Билет: «Земля – Нордейл»

Вероника Мелан, 2021

Ей вынесли приговор и приговорили к выселению – что может быть хуже? Инга Крет, получившая вердикт на депортацию, полагала, что это конец ее приключений на Уровнях – дальше беспамятство, возвращение на Землю, прежняя нелюбимая жизнь. Но что-то пошло не так. Излишне сильно привлек внимание мужчина в серебристой форме, исполнявший наказание, и в Инге всколыхнулось неведомое, захотелось во что бы то ни стало вернуться, получить шанс на вторую встречу, уговорить водителя присмотреться к человеческой девушке внимательнее. И нет, она не подозревала, что Комиссионер Рид Герхер-Вард, всегда в точности исполняющий приказания, нарушит ради нее часть законов… Утренний визит Эльконто к Бернарде, просьба помочь освободить с Войны друга. Неведомая случайность, в результате которой Даг Браун, товарищ Дэйна, окажется с помощью телепортера подальше от Войны, но гораздо ближе к Инге Крет – на Земле, в соседнем поселке. Еще удивительнее, что эти двое встретятся, и им предстоит пройти долгую дорогу бок о бок в поисках пути, ведущего обратно на Уровни.

Глава 6

Уровень 14. Нордейл.

Бернарда.

Смешарики забавляли Мишу — переместились в сад, где начала зеленеть трава, и теперь по очереди прикидывались мышкой. Понятное дело, если на Фурий мудрый Михайло не реагировал, то на мышь, которая вдруг оказывалась то здесь, то там, смотрел удивленно. Бросался в бой, почти нагонял, но беглянка неожиданно исчезала, появлялась под другим кустом. Фурии восторженно вопили; Миша недовольно, но увлеченно махал хвостом.

Я пребывала в задумчивости и потому почти не пробовала рис со специями, который Клэр впервые сварила на кокосовом молоке, банку которого я перебазировала для нее из родного мира.

— Невкусно?

Признаться, я даже не заметила.

Если бы на месте Клэр была другая повариха, то давно бы обиделась, глядя на мой отсутствующий вид, но подруга знала меня слишком хорошо, чтобы обижаться: если меня нет, значит, мыслительный процесс разогнан на полную катушку.

— Беспокоишься?

— Прости. — Рис на самом деле вышел очень ароматным, насыщенным и необычным по вкусу. Мне понравился. А уж кольца кальмара в кляре с майонезом… — Просто задумалась. Беспокоюсь немного, да. Понимаешь, я пересмотрела кучу объявлений на «Авито», но везде требовался сторож на склады. На фото какие-то громоздкие помещения, а для человека конура, как для собаки. И только в этом искали того, кто может присмотреть за домом. Нормальным, кстати, на вид домом.

— Что такое «Авито»?

— Местная доска объявлений в интернете.

— Так что тебя гложет?

— То, что пришлось закинуть его в совершенно незнакомый для меня район.

«В какую-то тьмутаракань».

В отличие от меня Клэр уплетала рис с аппетитом. Кажется, кокосовое молоко ей нравилось.

— Если твоя страна большая, ты не можешь знать в ней все регионы.

— Это да…

Михайло почти поймал мышку, но та снова вывернулась из когтей и исчезла; кот мяукнул.

— К тому же, если бы ты забросила туда немощную девчонку, я бы еще поняла, но Браун, как ты рассказала, гора с мышцами, солдат. Чего волноваться? Тем более, вы дали ему браслет. Нажмет кнопку вызова, если что.

Глядя на то, как Клэр легко машет рукой — ерунда, мол, — я решила перенять ее легкость. Браун и в самом деле отлично способен за себя постоять, и все места родного мира я действительно знать не могу.

— Только не знаю, как пока быть с его возвращением на Уровни. Что делать с информацией в базе Комиссии?

— Перестань, будет день, будут мысли. Ты та еще выдумщица.

И мне улыбнулись так заразительно, что мои щеки разъехались в стороны.

— Ты слишком хорошо меня знаешь.

— Так что насчет риса? Как тебе?

Я вдруг подумала, что если Клэр понравится эта экзотическая приправа, то скоро меня выпнут на рынок Таиланда за другими специями. Кто со мной пойдет? Правильно. Дэйн!

* * *

(UNSECRET feat. Erin McCarley — Feels Like Falling)

Земля. Колзуновка.

Инга.

— Ключи дай.

— Явилась не запылилась!

Фраза эта была сказана с руками, упертыми в пухлые бока — тетка мне не обрадовалась. Пасмурный день, тихий и безветренный; на огороде позади дома взошла картошка. Здесь, в деревне, всегда круговорот из бесконечных дел: уборка, готовка, прополка, посадка урожая, сбор урожая, неубиваемые сорняки. Еще в те времена, когда я была полноценным жителем Колзуновки (или считала себя таковым), мне казалось, что подобное существование тщетно. В нем нет ни цели, ни направления, ни свободы, ни интереса, ни развития. Впрочем, я с рождения была бунтаркой.

— Ну что, много заработала? — ей не нужны были мои ответы, но необходимо было излить едкость и разочарование. — На заработки она уехала… Хоть бы подарок тетке привезла.

Тетя Нина возлагала на меня большие надежды в те времена, когда я еще училась в медицинском. Три курса пахоты и надежды спасти человека обрушились, когда однажды ранним утром больная бабушка, лежа на соседней кровати, просто перестала дышать. Я напилась тогда, в довесок накурилась, не смогла даже явиться на экзамен, пропустила его, получила «неуд». И выданный мне шанс пересдать материал пустила на ветер, потому что вдруг растеряла веру в чудо, а вместе с ней и желание провести остаток жизни среди больных людей. Не стала в итоге врачом, не заняла тесный и тусклый кабинет терапевта в местной поликлинике, не обложилась со всех сторон карточками.

И тетка меня, кажется, прокляла, вычеркнула из списка желанных родственников. Она молчала, когда я уезжала якобы в Москву, не пошла провожать на автобус, не напекла в дорогу пирожков.

Сейчас вынесла ключи с таким видом, будто хранить их было в тягость, будто от них воняло.

— Я, между прочим, прибиралась там каждую неделю, хоть бы спасибо сказала…

— Спасибо.

Я не была ей рада тоже. Она не понимала, что принуждать человека — все равно, что лишать его воздуха. Врачом я не стала и денег тоже не заработала, уехала вместо Москвы (на билет в которую мне даже не хватило бы средств) в Тагорск, сняла квартиру, попыталась найти работу. Но жизнь умело и расчетливо била меня отказами — «нет», «нет», «нет». Куда может устроиться медик-недоучка? В клинику выносить горшки? А я больше не могла вдыхать запах лекарств, слишком их много стояло на прикроватной тумбочке. В итоге одно разочарование за другим, сворачивающаяся вокруг шеи безнадега. Пока не явился странный человек, предложивший мне перешагнуть из одного сценария на другой — удивительно, что я не помнила об этом на Уровнях, но отчетливо вспомнила здесь. И погрузилась бы в мысли об этом, если бы меня не отправили восвояси:

— Давай. Бывай.

«Вали. В гости не заходи».

У тетки было старое платье в фиолетовый цветок, которое я помнила с детства.

Комната казалась пыльной, обветшалой. Не знаю, убирался ли в ней кто-то на самом деле, но пыль здесь царствовала везде — на полу, кроватях, подоконнике. До сих пор висела у изголовья подвешенная на вбитый гвоздь икона. Я старалась не смотреть на нее тогда, не смотрела и теперь. Сниму. Святые, неспособные помочь, вызывали у меня отвращение.

Здесь я когда-то зубрила материал — носила книги пачками домой, — сюда приносила еду из магазина. Сквозь это старое окно со сколом выглядывала на улицу, проверяла, не идет ли дождь. Бабушка сильно кашляла.

А теперь здесь было тихо. Пахло запустением, старыми досками пола и лежалыми покрывалами.

Я опустилась на свою кровать, чувствуя, как обрушивается на меня этот мир, как поглощает в себя, пытается скрутить, лишить способности трепыхаться.

Вдох. Выдох. Вдох… Вокруг словно бушующее море, а под ногами ни плота, ни доски, ни островка суши — не за что зацепиться. Шкаф со старой одеждой, надевать которую меня не заставили бы и под дулом пистолета. Лучше снять ношенную с бомжа, чем влезать в старую шкуру, пусть даже когда-то она идеально на мне сидела.

«Инга, стоп!»

Вместо того чтобы рассматривать убранство, навевающее болезненные воспоминания, я достала из кармана кусок серебристой ткани, сжала его в руках.

И почти сразу накрыло спокойствие, то самое, явившееся в машине. Руки на руле, рукав серебристой формы с рукавом, умение решать все до единой проблемы — фон моего безымянного Комиссионера. С ним сделалось на удивление ясно в голове; море успокоилось, стало мирным, на горизонте показались лучи невидимого солнца.

Тряпка странная. Тонкая, но плотная, прозрачная с одной стороны, непрозрачная с другой. И без единой складочки, будто не заворачивали в нее недавно купюры и документы. Она пахла Нордейлом, была его частью и неожиданно стала для меня тем самым плотом, который я отчаянно искала.

«Успокойся, — сказала бы она мне голосом представителя Комиссии. — Если ты не знаешь, как что-то решить, это не является нерешаемым. Если есть цель, направление проявится. Займись пока тем, чем можешь заняться».

И то верно. Сидеть здесь и тонуть в печали — последнее дело. Все образуется, пусть пока неясно как: придет мысль — одна, вторая, третья. И какая-то из них сложится в план.

Кусок серебристой ткани я бережно засунула в карман, теперь она мой антидепрессант и таблетка успокоительного. Я все еще Инга из Мира Уровней, и я найду путь обратно. А пока лучше помою полы и поставлю чайник.

Он явился в тот момент моей жизни, когда я уже валилась спиной в бездну, так и не отрастив крылья. Незнакомый город; заканчивались деньги, шли дожди.

«Ты вернешься обратно в тот же день и час, когда ушла. Здесь ничего не изменится, но там тебя ждут совершенно другие перспективы…»

Комиссионер. Теперь я знала о том, что это был он, один из них. «Приглашатель». Ему верилось настолько, что вопросов не возникало, я просто знала, что да, есть другой мир, я могу туда попасть, и даже накрыла легкость, с которой я тогда приняла решение. Дальше все как в тумане: иногда размеренная, иногда бурная жизнь на Уровнях — вечеринки, серые рабочие будни, новые знакомые, письма о моей готовности следовать дальше, возможность перейти на новый Уровень. Там было интересно, увлекательно. Наверное, я только сейчас поняла, как сильно полюбила солнечный Нордейл, его зеленые парки, шумные и ровные магистрали, теплых людей. Дорого бы сейчас отдала за то, чтобы «приглашатель» встретился на моем пути еще раз, однако точно знала, что на этот раз делать все придется самой.

Пол отмылся от пыли со второй попытки; в распахнутую форточку влетал пропитанный дождем ветер.

Я вытерла лоб, остановилась посреди довольно чистой, но все такой же мрачной комнаты.

«Я здесь ненадолго».

Теперь чайник.

Электрического у нас с бабушкой никогда не было, был металлический с отколотой местами эмалью — его мы грели на маленькой переносной плите.

Вода из крана лилась исправно, а вот плита приказала долго жить. Я щелкнула выключателем, убедилась, что свет в квартире присутствует, после попробовала подсоединить шнур от конфорки еще раз. Тщетно. Неприятно холодная поверхность не становилась даже теплой, плита вышла из строя.

Можно, конечно, жить сухими пайками — печеньем, колбасой, бутербродами. Но не дело не иметь возможности ни сварить лапшу, ни выпить чаю. Не тюрьма же, в конце концов, и деньги есть.

Пойду к Митичу, попрошу отвезти в город. Магазин бытовой техники еще открыт.

Митич кряхтел, махал руками и качал головой.

— Инга, не собирался я сегодня. Огород, жена ворчит, да и выпил я чуток…

Здесь часто водили подшофе. И выбора никакого… У Митича старый грузовик; а автобус, если прошагать три километра по дороге, раз в день. Междугородние мимо нас не проходили, а без плиты как без рук.

— Приготовить не на чем.

— У нас приготовь, Машка пустит…

— Не дело это.

Он тоже это понимал.

— Дам на пузырь после. — Этот аргумент почти подействовал, взгляд обросшего водителя прояснился. Выражение бородатого лица сделалось задумчиво-заинтересованным. — На два пузыря.

Пауза в несколько секунд; поднявшийся ветер качал ветки яблони, деловито ходили по заднему двору куры.

— Машка! — крик для той, кто в доме. — Я в город съезжу!

— Что? — Из дверей показалась недовольная Мария Михайловна с полотенцем в руках. Брови на переносице, взгляд недобрый.

— Пошли, — шепнул мне Митич. — Пока она не раскудахталась…