Поцелуй Герыча

Вероника Покровская, 2020

Жизнь сложна и переменчива. Кто-то с ней справляется, а кто-то – нет. Захватывающая, реалистичная история с элементами мистики, наполненная попытками изменить свою судьбу, пропитанная страданиями и надеждами на счастливое будущее. Автор книги Вероника Покровская – член Профессионального союза писателей России. У неё есть особый, уникальный дар – описывать те или иные сцены так реалистично и подлинно, что у читателя возникает стойкое впечатление, что он видит и слышит все тонкости данной картины, оказывается прямо в её эпицентре.

Глава 5

Цветы

Перед уходом на работу Римма Сергеевна зашла к дочери в спальню. Яна не реагировала, спала как убитая. Потрясла за плечо, пытаясь её разбудить. Дочь, посмотрев полузакрытыми глазами, вновь зарылась в постель, такую тёплую, такую родную. Огрызнулась лениво:

— Отстань, я спать хочу.

— Ты уже сутки проспала, — проворчала Римма Сергеевна.

Но Яна промолчала и вновь провалилась в свои лихорадочные и беспокойные сны. Матери ничего не оставалось, как удалиться из комнаты дочери.

Яна осталась дома одна, она продолжала убаюкивать своё измученное тело: то просыпаясь, то засыпая. В полусне она услышала настойчивый звонок в дверь. Интересно, кто это? У всех свои ключи, зачем звонить? Натянула на голову одеяло. Непрошенные визитёры не унимались. Когда стало совсем невмоготу слушать дребезжание звонка, Яна трудом поднялась с кровати. Неторопливо накинув халат, шатаясь, доплелась до входной двери. С абсолютным безразличием машинально открыв дверь, она тут же развернулась и побрела обратно.

Вдруг кто-то сильный схватил её за плечи и резким движением развернул. Разгневанная Яна не успела понять, что произошло и как она оказалась в объятьях какого-то постороннего мужика…

Виктор, — а это был он, впился горящими глазами, жадно вдыхая её аромат, она увидела, как раздуваются ноздри его крупного носа, её передёрнуло от отвращения. Тело не остыло от боли и обиды.

— Прости меня, пожалуйста, за всё. Прости, прости, много раз прости. Чёрт попутал. Я не ожидал, что ты девственница… была. Сестрёнка, прости!

У Яны не хватило сил вырваться из его рук. С трудом подавив рвотный позыв, она прошептала пересохшими губами:

— Как ты мне надоел… Готовься, я тебя убью.

— Я готов умереть в руках моей девочки, — ответил Виктор.

Он подхватил её на руки и понёс вон из квартиры, на лестницу, вниз, во двор. Задыхаясь от бессилия, Яна выдавила из себя:

— Что ты ко мне прицепился? Отстань… а?

Виктор быстро донёс её до машины с уже распахнутыми дверями, ловко посадил на заднее сидение. Салон автомобиля заполнял аромат огромного количества цветов.

А похититель с пылающим лицом, желая восстановить мировую, встал перед ней на колени. Смотрите, мол, все, любуйтесь: коленопреклонённый смотрящий этого района просит у королевы пацанов прощения!

Мало-помалу Яна начала приходить в себя. Скривила рот в усмешке:

— Кра-асиво… мне цветов никогда не дарили.

Виктор широко улыбнулся.

— Правда, я их не люблю, — добавила Яна ехидно.

Улыбка сползла, он смотрел испытующе:

— А что ты любишь?

— Секс! — очень грубо и небрежно швырнула ему прямо в лицо она, не подозревая о том, что это ещё сильнее бередило душу Виктора. «Была бы какая-нибудь фифочка, ладно, а то ведь — своя в доску. Да, таких-то мало девок, как Яна. И ангел, и чёрт, — всё в ней смешалось…»

От неожиданности он онемел, но злобы не возникло. Он насупился:

— Что мне сделать, чтоб ты простила?

— Я смотрю, ты всё делаешь необдуманно! — произнесла сквозь зубы Яна. — Ты вырвал меня из постели, в чём попало и как попало…

— Так поехали на рынок, сейчас тебе нормальный прикид организуем, — обрадовался он.

— Не в этом дело. Я умею одевать себя, обойдусь без посторонней помощи и не нуждаюсь в деньгах.

Виктор терпеливо выслушивал её возражения. Такая вот плата получилась за силой вырванную девственность.

Он захлопнул дверь машины, чтобы совсем не заморозить озябшую Яну. Сел на переднее сидение и развернулся к ней лицом. Понизив голос, пробормотал:

— Яна, ну перестань злиться.

— Я домой как попаду сейчас? Ты же двери квартиры захлопнул, а ключи остались дома.

— Когда хочешь сделать приятное, не думаешь о мелочах.

— А когда хочешь сделать неприятное, ты об этом тоже почему-то не думаешь, — возразила она.

— Вот чёрт, ты за словом в карман не полезешь.

— За словом — нет, а за деньгами полезу.

— Правда? Выходит, мы где-то коллеги?

— Ты вор, что ли?

— Ну, как-то так. Пару ходок имел. Нормально живу. На дядю не пахал и пахать не собираюсь.

Развалившись на заднем сиденье, Яна смотрела на него, прищурив глаза. Гнев отступил, Виктор уже не вызывал отвращение, она даже с интересом разглядывала его. «Что за птица? Навязался на мою голову!»

Через лобовое стекло она заметила брата.

— Слава Богу, Олег идёт со школы! — воскликнула Яна.

— Ну вот! — Виктор тут же подмигнул ей, отчего его и так некрасивая физиономия перекосилась и стала ужасной. Указательным пальцем провёл по кончику её носа. — Проблема разрешилась.

Яна поморщилась, отвернувшись. «И ведь не отстанет! А что если замутить с ним?»

— Короче, Янка, блин. Тряханула ты мне душу! Через пару дней я заеду за тобой вечерочком, будь готова. Лады?

— К чему? — спросила она.

— К свиданию со мной.

Она хмыкнув, заулыбалась.

— Какой ты напористый! Посмотрим.

Яна, радуясь, что братишка несёт ключ от квартиры, быстро выскочила из машины.

— Ты куда? — крикнул Виктор. — Босая! А цветы куда?

— Оставь себе! На могилу. Я ж тебя всё равно убью!

Босые ноги еле земли касались, а осенний ветер пронизывал насквозь. Разозлившись, она повернулась в сторону машины и крикнула:

— В задницу их засунь, цветы свои!

Это произвело бы на него впечатление, но он, к своему счастью, не расслышал.

— Олег, давай ключи быстрее доставай! — Яна второпях дёргала брата, который смотрел на неё ошарашенно.

Спешно вырвав ключи из его рук, она уже быстрее ветра влетела в подъезд.

Виктор через лобовое стекло следил за ней и чувствовал: что-то новое вошло в его жизнь. В груди щемило и тревожило, как в юности. Показалась эта девчонка ему чем-то близкой. Её решительная бесшабашность изумляла Виктора Соловьёва.

К Виктору с детства прицепилась кличка «Соло». То ли она родилась от его фамилии Соловьёв, то ли оттого, что он с раннего возраста в подворотне бренчал на гитаре, завывая блатные песни. Правда, Виктору, несмотря на кличку, не удалось стать музыкантом, так как жизнь распорядилась по-своему. В свои тридцать с небольшим, крупный, даже несколько грузный, с деформированным носом, выглядел он на все сорок. Мало кто выдерживал взгляд его бесноватых серых глаз. А кличка «Соло» пожизненно закрепилась за ним, даже когда он стал смотрящим района.

Когда за Олегом захлопнулась подъездная дверь, он дал распоряжение водителю:

— Поехали!

Ехидно скривившись, водитель не спеша завёл машину.

— Ты чем-то недоволен, я смотрю?

— Она тебе хамит, а ты терпишь, как-то тебе это не к лицу.

«Соло» хмыкнул:

— Подлецу — всё к лицу! Девка — что надо, — произнёс твёрдо с самодовольным видом. И, отбрив его фразой, добавил: — Она имеет право мне хамить.

Покачав головой, посмотрел на водителя, как на придурка.

Тот начал выезжать со двора, вдруг Виктор дёрнул за плечо:

— Сворачивай направо, вдоль дома.

С сомнением взглянув на него, водитель выполнил его команду:

— А ехать, скажешь, по тротуару?

— Да, да, только медленно, — судорожно проговорил «Соло», вглядываясь в окна дома, — тормозни. — Ещё раз бросив внимательный взгляд на дом, приказал: — Цветы все раскидай под эти окна.

Яна влетела в душ. Замёрзла. Да и чувствовала себя все ещё разбитой, подавленной, с болезненным ощущением в теле. В зеркало было противно смотреть. Сбросив халат, она ступила под горячую воду. Какая благодать! Тепло начало наполнять её, возвращать к жизни.

Думала ли она, что так может быть? Никак не могла смириться с тем, что произошло… Ведь она, как и любая девушка, всё-таки ждала, что когда-нибудь явится долгожданный принц под алыми парусами. Берегла себя для него — единственного. И вот на тебе, случилось! Но чем явственней Яна осознавала случившееся, тем больше почему-то проявлялась в ней заинтересованность к этому невозмутимому мужику.

Выйдя из душа, Яна прерывисто дышала, непонятно, может, действительно плакала навзрыд, а может, ей это просто показалось…

Быстро замочив халатик и ночную рубашку в тазике с разведённым порошком, Яна завернулась в махровое полотенце.

Она уже выходила из ванной комнаты, как удивлённый братишка внезапно наткнулся на неё. С выпученными глазами, тыкая пальцем в окно, Олег взволнованно произнёс:

— Янка, смотри! Это, наверное, тебе? Там даже прохожие останавливаются.

Не задумываясь, Яна подлетела к окну: увиденное потрясло! Аллея старых деревьев почти скинула жёлтую листву, и она расстилалась ярким осенним ковром. И на этом жёлтом ковре, прямо под окнами квартиры, лежали цветы, — беспорядочно разбросанные, красивые, они приковывали внимание прохожих и водителей.

Яна прижалась лбом к холодному стеклу. Зрелище впечатляло. Пришла ироничная мысль: неужели это и есть принц? Вроде в машине цветов казалось намного меньше, а под окном — целое море. Прохожие, наверное, думают, что здесь была авария. Авария-то произошла, но только в моей жизни. Чёрт побери! Уже ничего не изменить…

Через пару дней, немного успокоившись, Яна решила навестить Наташу.

На улице было тепло. Очевидно, началось бабье лето с искрящими лучами солнца и летающими нитями паутины. Яна, взглянув на себя в зеркало, обдумывала наряд. Так захотелось надеть под длинные сапоги коротенькую юбку вместо поднадоевших джинсов. Быстро переодевшись, окинула себя ещё раз и осталась довольна. Восемь часов вечера. Наташка, наверное, уже дома, смотря, в какую она смену. Яна чувствовала, что попала в неловкое положение. Поговорить не с кем, а камень с души надо снять. Кто её поймёт, если не Наташа? В памяти вновь промелькнула картина, как Арсений на глазах у всех уносил на руках Наташу в белом платье. Повезло подруге.

Когда Яна позвонила в дверь коммуналки, где жила подруга, дверь открыла Наташина мать, бледная, с опухшим лицом, со стойким запахом перегара.

— Её нет дома, и не будет больше…

— Тётя Ира, что вы говорите? Она на работе, наверно? Я схожу к ней в ресторан.

— И там её нет. Теперь меня кто будет кормить? Покинула она меня.

Яне показалось, что это пьяный бред.

— Не поняла? Она, что, здесь не живёт?

— Она в Москве теперь живёт. Звонила мне уже по междугородке. Обещала, что будет приезжать, помогать мне.

— А когда она успела уехать?

— Два дня назад.

— А к кому она поехала?

— Не знаю, с работы… Чья-то тётя… Ресторан у неё в Москве, официанты нужны…

И тётя Ира начала рыдать на груди у Яны горючими пьяными слезами.

Неожиданно как-то… Яна стояла в оцепенении, механически поглаживая тётю Иру по голове. И она теперь даже не знала: то ли её жалеть, то ли презирать.

Спешно летела Яна в сторону своего двора, ничего не соображая. Её терзало жестокое предательство подруги. Как она могла покинуть Яну в такой момент!

На улице уже стемнело. Ничего и никого не видя вокруг, Яна вдруг оказалась в крепких объятиях Виктора.

— Боже, напугал!

Он лишь хмыкнул. Яна сопротивляться не стала. Захотелось сейчас именно этого — раствориться в чьих-то сильных и крепких объятьях…

— Ты что, сестрёнка, забыла? Два дня прошло. Я жду тебя почти час, здесь сижу, как дурак, и жду мою девочку, — прозвучало убаюкивающе, будто от старшего брата.

Немного придя в себя, она удивлённо спросила:

— Какие два дня?

— Здр-расьте. Она даже не помнит, что ей назначили свидание. А цветы-то хоть помнишь?

Яна от волнения дрожала, обида на Наташу улеглась, и её уже переполняло совсем другое чувство. Вот только что утешала тётю Иру пьяную, и вдруг сама оказалась в сильных руках Виктора. И, оказывается, ей тоже приятно ощущать себя хоть немного беззащитной, и это, признаться, совсем не обидно.

— А знаешь, что прохожие думали, смотря на эти цветы? — спросила она, прижимаясь к его обширной груди.

— Думали, что кто-то ухаживает за кем-то, — он чмокнул её в макушку.

— Да-a нет. Они думали, что в этом месте кто-то погиб.

— Неужели?

— Потому что машины проезжали, даже сигналили, а бабки проходили, крестились.

— Мне б такое и в голову не пришло.

— Там же дорога.

— А если б не было дороги?

— Всё равно подумали бы, что кто-нибудь бросился с пятого этажа.

— А почему с пятого этажа?

— Потому что у нас пятиэтажный дом.

— Ладно, хватит болтать, поехали.

Да уж! И закрутилась любовь между Яной Шумилиной и Виктором Соловьёвым не на шутку. Когда она ощутила тёплые объятия Виктора, ей захотелось, чтобы этот миг продолжался. Пробуждалась в Яне женщина, ранее ей неведомая. Роль оскорблённой девушки Яна разыгрывать перестала. А через некоторое время она даже перестала об этом сожалеть.

Всё возрастающий интерес к тёмной стороне жизни Виктора распалял её любопытство. Перед Яной открывались тайные двери бандитской мужской иерархии, куда женщин не очень впускают. Яна видела, братва смотрела на неё понимающе: если «Соло» её привёл, значит, она того стоит. Так она становилась постепенно своей, может, невольным свидетелем, а то и участницей некоторых делишек братвы.

Кроме того, Виктор ловко её использовал, найдя применение её талантам. Яна отличилась в одном из серьёзных заданий, в операции с хищением вагона с мазутом. Удачно получилось подключение её к реализации шпал, якобы списанных начальником железнодорожной станции. Мастерство её проявлялось и в других новых криминальных деяниях, разработанных «Соло», иногда под «крышей» чиновников или сотрудников с погонами.

«Соло» с Яной словно переживал вторую юность, посвящая в свои тайны молодую язвительную девчонку. Виктор не скрывал ни от кого новые отношения. А Яна позволяла себе с ним кокетничать, переходя иногда границы дозволенного. Изменились её манеры: речь, поведение, да и походка бывшей пацанки приобрели определённую сексапильность.

За два года активной жизни с Виктором, наполненной суетой, опасностями и страхом наказания, Яна начала чувствовать себя жертвой в его сетях. Он много пил, в таком состоянии садился за руль, становился невыносимым, грубым, унижая и оскорбляя её. Зачастую это переходило всякие рамки. Однажды в бильярдном клубе он положил конец её терпению, крикнув ей вслед:

— Да пошла ты! Я тебе ничего не должен, ты мне — не жена…

Услышав такое в свой адрес, Яна перевела дух и молча вышла, громко хлопнув дверью.

В этот же вечер Яна случайно повстречала Наташу в парке. А может, и не случайно, кто знает…