легкий шок и Фила, и его приятеля. Девушка вдруг набросилась и стала бить его кулаками в грудь, что-то при этом выкрикивая. Из-за громкой музыки Филу удавалось расслышать только отдельные слова, из которых он ничего не понял. От растерянности он даже не догадался перехватить ее руки, когда наклонился к ней, пытаясь расслышать получше, и она, очевидно, промахнувшись, пару раз попала ему по подбородку. Осознав это, она испугалась и быстро убежала, скрывшись в толпе, снова, как и в прошлый раз, оставив его в полном недоумении.

— Это же безумная… чего это она набросилась?.. — удивлялся Дима, часть его слов заглушала музыка.

— Нет, она не безумная. Мы с ней знакомы — раньше уже встречались, — объяснял Фил странный поступок Милы приятелю, потирая подбородок и одновременно пытаясь отыскать ее взглядом поверх голов. «Или все же безумная? Я ведь и сам не могу понять мотивов большинства ее поступков».

— Что? Не слышу! — И тут вдруг музыка стихла, и в зале зажегся свет — ведущий начал объявлять какой-то конкурс.

— Я говорю, что мы знакомы, встречались раньше, — повторил Фил, намереваясь идти искать Милу.

— Стой! А это не ты, случайно, требовал от девушки доказательств ее девственности? — в разговор неожиданно вступила подруга Димы, преградив Филу дорогу.

— Что? — Фил вытаращил на нее глаза. — Зачем мне надо было их у нее требовать?

И тут Фил, наконец, заметил Милу. Мгновение спустя она скрылась за дверью запасного выхода. Он бросился за ней, оставив Диму с его подругой.

Выскочив во двор, Фил заметил, как девушка свернула налево за мусорные баки. Он знал, что там нет выхода на улицу. Там был тупик. Он догнал ее, когда она в растерянности остановилась перед кирпичной стеной.

— Что — опять заблудилась? — спросил он.

Девушка резко развернулась и попятилась от него в испуге. Он, зачем-то решив изобразить хулигана, подошел к ней вплотную и навис, упершись ладонью в стену позади нее.

— Не надо, не бей. Я нечаянно, — в ее голубых глазах плескался страх. Фил отпустил стену и отступил на полшага.

— Ты чего? Я не бью женщин. По-твоему, я псих, что ли, чтобы для этого еще и гнаться за тобой? Я подумал, что это ты так меня соблазняешь…

Она пристально всматривалась в его лицо. Свет фонаря позволил ему разглядеть, как испаряется страх из глаз девушки. Она снова стала похожа на ту отчаянную Милу, с которой он познакомился в поселке.

— Что ты тут делаешь? — уже без страха, с любопытством спросила она.

— Где? В ночном клубе? Представляешь, меня приятель обещал познакомить с подругой своей девушки, — в его голосе звучала ирония.

— Нет, — засмеялась она, — я имею в виду здесь — в городе.

— А где мне быть? Я здесь учусь и работаю в университете.

— А… какой факультет? — Он заметил, что она вдруг опять как-то странно напряглась.

— Философский. А что?

Девушка зажмурилась, но потом, быстро взяв себя в руки, открыла глаза и, кивнув, обреченно сказала:

— Философия — это моя карма!.. — Она сделала паузу. — Но внешне ты не очень-то похож на философа.

— Я знаю, мне многие это говорят. И на кого же, по-твоему, я похож?

— На тракториста, — засмеялась она.

— Ты всю жизнь мечтала, чтобы твоим первым мужчиной стал тракторист?

— Нет — философ! — с вызовом произнесла она то ли в шутку, то ли всерьез и тут же, словно смутившись, прикрыла лицо ладонью.

— А чем ты занимаешься? — решил вернуться к более нейтральным темам Фил.

— Учусь в Строительном институте. Ну и еще подрабатываю на проектах…

— В Строительном институте есть философский факультет? — изумился он. — А впрочем, вольные каменщики… Масонская ложа?

— Нет, конечно, — она прыснула от смеха и замахала руками. — И у меня — «графический дизайн».

— А как же философия как карма?

— Просто у меня много знакомых… — она пристально посмотрела на него, — и отец занимался философией… Сейчас он уже умер.

— Соболезную.

— Спасибо… Теперь ты можешь считать, что нашел меня на помойке, — вдруг произнесла она, поглядев на мусорные баки. — Пойдем отсюда!

— Ты хочешь вернуться в клуб?

— Нет. Давай просто погуляем.

— А ты чего вдруг набросилась-то на меня? Там, в клубе.

— Прости, я что-то психанула. Не ожидала тебя увидеть. А тут еще… А ты даже не пытался защищаться!

— Зачем мне защищаться? Что такого страшного ты мне могла сделать?

— Не знаю… Мою подругу парень побил, когда она ему в шутку по груди постучала. Я как раз об этом думала, а тут ты.

— Ты решила рискнуть и проверить, такой же я м… чудак, как тот парень?

— Нет. Это все как-то неосознанно получилось. А потом я тебе еще нечаянно по лицу попала…

— Ладно, проехали уже… Скажи лучше, что это за история с предоставлением доказательств девственности.

— Что?!

— Там, в клубе, девушка Димы меня спросила, не я ли тот, кто требовал предоставить доказательства. Или что-то в этом роде. Как будто на дворе не двадцать первый век, а средневековье какое-то. Или ты ей про… нас что-то рассказывала?

— А… Нет! При чем тут это? Это не про нас. Хм-м… Ты опять пытаешься взять на себя чужое… Это там один… Илья от меня справку требовал… Моя мама считает его хорошей партией для меня. Он, кстати, тоже на философском. Не знаешь его, случайно? Илья Платонович Сроков, кажется, или Сраков… — она хмыкнула в ладонь.

— Нет, такого не знаю. Но я мало с кем на факультете общаюсь. А ты, значит, замуж не хочешь?

— За него — точно нет! Достал он меня уже: неконгруэнтно то, неконгруэнтно это.

— Что, прямо так и говорит — «неконгруэнтно»? — Девушка кивнула. — А что именно неконгруэнтно, по его мнению?

— Мое поведение, — вздохнула она.

— Ну, тут я, пожалуй, с ним соглашусь. Не все время, конечно, но…

— Если тебе что-то не нравится, мы можем сейчас разойтись и больше никогда не встречаться! — вдруг заявила она с вызовом.

— Я не говорил, что мне не нравится. Наоборот, мне интересно! Я сейчас как раз работаю над проблемой распознавания искусственным интеллектом, скажем так, неконгруэнтного поведения пользователя-человека.

— Ух ты! Здорово!.. И ты явно не с кафедры эстетики! — она вмиг снова повеселела, а он в очередной раз поразился резкой смене ее настроения.

— Нет — кафедра логики и математики.

— Значит, ты сейчас скажешь, что мои поступки алогичны и иррациональны?

— Нет, не скажу. Во-первых, в такой формулировке эти термины приобретают явный негативный оттенок и звучат как обвинение.

— Но ты согласился с Ильей, что мое поведение часто неконгруэнтно! А это почти то же самое — обвинение.

— Прости, если это так прозвучало. Я думаю, что каждый человек — это очень сложная и достаточно автономная система. Он может действовать, руководствуясь своей собственной логикой и скрытыми от других мотивами. И то, что не имеет смысла для одного, вполне понятно тому, кто знаком с этой логикой. А иррациональность, термин, который чаще принято употреблять в негативном ключе, по сути, является способом взаимодействия с миром через ощущения в противовес умственным измышлениям, и то и другое вполне свойственно человеку, поэтому глупо его в этом обвинять. Более того, иррациональность свойственна исключительно человеку и является его преимуществом — машина, например, может только вычислять. Что же касается конгруэнтности, а точнее, неконгруэнтности, то этот модный ныне термин имеет настолько широкий спектр значений, что его часто употребляют именно в негативном ключе, по сути, пытаясь сказать, что поведение человека не соответствуют некоему представлению о нем говорящего. Вообще, я считаю, что порой мы все неконгруэнтны и это нормально. Мы все имеем право действовать в своих интересах, если это не наносит непоправимый ущерб окружающим.

Мила смотрела на него с восхищением.

— Я не слишком сложно объясняю? — спохватился Фил. — Тебе, наверное, скучно?

— Нет. Мне все понятно. Я чувствую примерно так же, но не всегда могу так точно это сформулировать. Ты очень умный — настоящий философ!

— Что-то я проголодался. Зайдем в кафе. Я угощаю.

— Давай, — улыбнулась она.

— Будешь что-нибудь — вино, пиво, коктейль? — спросил Фил, когда они расположились за столиком небольшого кафе.

— Нет, спасибо! Я не пью алкоголь. Мне лимонад, пожалуйста. А ты, если хочешь…

— Я обычно тоже не пью.

— Правда? — удивилась она и чуть прищурилась. — А тогда, летом, ты был выпивши!

— Да… Тогда я вообще не в себе был.

Она смотрела на него и улыбалась, как будто вспоминая что-то забавное.

— Ты расскажешь мне, что это вообще тогда было? Я сначала подумал, что ты меня специально зачем-то подставила, а потом вообще перестал что-либо понимать, когда ты весь полицейский участок на уши поставила, чтобы меня вытащить.

— Да, я потом уже поняла, что зря старалась — у тебя же там дядя Миша начальник — с тобой бы и так ничего не случилось.

— Нет, не зря! Во-первых, он мне не дядя, просто я с его сыном вместе в школе учился, а он уже тогда нашим участковым был, во-вторых, меня для разбирательств могли в следственный комитет в город отвезти, а там у меня нет знакомых… Ладно, я понял, ты не собиралась меня подставлять, просто все так странно совпало… И ты, очевидно, чувствуя свою ответственность, пошла в участок исправлять ситуацию. Так?

— Да, ты по описанию на этого насильника походил, да и еще воспринял все так…

— Хорошо, с этим разобрались. Но скажи: почему я? И зачем это вообще все было?

Мила вздохнула:

— Ты — потому что подходил по критериям, как я думала. Я за тобой наблюдала там, в клубе. Подумала, что ты из местных. Тракторист или конюх… Я искала незнакомца для первого раза — ну, ты понял. Чтобы, если мне вдруг совсем не понравится, больше никогда его не видеть и не переносить этот негативный опыт на отношения с другими партнерами. Я сначала хотела здесь с кем-нибудь познакомиться. Но потом посчитала, что вероятность последующей встречи даже в городе-миллионнике для меня неприемлемо высока. А теперь вот выясняется, что и весь регион — одна большая деревня.

Конец ознакомительного фрагмента.