Проклятый эксперимент. Бонна

Вера Чиркова, 2016

Никаких поблажек или подарков не ожидала от жизни донна Лиарена, отправляясь в замок богатого правителя северного доранта простой бонной для его маленького сына. Мечтала девушка только об одном – выстоять под градом презрительных насмешек обитателей замка во главе с его хозяином и подольше продержаться на этой незавидной должности. Первые же дни показали правильность ее опасений, однако лукавая судьба, приготовившая для справедливой донны наряду с испытаниями и приятные сюрпризы, повернула все по-своему.

Глава 2

До замка дорина Тайдира Варгейза обоз добрался почти в полночь.

Простучали по мосту подковы лошадей и колеса всех колясок, и отряд оказался в ярко освещенном газовыми фонарями дворе, где сновали и суетились не менее двух десятков слуг. Открывали дверцы и провожали путниц к ступеням крыльца, выгружали багаж, раскладывая его отдельными кучками, чтобы не перепутать.

— Я сам! — прикрикнул на подбежавшего парнишку Берт, помогая донне выбраться из повозки.

— Достань мой саквояж, — тихо попросила она возницу. — Я возьму его с собой.

Наступал самый трудный момент, знакомство с домочадцами и слугами, и Лиарене хотелось покончить с этим неприятным действом как можно скорее.

— Я сам все понесу, — не сдался Берт, доставая из-под сиденья сундучок и саквояж. — Только дверцы сначала запру.

Возница и в самом деле достал откуда-то внушительные висячие замки и повесил их на дверцы, вызвав своей подозрительностью слабую улыбку донны. Как он собирается тут жить, если заранее считает всех слуг и домочадцев хозяина подлыми и жестокими?

Во дворе после тепла повозки оказалось довольно холодно, временами налетали резкие порывы ветра, бесцеремонно трепавшие дорожные юбки и накидки гостей и невольно напомнившие донне о той проклятой ночи.

Однако долго стоять и мерзнуть девушке не пришлось. Берт решительно направился к крыльцу, и ей пришлось плестись следом, заранее натягивая на лицо маску непробиваемого безразличия.

— Донна Лиарена! — окликнул ее Тайдир, стоящий на верхней ступеньке и уверенными движениями рук управляющий толпой слуг и возниц. — Поднимайтесь сюда.

И вроде бы совсем негромко он это произнес, а оглянулись сразу с десяток домочадцев и на краткий миг замерли, пытаясь подробнее рассмотреть ту, кому суждено стать на ближайшие годы подушечкой для их иголок и шпилек.

Лиарена стиснула кулачки одетых в перчатки рук так же сильно, как сжимал кулаки недавно сам дорин, и обреченно направилась к нему впереди уступившего ей дорогу Берта.

Но пока она дошла, Тайдир словно забыл о ней и стал пояснять одной из невест, как будут устроены ее люди.

А едва освободившись, обернулся к ожидавшему его распоряжений лакею и так же негромко приказал сопроводить донну Лиарену в ее комнаты.

Берт мгновенно оценил все преимущества этого указания и, передав провожатому сундук, последовал за хозяйкой.

Дом был ярко, почти празднично освещен, но Лиарена смотрела не на убранство залов и лестниц, а старалась запомнить дорогу. На всякий случай.

Отметила, что ведут ее на второй этаж, и слегка нахмурилась — далековато до кухни. Однако, обнаружив, что ее покои и детские комнаты находятся в дальнем конце правого крыла, которое, как ей рассказывали, полностью занимает дорин Тайдир, донна успокоилась. Неважно, что кухня не близко, зато тут будет намного меньше бродить случайных людей.

Когда слуга, поставив на пол сундук, распахнул дверь и отступил в сторону, безмолвно приглашая Лиарену первой войти в приготовленные ей покои, девушка на миг замешкалась.

От острого, как нож, понимания, какую грань ей сейчас предстоит переступить, у донны вдруг задрожали колени, а из горла едва не вырвался предательский всхлип. Она и раньше знала, за какое сложное дело взялась в стремлении помочь ставшим родными людям, но только теперь осознала в полной мере, какой резкий поворот сделала в тот момент ее судьба.

— Вроде теплые покои, — ворчливо сообщил Берт, незаметно, но мягко подталкивая хозяйку в спину. — Ну, поживете, присмотритесь сначала… там видно будет.

От этих крамольных слов Лиарена опомнилась — глупо жалеть о сделанном, если нельзя повернуть назад или переменить решение, — и торопливо шагнула в комнату, где робко тлела масляная лампада.

Первым делом донна отвернула фитиль, добавляя своему новому жилью света, и оглянулась на слугу, ожидая пояснений. Но он лишь молча занес в комнату ее сундук и с легким поклоном исчез, только дверь хлопнула.

— Пусть идет, хмырь, — хмуро посмотрел вслед провожатому Берт и убежденно добавил: — Нет, никуда я отсюда не уеду. Разве вам одной с ними совладать?

— Да я вовсе не собиралась воевать со слугами! — вырвалось у донны. — Они понемногу ко мне привыкнут!

— Вы пять раз поседеете, пока эти привыкнут, — не сдался возница. — Осмотритесь пока, я сейчас узлы принесу. А потом на кухню схожу.

Дверь за стариком закрылась, и Лиарена со вздохом пожала плечами. Берт добрый и покладистый человек, но иногда он становился упрямее хряка, и никто не мог заставить старика поступить против его собственного желания. Тем более что после смерти жены старого слугу ничто не держало в доме отца Лиарены дорина Симорна.

Приемного отца — пора уже называть вещи своими именами, вот только известно это стало ей недавно и совершенно случайно, и девушка не собиралась никому открывать эту тайну.

Дверь из небольшой, но уютной столовой, или гостиной, уточнять у донны пока не было желания, вела в небольшую комнатку, где стояли только шкаф, широкий сундук да серебряное зеркало на кованых ножках. Отсюда вели еще две двери, одна в умывальню, а вторая, приоткрытая, в спальню.

И из-за этой приоткрытой двери доносились еле слышные, скулящие звуки, отозвавшиеся в душе Лиарены внезапной болью и острой тревогой.

С этого мгновения донна разом забыла про все свои страхи и сомнения и стремительно ринулась в умывальню. Лихорадочно сорвала с себя дорожную одежду, поспешно, но тщательно вымыла руки и лицо, растерла холщовым полотенцем и, выхватив из сундука чистое домашнее платье, набросила на себя.

А затем устремилась в спальню, за которой, как она точно знала, должна находиться еще одна комната.

И она действительно была. Встревоживший Лиарену писк доносился именно оттуда, из-за темной, тяжелой дубовой двери.

Девушка оказалась рядом с ней в один миг, торопливо щелкнула засовом и дернула ручку, моля всех богов, чтобы такого же засова не оказалось с обратной стороны. И боги или духи вняли ее мольбе: дверь распахнулась, открывая донне моментально возмутившую ее картину.

В удобном и мягком кресле спокойно спала крепкая, разрумянившаяся со сна девица, а в люльке напротив нее безнадежно скулил туго спеленатый младенец. Сын дорина Тайдира и дорины Дильяны. И одновременно племянник Лиарены.

Донна кинулась к малышу, осторожно подхватила под головку и спинку, так, как научили ее еще дома. Все три дня, выделенные Тайдиром свояченице на сборы, Лиарена постигала неизвестное ей ремесло.

До этого донна видела маленьких детей только в чужих руках, и, когда вызвалась присматривать за племянником, мать и старшие родственницы спешно взялись за ее обучение. Немедленно привезли в дом трех женщин с новорожденными детьми, и с утра до ночи Лиарена училась мыть, пеленать и качать младенцев, пользоваться лекарственными травами и зельями. А главное, понимать желания малюток, не умеющих еще сообщать о своих нуждах ничем, кроме плача.

Разумеется, дорин вовсе не собирался убирать от сынишки приставленных к нему служанок и кормилицу после того, как доверит Каринда одной из ближайших родственниц сбежавшей жены. Но для того, чтобы точно знать, правильно ли слуги ухаживают за ребенком, донне следовало уметь все делать самой. И не как-нибудь, а лучше других.

Прижав к груди малыша, Лиарена огляделась в поисках места, где можно было бы его положить, и невольно поморщилась. В просторной теплой комнате, специально обустроенной для удобства ухода за новорожденным, властвовал беспорядок. Пеленки и рубашечки, явно принесенные от прачки, небрежным ворохом лежали на широком, накрытом стеганым одеялом столе, под колыбелью валялась куча смятого грязного белья. А на поставце, где должны были храниться мази, присыпки и чистая посуда для малыша, стояли поднос с остатками ужина и несколько грязных хрустальных рожков со следами молока на стенках. Объедки и грязная посуда стояли и на невысоком столе, придвинутом вплотную к креслу. Видимо, няня имела дурную привычку ужинать прямо здесь.

Девушка сердито нахмурилась. Как бы плохо ни поступила с мужем Дильяна, но к ребенку она относилась с заботой. Нет, сама она его не кормила, и теперь стало ясно почему. Зато кормилицу подобрала хорошую, об этом рассказывала мать, вернувшись в родной дорант с праздника, посвященного рождению ее внука и наследника Тайдира.

— Эй, соня! — легонько толкнула донна ногой сладко посапывающую няньку. — Просыпайся!

— Угу, — невнятно пробормотала та, повернулась на бок и попыталась подтянуть ноги, чтобы устроиться поудобнее.

Однако кресло оказалось маловато для такой позы. Или, наоборот, служанка крупновата, сама донна там вполне разместилась бы.

Да и не желала Лиарена наблюдать за попытками девицы досматривать свои сны: ребенок, притихший, едва она взяла его на руки, снова начал обиженно кривить губки.

— Нянька! — ласково улыбаясь малышу, нежно пропела Лиарена и пнула засоню посильнее. — Если ты не встанешь — прощайся с теплым местом.

Впрочем, она уже почти решила сменить служанку, незачем держать при племяннике распустеху, если достаточно свистнуть, чтобы прибежал целый десяток работящих девиц. Работа няни среди слуг всегда ценилась особо.

— Ну чего? — сердито буркнула девица, протирая кулаками глаза.

— Быстро вставай, — так же сладенько распорядилась донна, решительно сдвинув кучу белья в сторонку и укладывая ребенка на одеяло, — и неси мне теплую воду.

— Какую еще воду среди ночи? — возмутилась наконец-то проснувшаяся служанка. — И вообще, кто ты такая, чтобы мной командовать?!

— Я — донна Лиарена, — ласковым голосом сообщила донна, улыбаясь вновь притихшему малышу. — И именно я теперь тут буду распоряжаться. А ты быстро неси воду или прощайся с местом няньки!

— Пфух! Напугала! — презрительно фыркнула девица, поднимаясь с кресла.

Сладко потянулась, оправила юбку и направилась к двери. И, уже взявшись за засов, оглянулась и, ядовито усмехаясь, процедила:

— Значит, родная сестрица нашей загулявшей кошки? Ну с приездом!

— Брысь! — очень ласково приказала Лиарена и самым угрожающим жестом приподняла руку, в которой зажимала баночку с детской присыпкой.

Неизвестно, почему нянька поверила в грозящую ей опасность, но язык прикусила и мгновенно выскочила из комнаты. Рассерженная Лиарена зло глянула ей вслед и тотчас забыла про наглую служанку, занявшись распутыванием повивальников.

Дите тихонько и заунывно захныкало, и донна принялась нежно уговаривать его немного потерпеть.

— Сейчас, сейчас, мой маленький… еще чуточку… — ворковала она, пытаясь понять, ради чего нужно было пеленать младенца так туго.

Ведь ему уже вторая луна пошла, вон и личико какое беленькое, точно как у Дильяны. И глазки уже совсем ясные и какие-то осмысленные… у тех младенцев, которых она пеленала дома, были вовсе не такие. Или это оттого, что те детки поменьше? А вот волосики у Карика темненькие, в отца, Дили у них золотистая блондинка.

— Донна Лиарена! — позвал где-то в глубине комнат Берт.

— Я тут, — мягко, чтобы не испугать малыша, отозвалась девушка и облегченно вздохнула.

Все-таки хорошо, когда рядом с тобой находится хоть один надежный человек, который не смотрит на тебя с пренебрежением и недоверием.

Но от других такого отношения можно даже не ждать, в их краях яро презирают женщин, способных бросить собственного ребенка, и если подобное случается, начинают с подозрением и холодком относиться и ко всей ее родне. Внезапно сбежав от заботливого и богатого мужа, Дили уронила в грязь честь всей семьи, и очень нескоро ее родителям и сестрам удастся стереть с себя позорное пятно.

— Еле вас нашел, — вышел из спальни возница и сразу заметил, что донна возится с ребенком одна. — А где нянька?

— Выгнала я ее… — огорченно призналась Лиарена, не подобает воспитанным доннам начинать свою жизнь в чужом доме с ругани со слугами. — Каринд раскричался, а она дрыхнет… да еще и хамить начала. Ты не можешь найти теплой воды? Как видишь, у наследника крупные неприятности.

— А у нас всегда большой котел с вечера наливали, — припомнил возница, озирая комнату в поисках чего-то подобного, — и хранили в особом сундуке, обитом изнутри войлоком. А еще в умывальне теплая вода может быть.

— Я умывалась — не было, — хмуро сообщила Лиарена. — И девица эта сказала — какая вода среди ночи? Я потом вспомнила, Дили писала, ночами у них тут горячая вода только в купальне под домом. Когда она ходила последнюю луну, ей в умывальню ведрами носили.

Посвящая Берта в свои проблемы, донна без дела не стояла. Набрав воды в рот, чтобы немного согреть, смочила уголок пеленки и немного обтерла ребенка, а потом щедро полила покрасневшую кожицу облепиховым маслом и промокнула лишнее мягкой ветошкой. Этому нехитрому приему ее научили селянки, и в тот момент девушка искренне считала, что подобные хитрости никогда не пригодятся сыну богатого дорина.

— Пойду принесу горячей водицы, — решил Берт. — Может, еще чего нужно?

— Кормилицу сначала поищи, — попросила девушка. — Он есть хочет. Смотри, как жадно тянет в рот мой палец.

— Бедолага, — удрученно покачал головой направившийся к двери Берт и вдруг остановился. — Вы уж простите меня, донна. Но теперь меня отсюда и сам дорин не выгонит.

— Да я уже и не спорю, — неслышно вздохнула Лиарена, когда дверь за стариком закрылась. — И даже вслух могу признать свою неправоту.

Она уже переодела малыша в чистые рубашонки, выбрав из тех, которые лежали на столе. В шкафу с одеяльцами и пеленками не нашлось ни одной глаженой рубашечки. Возможно, они хранились где-то в другом месте, но отходить далеко от ребенка Лиарена не решилась. Завернула его в две пеленки и легкое одеяльце и присела в кресло, тихонько разговаривая с малышом.

— Кормилицы нет, — доложил вернувшийся Берт. — Еще два дня назад ушла… сразу, как только дорин уехал за невестами. Муж ее забрал… все они тут нашу донну Дильяну просто ненавидят.

Старик опасливо оглянулся на двери, шагнул к Лиарене и шепнул:

— Говорят, когда Тайдир понял, что она сбежала, сутки из комнаты не выходил и к себе никого не пускал.

Донна только хмуро кивнула, сказать ей было нечего. Все, что только можно, уже не по разу и не по два сказали домочадцы, ошарашенные произошедшим не менее Тайдира. Молчали только дорин Симорн и дорина Майрена. Да старались помалкивать Лиарена с Олирной, младшей из сестер, хотя по ним обеим поступок Дильяны ударил сильнее всего. Девушек из дома, где произошел подобный случай, женихи стараются обходить дальней дорогой.

Никому не хочется оказаться на месте брошенного мужа.

Возница ушел добывать молоко, пообещав вернуться как можно скорее и заодно принести горячего чая и какой-нибудь еды. Во время короткого привала, устроенного дорином на закате в продуваемом всеми ветрами лесу, девушка не пошла в шатер, где Тайдир угощал невест, а перекусила вместе с Бертом оставшимися еще из дома холодными припасами.

Малыш жалобно всхлипнул, и донна крепче прижала его к груди, словно это могло унять голод ребенка. Вспомнила совет матери поить дите водичкой, если запаздывает кормилица, и с Кариком на руках отправилась искать рожок с водой. И очень скоро осознала, как правильно сделала, выгнав нерадивую няньку.

В поставце не оказалось ни одного чистого рожка или чашечки, а кувшинчик с крышкой, где полагалось держать кипяченую воду, был сух, как пустыня.

— Будем ждать, — вздохнула Лиарена и принялась ходить по комнате, покачивая малыша.

Он притих, только изредка обиженно всхлипывал, и эти тихие, безнадежные жалобы впивались в сердце девушки острыми иглами.

А вместе с болью и состраданием к осиротевшему ребенку в душе юной донны поднималась незнакомая прежде ярость. Это какое же жестокое сердце нужно иметь, чтобы за проступок матери мстить беззащитному младенцу? Ребенку, который еще чист, как светлый дух, и помыслами и деяниями?

Дверь, ведущая в спальню Лиарены, внезапно легонько стукнула, открываясь, и девушка, осторожно поворачиваясь в ту сторону, ласково спросила, глядя на малыша:

— Принес?

— Что? — настороженно спросил человек, прихода которого донна никак не ожидала, и тут же встревожился: — И кто именно должен принести?

С языка Лиарены едва не сорвалось насмешливое замечание о том, где должен находиться мужчина, когда у него в доме пять невест, и она уже развернулась в сторону дорина, но рассмотрела его напряженное лицо и выглядывающего из-за спины хозяина Ниверта и сразу раздумала шутить. Вряд ли они сейчас готовы посмеяться.

Но и отвечать на вопросы, заданные таким тоном, донна тоже не собиралась. Она не преступница и не служанка, хотя и взялась за дело, не совсем подобающее дочери дорина. Даже приемной. Поэтому гордо вздернула носик и потихоньку пошла дальше, покачивая поскуливающего Карика.

— А где няня? — осторожно осведомился Ниверт, выступая из-за спины помрачневшего хозяина.

Лиарена еще раздумывала, какими бы словами объяснить ему отставку наглой няньки, но тут очень кстати распахнулась дверь, ведущая в комнату кормилицы, и в детскую ввалился сердито насупленный Берт.

— Достал, донна Лиарена, — негромко доложил он, ставя на пол бадейку с горячей водой и корзинку. — Еще чем-нибудь помочь?

— Давай молоко, — ласково прошептала Лиарена и на миг задумалась, куда бы деть пригревшегося у нее на руках ребенка.

На стол положить нельзя, он снова начнет плакать, а донна уже точно знает: когда плачут дети, она начинает суетиться, и ни к чему хорошему это не приводит. Давать Берту тоже не стоит, он еще не успел переодеться в чистое, да и должен помогать ей. Впрочем… во всем можно найти светлые стороны, и раз уж Тайдир прибежал сюда среди ночи, то пусть поздоровается с сыном, ведь не видал его не меньше трех дней.

— Подержи, — поспешно шагнув к дорину и всучив ему хныкающий сверток, нежно пропела девушка. — И покрепче… головку на сгиб локтя, у него спинка еще слабая… Я сейчас.

И, стараясь не смотреть в возмущенно вытаращенные глаза Тайдира, побежала к вознице, доставшему из корзины кувшинчик с молоком.

— Давай сюда. Свежее, не спрашивал? Сейчас попробую. Нужна серебряная кружечка… все сразу греть нельзя. Посмотри в моей столовой, тут ничего чистого нету.

— Я посмотрю, — мгновенно нашелся Ниверт, упорно не замечавший гневных взглядов кузена, пытавшегося незаметно всучить ему малыша.

— Хорошо, — не глядя на них, пробормотала Лиарена, торопливо выбирая из грязных рожков тот, какой можно отмыть быстрее всех.

Затем выхватила из кучи посуды большую серебряную миску для умывания младенца, налила в нее горячей воды и поставила на маленький столик, сдвинув тарелки с объедками. Ополоснула горячей водой принесенный советником серебряный высокий стакан, налила туда молоко и поставила греться в миску. А потом налила горячей воды в рожок и побежала в умывальню мыть. Оставив широко распахнутыми все двери, чтобы сразу прибежать дорину на помощь, если Карик расплачется.

Ну и, разумеется, заодно Лиарена хотела слышать, о чем будут разговаривать мужчины. Оставаться в неведении она больше не желала. Раз ей суждено прожить тут несколько лет, то нужно как можно быстрее рассмотреть и понять людей, с которыми придется мириться, спорить и договариваться.

— Где няня и кормилица? — тихо рыкнул хозяин дома, едва она успела выйти, и младенец мгновенно отозвался на этот вопрос жалобным всхлипом.

— Понежнее разговаривайте, дорин Тайдир, когда дите на руках держите, — с притворной лаской посоветовал Берт и продолжил тем же елейным голосом: — Кормилица уже три дня как сбежала, а няньку я выставил. Не видите, какой свинарник из детской комнаты устроила? Да и груба не по годам.

— Не бери на себя лишнего, Берт, — не выдержав, отозвалась из умывальни Лиарена. — Я сама ее выгнала, сама и отвечать буду. Лучше отнеси пока еду в мою столовую, а в корзину составь грязные рожки, я их потом замочу тут в тазу.

Она ополоснула в последний раз рожок и направилась в детскую комнату. Ниверта там уже не было, видимо, ушел через комнаты кормилицы, а дорин метался по комнате широкими шагами, все сильнее потряхивая сына, и донне хватило одного взгляда на его свирепое лицо, чтобы понять, в какой он ярости.

— Тайдир, — мягко позвала донна, — не нужно так его трясти… посиди минуту спокойно, я сейчас молоко перелью и заберу Карика.

Дорин раздосадованно глянул на девушку, но она уже невозмутимо достала из миски стакан с молоком и поболтала, перемешивая. Потом немного плеснула на ладонь, чтобы тут же по-собачьи слизнуть, и, удовлетворенно кивнув самой себе, бережно перелила теплую жидкость в рожок. Отставила его в сторону, ловко вынула растрепавшийся сверток с малышом из рук дорина и, прижав к груди, устроилась в кресле.

— Берт, давай рожок, — торопливо оправляя племяннику пеленки, шепнула донна верному слуге, и тот мигом вложил ей в ладонь теплый сосуд.

— Держите, донна Лиарена… — Берт на миг смолк, умиленно глядя, как жадно присосался ребенок к носику рожка, крепко вцепившись в него крошечной ручкой, потом тяжело вздохнул: — Изголодался-то как, бедолага!

Дорин резко развернулся и вихрем вылетел из детской, на этот раз выбрав выход через комнаты прислуги.

— Устраивайся пока в тех спальнях, — решила донна, придерживая рожок, чтобы малыш не захлебнулся. — Вряд ли он найдет среди ночи кормилицу. А если и приведет, не страшно, у себя в столовой на одну ночь ее поселю. Неизвестно еще… примет ли Карик мамку после рожка.

Последние капли молока малыш досасывал, сонно прикрыв глазки, а потом сразу уснул, не обращая никакого внимания на почти незнакомые руки, бережно заворачивающие его в свежую пеленку.

А Лиарена, прижав к груди неслышно посапывающий сверток, некоторое время задумчиво бродила по детской, рассматривая грязную посуду и объедки и хмурясь все сильнее. Оставлять тут Карика ей казалось почти преступлением, а браться за уборку не осталось никаких сил.

Да и если здраво рассудить, не стоило с первых дней делать работу за служанок, это может очень быстро превратиться в ее законную обязанность.

Лиарена прошла в спальню, осмотрела свое новое ложе, мимо которого до сих пор пробегала, не имея времени разглядеть, и обрадовалась. Наполовину задвинутая в нишу кровать оказалась широкой, как в супружеской спальне, и на ней можно было разместить, кроме самой донны, не менее пяти таких детишек.

Уложив Карика в люльку, Лиарена побежала менять постель. В чистоплотность и скромность местных служанок она больше не верила.

— Донна Лиарена, — заглянув в комнату, укоризненно проворчал Берт, — там еда остывает! Вы же за весь день ни разу горячего не поели.

— Сейчас иду, — отозвалась девушка, не желая обижать заботливого старика, хотя есть ей уже не хотелось. — Наливай чаю.

Посмотрела на свою работу, немного посомневалась и на всякий случай соорудила из запасного одеяла нечто вроде корзины, скрутив валиками края. Хотя малыш еще маловат, чтобы укатиться или уползти, если выпутается из пеленок, так ей все же будет спокойнее.

Потом убавила свет в лампе, перенесла Карика на новое место, заперла на засов дверь в детскую комнату и отправилась ужинать.

— Вы не берите первую попавшуюся служанку, донна, — настойчиво советовал Берт, подсовывая девушке очередной кусочек запеченной утки. — Дорин сейчас на них накричит и заставит силком, а она потом начнет потихоньку от дела увиливать.

— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, — отложила вилку Лиарена. — Зря ты на эту няньку сегодня жаловался… Теперь Тайдир ее накажет, а она начнет всем рассказывать, какие мы злые и придирчивые. И к нам вообще никто не захочет идти… кроме самых ленивых и хитрых. Ты же сам знаешь, если бы от нашего Илзена сбежала Наилина, бросив ребенка, все наши слуги точно так же ее осуждали бы!

— Но донна Дильяна никогда не была такой легкомысленной хохотушкой, как Наилина! — тотчас возмутился Берт. — Неужели они ее за год не рассмотрели?

— Ничего не хочу об этом говорить… дома уже вдоль и поперек обсудили, — покачала головой донна. — Да и здесь, наверное, не меньше. Просто хочу попытаться жить рядом с ними хотя бы спокойно, ведь все склоки обязательно скажутся на малыше.