Спасти нельзя оставить. Сбежавшая невеста

Вера Чиркова, 2018

Леаттия Брафорт, наследница старинного, но обедневшего и потерявшего все привилегии рода, считала себя самой счастливой девушкой города, если не страны. Ее выбрал в жены сам герцог и уже пять лет терпеливо ждал момента, когда юная невеста достигнет совершеннолетия, попутно забрасывая ее подарками, нарядами и цветами. Счастливая сказка рассыпалась пеплом в тот же миг, когда Леаттия увидела изуверские забавы своего возлюбленного. С той минуты она желала лишь одного – сбежать подальше от жестокого монстра. И знала наверняка, что мечтает о невозможном, ведь его светлость позаботился о надежных оковах для своей избранницы.

Глава шестая

Разбудила беглянку внезапная тишина, и в первое мгновение Леа недоумевала, отчего это кажется ей странным. Но тут же все вспомнила, оглянулась на соседнюю лежанку и, никого там не застав, сразу запаниковала.

Полезли в голову разные предположения, одно другого ужаснее, и она, резко откинув плед, стремительно соскочила с постели. И тут же пол под ногами вдруг покачнулся, задрался с одной стороны вверх, заставив девушку вцепиться в край стола, накрепко прикрученного к судну болтами.

— Не пугайся! — Дверь рывком распахнулась, и в каюту влетела Санди. — Садись на свое место и упрись ногами в мою скамью.

Сама она тоже торопливо и точно последовала собственному совету: прикрыв дверцу, уселась напротив и поставила босые ноги на край противоположной лежанки.

— А что случилось? — выполняя указание, дерзнула задать вопрос Леаттия.

— Мы убегаем, — спокойно сообщила знахарка, — разве ты этого не знала? Герцог — страстный охотник и отлично умеет ставить ловушки и загонять дичь. Он успел за ночь перекрыть все границы, отправить на все заставы и посты своих гвардейцев и сыскарей, вооруженных различными амулетами. И приказал никого не выпускать из герцогства, ни женщин, ни мужчин.

— А если бы мы попытались прорваться вчера? — обреченно пробормотала Леаттия.

— Не вышло бы ничего хорошего. Во-первых, Борода не может без отдыха, ему необходимо пополнять потраченную силу, а пользоваться амулетами нельзя, вокруг столицы Кайор приказал магам понаставить охранных сетей, они называются следилками. Ну и главное — вся Лахта должна знать, что мы, как обычно, пришли вечером и ушли утром. Нельзя, чтобы сыщики нас в чем-то заподозрили и пустили по следу туманных гончих. Само собой, Джар их развеет, но все, кто смыслит в магии, сразу догадаются, что тебя увел темный маг, и напишут жалобу в темную гильдию. Вот это самый нежелательный вариант. Ты ведь еще не достигла третьего совершеннолетия, а герцог умудрился назначить себя твоим опекуном.

— Не может быть, — охнула графиня, впервые об этом услыхавшая. — Моя матушка никогда бы на это не согласилась.

— Бедная девочка, — вздохнула знахарка. — В тот день, когда она была при смерти, тебя ведь под каким-то предлогом удалили из ее комнаты?

— Ну да… поесть… — еще бормотала графиня, но уже понимала, насколько просто, ловко и подло ее провели.

Презрение и отвращение, какие Леа до этого момента испытывала к Кайору, вмиг сменились жгучей ненавистью. Никогда раньше девушка даже не представляла, что может так яро желать кому-то зла. Если бы эта ярость могла преобразоваться в огонь, негодяй уже горел бы смоляным факелом.

— В бумагах написано, что она ненадолго пришла в себя и назвала опекуна, — объясняла травница под странное покачивание суденышка. — И это засвидетельствовали сиделка и придворный лекарь.

Некоторое время графиня молчала, переваривая неожиданную новость, потом, сообразив, ради чего «тетя» ей это рассказала, сдержанно поинтересовалась:

— Ну и куда мы бежим?

— В Гайртон, — безмятежно ответила Санди, — через западные ущелья Харказа. Если ты помнишь, Харказу принадлежит часть озера, узкий залив, отделенный полумесяцем длинной, почти в полторы сотни лиг, каменистой косы. На ее дальней оконечности стоит крепость Орхат, мимо которой не пройдет ни одно судно, а вот саму косу можно перейти пешком, хотя на это редко кто решается. А Борода собирается перебраться в ялике. Как только мы минуем прибрежные мели и подводные скалы и доберемся до берега, лодка станет другой. Какой — пока не знаю, это зависит от силы мага и обстоятельств, но собираюсь умыться и переодеться, пока есть возможность. Вполне вероятно, часть пути придется проделать пешком.

Леа думала точно так же, и как только пол перестал качаться, спутницы принялись торопливо готовиться к трудному путешествию через густые заросли боярышника и облепихи, заполонившие все ложбинки между валунами и скалами.

Надели удобные ботинки на толстой подошве, повязали волосы платками и выбрались на палубу яла.

Суденышко, словно выброшенное бурной волной, почти до половины влезло на узкую полоску песка, а чуть поодаль виднелся бездымный костерок, и Борода уже развешивал над ним нанизанных на палочки рыб и крабов.

— Санди, хлеб и соль захвати, — скомандовал он не оглядываясь, и знахарка тут же вернулась назад.

А Леа, обнаружив открытую дверцу, спрыгнула на песок и направилась к нему, с любопытством осматривая скалы, почти распустившиеся листья кустарников и пышный зеленый мох.

Озеро отсюда рассмотреть не удалось, видимо, маг провел свое чудо-судно в маленькую бухточку через известный только ему проход.

— Что ты любишь, крабов или рыбу? — так же не оглядываясь, спросил мужчина, и графиня невольно ему позавидовала.

Хорошо, если можешь жить, никого не опасаясь, и не глядя угадывать, кто подходит со спины.

— Не знаю… я таких крабов никогда не ела.

— Значит, будешь учиться, — постановил он уверенно и скомандовал: — Возьми вон то одеяло, постели на валун и садись, скоро будет готово. И выслушай меня внимательно. Несколько минут назад я получил известие от одного коллеги, он скоро будет здесь. Ты его знаешь и считаешь врагом, но это не так. Он не сделает тебе ничего плохого, поэтому не пугайся, когда появится.

— А кто он? — насторожилась Леа.

— Это я, — спокойно произнес невидимый пока гость хорошо знакомым графине голосом, и она невольно сжалась от страха, сразу узнав придворного мага Кадениса.

— Все-таки напугал, — глянув на девушку, с досадой буркнул бородач. — Вот зачем так спешил?

— У меня амулет невидимости почти разрядился, — мирно пояснил немолодой мужчина среднего роста и крепкого телосложения, проходя мимо Леаттии. — А пока не доберемся до Гайртона, зарядить негде.

— Прежде чем идти в Гайртон, — перебил его Борода, принимая у подоспевшей Санди солонку, — объясни нам, почему ты здесь?

— Так ведь выгнал… — трагически поджав губы, горестно вздохнул магистр Каденис и вдруг жизнерадостно фыркнул: — Представляешь? Обвинил в тупости и неопытности! Меня! Запретил казначею выдавать жалованье за последний месяц!

Придворный маг Манреха Кайора Брафортского хохотал уже в открытую, сгибаясь почти пополам, и Борода с Санди тоже смеялись, глядя на него.

Губы Леаттии кривила невольная улыбка, но верить человеку, которого опасалась целых пять лет, она пока не могла.

— Представляешь, угрожал, что подаст на меня жалобу в гильдию! — захлебывался хохотом маг, как стало ясно беглянке, уже бывший. — И пообещал найти на это место самого сильного магистра.

— Надеюсь, ты не стал спорить? — усмехнулся бородач.

— Ну я же пока в своем уме? И словечка не сказал. Но паре-тройке хороших людей потихоньку намекнул, чтоб уходили, пока не поздно. Теперь там некому сдерживать его светлость.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Леа.

— Его приступы ярости, — легкомысленно отозвался Каденис. — Без моих зелий он долго не утихомирится.

— Как вы можете этому радоваться? — вскочив с валуна, гневно рявкнула на мага последняя наследница легендарных правителей. — У вас сердца нет! Ведь этот монстр изуродует невинных людей! Фрейлин или служанок!

— Слава всем богам, она действительно исцелилась, — сразу перестав веселиться, с явным облегчением выдохнул магистр и устало шлепнулся на камень. — Тогда чего мы тут сидим?

— Ждем, пока сфера свернется, — деловито сообщил Борода, — и собираемся научить Лайну кушать печеных крабов.

— То есть, — неверяще смотрела на магов графиня, — вы не собираетесь вернуться и спасти бедных девушек?

— Бедные девушки к нему в очереди стоят, — мрачно сплюнул Каденис. — Он расплачивается безделушками с бриллиантами. И убить его, к сожалению, нельзя, закон гильдии охраняет клиентов. А больше его ничем не остановишь. Без искреннего желания невозможно вылечить гнилой, больной разум урода, получающего удовольствие от чужой боли. Но бороться с ним мы будем, и он сам дал на это право.

— Борода, — помолчав, попросила вдруг Санди, — а ведь я вам в Гайртоне не нужна. Может, отправите меня в Олдону или Тшасс, как договаривались?

Магистр Каденис помрачнел и отвернулся, делая вид, что изучает высящиеся на западе вершины гор. Бородач некоторое время хмуро о чем-то размышлял, не забывая переворачивать рыбу и складывать готовую на широкое деревянное блюдо, затем глянул на помощницу в упор и с нажимом сказал:

— Я от своих слов никогда не отказываюсь, иди куда хочешь. Но послушай доброго совета, пережди до осени, пока Лайна не переступит порог третьего совершеннолетия. До того момента он не успокоится, будет землю рыть и песок сеять в поисках пропажи. А я буду занят и не смогу присматривать за тобой постоянно. А он, сама знаешь, кого может нанять, и если каким-то чудом тебя достанет…

Он смолк и еще усерднее принялся поворачивать золотящиеся тушки.

— А жить… — нерешительно заикнулась знахарка, и Леа неожиданно для себя с облегчением вздохнула.

Как выяснилось, судьба женщины, рядом с которой беглянка находилась всего сутки, стала ей далеко не безразлична.

— У меня в доме комнат хватает, — буркнул ее напарник. — Поселишься рядом с Лайной, и ей веселее будет. Ну а если не понравится — куплю дом.

— Давайте сделаем немного по-другому, — мягко предложил Сандии Каденис. — Ты поселишься у него, а дом, какой понравится, куплю тебе я. Когда у человека есть свое пристанище, он не чувствует себя бесправным, живя в чужом доме.

— Я и сам в состоянии купить, — огрызнулся бородач и принялся резать хлеб. — Но если ей приятнее, чтобы купил ты, спорить не стану.

— Пусть купит он, — посомневавшись, приняла решение знахарка, кивнув в сторону бывшего придворного мага, и на этом деловые разговоры закончили.

Потом все дружно ели жареную рыбу и учили Леаттию доставать нежное, пахнущее дымком крабовое мясо. И вроде никуда не спешили, но едва Борода, глянув на одно из своих колец, заявил, что пора уходить, решительно поднялись с мест и принялись ловко убирать следы своего пребывания.

Леа невесело усмехнулась про себя: трудно не понять желание магов как можно скорее оказаться подальше и от чужой страны, и от сыскарей, которые могут настичь в любой момент. Но для нее это родина, место, устройству которого отдавали все силы и устремления многие поколения ее предков. Уйдя отсюда, она порвет связь не только с озером, горами, долинами и городами, но и со всеми этими благородными и смелыми людьми, свято верившими, что их правнуки и правнучки будут так же честно заботиться о своей вотчине. И с народом, о благе которого так пеклись предки, оставив людей беззащитными в лапах жестокого и коварного монстра.

— Не хочется вернуться? — вкрадчиво осведомился Каденис, замерев рядом злой тенью, и впервые за последние годы юная графиня решилась ответить ему резкостью:

— Кто-то недавно сказал, что каждый человек должен иметь свой угол, чтобы не чувствовать себя лишним в чужом доме. А я теряю не только дом, могилы родителей и предков, но и народ, о котором эти предки завещали заботиться. Но вернуться не могу… нет у меня сил с ним бороться.

— Перестань ее проверять, — приказал Борода, — она не раздумает. Лучше поторопись.

Он притащил толстую доску, широкую, как скамья, и длиной в два локтя, обернул серой, смутно знакомой тканью и, прижав к животу, встал в центр расчищенной бывшим придворным магом площадки размером со стол. Каденис встал рядом, ухватил его за пояс и крепко притиснул к себе Леаттию. Санди держала девушку с другой стороны, вцепившись второй рукой в напарника.

— Глаза закройте, — скомандовал главарь, и Леа послушно зажмурилась.

Внезапно стало жарко, как зимой возле растопленного камина, потом девушка с ужасом почувствовала, что потеет и задыхается так, словно пробежала несколько кругов по залитой полуденным солнцем аллее за шаловливым щенком. Во рту возникла странная болезненная сухость, а вот мысли, наоборот, понеслись стремительнее и стали как-то яснее. Мощной волной захлестывая сознание, разом всплыло в памяти все, что Леа когда-то знала и учила, услышала случайно или в раннем детстве. Этих воспоминаний оказалось так много, что девушка захлебнулась внезапно нахлынувшим потоком эмоций и неожиданным пониманием всех секретов и тонкостей, какие раньше недооценивала или недопонимала.

А ее телу становилось все жарче, оно горело, как будто натертое перечной мазью, и разум наконец не выдержал, сдался, погребенный лавиной открытий и необъяснимостью происходящего.

Где-то в отдалении вяло и расстроенно переругивались знакомые мужские голоса, а рядом слышался звук текущей воды, и на лицо, принося несказанное облегчение, падали прохладные капли.

Леаттия припомнила сумасшедший жар и мгновенно насторожилась: если она все поняла верно, то одежда должна была сгореть.

Резко распахнув глаза, графиня уставилась на сидящую возле нее знахарку. Та бережно поддерживала ей голову и тонкой струйкой лила воду из узкого серебряного ковшика. Одежда Санди была мокрой, и вокруг них тоже была вода. Леа внимательнее огляделась и обнаружила, что они сидят в неглубоком водоеме, а подол ее платья и в самом деле покрыт подпалинами.

Страшась представить, что в таком случае с ее кожей, девушка отогнула рукав и ошеломленно замерла. На запястьях, там, где еще недавно так пекло, не было ни единого ожога или пятнышка сажи.

— Она пришла в себя, — мягко сообщила куда-то Санди, и поблизости послышался торопливый топот двух пар ног.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как ошпаренная курица, — сообщила чистую правду Леа. — Но никаких ожогов не вижу. Вы меня вылечили?

— Давай обо всем поговорим чуть позже? — очень учтиво попросил бородач. — Сейчас я отнесу тебя в шатер, вам нужно переодеться.

Прямо в сапогах шагнул в воду, поднял «племянницу» на руки и, не обращая внимания на потоки воды, понес в сооружение, которое девушка вначале приняла за куртину оплетенных хмелем кустов, настолько правдоподобно были расписаны его стенки.

Внутри тоже ничего не напоминало походных военных кибиток и узорчатых шелковых харказских шатров, какие видела Леа на охоте и на пикниках. Не часто ее туда брали, всего пять-шесть раз за все время, но теперь девушка этому только радовалась. Ей не доставляло никакой радости полдня трястись на лошади вместе с толпой придворных дам и их камеристок, вдыхать дым костров и смотреть, как раскрасневшиеся от вина и скачки охотники жадно рвут крепкими зубами пригоревшее, полусырое мясо.

Время, проведенное в подобных «походах», она считала потраченным зря, с гораздо большим удовольствием Леа бродила бы по тем лесам в одиночестве или с обожаемым тогда женихом, слушая пение птиц и наблюдая за зверьками и рыбками, снующими в чистых ручьях. Но герцог предпочитал загонять бедных косуль, а не любоваться ими, сам свежевал тушки и первый съедал кусок полупрожаренного мяса, украдкой перемигиваясь с бойкими фрейлинами.

Девушка мотнула головой, отгоняя необычайно яркое видение, и внимательно оглядела непривычную обстановку. Мягкие, словно набитые пухом сиденья, тонконогий, изящный столик и дверца в глубине шатра, к которой принес ее бородач.

Внутри оказалась небольшая, очень уютная спальня с двумя постелями, но маг туда не пошел, доверив графиню напарнице. Санди первым делом раздела подопечную и растерла мягким полотенцем, потом завернула в одеяло и принялась переодеваться сама.

И вот на ее руках и шее Леа неожиданно для себя обнаружила розовые пятна залеченных ожогов. Даже рот приоткрыла спросить, что произошло, но вспомнила слова бородача и прикусила язык, сообразив, что молчат они не просто так. И раз пообещали объяснить все позже — значит, нужно ждать и не ставить своих спасителей в неудобное положение.

— Тут твои платья, — распаковывая знакомый сверток, неуверенно произнесла Санди. — Но мне кажется, они тебе великоваты.

— Это матушкины платья, — тихо пояснила Леа, чувствуя, как свежа стала немного поутихшая за месяц боль. — Я надевала на себя запас одежды, и мои платья не налезли.

— Ну ничего, подвяжем пояском, — тотчас нашла выход знахарка, и Леа вдруг заподозрила неладное.

Слишком ласково они с ней говорили и вели себя покладисто, как с больной… или хронической истеричкой. А она чувствует себя отлично и рассуждает теперь, после внезапной встряски, на удивление здраво и спокойно.

— Санди, — так же приторно улыбнулась «тете» графиня, — ты весьма странно начала со мной разговаривать — как с сумасшедшей. Не желаешь объяснить почему?

— Мне так приказали, — прямо глянула ей в лицо травница, — а я и не спорила, хотя думаю, что это они чего-то недопонимают. А тебя не считаю способной на безумные поступки. Поэтому и сижу тут, а не ушла… в город. Ну, давай одеваться и пойдем пить чай, у меня от этого приключения дикий аппетит проснулся.

Маги уже сидели за столом, молча глотали из черных с золотом фарфоровых чашечек горячий напиток, и по шатру плыл горьковатый запах драгоценного харказского чая.

Леа присела на одно из свободных сидений, взяла придвинутую к ней чашечку и, прежде чем сделать глоток, вдохнула аромат редкого в их доме напитка. Непонятно откуда всплыла уверенность, что ни зелий, ни яда в нем нет, и графиня, усмехнувшись, сделала первый глоточек.

— Вот булочки и свежее масло, — заботливо подала Санди тарелочку с едой, которой еще недавно у беглецов не было и быть не могло, как считала тогда Леа.

А теперь девушка отчетливо понимала, как мощны ввязавшиеся в ее судьбу спасители и как много у них секретов, о которых даже не догадываются простые жители королевств, герцогств и ханств, разбросанных по материкам и островам их мира.

— Лайна… — осторожно начал бородач и досадливо скривил губы, — ты не против, чтобы тебя так называли?

— Нет, — уверенно ответила беглянка, — я же уже говорила.

— Но это было… — начал объяснять он и смолк, повинуясь повелительному взгляду Кадениса.

— Не нужно ее пугать, пока сами во всем не разберемся, — мягко произнес бывший придворный маг герцога Брафортского, и Леа взглянула на него с откровенным изумлением.

Слишком уж быстро Каденис поменял свое мнение и вступил в ряды ее заступников… или случилось нечто, давшее ему на это право?

— Я никогда не был вам врагом, ваша милость, — укоризненно покачал он головой, правильно расценив этот взор. — Наоборот, делал все что мог, чтобы оградить от той мерзости, которая творится во дворце Кайора. Вернее, во дворце ваших предков.

— Каденис, — мгновенно заметив и оценив все его оговорки, произнесла девушка тем безукоризненно вежливым, но ледяным тоном, который никогда не удается дамам, попавшим в высший свет через спальни знатных господ, — меня зовут просто Лайна, а не милость. И я не имею никаких прав на герцогский дворец. И, как ни странно звучит мое заявление, — не желаю иметь. У меня были хорошие учителя, а историю я изучала по рассказам отца. И теперь отчетливо понимаю, почему он всегда особо выделял один вывод — никогда, ни разу в жизни, смена власти не обошлась без крови. И первыми в таких боях всегда гибнут самые лучшие, честные, преданные родине и небезразличные к бедам народа люди. Ну и те невинные, кто совершенно случайно окажется не в том месте. А хитрые и трусливые успеют попрятаться по норам, как крысы, и переждут там лихие времена.

За столом повисла тишина, и некоторое время все пили чай молча, стараясь не встречаться с Леаттией взорами.

А потом бородач вдруг пристально уставился в побледневшее лицо «племянницы» и хладнокровно объявил:

— В таком случае я обязан пояснить тебе одну тонкость. Но начну издалека. Как ты уже догадалась, я темный маг и, спасая тебя, всего лишь выполнял контракт, выданный мне главой нашей гильдии. Сам он не мог этого сделать по очень важным причинам: главу гильдии зовут Эгрис Дуарис Тагорно, а его тайное имя — Каденис.

Маг помолчал, изучая закаменевшее лицо графини, за последние годы в совершенстве освоившей умение выслушивать нелицеприятные новости, ничем не выдавая бушующих в душе эмоций. Хмуро усмехнулся и продолжил:

— Под этим именем Эгрис прослужил Кайору около пяти лет, с того момента как гильдии стало известно о намерении герцога жениться на последней наследнице рода Брафортов. Как ты прекрасно понимаешь, такие желания возникают у подобных Кайору людей далеко неспроста, и, поскольку он диктует свои правила всем соседним странам, было принято решение присмотреть за его светлостью. Ну и за тобой. Но после гибели твоего отца ситуация резко ухудшилась, и Эгрису пришлось выдать мне тайный контракт.

— А мою мать… вы спасти не могли?

— Прости, — прямо глянул ей в глаза глава гильдии, — это оказалось непосильной задачей. Я сам пытался, но ее милость призналась, что, выходя по любви замуж за графа Гардеза и понимая, насколько этот союз опасен именно для него, она настояла на ритуале объединения судеб. И когда его не стало, ее жизненная сила начала уходить стремительно, как вода в решето. Я несколько раз тайком приходил в ваш замок и ставил ей щиты, но они исчезали в сотни раз быстрее обычного. Как выяснилось, древний алтарь, на котором был проведен ритуал, невозможно ни обмануть, ни разрушить. Но об этом лучше говорить не здесь. Сейчас пора ехать, и остался последний вопрос — с кем бы ты хотела проделать остаток пути? Повторить попытку увести тебя порталом мы пока не рискнем.

Леа смотрела на внешне спокойных магов и понимала, как непрост стоящий перед ней выбор. Впрочем, ее спутники тоже оказались очень неординарны, и после ясных вроде объяснений у нее возникло еще больше вопросов, чем прежде. И значит, спешить не следует, лучше сначала выяснить, сколько осталось ехать и какие варианты ей могут предложить.

— До предместий Гайртона не более суток, — выслушав ее, кивнул Эгрис. — Мы успели переместиться в свободные земли. А ехать можно как захочешь, и вдвоем, и втроем, и всем вместе.

— Если ехать вдвоем, то с кем?

— Со мной или с Джарвисом. Второй уведет Сандию в Гайртон.

— Тогда я поеду с мастером Джаром, — почти мгновенно решила беглянка. — Незачем Санди из-за меня трястись в коляске. Она и так натерпелась.

— Как пожелаешь, — согласился магистр.

Леа расслышала в его голосе разочарование, но сделала вид, будто ничего не замечает.

— Тогда собирайся и выходи, коляска ждет, — снова становясь уверенным главарем, скомандовал Борода и первым поднялся из-за стола.

— Зря ты меня не взяла, — огорченно вздыхала знахарка, укладывая дорожную суму для «племянницы». — Джар будет править, а тебе и словом перекинуться не с кем.

— Мне не впервой, — успокоила ее Леа, — а тебе нужно отдохнуть. Как я понимаю, странный пожар задел всех, кроме меня.

— Магистров тоже не задел, — виновато глянула Санди, — у них мощные защитные амулеты. Да и мой неплох, но загорелось платье. Маги спорили… — она оглянулась и перешла на шепот, — откуда у тебя такая сильная защита и защита ли это, но так ни до чего и не договорились.

Она смолкла, предоставив Леаттии самой додумывать возможные варианты, и понесла суму к выходу.

— Провожу вас.

Леа побрела за ней, пытаясь припомнить собственные чувства и разобраться в смутных подозрениях, уже догадываясь, как неспроста о некоторых вещах мать всегда говорила едва слышно, короткими намеками и лишь где-нибудь в глухом уголке сада.