Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2

Вероника Мелан, 2020

Однажды она обратилась к нему за помощью. И Кайд Дварт, способный на многое, практически на все – открывать Порталы в чужие миры, запускать вспять ход времени и возвращать из царства теней, – впервые осознает, что не всесилен. Что любовь – это взаимное движение навстречу и доверие без предварительных слов и обещаний. Сумеет ли Эра Алгория произнести клятву, от которой дрогнут струны Вселенной, согласится ли шагнуть в пропасть без крыльев? Потому что лишь ее безоговорочная вера позволит ему раз и навсегда доказать – они две половины одного целого, новый мир и единое на двоих яркое солнце.

Корректор текста: Элеонора Кошелькова.

В скобках перед началом частей указаны названия песен или мелодий, под которые эти отрывки создавались. Для меломанов ☺

* * *

Глава 1

Мир Уровней. Нордейл.

Эра.

(Marcus Warner — In the End)

Меня зовут Эра. Мне двадцать. Я уроженка мира Литайя, и мои родители очень далеко. Изменять судьбы людей для поддержания гармонии мира — моя профессия, мой дар и мое умение. Я та, кто меняет ткань бытия, и потому — Мена.

Я обычная. И совсем нет. У таких, как я, нет настоящего возраста, привязок к материальному и свойственных большинству людей душевных потребностей. Я не стремлюсь нравиться, достигать и добиваться — я уже все умею. От любого эмоционального багажа я избавляюсь, чтобы постоянно быть открытой для одного — для любви.

Год назад я оказалась в Мире Уровней случайно — погибла в родном мире, очнулась в незнакомом городе и незнакомом теле. Когда-то я хотела одного: отмотать время назад, отыскать дорогу домой, изменить жизнь — на этот раз не чужую, свою. Но многое поменялось. Я полагала, что однажды уйду без сожалений, но я привыкла быть здесь. Полюбила Уровни, полюбила Нордейл. И его — человека, оказавшегося моей судьбой, — Кайда Дварта. Сложную личность, менталиста, игрока высшего звена, мужчину, которого мне однажды придется со своего полотна жизни стереть. Так сложились карты.

Чего я ожидала, впервые оказавшись на Уровнях? Наверное, беды. Того, что, разузнав про мой «талант», меня вновь, как это случилось в прошлом, станут преследовать местные власти, однако отказать в помощи людям не сумела. Не захотела. Открыла специализированное агентство, рискнула вновь (пусть и в чужом теле) быть той, кем являюсь — Меной.

А вот чего я точно не ожидала, попав на Уровни, так это того, что встречу здесь свою истинную пару (и разругаюсь с ней), обрету настоящих друзей и получу «за выслугу» перед властями этот дом.

(Hilary Duff — Breathe In. Breathe Out.)

Дом.

Два этажа и много натурального дерева. Снаружи лесной коттедж, позади сосновый бор, внутри воздух, белые ковры и куча пространства. А еще на втором — панорамное окно, как мечталось, каминная зона с двумя креслами перед решеткой и огромный балкон, глядящий на сосны. Да, всего лишь на парк, не на настоящий необъятный лес, но ощущение единения с природой потрясающее. Две спальни, санузел с сауной, небольшая библиотека, кабинет, шикарные гостиные.

Едва ли человек мог стать счастливее, чем я в этом доме. Когда Бернарда, впервые навестившая меня в Комиссионном госпитале (где меня почему-то продержали не сутки, а двое), принесла альбом с фотографиями и предложила выбрать себе новое жилье, я не поверила. А после не смогла оторвать от этого домика взгляд — влюбилась. Потому что он был отражением меня — свободный и уютный, самобытный и удивительно привлекательный. Сказочная дача в лесу, хотя до одного из центральных проспектов всего две улицы.

«Это новый район! Очень зеленый», — смеялась Дина. И виделось, что ей он тоже нравится.

Именно Бернарда бок о бок со мной все последние пять дней помогала обжить и обустроить комнаты, заполнить шкафы, наполнить сияющей утварью кухню. Помогала выбирать новые покрывала в спальню, шторы на окна и коврики для прихожей. А также новую одежду для меня. То, что когда-то подходило Айрини, не подходило для Эры — моя грудь и бедра объемнее.

С тех пор, как я полыхнула праведными эмоциями и едва не спалила себя целиком, прошло семь дней. Обиды ушли, успокоились — держать их внутри не имело смысла. Зачем фильтр «горечи», который будет окрашивать все, на что я впоследствии буду смотреть? Верно, незачем. Пусть со мной обошлись жестко и несправедливо, однако на чем фокусироваться дальше, выбирать только мне. На разочаровании? Или на счастье от нового дома?

Я выбрала второе.

Когда с первого этажа донеслись звуки — звякнул колокольчик над дверью, послышались голоса, шорох подошв и шум скользящего по полу габаритного предмета, — я как раз стояла возле панорамного окна, смотрела на то, как мой чудесный балкон заметает снег. Вечером выйду — подмету пол. Козырек, решила, устанавливать не буду — хотелось неба.

— Эй, хозяйка! Ты дома?

Голос Эльконто я бы узнала из тысячи — всегда веселый, зычный, заводной. Это все Бернарда — похоже, она подговорила отряд прикупить к моему новоселью подарок. А может, они так решили сами. Как раз принесли его, а заодно втаскивали в прихожую какой-то «удивительный узкоспециальный» холодильник, необычные свойства которого Дина обещала объяснить мне позже. На фразу о том, что один у меня уже есть, она только хитро и довольно улыбалась — мол, все узнаешь.

«Последняя разработка Комиссии!» — убеждала многозначительно.

Как тут поспоришь?

— Хозяйка! — уже настойчивее. — Принимай технику! Куда ставить?

Парней, судя по всему, было четверо. И ни один из них еще не видел меня в новом теле. Ох, сейчас будет смешно!

По лестнице я спускалась, неспособная стереть с лица улыбку.

— Мадам, здрасьте! — Дэйн поздоровался первым. И разглядывал меня, в отличие от остальных — более вежливых Халка, Мака и Стивена, — с откровенным любопытством. — А вы кто? Экономка?

И посмотрел на Дину — мол, где таких симпатичных берут? «Женат» или нет, а снайпер навсегда останется шутником — это его вторая родная шкура. Шутником и клоуном в стиле прожженного ловеласа. И ведь мало кто поверит, что своей второй половине он верен до гробовой доски.

— А, понял, вы — кухарка! Или уборщица? — взгляд на мой белоснежный наряд из облегающего платья средней длины. — Не, не уборщица… Домо… хранительница?

— Ребята, знакомьтесь, — вступила с улыбкой Бернарда, — это наша Айрини. Да, та самая Айрини Донатти, с которой вы уже знакомы. Только… в родном теле.

— В родном…

Эльконто отвесил челюсть. Подвис рыжий доктор, с интересом взирал на меня сенсор, один лишь Мак остался непроницаем — ему словно все равно, лишь бы не объект, которого нужно «деактивировать». Хотя, если присмотреться, в глазах зеленовато-болотного цвета тоже проглядывало удивление. Совсем чуть-чуть.

— В смысле в родном?! — не унимался снайпер. — Вот так просто? Уснула брюнеткой, а проснулась уже блондинкой? Ничего себе «талант». Я, может, тоже так хочу!

Судя по мимолетной ухмылке стоящих за спиной Дэйна друзей, кому-то очень скоро предстоит проснуться брюнетом — как говорится, «пожелал — получи!»

— Уже… удалось сменить? — тактично поинтересовался доктор.

— Удалось.

Знали бы они, какой ценой. Но эмоционально тренированные ребята на то и профи, чтобы любой шок преодолевать быстро.

— Получается, наша помощь в этом деле больше не требуется?

Эльконто как будто даже обиделся. Мол, столько драмы разводили, а другое тело уже вот оно. Ни проблем, ни интриги, ни накала, ни драйва. Все самое интересное прошло мимо.

Я же только теперь увидела, что в подарок, помимо холодильника, мне приехала огромная плазма! Ух ты! Глядеть мне теперь по вечерам сериалы, если захочется, на огромном и ярком экране.

— Вот это да-а-а! Спасибо!

— Давайте, ребята, — скомандовала Ди, — расставим все по местам.

Я чувствовала себя классно. Наконец дома во всех смыслах — в месте, в котором мне хорошо, и в теле, в котором мне отлично. На меня косились, меня рассматривали, меня изучали — все это параллельно распаковке картона, разрезанию полиэтиленовой пленки, установке и настройке нового оборудования. Мной восхищались — я чувствовала. Оказывается, никто не ожидал, что на смену неуклюжей и неказистой парикмахерше явится на свет, как бабочка из кокона, эффектная статная блондинка, у которой «все на месте». Никому просто не верилось, что можно так просто взять и сменить тело. Да уж, необычная «практика».

Когда новый холодильник мирно зажужжал на кухне, а телевизор занял законное место в гостиной на широкой тумбе, меня окружили «мужья на час» из отряда спецназначения. Забавно, но я до сих пор не могла привыкнуть к их мощным фигурам и внушительным аурам. Мол, все закончили, пора уходить. Не успела я предложить гостям лимонад, как любопытство снайпера взметнулось на новый уровень.

— Айрини! То есть Эра… Помнишь, ты мне обещала махнуться телами?

Обещала? Кажется, тогда я сказала «может быть»… А взгляд светлых глаз направлен прямо на мою грудь — как можно?! Ох, мужчины, они и в космосе мужчины. Если у Айрини щупать толком было нечего, то у меня… кхм… Отсюда и понятное утроенное любопытство.

— Я… говорила «когда-нибудь».

— Оно и наступило! Отличный день для тест-драйва, а?

Блин!

Я совершенно определенно собиралась ответить: «Давай в другой раз!» — когда вдруг ощутила, что любопытство на тему «обмена телами» исходит еще и от доктора. И от Халка?.. Чейзер тоже с интересом навострил уши? И пытается спрятать восторг Дина…

Ну, тогда я попала… Как им отказать?

И собственно, зачем отказывать?

Я картинно нахмурила брови.

— Только на одну минуту, ясно?

— На одну! Согласен!

Белобрысый гигант разве что язык от предвкушения не высунул и ладошки не потер — мол, давай уже начинать!

— Садись в кресло.

Я указала на одно. Сама опустилась в другое.

— А это больно? Страшно? Меня потом мутить не будет?

Вот тебе и тренированный мужик… А ведет себя, как на приеме у проктолога-практиканта.

— Глаза закрой. Расслабься.

— А как я пойму…

— Не болтать! Поймешь.

Смена тела — процесс сложный для того, кто в нем ничего не понимает. Меня же учили с детства. Обмен телами с другими Менами мы устраивали каждую неделю — мне не поясняли многого, в том числе того, для чего подобная тренировка нужна, говорили размыто: «Однажды пригодится». Понятное дело, сегодня не то самое «однажды», но баловство — вещь веселая и ненаказуемая. За прошедшие несколько лет я ежедневно «подвигала» людей в их собственных головах, сегодня же требовалось сделать двойную смену «центра управления». Полновесный обмен телесными энергиями не требовался (нам же не на год), требовалось всего лишь временное переключение «пультов». Я возьму доступ над шкурой Эльконто, ему дам доступ к себе, оставаясь при этом ведущей. Пусть балуется.

Мой «партнер» пыхтел, силясь расслабиться, в соседнем кресле; я постепенно выскальзывала разумом в «междомирье» — так я называла границу между плотным миром и его тонкой версией. Нащупала Дэйна в виде сгустка сознания, указала ему путь к себе. Убедилась, что сигнал распознан, сама заняла место во временно опустевшей голове, принялась «вживляться». Глубже, глубже, еще… Расслабиться, распуститься, словно корневая система в почве, взять под контроль нервную систему, мышцы, дыхание — слиться.

Спустя мгновение я ощутила поразительное: я — груда мышц. Большая-большая груда, с объемом легких выше среднего, с проколотым ухом и разлапистыми ладонями. Я возвышаюсь в этом кресле, как настоящий гигант; на моих ногах плотные джинсы, шею не щекочут волосы, если не считать косички… Я — Эльконто.

Распахнула глаза, вдохнула резко — смена тел с женского на мужское ошарашила даже меня. Раньше я менялась только с женщинами — невысокими и субтильными. А тут руки, как бревна, тут пресс — живой панцирь из пластин, тут задница — настолько тугая, будто ее обладатель ежедневно приседает с грузовиком наперевес.

— Божечки…

И мой новый голос, как нижний раструб органа.

— Я — баба! — взвизгнули сбоку.

Мой партнер уже вскочил из кресла и теперь стоял, прижав руки к груди. К моей, между прочим, груди! Стоял, растопырив ноги, как конькобежец (ах да, он же привык к объемным мышцам!), глазел в собственное декольте и не мог налюбоваться.

— Сиськи!

— Эй, руки убрал! — пробасила я зычно. — А то сейчас открою окно, высуну туда твой причиндал и буду крутить им, как вентилятором!

— Большой получится… вентилятор, — расхохотался Лагерфельд.

Бернарда рассматривала нас с полнейшим восторгом, прижав пальцы ко рту; даже у Мака взлетели брови.

— Ребзя, у меня сиськи! — Дэйн руки от груди убрал, но вырезом все еще любовался. К этому добавились попытки походить, подвигаться, понаклоняться. — Как тебя ветром не сдувает, такую тощую?

Вообще-то я не тощая. Но, если ежеминутно носишь на себе такой мышечный корсет, как у снайпера, нормальное тело после этого кажется почти невесомым. И хрупким. Я тоже поднялась с кресла. Ого, вот это рост! Кажется, я теперь гораздо ближе к потолку… И Чейзеру в глаза могу смотреть, не задирая голову. А главное, какая плавность, какая натренированность. А еще огромная куча информации в голове по тематике ведения боя во всевозможных условиях.

Голову налево, теперь направо, шаг вперед… Я такая сильная, такая… грозная! Удивительно, но, оказывается, совсем неплохо быть мужиком — вот это открытие дня! И так много всего в трусах…

— Моя талия, мои бедра, моя попа, пирожок…

Чертов Дэйн уже облапал меня даже «там» — через платье и трусы. Не успела я разбушеваться, как он заявил всем с высшей степенью удивления:

— В трусах ничего! — а рукой цоп-цоп по промежности. И это при всех!

— Эй, мы так не договаривались! Сейчас я всем на обозрение вывалю твой шланг!

— Ладно, не ругайся, убрал…

И он, ничуть не смущаясь, принялся ходить по комнате, приговаривая:

— Ножки такие… тонкие… И еще эти волосы…

Спасибо, Создатель, что во время обмена я была не на каблуках — сейчас этот вдохновленный исследователь переломал бы мне конечности. А за его выкрутасами — попытками нагнуться, повертеться и пощупать себя за талию — наблюдали трое друзей. И их завороженные лица однозначно стоило снимать на камеру. Если бы нашлось, кому. Бернарда же приблизилась ко мне и теперь заговорщицки заглядывала в глаза — мол, ну как тебе?

— Гора… мышц… — прошептала я басом. — Я гора из мышц. Огромный такой мужик, елки-палки… Как он двигается вообще, такой тяжелый?

Я потрогала свои громадные руки, ощупала крепкий живот, похлопала по бедрам и вдруг — честно, я не специально (наверное, у меня тоже сработало потаенное любопытство) — положила руку на ширинку. Сжала. И выпучилась на Дину так смущенно, как будто я только что наделала кучу перед главным крыльцом Реактора.

— Ба-льшой! — прошептала одними губами.

— Ну как, заценила? — раздался женский смех сзади. — А я говорил, что тебе понравится «держаться».

Вот черт! Теперь все смотрели на меня — скукожившуюся (если подобное вообще можно проделать при двухметровом росте), смущенную и с ладонью, лежащей на паху. Лицо моего нового тела, вероятно, пошло пятнами, потому что Стивен теперь хохотал в голос, Халк утирал глаза, а Чейзер впервые на моей памяти широко улыбался. Да уж, вот это шоу! Всем шоу — шоу!

— Все, давай-ка обратно в кресло! — скомандовала я басом. — На сегодня хватит.

Покладистая «Эра» приблизилась к креслу, танцуя. Прежде чем опуститься, еще раз пощупала себя, где могла, после чего рухнула на мягкое сиденье предельно счастливая. Чуялось, сегодня Дэйн до вечера будет лучиться довольством.

— Нифига себе! Я побыл бабой…. Побыл! Бабой!

Вот же сбылась мечта человека.

Глаза мы закрыли синхронно. Пора обратно в «межмирье».

— Кто мы с тобой теперь? — снайпер, на этот раз настоящий, привычный, смотрел на меня, улыбаясь. — Друзья по крови?

Диалог шел уже в коридоре, гости собирались уходить.

— Друзья по петтингу, — подсказал Чейзер.

Смеялись все.

Лично я долго смущаться не собиралась — ну, пощупал меня мужчина… Не меня, а «себя» на тот момент — ему новый опыт и память на всю жизнь. Мне, между прочим, тоже.

— А вообще, спасибо тебе! — Мою небольшую ладошку пожала та самая теплая лапища. — Это было классно, не ожидал. С меня причитается, если что.

Никому не было этого заметно, но Дэйн говорил серьезно. Приходи, мол, если будет нужна помощь. Я кивнула. Помощь не нужна, но друг — это здорово!

— Вам спасибо, что с техникой помогли. И за телевизор.

— Я завтра уже объясню тебе про холодильник, ладно? — Дина натянула шапку вместе со всеми, сняла с вешалки куртку. — Лекция у меня через пятнадцать минут, уже не успеваю.

— Конечно.

Без проблем. Мой дом — самый уютный дом в мире — всегда открыт для гостей.

— Бывай!

— Пока!

— Увидимся!

Они вышли один за другим. А я осталась стоять в коридоре в смешанных чувствах — будто только что сходила в цирк. Будто только что участвовала в цирке. Весело, смешно, забавно и почему-то чуть-чуть стыдно.

Качая головой, я развернулась и пошла прочь от двери, размышляя — то ли заглянуть в старый холодильник, то ли попробовать разобраться с новым, узнать, в чем его уникальность? Нет, лучше завтра с Диной. А пока — обещанный себе полдник.

* * *

Бернарда.

Я видела этих ребят всякими — встревоженными, сконцентрированными, расслабленными, веселыми и хмурыми. Но никогда еще Дэйн на моей памяти не выглядел как ребенок, которому добрый волшебник осуществил заветную мечту. Эльконто улыбался и пузырился. Эльконто — мечтательно млел. И все в машине над ним подтрунивали.

— Слушай, ему бы еще времени, так он бы догола разделся и прыгал бы перед зеркалом, чтобы увидеть, как титьки прыгают, — не унимался Стивен. — Мял бы себя за соски и раздвигал ягодицы…

«Плохого вы обо мне мнения…» — загадочно зыркали в ответ с заднего сиденья.

— И еще дилдо прикупил бы в ближайшем секс-шопе, — качал головой Мак, — чтобы уж наверняка… прочувствовать.

— Чего «дилдо»? — взвился снайпер. — Тебя бы попросил!

— Ну, нет! Я не гей.

— А у меня бы «бирюлька» спереди и не болталась. Я был бы красивой девицей!

«Все равно Мамай бы на тебя лез», — смеялся Аллертон в ответ глазами.

Мы ехали на джипе Стива, потому что привезли на нем телевизор, и машину следовало отогнать обратно. Раскидай я всех по домам как телепортер, и лишилась бы одного из самых вкусных моментов своей жизни — «послевкусия» дружеской беседы.

— То есть, не стал бы пробовать с «дилдо»?

Мне тоже было это интересно. И рвался наружу неуместный смех.

— Все вам расскажи… Может, я бы книжки дамские почитал, посмотрел бы, как работает женская «чувственность». Тестировал бы свою новую эмоциональность!

— Ага, мочился бы стоя в качестве эксперимента!

— И пытался бы попасть в слив!

Ну все! Это тема для обсуждения на весь следующий месяц.

— Да ну вас!

Подначки — подначками, а Дэйн сиял надетой на макушку елки звездой. Глядишь, попросит однажды «повторить». Или придет к Эре с просьбой «махнуть» их с Ани телами, чтобы уже наверняка прочувствовать все нюансы бытия противоположным полом. Кто знает? А вообще, мы все только что стали свидетелями настоящего чуда — до сих пор я даже не предполагала, что подобное возможно. Нужно будет рассказать перед лекцией Дрейку.

— Дэйн, а с мужиком бы поцеловался?

— Белье бы носил белое или красное?

— Научился бы танцевать стриптиз?

Дэйн молчал, как гордое божество средиземноморского острова, мол, болтайте что угодно, меня это не касается.

Всю дорогу до Реактора я улыбалась.

* * *

Эра.

(Céline Dion — Lying Down)

Уборка в новом доме, забавы со сменой тел, приготовление пищи… во все это я ныряла с одной единственной целью — отвлечься. От смысла того смс послания, которое пришло еще в одиннадцать утра.

От него.

«Я зайду в семь вечера. С извинениями. Надеюсь, обойдемся без „пламени“. К.»

К — Кайд.

Дела закончились. Я убралась, приготовила ужин, выпила чай и теперь сидела перед потухшим камином. Время — шесть.

«Через час».

Для чего приходить? Зачем извиняться, если уже извинялся? С другой стороны, хочет сказать — пусть скажет, кто ему запретит? Кайду на запреты плевать. Я выслушаю, кивну, сообщу, что извинения приняты и отпущу с миром. Жаль только, что трепыхнется в груди сердце, заворочается и заноет. Оно уже отдано человеку с синими глазами, а ум вынес иной вердикт — «нет». И позицию не сменит. Доверять мужчине, готовому в порыве негативных чувств тебя убить, я никогда не смогу. Круг. Ловушка. Я выберусь из нее, когда возьмусь за «стирание» Кайда из своей реальности. А я возьмусь. Чуть-чуть бы набраться сил.

Снаружи темно, снежно. В доме тихо; на душе грустно.

«Надеюсь, обойдемся без пламени…»

Обойдемся. Когда стремительно наслаиваются один на другой стрессы, любой человек может «пыхнуть», я — не исключение. Нет, я себе не враг, чтобы жечь себя еще раз, я найду способ разобраться со всем этим иначе, нужно только пережить визит.

— Привет.

К тому моменту, когда он вышел из портала в мою новую гостиную на втором этаже, я успела взять себя в руки. Стать уравновешенной, спокойной. Стабильной — так мне казалось.

— Здравствуй.

И оказывается, забыла, какой он… Но моментально вспомнила, стоило гостю заполнить собой все помещение — вдохнуть через себя мой новый интерьер, предметы в нем, поочередно стать коврами, паркетными досками, окнами, балконом. Кайд. Человек, подчиняющий пространство, овладевающий каждым сантиметром помещения дьявол. Рядом с ним все вдруг снова показалось зыбким — как той ночью, когда в квартире Айрини исчезла крыша и расползлась по лоскутам реальность.

О-о-о-ох. Его стоило увидеть, чтобы осознать очевидное — другой попросту не смог бы меня покорить. Только этот.

Но у меня родное тело и четкий набор убеждений относительно того, как пройдет наша встреча — по существу и коротко. Дышать им хотелось до бесконечности, но это как кокаиновый шок — не пройдет само, пока силой воли не «слезешь с дури».

— Говори.

Желанных гостей встречают кофе и чаем, нежеланных торопят перейти к сути.

А Кайд не торопился. Это вообще было его коронной фишкой — никуда не торопиться. Слишком он любил все ощущать, чувствовать, пропускать через себя. Он этим жил.

— Хороший дом.

Согласна. Хороший. И кажется, очень скоро он пропитается этой сладкой электризованной энергией, а мне ни к чему.

С нашей последней встречи прошла неделя. Как вечность. И будто все случилось вчера. Время рассыпалось, стоило нашим глазам встретиться. Нутро крутило канатами — этот мужчина, как и прежде, безотказно на него действовал.

— Обживаешься?

— Стараюсь.

«Это он меня выбросил в родной мир. А потом разодрал, чтобы найти ответы на вопросы».

Я полагала — буду об этом помнить, буду мысленно негодовать. Но стоило Дварту оказаться в шаговой доступности, как вдруг накатила анестезия. Захотелось все забыть, протереть память через сито, чтобы ушли темные детали, начать заново. Вот это поворот. Присутствие Кайда рядом наполнило гостиную новым ощущением — желанием доверять. Слепо и безраздельно, мягко и навсегда.

«Гипнотизер изменил правила игры. Молодец!»

Айрини бы уже спеклась. Я держалась.

Синие глаза улыбались сквозь толщу серьезности.

«Пора бы тебе уже начать».

И он начал.

— Я пришел, чтобы извиниться за свое поведение. Тогда… Я был непозволительно груб. Прости.

— Извинения приняты.

Ответила сразу, как намеревалась.

А меня все рассматривали. Изучали, мной дышали — медленно и осторожно. Я же все отчетливее вспоминала, почему так быстро провалилась в него — в этого человека — как в омут. Зря думала, что он для меня уже не опасен — он навсегда таковым останется. Беда любой женщине, на которую он решит воздействовать.

— Надеюсь, мы закончили?

Следовало прервать наш зрительный контакт. И вообще «контакт».

Ответ нарисовался прямо в воздухе ощущением, а не словами.

«Мы только начали».

Ну уж нет! Если кому-то придется расставлять все точки над «i», пусть это буду я.

— Давай на этом завершим.

Тишина. Спокойный взгляд, похожий на касание велюрового покрывала.

— Между нами ничего быть не может, — жесткие слова, но лучше рубить с плеча. — Я уже никогда не смогу тебе доверять.

Синева глаз сделалась ровной, непрозрачной.

— Я умею быть другим.

— Не горю желанием проверять. Между нами не будет ничего.

— Эра, — лучше бы я никогда не слышала этот вкрадчивый голос, действующий на подкорку, — между нами… будет… все.

Зря я думала, что меня сложно вывести из равновесия. Тиран навсегда останется тираном, даже если будет действовать нежно. Дварту хотелось большего, чего-то еще… Моего тела? Ах да, наверное, именно оно его теперь привлекает.

— Даже если ты его получишь, — отозвалась я напряженно, — даже если между нами случится секс, то это большее, на что ты можешь рассчитывать. Меня целиком ты не получишь в любом случае.

«И я найду способ, как с тобой разобраться!»

— Я тебе не враг.

Да, такой крышеносной энергией на физический контакт можно склонить даже меня, но от собственных планов я не откажусь. Я сотру Кайда до того, как все произойдет.

«Встретила же его на свою голову».

— Ты мне никто.

Прицельный пинок. Но пространство вокруг моего гостя даже не шелохнулось.

«А он очень стабилен сейчас». Не менее силен, похож на ядерную ракету, вокруг которой титановый корпус. Колотить по нему можно… с риском для здоровья.

Вот теперь ощущалось, что он все сказал, что хотел. Пришел, показал, что «все только начинается», дал понять, что отныне будет терпелив.

«Лишь бы не появлялся в поле моего зрения часто». Рядом с ним все-таки плохо, очень хочется позволить себе другое — доверие. А лучшее оружие то, что крошит тебя изнутри.

— Я пройдусь?

Пройдется по моему дому? Пожалуйста.

Собственно, ответ и не требовался. Человек, возникший из портала, уже прогуливался по комнате: осмотрел гостиную, отправился к ведущей вниз лестнице, спустился. Внимательно изучил нижний этаж (зачем?), открыл дверь в спальню, заглянул в ванную, затем, кажется, нашел, что искал. Зимний сад. Пустой еще, без цветов — их мы с Диной собирались купить на днях, как и плетеную мебель.

«Здесь!» — прочиталось на лице.

Что — здесь?

Вместо ответа Кайд повернулся ко мне — дрогнули краешки губ. И прочиталось в воздухе все то, что он хотел сказать, но не сказал: «Мы с тобой теперь связаны надолго и очень глубоко. Ты поймешь. Процесс будет медленным и постепенным, я приложу все усилия, чтобы он тебя не испугал, не ощущался болезненным. А результат…»

«Даже не думай».

И фраза вслух:

— Не торопись. Эра.

Опять расставил фишки на начальные клеточки игры. Спросил, будто, между прочим:

— Ты ведь знаешь, где я живу?

— Знаю.

— Заходи в гости.

Уже бегу, тапки теряю. Сяду в первый же автобус «Уровень Четырнадцать — Уровень Пятнадцать», если таковой когда-нибудь начнет курсировать из Нордейла. Конечно же, не начнет.

Дварт знал мои мысли наперед и потому улыбался. И крылось под этой улыбкой столько предстоящих событий, что мне делалось муторно.

«Придется мне передвинуть фишки с начала игры в ее конец. И очень быстро».

А он, не обращая внимания на мои внутренние возмущения, просто открыл у стены портал. Стабильный, как я поняла, «стационарный».

— Это путь ко мне, — пояснил. — Никого, кроме тебя, он не пропустит.

В его квартиру?

Нечестно. У меня есть не только непреклонный ум, но и мягкое сердце, которое теперь будет сюда все время тянуться. Понятное дело, тайно, очень ненавязчиво, как ребенок, который не просит «игрушку», а только мечтает о ней.

«Закрой его…» — хотелось попросить, но я промолчала. Незачем выказывать свою уязвимость.

«Я буду ждать».

Несносный мужик.

Пока я размышляла: «Он больше несносный или потрясающий в своей непробиваемости?» — как «мужик» ушел. В тот самый портал, который открыл. Не попрощался и более ничего не добавил. Просто оставил после себя коридор в Лоррейн.

Я вздохнула.

Стеклянный, пустой пока еще зимний сад, деревянный пол, прохладный воздух — без растений я не повышала температуру в помещении, не имело смысла.

И теперь портал.

Вот и повидались. Очень смешанные чувства — вновь раздрай и смесь удовольствия. Возмущение и печаль, радость и грусть, просто полновесный коктейль из «всего, что есть». Собственный план по «спасению утопающего» я помнила четко, беда, однако, заключалась в том, что мне нравилось с ним играть — с чертовым Кайдом. Он будил во мне такой вихрь чувств, который не будило ни что другое. Он водил меня по грани, он поил меня дурманящим абсентом, он тянул за собой везде, куда бы ни шел сам. Он хотел меня, и я, невзирая на заслон из логики, откликалась столь значимо, что сомневалась в способности разумно мыслить. Как стирать из жизни того, кого больше всего хочется в ней иметь? Как никогда не приходить к этой двери, ведущей на бульвар Аттика в белоснежном городе? Что вообще делать дальше?

Ответы придут… когда-нибудь…

А пока — запереть дверь в зимний сад, спрятать от нее ключ, подняться наверх и зажечь камин. Это мой новый дом, моя жизнь, моя судьба. И в ней все будет отлично!