Булочка с изюминкой

Вероника Вячеславовна Горбачева, 2018

Варвара Павловна вроде бы и не завидовала героем-попаданцам, но втайне от взрослой дочери до сих пор читала книги в ярких обложках и витала в облаках, мечтая хоть что-то изменить в привычной жизни. И вдруг, как снег на голову, на её маленькую семью посыпались события дивные и невероятные. Но, увы, чудеса предназначены не Варе, а её дочке! Это перед ней открыт портал в неведомый мир, это её ждёт любящий принц, и манят чудеса, и ждёт светлое грядущее… А что же остаётся маме?Всеми силами цепких дамских ручек она хватается за уникальную возможность. Ибо другого шанса не будет

Глава 6

Варвара Пална проснулась под умиротворяющий перестук колёс.

Засыпала она, кстати, под него же. Перед сном с удивлением потаращилась в темноту за панорамным окном вагона, однако ничего интересного в ней не обнаружила. Мелькали в объёмистом световом пятне, кидаемом из окна на землю, невразумительные бугры и пышные кочки, то ли кущи кустарников и деревьев, то ли сочные луговые травы… Однажды поезд словно взвился в воздух; но нет, это просело под ним пространство, стук колёс изменился, перешёл на характерный, гремящий, как обычно бывает, когда состав пересекает мост. Далеко внизу мелькнула широкая полоса водной глади с пятном отражённой встающей луны. И опять — чернота, чернота…

Если бы не неимоверная, фантастическая роскошь поезда — и не скажешь, что ты в чужом мире. Впрочем, даже пышность обстановки довольно скоро примелькалась, стала, представьте себе, привычной. К хорошему ведь быстро привыкаешь, да? И официанты в белоснежных форменных кителях с золотыми аксельбантами, встретившие компанию гостей и хозяев в вагоне-столовой, эти улыбающиеся симпатичные юноши, казались не какими-то иномирцами, а вышколенными студентами, удачно пристроившимися подработать. И хрусталь, и дорогой фарфор на столах воспринимались гармоничной и неотъемлемой частью интерьера. И изысканно сервированные блюда, подаваемые отнюдь не крошечными порциями, над которыми порой похихикивали Варвара с подругами, решившие в кои-то веки кутнуть в шикарном ресторане — нет, кормили здесь не только вкусно, но и сытно, от души, «по-нашему»… Всё вокруг казалось частью дорогой элитной поездки, выигранной в лотерею или полученной по какому-то иному случаю: а раз досталось даром — так наслаждайся, Варюха, что ж тебе ещё? Не забивай голову высокими материями и каким-то чужим миром, здесь всё — то же самое… А когда обаятельнейший Эрих Мария, королевский брат, эмпат, извинившись, встал из-за чайного стола, и, расхаживая по пушистой ковровой дорожке, с кем-то вполголоса принялся беседовать, приложив руку к наушной драгоценной клипсе — переговорнику, амулету отдалённой связи — казалось, что обычный скромный миллиардер или аристократ с кем-то общается по мобильнику…

Даже выделенные Варваре, как почётной тёще не наследного принца, апартаменты, занимавшие полвагона и состоящие из спальни с огромной кроватью от стены до стены, ванной комнаты и небольшой гостиной — никак не могли убедить в своей чужеродности, а лишь казались копиями «Восточного экспресса» или «Экспресса Махараджей». Лишь луна, заглянувшая сперва в одно окно вагона, затем, позеленев, в другое, на противоположной стороне, и оказавшаяся, на самом деле, двумя лунами, поставила железную точку на всех сомнениях.

Там, за окнами, расстилались холмы и леса Илларии.

К тому же, здесь оказалось намного теплее. По-летнему. Стоило закрыть глаза — и чудилось, что едешь на юг, к Черному морю. Впрочем, паровоз и в самом деле должен был упереться в побережье, где раскинулась столица — славный древний город Авилар. Там уже с нетерпением поджидали принца для празднования, наконец, его бракосочетания с принцессой Светланой.

Поначалу сам поезд, как таковой, наряду с восхищением вызвал и удивление. Варвара Пална, с момента знакового разговора с Эрихом, дала зарок — ничему в дороге, да и на месте прибытия не удивляться, дабы не сесть в лужу, не ударить в грязь лицом, не… одним словом, не опозориться с возможными дурацкими вопросами. Поэтому, когда на великолепном лимузине, смотревшимся на фоне грязного апрельского снега и хрущёвок совершенно инородно, их с дочерью домчали до заброшенного вокзала — она не задавала вопросов. Хоть железнодорожная ветка и бездействовала вот уж лет двадцать, со времён так называемой «перестройки», когда Министерство путей сообщения навсегда отменило маршруты через их городок, как убыточные. Там даже рельсы оставались лишь для маневренных тепловозов, снующих с вагонами от одного заводика к другому; остальное давно потихоньку разобрали и потырили на металлолом.

Когда Эрих, извлёкши из кармана дорогого пальто некий приборчик, похожий на мобильник, что-то прикинул в уме, нажал поочерёдно несколько кнопочек — и перед ними прямо в пустоте разверзся переливающийся лазурной синевой портал — и тогда она сдержалась от восторженных воплей. Подавила недоумение, шагнув сквозь подёрнутую живой рябью перепонку, и, поддерживаемая твёрдой королевской рукой, очутилась не в сказочной стране, а опять же — на вокзальчике. Правда, не в пример чище и красивее того, что остался за спиной. Небольшое здание красного кирпича под черепичной крышей и с глазастыми часами на фасаде стояло одно, как перст, во всём чистом поле; на видимом пространстве кроме него, небольшой платформы и состава из четырёх вагонов больше ничего не было.

А в поле колосилась под тёплым ветром пшеница.

А за спиной, где-то в двух шагах, оставался сырой грязно-снежный апрель.

И только, осмотрев выделенный ей, по словам Эриха, «скромный уголок»-апартаменты, переждав приступ головокружения и всеобщего лёгкого волнения, вызванного её состоянием — вспомнили, наконец, что мама Варя таки неделю как после гипертонического криза! — после того, как поезд тронулся, и все собрались в салоне на приятную беседу, Варвара не утерпела и спросила, наконец: почему именно поезд? Если есть в Илларии специалисты по открытию порталов из одного мира в другой — то почему бы не сделать выход прямиком в столицу, сразу?

И получила неожиданный ответ:

— Слишком дорого, драгоценная Варвара Павловна.

Король Эдвард сокрушённо развёл руками.

— К сожалению, дело не в средствах, а в энергетических затратах. Каждый портал, открытый в немагический мир, снабжается особой защитой, препятствующей оттоку магии — и во избежание магического дисбаланса нашего мира, и чтобы не нарушать естественного хода развития вашего.

«Магич…» — мысленно Варя поперхнулась. Не удивляться, только не удивляться!

— Понимаю, — кивнула она.

— Да и контроль над хождением между мирами удобнее держать, когда число входов-выходов невелико, это вам наш Эрих, как глава службы безопасности, подтвердит…

«И почему я не удивлена? Потому, что, собственно, самое разумное, когда за безопасностью семьи и государства следит кто-то из самой царствующей семьи. Элементарно, Ватсон…»

— Тем не менее, портал востребован, и не один. Между нашими мирами поддерживается, пусть и засекреченный, обмен культурными и научными связями, и даже кое-что копируется. Мы с удовольствием берём у соседей лучшее, и, поверьте, не остаёмся в долгу. Портал, через который мы прошли, обслуживает несколько территориальных единиц: как это у вас — областей? регионов? Не слишком удобно для землян, но вы привыкли преодолевать большие расстояния на транспорте. К тому же, пребывание в нашем мире компенсирует возможные неудобства дороги. Здесь по прибытии, достаточно зайти в здание, которые вы недавно видели: это портальная станция, которая доставит иномирца или нашего соплеменника в любую точку Илларии.

Король добродушно улыбнулся.

— Предвижу очередной вопрос, дражайшая родственница. Мы не воспользовались порталом, ведущим напрямик в столицу, специально для того, чтобы подготовить вас, как впервые прибывшую в наш мир, к новой среде. Этот чудесный поезд, — он повёл вокруг себя рукой, — на самом деле — адаптивный. В его стенах встроены особые магические информационные блоки, мягко и ненавязчиво загружающие в мозг знания языка и письменности, основы истории, географии и политического устройства, базовые навыки этикета. Они даже настраивают моторику тела под вождение некоторых видов местного транспорта, мобилей, например. Есть и краткая сводка светской хроники и новостей культуры. Долгое время наши маги работали над тем, чтобы всю эту уйму знаний впихнуть в человеческую голову одномоментно, разом; но получалось слишком болезненно, знаете ли… А вот внедрение малыми порциями, в течение суток оказалось весьма эффективным. Так что, не удивляйтесь, драгоценная, когда, проснувшись поутру, вы защебечете на нашем языке. Я, кстати, таким же образом выучил ваш, и вроде бы неплохо.

…И потому-то, вдоволь налюбовавшись на жёлтую и зелёную луны, Варвара Пална изо всех сил постаралась заснуть, предчувствуя, как утром проснётся обновлённой, просветлённой… возможно, даже чуточку похудевшей — ведь её организму придётся затратить массу сил на усвоение новых знаний, так ведь? А она во время сессий всегда худела, хоть и жор нападал отменный, но всё в ту пору шло в мозг, в мозг…

А среди ночи проснулась в холодном поту: ей вдруг показалось, что сказки нет, что на самом деле она просто едет в командировку, или в отпуск, напридумывав себе бог весть что. Но под руку мягко скользнуло нежнейшее пуховое одеяло, в свете ночника кровать вновь показалась необъятной, как сама волшебная страна, а сквозь плотные шторы по-прежнему светили обе луны, обе! Торопливо перекрестившись, Варвара Пална зажмурилась — и вдруг, как девочка, пробормотала:

— На новом месте приснись, жених, невесте!

И нырнула под одеяло, в тёплые, нагретые её большим жарким телом, недра.

…Среди ночи к ней, наконец, вернулся Он — её давнишний призрачный возлюбленный, которого она не видела уже лет пять, не меньше. Целовал жадно, почти до боли, овладевал неистово и нежно, и шептал ласковые слова, и называл своей сладкой женщиной, сдобной булочкой, пышечкой… Кому другому в реальной жизни Варя не спустила бы — терпеть не могла подобных прозвищ! — но от голоса знакомого незнакомца млела и таяла, и восхищалась, и ловила волны восторга и удовольствия, одну за другой, одну за другой…

А утром проснулась, и под мерный стук колёс и едва заметное раскачивание вагона долго ещё мечтала, и губы её, чуть припухшие со сна, словно от поцелуев, всё лелеяли манящую улыбку.