Тропой необъявленной войны

Вера Чиркова, 2023

Отбор шел пять дней, и четверых из кандидатов я выделил еще в первый день. Во второй – еще двоих. В третий, нехотя, добавил в список двух девушек. Нет, я не против женщин-очей, просто очень уж опасна и трудна наша работа. И лучше им искать себе дело поспокойнее. Однако девчонки так явно превосходили соперников в некоторых, крайне важных для меня, вопросах, что было просто подлостью их не взять. В четвертый день мне повезло, неожиданно вырвались вперед еще трое, став первыми из немногих, правильно решивших сложную задачу. На последнего, ехидного Ларика, с несчастным вздохом указала Кларисса, осознавшая к окончанию пятого дня, что я намерен закрыть список, так и не набрав намеченной дюжины воспитанников. А сейчас они, озабоченно перешептываясь, неторопливо плетутся назад, снова заглядывая в каждую комнату.

Глава шестая

— Я не стану тебе ничего говорить, — мягко сообщил я сыну, — пока не услышу объяснение Сарда, поскольку в этой истории он вел себя довольно странно. И теперь я хочу знать причины его поступков. Духи, принесите сюда Сардата, только дайте ему одеться, если уже спит.

— А ты уверен… — Дорик взирал на меня с непонятной тревогой, — что он подчинится? Гоблины его очень хвалят… а про тебя даже не вспоминают. Вон Лин… столько лет ходила к ним, но ничего не знала.

— И это правильно, — кивнул я, и смолк, глядя на шлёпнувшегося в мох Сарда.

— Между прочим, — осмотревшись, невозмутимо заметил он, кладя на стол блеснувшую лезвиями звёздочку, — я мог и порезаться. Добрый вечер. Наконец ты догадался вытащить меня в такое место, куда не дотянутся поисковые амулеты.

— Значит, на тебе маячки, — сразу догадался я, услышав о любимой игрушке сыскарей, — и кто поставил? Люди Жинтаса или ковен?

— На этот вопрос я не стану тебе отвечать, — дерзко заявил старый друг.

По всем правилам мне следовало поверить этим словам, но горящий тревогой и надеждой взгляд гоблина просто умолял об обратном.

— Вот, — колко заметил Дор, — расцвел цветик.

Сард посмотрел на него с жалостью и откровенно вздохнул.

— Подожди, Дорик… — остановил я напарника, — тут что-то не так… дай подумать…. Скажи, Сард, а ты не хочешь говорить или не можешь?

— Второе, — поспешно ответил он, и в голосе прозвучало искреннее облегчение.

— Значит, запретили, — сделал я единственный возможный вывод, — и кто? Ковен, сыск или король?

— Все, — удрученно вздохнул Сард, и сначала я его ответу не поверил.

Как такое может быть? Что я им сделал? Да всего несколько дней назад я обсуждал с королем деловые вопросы, и Клара там тоже была… А еще позавчера сидела рядом на отборе и подсовывала мне кандидата… Стоп. А вот отсюда нужно вернуться назад… и выяснить некоторые подробности.

— Сард, а ты не припомнишь, когда это произошло? Когда они тебе запретили что-то мне рассказывать? И почему все вместе?

— Не могу… — с болью шепнул он.

— Может, они клятву с него взяли? — предположил с интересом слушавший нас Дор.

Гоблин глянул на него с неожиданной благодарностью, а у меня огромный камень с души свалился. Ну вот вы и попались, заговорщики, теперь я узнаю все. И спокойно, без спешки, продумаю план действий.

— Судя по тому, как ты развеселился, — Сард смотрит еще недоверчиво, но в голосе звучит надежда, — меня обманули?

— Немного не так, — усмехаюсь уже откровенно, — они искренне считают, что ты в капкане. Но забыли, что указ о передаче мне во владение Казайских пустошей я писал сам, и не забыл ни про особый статус майората, ни о правах его жителей. В том числе права на единое правосудие. А оно возможно лишь, если подданный присягает одному правителю. Поэтому все вы, жители Гоблинора присягаете только мне, и больше никому. И следовательно, никто не имеет права требовать от вас каких-либо клятв. А если вы их по незнанию дали, я имею право своей волей эти клятвы отменить. Что сейчас и делаю.

Я поднял ладонь, вызывая знак королевского ока, и строго произнес:

— Я, высшее королевское око Грег Диррейт, правитель Гоблинора, властью дарованной мне королем Тордизании, освобождаю наместника Сардата Шелана от всех клятв, данных им по незнанию.

— Если бы я знал… — с досадой выдохнул наместник, сдергивая с шеи ставший безопасным амулет, — ни за что бы не попался.

— А должен был знать. Это твоя обязанность, наизусть выучить законы, защищающие тебя и твоих сородичей. Ну, и как давно они повесили тебе на шею эту гадость?

— Еще в начале весны, луны четыре назад. И постоянно следят… один шпион даже живет в Гольдоре. Лавочку мелочную открыл… нашим торговать некогда.

— Пусть пока посидит… а если и сбежит, не страшно. Нам он не нужен. Лучше объясни, чего они хотели и почему ты не дал мне знак?

— Как дать тебе этот знак, если ты не приходишь? — расстроенно уставился на меня гоблин, — Они же нарочно тебя этой школой загрузили. Чтобы никуда не лез… а вот куда точно — я не знаю. Но знак я подать пытался… и не раз. Доральду делал обидные замечания, и даже угрожал, надеялся, что пожалуется, твои собственные приказы не выполнял… меня за это даже старшие матери два раза к себе вызывали, холку мылили… позавчера падчерицу Диста нахально притащил, ты и спрашивать не стал, почему…

Он с досадой махнул рукой и отвернулся, а у меня с души свалился последний камень.

— Завтра приду, поговорим спокойно, — пообещал ему твердо, — А сейчас объясни про Лин… и про ваши обычаи отрезать волосы. И почему этот Дист сделал из девушки служанку?

— Но это неправда! — возмутился прямодушный гоблин, даже не подозревая, что последний вопрос я добавил, чтобы отвлечь его от преждевременных догадок. — Он относится к падчерице, как к родной дочери. Когда Дист встретил Женьезу, Эвелине было всего шесть и он забрал их вместе. И три года заботился о ребенке, как не каждый родной отец. А Женьеза судилась с мужем, он не хотел давать ей свободу, пока не вернет дочь.

— Все, — остановил я его, — это дело я помню. И теперь я знаю, кто ее отец. Тогда он проиграл, но позже, семь лет назад, когда вы начали строить Гольдор, подал в суд на бывшую жену. Требовал отнять у нее дочь, вынужденную жить в шалаше, умываться холодной водой и спать на камнях. И на этот раз его адвокаты были убедительнее, хотя я был против. Но к сожалению в меньшинстве.

— Хорошая у тебя память, — непонятно, похвалил или съехидничал повеселевший Сард, но теперь я снова был готов прощать ему мелкие шпильки. — Ну а Лин отрезала косу неспроста. У нас есть правило… если потерял кого-то близкого, нужно отрезать часть волос и боль потери станет меньше. В тот день она ненадолго оставила лежавшего без памяти отца с сиделками, но сильно за него волновалась… и тут еще гоблинки решили развлечься… вот и сорвалась. И оказалось, что интуиция ее не подвела, он как раз ненадолго пришел в себя. Ну а потом она устраивала все эти скорбные церемонии… Дист получил вестника только на следующее утро, и мы пошли ей помогать.

Смотреть на застывшего статуей Дора было неимоверно больно, но еще оставался шанс все исправить.

— Иди туда, — велел я сыну, — разгони всех по спальням и забери ее в замок. Я тоже сейчас приду.

— Ты… — с непонятным сомнением спросил гоблин, когда мой напарник исчез, — разрешаешь Доральду хозяйничать в своей школе?

— Я взял его постоянным лекарем. Ты же понимаешь, что четырнадцать подростков непременно найдут где получить синяки и ссадины?

— А ковен… не заберет?

— Не сможет. Дор теперь королевское око и мой напарник, — гордо усмехнулся я, осознав, как вовремя занялся поиском лекаря.

И как удачно предложил это место сыну. Теперь у меня есть не только хороший целитель но и надежный напарник.

— И когда только успел? — ухмыльнулся Сард, поднимаясь из мохового кресла, — пора мне, Ками последние дни ходит, боюсь прозевать. Одну вещь еще хочу сказать… хотя давал Лин клятву молчать и не вмешиваться. Ее отец… старый негодяй, ничего девочке не оставил. Все отписал старшим дочерям, с условием, получит та, кому удастся до совершеннолетия выдать Лин замуж за состоятельного человека, обязательно живущего далеко от Гольдора.

— Спасибо. Духи отнесите его домой. — я подождал, пока растает туманный хвост зеленого пути и попросил, — и присмотрите за Ками. Если что-то будет не так, сообщите Дору.

— Мы и так следим, — вынырнуло из мха сразу несколько полупрозрачных голов, — Дорик уже попросил.

— А можете мне показать… что сейчас в школе? Самому идти не хочется.

— Можем, — уверенно ответили они и я перевел дух, не люблю просить, если не уверен, что мне пойдут навстречу.

Зеленый призрачный шар вырос прямо передо мной, слегка сплющился, уплотнился и я увидел в нем, как в оконце, коридор на втором этаже и спину сына, стоящего перед толпой учеников.

— Да, я не ваш наставник, — спокойно говорил Дор, явно отвечая на дерзкий вопрос, — но я ваш лекарь и учитель. И сегодня проверяю, как вы исполняете команду отбой. Она прозвучала еще четверть часа назад, а вы еще гуляете по школе, хотя должны находиться в своих спальнях. Купаться, стелить постели и ложиться спать.

— А если не пойдем? — спросил один из учеников, чье имя я пока не выяснил.

— Не советую начинать учебу с нарушения правил. Вы видели, сколько было желающих сюда попасть? Как думаете, они согласятся приехать, если тут освободится место?

— Грег сказал, что никого не выгонит, — нахально прищурился Шет.

— Правильно, так он и сказал, — уверенно кивнул временному старосте Дор, — но вы же не дураки, прекрасно понимаете, что он имел в виду учеников, которые хотят учиться и хотят стать королевскими очами. А зачем ему тратить время и силы на дебоширов, не желающих выполнять написанных им правил?

— Я иду спать, — оторвался от толпы Клен, — спокойной ночи.

— Но мы же хотели караулить… — огорченно вздохнул кто-то.

— Чего тут караулить? — удивился сын, — стены охраняют заклинания, ворота — тоже и еще привратник.

— Столовую, — обреченно признался Мих. — Но я тоже пойду спать, я привык рано вставать.

— А зачем караулить столовую, она может сбежать?

— До нее придется добираться, — пояснил Шет.

— А…, так вы боитесь зарядки? — засмеялся Дор, — и ради этого готовы всю ночь не спать? Так это бесполезно. Завтрак может оказаться в любом другом месте.

А вот я до такого не додумался… видимо, это шуточки учителей южной школы. Нужно будет расспросить Дора. Хотя приготовил я вовсе не обычную зарядку, какую делают по утрам сонные ученики лицеев.

— Зарядку? — не поверил Шет, присмотрелся к Дору, — а не врешь?

— Утром проверишь. А сейчас спать.

Через минуту коридор опустел, и потянулись под потолком зеленые плети лиан. Вот теперь и я был спокоен за учеников. А Дорик шагнул в мою комнату и резко захлопнул за собой дверь. Нарочно так стукнул, понял я через пару секунд, когда дружно прикрылось несколько соседних дверей.

Ох и проныры!

Зеркало начало таять и мне осталось лишь разочарованно вздохнуть, духи и так нарушили мое же правило не следить за близкими.

Путь принес меня в столовую, к широкому мягкому дивану, в уголке которого сидела моя любимая и задумчиво крутила какую-то игрушку. Я рухнул рядом, уткнулся лицом ей в колени и нежно поцеловал погладившую меня руку.

— Много узнал?

Вот как она умудряется угадать главное, мне всегда было непонятно, но я неимоверно ценил эту способность. Легко разговаривать с человеком, которому не нужно ничего объяснять на пальцах.

— Сыск взял с Сарда клятву… — коротко поясняю ей выясненные вечером детали, а закончив, с деланой беспечностью добавляю, — а Дорик пошел в мою школу. И возможно придет сюда с девушкой… они, оказывается давно знакомы. Это та, последняя, что привел Сард.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь? — Рванулась куда-то бежать Зия, но я не пустил.

— Ну и куда ты помчалась, родная? Все у тебя в порядке, и платье и прическа. А она вообще в мужском костюме ходит, и волосы коротко остригла.

— Зачем? — насторожилась жена.

— Я думаю, чтобы учиться не мешали. Но Сард говорит, у них обычай такой есть, когда кого-то теряют. А у Лин шесть дней назад отец умер.

— Так она гоблинка? Но королевские очи…

— Она человек, — ее мать ушла к гоблину и у них уже две дочери.

— Истинная любовь, — понимающе улыбнулась Зия и в этот момент неподалеку распустился пышный клуб зеленого тумана, принесшего Дора и Лин.

В одно мгновения я оказался на приличном расстоянии от жены. Сидел со скромно сложенными на коленях руками и кротко изучал вазу с фруктами, одиноко стоящую на обеденном столе.

И только через несколько секунд осознал, что никого не интересует моя персона. Зия смотрела на сына, а тот удерживал рвущуюся из его рук Лин.

— Не хочу, не хочу, не хочу… — почти кричала она, — отпусти меня, никуда я не пойду…

Придется вмешаться, иначе у нее начнется истерика, понял я с огорчением. Так расстроить эту стойкую девушку могло только что-то очень серьезное и разбираться с этим придется прямо сейчас.

— Дор, — шагнул я к сыну, и Лин тотчас дернулась, притихла, затравленно озираясь. Видимо, только сейчас осознала, что они уже не в школе. — Позволь мне поговорить с ученицей? Всего две минуты.

— Сначала мы умоемся, — неожиданно отодвинула меня в сторону Зия, решительно подхватывая Лин под руку, — идем со мной. А вы пока чай подайте.

И та послушно пошла, так и не подняв на меня взора.

— Не переживай, — попытался я ободрить Дорика, — сейчас разберемся. Я тут кое-что узнал…

— Так ведь обрадовалась… — потеряно смотрит он, — по-настоящему обрадовалась, когда увидела меня в своей комнате. И вдруг…

— Что ее насторожило?

— Я сказал, что отведу ее сюда… познакомить с матушкой. Вот скажи, что в этом такого страшного?

— Ничего. Она боится вовсе не нас, ты сейчас это поймешь. Помоги мне принести чай.

— Духи, принесите пироги, — рухнув на стул, буркнул Дорик, и над столом замелькали зеленые ручки, — спасибо, мои хорошие.

— Проходи, не стесняйся, — раздался от двери голос жены, и я тотчас обернулся.

И только теперь понял, что ощутил сын, когда увидел Лин в платье. Женская одежда изменила ее кардинально, исчез слегка растрепанный, грубоватый парнишка с ехидным прищуром недоверчивых глаз и появилась хрупкая, изящная, немного растерянная девушка.

Дор тотчас оказался рядом с ней, усадил на стул, и, наполнив чашки чаем, устроился рядом.

— Грег… набравшись решительности, виновато взглянула на меня ученица, — я…

— А ты сначала попьешь чаю и выслушаешь меня, — решительно останавливаю заявления, от которых ей потом захочется отречься, — поскольку это я велел Доральду привести тебя сюда. Ведь ты уже шесть дней как моя подданная, а до сих пор не присягнула мне в верности.

Конец ознакомительного фрагмента.