Поцелуй Герыча

Вероника Покровская, 2020

Жизнь сложна и переменчива. Кто-то с ней справляется, а кто-то – нет. Захватывающая, реалистичная история с элементами мистики, наполненная попытками изменить свою судьбу, пропитанная страданиями и надеждами на счастливое будущее. Автор книги Вероника Покровская – член Профессионального союза писателей России. У неё есть особый, уникальный дар – описывать те или иные сцены так реалистично и подлинно, что у читателя возникает стойкое впечатление, что он видит и слышит все тонкости данной картины, оказывается прямо в её эпицентре.

Глава 8

Мираж

В окно сочился вечерний серый свет, нагоняя на Яну трепет ожидания. От избытка чувств она перемерила весь свой гардероб и наконец-то остановилась на маленьком чёрном платье.

— Да тебе, вообще-то, всё идёт. С твоей фигурой, по-моему, нет проблем, — вздыхая, сказала Наташа, — только зря ты идёшь в этот ресторан.

Наташа до сих пор не могла опомниться узнав, с кем встречается Яна. Она искренне начала переживать за подругу.

— Почему зря?

— Чувствую, хорошего ничего не будет у тебя с ним.

— Ну не всем же везёт, как тебе! — ответила Яна с тонким налётом зависти.

Наташа посмотрела на неё со смущением и укуталась вновь в одеяло. Они целый день просидели дома, даже постели не заправляли.

— Кстати, что-то ты про Арсения мне ничего не рассказываешь, — снисходительно обронила Яна, переживая тихую радость в предвкушении свидания.

— А что тебя интересует? Что рассказывать? — нервно отреагировала Наташа, как будто ей не совсем приятно говорить об отношениях с Арсением.

— Так из армии же пришёл! — воскликнула Яна. — И где он? Неужели расстались? — она уже изумлённо вглядывалась в подругу.

— Пришёл, — с непроницаемым лицом прошептала Наташа.

Яна, замерев, ждала внятного объяснения. Наташа молчала.

— Что молчишь?

— Тебе это зачем?

— Странная ты, однако. Как зачем? Мы же подруги вроде? Что тебе трудно сказать, где он?

— Не трудно, — вздохнула Наташа, — он на севере работает.

— На севере? А тебя почему не взял с собой?

— Он на золотых приисках, туда женщин не берут. Вообще, в тайге.

— A-а, вон оно что… — Яна совсем забыла про своё свидание, — а он тебе пишет?

— Конечно, — ответила Наташа спокойно. — Кто-то вроде в ресторан собирался?

Услышав про ресторан, Яна странно взглянула на подругу и почувствовала некую досаду. Надо бы радоваться за неё, но почему-то рассердилась на себя. Лёгкий укор совести всё-таки шевельнулся где-то глубоко в душе.

Яна вновь начала осматривать себя в зеркале. Решила подкрасить ресницы. Наложила на губы помаду. Повернувшись к Наташе, улыбнулась:

— Ну и хорошо! Арсений заработает деньги, купите квартиру: будете жить-поживать, добра наживать до старости и умрёте в один день…

— Яна, да успокойся ты. Отстань от Арсения. Ты лучше о себе подумай, о своей жизни, — оборвала её Наташа. — У нас уже всё продумано. Мы заочно хотим учиться. За всё надо платить. Вот он и решил заработать денег, и я коплю. На еду-то у меня мало уходит, за квартиру только… А вот ты зря институт бросила…

— Ой, да ладно. Мораль только не надо мне читать, Наташка. Ты же знаешь, что я это ненавижу.

— Я и не читала, сама начала, — Наташа обиженно поджала губы, — собирайся на своё свидание, а я спать буду. Что-то я сегодня с тобой устала больше, чем на работе, — Наташа, отвернувшись, уткнулась в стенку.

Зазвонивший сотовый Яны напомнил о том, что за ней приехал принц на чёрном «Мерсе». Схватив на лету сумочку, Яна ещё раз взглянула в зеркало.

— Пока! — И хлопнула дверью.

Взволнованная, слегка вприпрыжку она неслась к машине Ашота. Приятным звоном отзывался в голове перестук её каблуков. Открыв дверь автомобиля, Ашот смотрел на свою пассию вопрошающе. Это её удивило. Обычно она сама садилась или выходила из машины. А сегодня такой особенный вечер. Чрезмерно приятное ухаживание со стороны мужчины слегка смутило Яну. Заглянув на пассажирское переднее сидение, она улыбнулась. Место оказалось занято большим букетом белых роз. Яна аккуратно взяла в руки букет, прижав цветы к груди, села в машину.

Непроизвольно вспыхнула в памяти яркая картина: множество цветов, лежащих перед её окном, которые Виктор набросал на осеннюю листву у дома. Только сейчас Яна поняла, что это был некий вызов, протест с его стороны. Неожиданное открытие, видимо, отразилось на её лице. Ашот сразу заметил, настолько он тонко чувствовал её. Только любящие могут так проникновенно понимать, так естественно наблюдать за малейшими изменениями настроения любимых.

— Тебе не понравились цветы, моя дарагая? — спросил Ашот, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Нет, что ты-ы… — успокаиваясь, растерянно ответила Яна. Она втянула в себя нежный аромат цветов, словно пряталась за них. — Очень красивые, — и вновь обняла их.

Ашот вёз свою пассию в армянский ресторан. Яна ещё плохо знала Москву и с любопытством смотрела по сторонам, будто боялась что-то пропустить.

— Я везу тебя в Марыну рощу…

— В Марыну рощу? — хмыкнула.

— Да, да, Марина роща. Буду угащать тебя армянскими блюдами, — не скрывая своего восторга, он бросил весёлый взгляд в сторону Яны, — люля кебаб ела когда-нибудь?

— Нет, но слышала, — это что-то мясное.

— Да-а, пальчики аближешь, — при этом он сделал такой страстный жест, смачно поцеловав кончики пальцев, сложенных в пучок. Звон поцелуя растворился в воздухе. Яна насторожённо посмотрела на него, дрожь по спине пробежала. Ашот, не скрывая восторга, продолжал на неё глядеть проникновенно. Чувственность овладела ими, ввергая в искушение.

Яна разглядывала с интересом улицу. Глаза пробежали по табличке с названием: «Складочная». Рядом увидела вывеску: «Мираж».

— А мороженое как будет по-армянски? — спросила она, догадываясь, что они уже подъехали к ресторану.

— Пахпахак.

— Повтори ещё раз.

— Пах пахак, — произнёс раздельно.

— Интересно, вот я ещё хочу пах пахак, — произнесла с деланым акцентом.

Ашот раскатисто рассмеялся, с робким обожанием пытаясь обнять Яну.

— Всё, что хочешь! Сегодня твой день, моя королева!

У дверей ресторана встретивший улыбчивый официант провёл их через весь зал к столику.

Яна в чёрном платье с белыми кантиками по рельефам привлекала внимание мужчин, сопровождавших вожделенными взглядами её стройные, длинные ноги. Ашот горделиво вёл своё сокровище. Но Яна почему-то смущалась. Она даже растерялась. И это выглядело так естественно, что сама поверила в свою невинность.

Живая музыка, гортанная армянская речь, ласковые и восторженные комплименты в её адрес — всё восхищало Яну. Не отрывая глаз, она всё время испытующе смотрела на Ашота, неосознанно сравнивала его с Виктором. Тревожные воспоминания, которыми она была прикована к Виктору, в ней постепенно рассеивались. Тяжесть в душе сменилась необычайной лёгкостью.

Ранее незнакомый, новый поток чувств подхватил Яну.

Когда Ашот ей предложил остаться ночевать в гостинице, Яна не стала устраивать бурных сцен.

Во время медленного танца в его объятиях застыла в нерешительности, немного подумав, она дала согласие.

— Я выпившим за руль не сяду, поэтому придётся остаться ночевать здесь, — ласково шептал он в ухо, вожделенно обнимая свою королеву.

* * *

Яна распорядилась своей судьбой. Сейчас она утопала в объятиях Ашота и принимала как должное давно заслуженное внимание и отношение к ней. Она не стала сообщать родителям о серьёзных переменах в личной жизни.

Для Ашота Яна становилась кем-то значительно большим, чем просто любовное приключение…

Так прошло почти два года, пока не явилась его жена Лилит.

Когда Яна отворила дверь, в которую настойчиво звонили, и увидела незнакомую смуглую женщину, она удивилась:

— Вы к кому?

— К мужу. Я Лилит, — фамильярно ответила незнакомка. Со слегка неряшливым видом, полноватая, в длинной дублёнке, она походила больше на цыганку. Нагло оттолкнув Яну, ступила ногой в квартиру. — А вот ты кто?

— Яна…

— А что так негостеприимно? У нас на Кавказе принято гостей встречать с открытой душой, — заявила незнакомка, бесцеремонно осматривая квартиру.

Удивлённая Яна опешила, она не находила слов, хотя примерно догадывалась, кто это может быть.

— Ну проходите, я просто убираюсь в квартире по просьбе… Ашота Рубеновича…

— Спасибо, теперь можешь отсюда убираться, — грубо распорядилась Лилит.

Они обе внимательно посмотрели друг на друга. От проницательного взгляда опытной женщины не могло ускользнуть то волшебное состояние, в котором пребывала Яна уже целых три месяца. Лилит зашагала по комнате, обуреваемая тревогой. Обе замолчали.

Лилит скинув с себя дублёнку, плюхнулась на диван. Яна продолжала возить тряпкой по столу. Лилит жестом остановила её.

— Сядь! Я те сказала по-русски: убирать будет жена!

— Давайте, тогда чай попьём.

Лилит утвердительно покачала головой.

— Ставь чайник, ты же лучше меня разбираешься тут.

Воцарившееся молчание нарушил звонок в дверь. Обе женщины посмотрели на дверь. С секунду они молча стреляли друг в друга взглядами. Яна бросилась в прихожую, Лилит с силой схватила её за руку.

— Сядь! Я открою.

— Вах-х вай! Шат лав э! Инч анакынкалутюн э! — с такими эмоциями залетел в квартиру неожиданно… Кто вы думаете? Давид! Яна поняла его, — здорово, мол, какой сюрприз!

Лилит кинулась в объятия племянника, даже пустила слезу, уткнувшись лицом в его грудь. От его кожаной куртки веяло декабрьским морозом, принесённым с улицы.

— Тётя Лилит, ты познакомилась уже с моей невестой?

Яна окинула его молча взглядом с ног до головы, в глазах зажглась надежда. Как-то отлегло сразу от души. Она скорчила смешную гримасу. Лилит медленно повернулась в сторону Яны.

— Она мне не сказала, что она твоя невеста… — произнесла удивлённо.

Яна удивилась услышанному, прищурив взгляд, лихорадочно соображала: «Сейчас главное выйти из щекотливой ситуации, а дальше будет видно».

— Дядя Ашот попросил меня, чтобы Яна помогала по дому, иногда.

— Ну ма-ла-дец. По-родственному, так надо, — сказала Лилит, растягивая слова, растерявшись немного. А ведь ей сообщили, что её муж живёт почти два года с молодой девушкой. И так ей хотелось взять их с поличным, на горяченьком. Почувствовала себя неловко, вскинула взгляд на Яну, затем на племянника и ничего не сказала…

Давид шагнул в комнату. Поискал глазами:

— Тётя Лилит, а где твой чемодан?

— Я его у Марус оставила, — растерянно произнесла, словно её поймали на месте преступления. А глаза забегали. Она судорожно подыскивала какую-нибудь фразу, чтобы оправдаться. Но Давиду это как раз только на руку.

— Ты приехала к мужу или к Марус? Поехали за чемоданом твоим.

Тут же подошёл к Яне с торжествующим видом победителя, на правах жениха. Обняв за плечи, шепнул в ухо очень нежно:

— Моя поддержка тебе всегда нужна. Так что один ноль в мою пользу. Я гаварил, я знал, что га-варил.

Подошёл к Лилит. Помог ей дублёнку надеть. Пока она обувалась в прихожей, он бросил взволнованный взгляд на Яну.

— Ты собирайся, вечером домой поедем. Не скучай, солнышко.

Растерянная Яна ничего не ответила, в глубине души ей было уже всё равно, чем всё закончится. Хотя она обрадовалась выдумке Давида.

Оставшись одна, ощутив возникшую пустоту, она спешно начала собирать свою одежду, сгребла косметику, — всё сбросила на диван. Среди образовавшегося хаоса торопливо начала вспоминать, где может быть сумка: не то в кладовой, не то в шкафу.

Только упаковала сумку, как открылась входная дверь. Яна, совсем сбившись с толку, замерла. Устойчивый алкогольный душок нёсся впереди Ашота, входившего в квартиру.

— Дарагая, прости меня, пожалуйста, за всё! — вид у него был грустный и растерянный.

Яна молча слушала его объяснения. Ашот пытался обнять её, но она выскользнула из его объятий, грубо оттолкнув. Ашот покачнулся и тут же грузно рухнул на диван.

— Я уже принадлежу Давиду, как я поняла, поэтому не надо ничего объяснять. А он знает, что я жду ребёнка от тебя?

— Знает. Он сам предложил, — ответил Ашот.

— Что предложил?

— Я бы не хотел, чтобы моего ребёнка воспитывал какой-нибудь там, неизвестный… Давид сказал: «Чем кто-то будет не наш, лучше я». Он тебя любит, я знаю. Он сразу хотел с тобой. Но я вот не мог, не хотел тебя уступать. Ты сама на меня больше смотрела. Давид, хоть и молодой, но молодец — настоящий мужчина.

Услышав это, Яна одарила Ашота таким колким взглядом, что он вдруг почувствовал себя неловко.

— Лучше ничего не говори, хорошо! — Яна впервые позволила себе такой тон. Взяв себя в руки, она тут же успокоилась, подсела к нему на диван. — Я лучше буду первой у Давида, чем второй у тебя! У тебя семья: жена, дети. Так будет лучше… Но я его увезу к себе на родину, — сказала последнюю фразу, как отрезала. Ашот смотрел на Яну томным взглядом. Чувство неловкости, огорчения, смешанное со страхом, испытывал он в этот миг. Он её потерял, — считай, навсегда. В душе царила суматоха. Ашот по натуре слишком слаб, чтобы позволить себе две семьи, как себе позволяли многие земляки. Его нерешительность и слабохарактерность не смогли отстоять запоздалую любовь… Без борьбы уступил он Яну и своего ребёнка племяннику.

А ведь сбылись всё-таки предсказания подруги: беременная Яна, прихватив Давида, возвратилась домой, под крыло родителей.