Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Вероника Лесневская, 2022

– Мне нужен мой сын, – надменно произносит незнакомец. – Вы хотите нанять суррогатную мать? – пытаюсь быть вежливой, но он меня пугает. – Сделать ЭКО в нашей клинике? – Шесть лет назад я сдал биоматериал в банк ЭКО. Насколько я знаю, его использовали для оплодотворения. Теперь вы должны найти моего ребенка, – небрежно бросает пачку купюр на стол. – Нет, это конфиденциальная информация. Все проходит анонимно, – не притрагиваюсь к деньгам. – Да и невозможно найти малыша. Представьте, сколько женщин сделали у нас ЭКО в тот период! «И я в том числе», – добавляю мысленно, вспоминая своих тройняшек. – Всех клиенток проверим. Тест ДНК проведем, с матерью я сам вопрос решу, – невозмутимо бросает, а потом добавляет жестче: – Это мой единственный кровный наследник. Потому что теперь я… бесплоден.*Он на спор сдал свой биоматериал в банк ЭКО. Спустя годы явился в клинику и приказал мне найти его ребенка. Но я скрыла, что сама воспитываю тройняшек, зачатых от анонимного донора

Глава 6

Агата

Выезжаю на ровную трассу и, крепко держа руль одной рукой, второй касаюсь лба. Устало смахиваю испарину, провожу ладонью по горячей щеке. Сделав глубокий вход и впустив в легкие обжигающий, липкий воздух, я машинально тянусь к приборной панели.

— Ма-ам, жарко, — хныкают сзади тройняшки.

— Я вся мокрая, блин, — ругается Вася, от моей подруги подцепив слово-паразит. Наедине я осекаю ее, но при других, особенно если рядом как раз «источник», не хочу ставить дочь в неловкое положение. Пропускаю мимо ушей.

— Потерпите, мои солнышки, — вдавливаю кнопку кондиционера, кручу колесико регулировки температуры, но ничего не происходит. Сломался? — Охлаждение еще вчера барахлило, — вслух восстанавливаю предпосылки. — Я решила, что просто мощности не хватает из-за пиковой температуры.

— Отцу бы сразу показала, блин, — справедливо отмечает Лора, та самая подруга. Ерзает на пассажирском сиденье, документами обмахивается. — В его автосервисе быстро проблему бы устранили, сама нахваливала работников.

— Не сегодня, — хмыкаю я, двумя руками обхватываю руль и аккуратно вписываюсь в поворот. — У папы клиент очень важный. Не хочу дергать его и отвлекать по пустякам.

— А симпатичный? — тон резко меняется.

— Кто? — бросаю безучастно, не глядя на Лору.

— ВИП-клиент твоего отца, — документы едва не роняет.

— Понятия не имею, — на секунду отвлекаюсь от дороги, строго зыркаю на подругу.

Опять она за свое? И сама в активном поиске, и меня вечно сватает к каждому столбу.

Мы почти шесть лет с ней знакомы, я и в клинику к маме ее устроила лаборантом. Работаем вместе, а иногда я домой Лору подвожу. Особенно, если ей срочно надо к сыну, вот как сегодня. Я не поленилась после детского сада за ней заехать.

— Зря. Давно бы себе там мужа из статусных клиентов подобрала. И папу детям, — указательным пальцем вверх поучительно тычет.

— Какого папу? — тихо уточняет Ксюша.

Через зеркало дальнего вида наблюдаю, как Макс тем временем пытается податься вперед, чтобы лучше слышать мой ответ, но он слишком плотно пристегнут. Подумав, касается пятиточечного замка.

— Не трогай ремни, — рявкаю на него. — Я ведь учила вас не подслушивать и не перебивать взрослых, — отвлекаю детей от болезненной темы. Когда-нибудь мне придется объяснить им все. Ответить на неудобные вопросы. Но как я признаюсь, что у них отец «из пробирки»?

— Агата, ты в душе как бабка старая, — подначивает меня Лора. — Жизнь продолжается, нужно подыскивать варианты, — произносит так легко, будто о марке машины говорит.

— Ни один мужик не примет чужих детей. Ты ведь сама через это проходила, — включив музыку, недобрым шепотом произношу я, но следом мысленно даю себе оплеуху. — Прости, — добавляю виновато.

Лора отворачивается. Неосознанно и по глупости я напомнила ей о прошлом. Обидела своей прямолинейностью.

Поэтому остаток пути мы едем молча. Паркуемся возле металлического забора, между прутьями которого просматривается небольшой дом, окруженный огородом и садом.

— Ма-ам, — радостно вскрикивает мальчик пяти лет, стоит лишь подруге выйти из машины.

Встав на носочки, сам открывает калитку — и со всех ног мчится ей навстречу. Обнимает Лору за колени, едва не сбивая.

— Привет, Алешка, — подмигиваю ему, опустив стекло. Здороваются с маленьким товарищем и мои тройняшки.

Тепло смотрю на сына подруги, но не могу избавиться от пробирающейся в душу тоски.

Лора была замужем. Когда выяснилось, что ее супруг бесплоден, они решились на ЭКО. Именно в клинике мы с ней и познакомились. У лучшего врача-репродуктолога наблюдались, которому мама моя ассистировала, заодно опыта набираясь. Вместе на мониторинг УЗИ ходили, болтали в коридоре, ожидая своей очереди, поддерживали друг друга. Нам даже подсадку в один день делали. И обеим — успешно.

Вот только муж потом Лору бросил, заявив, что устал и не может терпеть чужого младенца.

Что касается меня… то ситуация другая. Я и замужем не была — дело до ЗАГСа так и не дошло. Но это только к лучшему.

— Спасибо, что подвезла, — машет Лора мне рукой, забыв обиду, и Алешка дублирует ее жест. — А ты после обеда в клинику вернешься?

— Уже нет, — стреляю суровым взглядом в чертят, и они напряженно сжимаются. — Надеялась, что хотя бы полдня поработаю, но кое-кто спутал все мои планы, — не свожу глаз с детей. — Пришлось баловников моих из детсада раньше забрать, как раз перед тем, как за тобой рванула. Хорошо, хоть в институте успела все дела завершить, — вздыхаю шумно.

— Тогда до завтра, — улыбается подруга. — В клинике встретимся!

Как только Лора с сыном скрывается в доме, я поднимаю стекла в машине, обеспечивая полную звукоизоляцию, и поворачиваюсь к резко затаившимся чертятам:

— Так, а теперь в двух словах скажите, почему вас из детского сада выгнали в первый же день? И воспитательница заявила, что больше вас не примет? — хмуро свожу брови.

Обязательно нужно выяснить причину, чтобы избежать подобного в следующем саду. Отступать я не намерена — тройняшки должны социализироваться. Няньки их окончательно испортили.

— Да ничего такого мы не сделали, — закатывает глаза Васька.

— Ты телефон Ирины-Ванны в унитазе утопила, — сдает сестру Ксюша.

— Она много звонила, а с нами не играла, — фырчит в свою защиту.

— И крысу заводную ей подкинула, — продолжает моя слишком честная принцесса. — Крику было-о-о, — тянет нараспев.

— Откуда крыса? — ахаю я, а потом сама вспоминаю. Папа купил в магазине приколов. Не пущу их больше туда!

— Эй, — одергивает сестру Макс, чтобы лишнего не выболтала, а после и сам опускает голову: — А я в столовой сделал вид, что подавился и задыхаюсь. А потом на целых двадцать секунд дыхание задержал. Отсчитывал сам, как самые точные часы, — хвастается, но спотыкается о мой предупреждающий взгляд. — Мам, ну, там реально невкусно кормят, — оправдывается он, пока я становлюсь багровой от злости.

— Ксю, а ты? — щурюсь с подозрением, покосившись на моего самого безобидного на первый взгляд ребенка.

Дочь невинно хлопает ресницами, но быстро понимает, что меня этим не проймет.

— А я их прикрывала, — губы надувает. — Зубы заговаривала Ирине-Ванне, еще и других детей позвала. Мы даже песни пели, — хихикает, но мигом принимает образ святой наивности.

Я отворачиваюсь, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, пытаясь подавить эмоции.

— Вы все наказаны, — на удивление ровным тоном произношу и завожу двигатель. — Не дети, а банда уличных иллюзионистов, — бурчу чуть слышно. Так и норовят взрослых облапошить. Главное, у них это получается!

Почти трогаюсь с места, но тут же ставлю на ручник. Беру вибрирующий телефон. Недоуменно изучаю неизвестный номер.

— Инспектор Авдеев, — летит из динамика, как только я прикладываю трубку к уху. Поморщившись, мысленно перебираю все известные мне фамилии. Этой в памяти нет.

— Простите, кто? — уточняю аккуратно, а сама готовлюсь сбросить звонок. С чертятами разобраться надо! Скорее домой отвезти и там уже продолжить воспитательный процесс.

— Дорожно-патрульная служба, — чеканит он вдруг, и я напрягаюсь. — Вы знаете Адама Туманова?

Затихаю и чувствую, как внутри все леденеет. Разрозненные частички информации соединяются в единый пазл.

Если Адам действительно отмечал приезд с другом в клубе всю ночь, как планировал, и после бурной ночи, не до конца протрезвев, сел за руль, а сейчас со мной разговаривает гаишник, то это значит, что…

— Он в аварию попал? — сипло лепечу. В ушах шумит, а сердце заходится в паническом приступе.

Как еще объяснить, что звонит мне именно инспектор, а не сам Туманов?

С другой стороны… А почему вообще набрали именно мой контакт? Я ему никто.

Собираюсь задать этот вопрос, как чертята устраивают хаос.

— Авария? — мгновенно цепляется за знакомое слово Васька — любительница всего, что связано с транспортом: от мультиков про тачки до взрослых информационных программ вроде «Главной дороги». И об авариях она слышала, как бы я не пыталась оградить ее от этого.

— А? — на всякий случай мрачнеет Макс.

— Мам, мам, мам, — пугливо зовет Ксюша, не позволяя мне и слова вставить.

Салон мгновенно заполняется детскими голосами и криками. Ничего необычного — я готова к подобному в любое время суток, но в данный момент… Я совершенно не понимаю, что случилось с перегулявшим вчера Адамом. И почему-то боюсь.

— Агата Сергеевна? — зовет Авдеев меня по отчеству.

— Тише, все в порядке, — шиплю на детей, но они продолжают галдеть.

Психанув, вылетаю из машины, захлопываю дверь, таким образом отсекая крики и шум. Сквозь боковое стекло слежу, как чертята постепенно успокаиваются. В отличие от меня…

— Слушаю, — голос заметно надрывается.

— Нет, вы неправильно поняли, — наконец, продолжает инспектор. — Туманов ПДД нарушил, — страх сменяется осуждением. Адам гоняет на красный, потому что уверен в своей безнаказанности и силе денег. О последнем сам мне об этом говорил в фитнес — клубе. — Но документов у него при себе нет.

Вздрогнув, ныряю обратно в салон. Игнорируя разговоры детей, потрошу свою сумку, нахожу наспех брошенные на дно права. Не могу сдержать обреченного всхлипа.

— Дайте телефон, я объясню, что от нее нужно, — властно и холодно приказывает Адам инспектору.

От повелительных ноток и самой фразы я мгновенно вспыхиваю.

— Нет, ему трубку не передавайте, — отмахиваюсь, не желая выслушивать хама. Даже сейчас говорит таким тоном, будто ему все должны. Впрочем… его права ведь у меня. Благодаря Ваське. — Куда подъехать? — сдаюсь я.

Инспектор диктует адрес, называет нужный перекресток. И, пока я задумчиво прикидываю, как быстрее туда добраться, он вдруг «отчитывается» перед Тумановым бодро:

— Ваша жена скоро приедет.

— Кто? — одновременно выплевываем мы с Адамом. Но связь обрывается.

Нервно откидываю телефон на пассажирское сиденье рядом. Выкручиваю руль до упора. Разворачиваюсь и направляю автомобиль в противоположную от нашего дома сторону.

— Мамуль, а куда мы? — подмечает смену маршрута внимательная Ксюша, автокресло которой установлено посередине, так что она может следить за дорогой через лобовое стекло.

Услышав вопрос, Вася и Макс начинают крутить головами, осматриваясь.

— Сделаем круг, — объясняю удивленным детям. — Покатаемся немного, аппетит нагуляем.

«Или испортим», — бубню себе под нос. По крайней мере, меня точно будет подташнивать от очередной встречи со снобом. И лишь один нюанс не позволяет мне с чистой совестью послать его к черту.

Права, которые я должна вернуть…

Доехать, отдать и попрощаться навсегда — что может быть проще?

Но мой четко выверенный план разбился о суровую действительность. Стоило нам выехать на главную трассу и втиснуться в автомобильный ряд, как мы тут же застряли в пробке.

— Ма-ам, все еще жарко, — хнычет Ксю, как только мы полностью останавливаемся. Недовольные голоса детей тонут в сигналах машин и гуле двигателей.

— Знаю, мои зайки, знаю, — провожу пальцами по ключице вниз к декольте, поправляю лиф летнего платья, но тонкая ткань кажется сейчас недышащим панцирем, внутри которого парится все тело.

Опускаю стекло, и в салон проникает раскаленный воздух. Становится только хуже. Тяжело вздохнув, выглядываю на дорогу, оценивая ситуацию. Нескончаемая вереница машин зажала наш неповоротливый хендай с двух сторон, так что вырваться или объехать пробку нет ни единой возможности.

Закрыв окно, принимаюсь мучить кондиционер. Что-то в нем щелкает, выпускает немного холода и вновь глохнет.

— Ма-ам, ты нас сварить решила? — язвит Васька и дергает себя за футболку, обмахиваясь.

— Мы получим тепловой удар, — важно умничает Макс.

Понимаю, что они правы. И злюсь на Адама, из-за которого мы оказались в западне. Иначе бы плюнула на все — и помчалась домой, чтобы детей оставить в прохладе.

— Потерпите, — уговариваю их и включаю мультик на маленьком экране, встроенном в панель. Машина полностью адаптирована под запросы тройняшек. Продумана каждая деталь. От просторного салона до белого цвета, антиаварийного. Мои дети здесь хозяева и собственники, а не я.

Подумав, оставляю попытки реанимировать кондиционер и опять опускаю стекла, только сразу все, чтобы спастись сквозняком. Передаю детям бутылки с водой. А сама отстегиваю ремень безопасности, который врезался в грудную клетку.

Мы движемся, как черепахи, — и к нужному перекрестку приезжаем слишком поздно. Кажется, наша задержка оказывается роковой…

Прикусив губу изнутри до боли, я с прищуром наблюдаю, как эвакуатор забирает красный спорткар, а рядом каменным истуканом стоит Адам. Руки в карманах джинс, каждая мышца напряжена, будто вот-вот помятую футболку разорвет, брови хмуро сведены, черно-синий взгляд испепеляет инспектора, а лицо пылает яростью.