(Не)твоя тайна, или Разбуди мою страсть

Вероника Касс, 2022

Виктория собственноручно подписала кабальный договор и теперь должна платить неустойку. У нее нет таких денег. Но мужчина, от которого она уже однажды сбежала, предлагает ей необычный выход из ситуации: он прощает долг, Вика выходит за него замуж и помогает ему получить свидетельство об установлении отцовства на ее дочь… Зачем ему чужой ребенок и к чему приведут эти странные отношения?

Глава 7

Наше время

Моя ладонь утонула в его мощной и теплой руке, а сердце перестало биться, оно затаилось в ожидании. Ожидании чего-то нехорошего. Чересчур самодовольной была улыбка майора, который уже, наверное, давно и не майор, да и вряд ли по-прежнему офицер.

— Виктория, правильно? — прозвучал низкий хриплый голос, а я часто-часто заморгала.

Не может быть. Мужчина смотрел на меня испытующе — неужели не узнал? Ну не могла же я настолько измениться.

Я кивнула.

— Ко мне можно просто Виталий, без прочего официоза. — Видимо, могла… — Надеюсь, вы и правда специалист высокого уровня и удовлетворите все мои желания.

Я поперхнулась от его последних слов, уж очень они двусмысленно звучали. Пожелания, он должен был сказать пожелания — неужели оговорка?

— Простите, — произнесла, откашлявшись, и наконец-то выдернула руку из его ладони, больше напоминающей медвежью лапу. Она была как три моих.

Какой же Самойлов большой, я почти забыла… Почти…

— Я тоже надеюсь, что не подведу вас. И ваша квартира будет выглядеть так, как вы того и желаете, но сейчас, простите, я очень тороплюсь. Я пойду?

Я начала задыхаться.

Рядом с ним не хватало кислорода. Мужчина приподнял левую бровь, пару секунду гипнотизировал меня взглядом, словно пытался произнести мысленно какой-то приказ.

Узнал? Неужели все же узнал?

Нет. Нет. Лишь бы он так и не вспомнил, слишком некрасиво я с ним поступила девять лет назад.

— Что ж, — задумчиво кивнул Виталий и все же вышел из лифта, — идите, Виктория.

Я быстро шагнула в большую зеркальную кабину, пытаясь до последнего держать себя в руках. Пальцы подрагивали от волнения, и я вцепилась в тяжелый и толстый контракт, прижала его к своей груди, словно утопающая, хватающаяся за последнюю надежду.

Спасательный круг. Только в моем случае этот контракт был камнем, тяжелой металлической цепью, опутавшей меня по рукам и ногам и тянущей ко дну.

Виталий отвернулся и пошел в глубь апартаментов, но перед тем, как створки лифта закрылись, я успела заметить странный взгляд Марии Павловны. Женщина смотрела на своего начальника как-то озадаченно, слегка непонимающе, как будто ждала от него чего-то другого.

Странности, да и только.

Я на всех парах выбежала на улицу. Села в машину и, лишь вывернув за территорию этого комплекса и проехав еще двадцать минут в сторону дома, припарковала машину. Растерла ладонями лицо и попыталась собраться с мыслями.

Выходило с трудом.

Самойлов Виталий. Виталий. Мой новый заказчик. Мой случайный и, пожалуй, самый лучший любовник. Человек, спасший мне жизнь и психику. Мужчина, который, несмотря ни на что, пытался меня найти.

Ромка уверял, что я запала Вету в самое сердце, сама же я понимала, что тот просто хотел меня убить. Ведь вела я себя в тот знаменательный вечер, мягко говоря, непозволительно. Использовала двухметрового дяденьку и сбежала.

Так. Ладно.

Легонько постучала себя по щекам — надо собраться и взять себя в руки. Ничего страшного не случилось. Виталий не узнал меня — это однозначно к лучшему. Еще бы понять, что он забыл в Москве и откуда у него столько денег.

Посмотрела в зеркало заднего вида: мои глаза светились сумасшествием, как будто я нюхнула чего-то неположенного.

Помахала у лица этим чертовым контрактом и, отбросив его на соседнее сиденье, завела машину. Через два перекрестка я, не сдержавшись, обругала сама себя матами.

Ехала я не туда. Нужно к Раисе.

“Успокоиться! Взять себя в руки!”

Вбила в навигаторе нужный адрес, чтобы совсем точно и без промашек добраться до квартиры Расимовых.

Раиса была в приподнятом настроении, так же как и ее сын, чего не скажешь о Еве: та через губу попрощалась с женщиной и, показав Ринату, пока его мать смотрела на меня, некультурный жест из трех пальцев, схватила меня за ладонь и потащила на выход.

— Ева, а если бы Раиса заметила? — спросила я, уже сидя в машине.

— Мамочка, ты о чем? — рыжий демоненок превратился мгновенно в голубоглазого милого ангелочка.

— Ева, я видела, как ты попрощалась с Ринатом. Это дурной тон, — встретилась взглядом с дочерью в зеркале.

— Пф-ф-ф, — протянула дочка, — было бы перед кем стесняться! Расимов сам бескультурный и невоспитанный.

— Ну и чего такого невоспитанного он опять сделал? — Я с трудом сдержала улыбку, хоть и понимала, что дочь надо отругать, но не могла. Я с особым удовольствием слушала все новости об их непрекращающихся пакостях друг другу.

Ева насупилась и отвернулась к окну, а я перевела взгляд на дорогу.

— Я завалила из-за него математику, — выпалила на одном дыхании дочка.

— Как это?

— Он дал мне списать! — выкрикнула Ева, а голос дочери начал подозрительно дрожать.

— И? Бельчонок, что дальше? У него были ошибки? Ты из-за этого расстроилась?

То, что дочь написала контрольную по математике на натянутую, слабенькую троечку, я узнала еще раньше нее. Но я и предположить не могла, что Ева так расстроится, ведь плохие оценки по математике — это наша обычная практика, ничего нового и удивительного.

— У него не было ошибок! Он написал на пять! На пять с плюсом, мама. — А вот это уже интереснее.

— Хочешь сказать…

— Да, да! Он специально дал мне списать с ошибками, а потом все исправил. А я только подумала, что он настоящий, надежный мужчина.

— Ева!

Я громко рассмеялась — ох уж эта детская непосредственность. Как можно одновременно в чем-то быть совершенно несмышлёным дитём, а в чем-то — взрослым и разумным человеком, со своими взглядами на жизнь. Удивительно.

— Ринат не мужчина, он мальчик, он даже младше тебя, если ты не забыла. Так что ты должна делать скидку на это. Тем более я тебе уже сколько раз говорила, что мальчики взрослеют в разы медленнее девочек.

— То есть мне терпеть его выходки, пока он не повзрослеет? — успокоившись, спросила дочь.

Я тормознула на светофоре и повернулась к Еве, она смотрела на меня серьезными заплаканными глазами. Родная моя маленькая девочка, как же не хотелось ее расстраивать и разочаровывать, что списанная контрольная с ошибками и краска на стуле — это такие мелочи по сравнению с тем, что нам, женщинам, действительно приходится терпеть от мужчин.

Быстро-быстро заморгала, чтобы прогнать всплывший перед глазами образ бывшего мужа. Можно ли простить предательство? Хоть когда-нибудь? Ведь есть на свете женщины, умеющие прощать или хотя бы отпускать. Я отпустила, переступила через него, но не простила до сих пор, потому что ненавижу. Смотрю каждый раз в голубые глаза Евы и люто ненавижу Антона за то, что все так, а не иначе.

— Родная, попробуй не реагировать на него. Увидишь, он сначала начнет пакостить еще сильнее, но потом ему это надоест. И не придется ничего терпеть.

— Думаешь?

— Белочка, я уверена, — натянуто улыбнулась, отгоняя прочь никому не нужные воспоминания, и, переключив скорость, тронулась с места.

В моей жизни давно не было места для Куркова. У меня не было даже лишней секунды, чтобы думать об этом призраке прошлого. Тем более сейчас, когда на горизонте появился еще один призрак. Надо выяснить, что Самойлов забыл в столице. Позвоню Калининым, они-то уж точно должны знать все подробности. Непременно так и сделаю, помогу Еве с контрольной работой над ошибками и засяду за свою собственную. Работу над ошибками прошлого.