Дефиле по подиуму

Вера и Марина Воробей

После успешно сданных экзаменов за девятый класс Аня Малышева, приложившая немало усилий, чтобы избавиться от комплексов по поводу своей внешности, решила закрепить успех и отправилась в школу при одном из московских модельных агентств. Ради этого она отказалась поехать на летние каникулы в Прагу вместе с Ваней Волковым. Ваня же решил, что Аня его разлюбила, и, вернувшись в Москву раньше срока, стал за ней следить…

2

К дому Пал Палыча они приехали вечером, часов в восемь. Погода была чудесная, про такую говорят: «шепчет». Аня несла печенье, а Иван пакет с бананами.

— О, нашего полку прибыло! — заголосили эксплореры.

— Что там у вас вкусненького? — Ека сунула нос в Ванину сумку.

— Пал Палыч, здравствуйте! Как вы себя чувствуете? — Ваня с Аней радостно улыбались.

— Здорово, друзья! Проходите, проходите. — Кэп сидел прямо на полу.

Рядом в кружок сидели все знакомые ребята: Змей, Фриз, Дорсэт, Хуб, Игл и Дэзи с Екой.

— Вольф и Аннет вечно опаздывают, — проворчал Хуб.

В центре круга расстелили салфетки, поставили большущие кружки с изображением достопримечательностей разных городов. Девушки выложили фрукты, печенье, конфеты, разрезали торт.

— Кому чай, кому кофе? — спросила Дэзи.

Аня чувствовала себя очень уютно в этой странной комнате, похожей на поляну. Здесь не было мебели, не было штор и жалюзи, не было ничего, что бы делало ее похожей на другие комнаты. На полу лежал зеленый, как трава, палас, а по стенам были развешаны разные сувениры, находки, трофеи. Мирно лилась беседа, изредка прерываемая шутками и смехом. Змей тихо перебирал струны гитары, изредка бросая взгляды на Дэзи. Аня посмотрела на нее более внимательно.

Девушка не выделялась той броской красотой, которая обычно привлекает внимание с первого взгляда, но все ее движения были полны такой естественной грации, что глаз невозможно было отвести. Вот она протянула руку, и у Ани перед глазами возникло видение — адажио из балета «Лебединое озеро». Рука Дэзи будто сама по себе плавно двигалась, и все неотрывно следили за ней. Вот Дэзи повернула голову, и в сумраке комнаты словно мелькнула изящная тень знаменитой скульптуры Родена.

«Боже, как это прекрасно! — промелькнуло у Ани в голове. — Я безумно хочу вот так же владеть своим телом! Но так я не смогу никогда, с этим надо родиться. Разве могут этому научить? — закралось в ее душу сомнение. — Но ведь должен человек совершенствоваться! Ведь все в нем должно быть прекрасно, как учат классики». — Аня не слышала, о чем говорят ребята. Она искоса взглянула на Ваню и увидела, что он тоже не отрываясь смотрит на Дэзи. Все смотрели на нее, даже Пал Палыч. Аня перевела взгляд на Еку. Та пристально, с ухмылкой, смотрела Ане в глаза. «Что, забеспокоилась девочка-ромашка за своего мальчика-колокольчика?» — говорил ее взгляд.

— Ну что, эксплореры? Час настал, и я должен сообщить вам пренеприятное известие. — Кэп потупил взгляд.

— К нам едет ревизор, — хмыкнул Дорсэт.

— Нет, от вас уезжаю я, — с трудом произнес кэп.

— Куда?! — хором выдохнули ребята.

— В больницу. Надо малость подлечиться. Есть кое-какие осложнения. Тянуть больше нельзя.

— Да что с вами такое?

— Ничего страшного. Не буду нагружать вас медицинскими терминами, — сказал кэп. — Осенью встретимся. Ну что носы повесили? Нормальная рабочая ситуация. Нельзя откладывать на завтра то, что можно и нужно сделать сегодня. Я однажды отложил, теперь судьба меня нагнала и вернула на три хода назад, чтобы сделал то, что отложил. Обманул самого себя. Что касается летнего лагеря, то, кто желает, может присоединиться к другим группам. Я буду договариваться индивидуально. Меня не позорить. Дисциплина железная. Кто проштрафится, пеняйте на себя — придется расстаться навсегда. Ека, слышала? — строго спросил кэп. — Потом немного подумал и добавил: — А вообще, я в вас не сомневаюсь. Все, разбегаемся. Всем пока. Созвонимся. Аннет и Вольф, задержитесь, мне надо с вами поговорить.

Ребята стали молча выходить, качая головами и уныло поглядывая друг на друга. Конечно, все были расстроены. Команда есть команда, и если она распадается, пусть даже временно, то пропадает азарт игры.

Когда дверь за ребятами закрылась, в комнате повисла гнетущая тишина.

— Даже не знаю, как вам сказать, — вздохнул Пал Палыч.

— Не надо ничего говорить, мы все понимаем, — тоже вздохнул Волков. — У нас пока мало опыта, мы в клубе всего ничего. Кто возьмет нас в команду?

— Нет, не то ты говоришь, — возразил кэп. — Понимаешь, я вашим родителям обещал глаз с вас не спускать. Как я могу передоверить вас другим людям? Поймите меня, прошу вас. — Кэп стукнул себя в грудь и поморщился от боли. — У нас еще столько походов впереди!

— Конечно, выздоравливайте поскорее. — Аня потянула Волкова к выходу. — До свидания!

— До свидания!

Аня пулей выскочила на улицу, Ваня едва поспевал за ней. Стоило ей пройти несколько шагов, как слезы градом покатились по щекам.

— Как же так, Вань? Ну почему? За что это? Я так хотела, так старалась, я все сделала, чтобы поехать, и такой облом! — Ане не хватало воздуха, она не успевала сделать вдох.

— Тише, тише! Ань, солнышко, ну не плачь! — стал успокаивать ее Ваня. — Я не могу видеть твои слезы. Прошу тебя, успокойся.

Он все шептал и шептал, гладя девушку по волосам, целуя мокрые соленые щеки, сжимая ее руки в своих ладонях. Ваня пока еще не успел оценить постигшей их неудачи, он понимал только одно: сейчас надо успокоить, отвлечь любимую девушку, а делать выводы, принимать решения — все потом.

Они медленно брели домой, то останавливаясь и обсуждая слова Пал Палыча, то замолкая, обдумывая дальнейшие ходы. Переливая из пустого в порожнее, они и так, и эдак раскладывали сложившуюся ситуацию, но решение оставалось неизменным — с лагерем в этом году ничего не выйдет.

Как-то незаметно они добрели до Аниного дома, долго стояли у подъезда и не могли никак расстаться. Эта неудача еще сильнее сплотила их. Казалось, стоит им сейчас разойтись, и судьба-злодейка добьет их поодиночке. Но часы неумолимо отсчитывали положенное время, и, поцеловавшись на прощание, Малышева с Волковым расстались.

— До завтра. Спи спокойно, — прошептал Ваня. — Мы что-нибудь придумаем.

— Спокойной ночи. — Аня вошла в дом.

Открыв дверь своим ключом, Аня сообщила родителям, что пришла, и заперлась в ванной. Равномерное журчание воды немного успокоило нервы. Аня погрузилась в пенную воду и зажмурила глаза. Она любила под шум льющейся воды вести вслух диалог со своим вторым «я».

«Только такая дура, как ты, может решить, что все должно быть тип-топ», — сердито проговорила ее рациональная, разумная, половина.

«Но я же так старалась!» — оправдываясь, возразила иррациональная, уповающая на эмоции, половина.

«А твои старания и были оплачены с лихвой, или не так?»

«Стала бы я только из-за оценок так напрягаться!»

«Конечно, мы ведь привыкли учиться на троечки, быть страшненькими и толстенькими, страдать оттого, что нас никто не любит, и при этом очень себя жалеть». — Рациональная половина явно вела в счете.

«Ничего подобного! Что ты хочешь этим сказать?» — не сдавалась иррациональная половина.

«А то! Налицо множество побед, и на этом фоне какая-то несостоявшаяся поездка в какой-то экстрим-лагерь, где и кроватей-то нормальных нет, выглядит полной ерундой».

«Но так хочется!»

«Хочется — перехочется!» — усмехнулось рациональное «я».

Диалог был закончен. Как всегда, победила дружба, в душе у Ани установилось относительное равновесие, и она отправилась спать. Даже есть совсем не хотелось!