Виражи чужого мира

Вера Чиркова, 2013

«Если ты сейчас скажешь, что это чужой мир, а я попаданка, – плюну в рожу», – пошутила Тома в тот день, даже не подозревая, насколько права. «Это наш мир. А ты – вызванная», – невозмутимо ответил представившийся магом незнакомец, ставший строгим и безжалостным хозяином девушки на несколько последующих дней. И добавил, что вызывал белокурую и миловидную девственницу вовсе не для себя. На традиционном осеннем балу, куда им предстояло отправиться, повелитель всех достижимых пределов этого мира будет выбирать из светловолосых попаданок, представленных знатными домами, новых наложниц в свой гарем. И все, что остается Тарессе (такое имя получила здесь Тома), это лихорадочно продумывать планы побега или хоть какого-то способа уклониться от позорной и бесцельной жизни в гареме. Но она и представить не могла, насколько отличается действительность этого мира от создавшегося у нее о нем впечатления. И для чего вообще нужны этому миру блондинки.

Оглавление

Глава 3

Ночная работа

На ужин снова подавали жареное мясо и горох, но я отказалась от горячего, просто сжевала пресный хлебец с кусочком брынзы и запила водой. Если все же придется убегать, набивать желудок не стоит.

Датчанки за столом не было, и спрашивать, где она, я не дерзнула. Да и вообще не решилась разговаривать, сидела тише мыши и потихоньку разглядывала домочадцев приемного папаши. Женщин на ужин пришло всего четверо, и все местные, темноглазые, я теперь их узнавала с первого взгляда. Все трое сыновей хозяина сидели рядом с ним, ловко забрасывая в ненасытные рты куски мяса и запивая их чем-то вроде кумыса. Маг тоже сидел на своем месте, а вот управляющего не было, и меня это слегка насторожило, почему-то пришла в голову мысль, что все эти перемены неспроста.

Ужинали здесь основательно и неспешно, делясь замечаниями по поводу прожаренности мяса и цен на шерсть. Мне уже до тошноты надоело смотреть на жующие рожи, а они все сидели, смачно обгладывая кости и сплетничая на разные темы. Наконец женщины поднялись, пожелали всем спокойной ночи и чинной толпой утопали из столовой, и мне пришлось делать вид, что совсем не понимаю их красноречивых взглядов. Ну, дурочка я иномирская, у нас там все такие.

Потом поднялся с места эрг, сказав, что ему рано вставать, и тоже ушел, даже не взглянув в мою сторону.

Скотина подлая, что еще я могу про него сказать. Раз не согласилась идти к нему в спальню, выкручивайся как знаешь.

Затем приемный папаша многозначительно сообщил сыновьям, что на завтра намечено много важных дел, они понятливо пожелали нам спокойной ночи и вымелись прочь. «Пошли дежурить возле моей спальни», — прочитала я по хитрым взглядам, с какими парни желали мне сладких снов.

А вот не дождетесь, гады, я теперь к той шпионской комнате и близко не подойду. И ничего вам не обломится. Даже если мне придется просидеть эту ночь на флюгере.

— Почему ты не идешь отдыхать? — поинтересовался зейр минут через десять после ухода сыновей, понаблюдав, как я катаю по тарелке потемневший шарик, слепленный из брынзы.

— Спасибо, что-то не хочется, — очень вежливо ответила я, — можно, я еще тут посижу?

— Сиди, — подумав с минуту, разрешил хозяин, помолчал еще немного и задумчиво спросил: — Волнуешься, что повелитель не выберет тебя в наложницы?

— Не знаю, — честно сказала я, а что тут врать, если мне никто не объяснил, какие преимущества у наложниц повелителя.

И слово-то какое противное: наложница. Так и видится испуганная дева, прикованная цепью к огромной кровати. Бррр!

Хозяин не спеша допил кумыс, вытер губы и руки несвежей салфеткой из простого полотна и грузно поднялся из-за стола. Прошел к окну, выглянул во двор, хотя совершенно непонятно, что там можно разглядеть. На улице давно стемнело, а поставить возле замка фонари почему-то забыли.

От окна зейр Жантурио двинулся в обход стола, постепенно приближаясь ко мне, и в груди вдруг тревожно торкнулось нехорошее подозрение. Вот с чего я, интересно, взяла, что он считает себя моим приемным отцом? По возрасту, что ли, ориентировалась? Так вон та же Сатилла ненамного старше… Ой-ей! Похоже, я здорово просчиталась, понадеявшись на его жадность.

А зейр Жантурио уже почти вплотную подошел ко мне, замедлил шаги и вдруг остановился прямо за спинкой стула. Я обмерла от страха и даже дыхание затаила, слушая его сопение.

— У тебя красивые волосы, — вкрадчивый голос зейра прозвучал над ухом неожиданно, как раскат грома, — можно я их распущу?

И в тот же миг я почувствовала, как пахнущие мясом пальцы осторожно подцепили бараночку тугой косицы, пришпиленной к моему виску. Вот тут я впервые в жизни испытала, как сердце проваливается куда-то далеко, едва ли не в пятки. И голос почему-то пропал, а в голове ни одной стоящей идеи, только отчаянно стучит одна-единственная идиотская фраза из последней рассказанной сбежавшей матерью сказки: ты от дедушки ушел, ты от бабушки ушел, а от меня, лисы, тебе не уйти!

«Ну вот за что мне такое счастье, — ощущая, как пухлые пальцы тянут костяную шпильку, едва не завывала я, — стать любовницей этого средневекового пожирателя мяса? Или… даже не любовницей? А может, опомнившись, остыв и проспавшись, он обозлится и, поняв, что потерял на мне денежки, которые уже наверняка видел в своих загребущих лапах, объявит меня своей полной собственностью, как тех теток?»

И будут тогда пользоваться мною все кому не лень — и тугощекие подростки, и презрительно усмехающийся эрг…

Тут я так живо представила себе ехидный взгляд этого самого эрга, которым он одарит меня утром, обнаружив… ну, что-нибудь такое обнаружив.

И меня как кипятком облило. Да ни за что!

— Нет! — отчаянно закричала я и так резко вскочила со стула, что задела блюдо, и оно, отлетев в сторону, врезалось в пустой бронзовый кувшин.

Раздался звон, грохот, посыпались на пол вилки…

— Что — нет? — В голосе хозяина прорезался недовольный рык зверя, потерявшего законную добычу.

— Всё — нет! — решительно отрезала я, прикидывая, куда буду бежать, если он сейчас все же попытается схватить меня за почти распущенную косу.

Дверь распахнулась, и я с облегчением заметила стоящего в проеме мага. С минуту ждала, что он скажет, но маг только молча смотрел на зейра, очень мрачно и недовольно смотрел… А потом вдруг резко развернулся и ушел.

У меня даже руки от возмущения и отчаяния затряслись. Как же так? Почему он меня снова бросил на растерзание распаленному хозяину, почему ничего тому не сказал?

Так хотелось закричать: «Эй, маг, вернись, я буду очень послушной, правда, только не оставляй меня наедине с этим разозленным самцом!»

И вот тут я некстати вспомнила про подлое предложение Дэсгарда пойти к нему в спальню… и ничего не крикнула.

Подобралась, крепче стиснула в кулаке непонятно как оказавшуюся там вилку, намереваясь сопротивляться до последнего, и с отчаянным вызовом уставилась в лицо сверлящему меня тяжелым оскорбленным взглядом зейру Жантурио.

Мне вдруг стало все равно, что будет потом, ведь понятно уже, что ничего хорошего, но уступать ему сейчас я была просто не готова. Нет, все что угодно, только не это!

— Ну, смотри, — неожиданно сдаваясь, первым отвел глаза хозяин и угрожающе скрипнул зубами. — Я ведь теперь обязательно заберу тебя назад. Помни это.

Мощным пинком отшвырнул с дороги невезучий стул и, тяжело ступая, вышел прочь. А я, проводив его растерянным взглядом, без сил опустилась на свое место и горько разрыдалась.

Но даже поплакать всласть в этом мире мне было не суждено, хотя я и не особая охотница разводить сырость. Мой отец, в котором странным образом уживались две личности — восторженного исследователя и любителя старины и жесткого руководителя, считал слезы самой большой глупостью, какую может допустить человек. И меня заставил выучить это настолько твердо, что едва скрипнула дверь, как я, спешно отерев рукавом щеки, схватилась заплетать косу, изо всех сил стараясь не показать пришедшему никаких чувств.

В том, что это вернулся маг, я почему-то была уверена. И едва не подпрыгнула на месте, когда мягкий юношеский баритон участливо спросил:

— Ты плакала?

Я мигом нашла вошедшего глазами и сразу узнала: это был тот хозяйский сыночек, что днем играл нам на дудке. Задушевно улыбаясь, он обходил стол, неторопливо приближаясь ко мне. И если еще утром я не усмотрела бы в этом простом действии никакого криминала, то теперь сразу вспомнила, как недавно точно так же неспешно подбирался его отец.

— Стой там! — вскочив и наставив на него свое верное оружие — вилку, предупредила я. — Не подходи, иначе за себя не отвечаю!

— Ты что? — Он сделал еще пару осторожных шагов. — Я просто хочу…

— А я не хочу! — сообразив наконец, что сама себя поймала в западню, процедила я. — Отойди подальше!

— Я перекусить хотел, — неуклюже соврал парень и хмуро оглядел остатки ужина.

— Садись вон там, — приказала я, — и перекусывай сколько хочешь.

Подождала, пока он нехотя выполнит это указание, и снова опустилась на свой стул, стараясь устроиться так, чтоб и наследничка держать в поле зрения, и в бега можно было сорваться в любой момент.

Несколько минут, пока я заплетала и неумело закалывала косу, а парень уныло ковырялся в блюде с остатками жаркого, мы молчали. А потом, решив, что лучший способ отвлечь его мозги от изобретения каверзных планов по моему совращению — это завести беседу, я отыскала свою тарелку, встала и направилась к противоположному концу стола, туда, где ужинали наложницы. Повод для разговора нашелся сам, после ссоры с зейром Жантурио мне вдруг захотелось есть. Наверное, на нервной почве. На половине женщин еды нашлось намного больше, и вскоре мою тарелку украшал румяный, но холодный кус мяса неизвестного животного и горка спаржи.

— А что это за мясо… в смысле, какого животного? — внешне безразлично спросила я, храбро возвращаясь на свое место, хотя так и подмывало устроиться подальше.

Но, во-первых, тогда не получится никакого разговора, не кричать же через всю столовую, а во-вторых, я окажусь много дальше от двери, чем теперь. Конечно, в крайнем случае дверь мне особо не поможет, наверняка где-то неподалеку от нее устроили засаду братцы этого разведчика. Теперь у меня уже не было сомнений, что он пришел именно проверить обстановку.

— Это овца, — хмуро буркнул молодой зейр.

— Надо же! — Я постаралась как можно натуральнее изобразить удивление. — А я не угадала. У нас овцы намного меньше.

— Отец купил семь лет назад несколько залийских овец на племя, — с превосходством знатока сообщил собеседник, — они в два раза крупнее обычных. У нас их теперь целое стадо.

— И шкура, наверное, большая? — продолжаю изображать страстного животновода.

— Да, если правильно высушить и выделать, одной почти хватает на полушубок, — гордо похвастался парень. — А ты что, в поместье жила или в деревне?

«Ну, вот ты и попалась, знатный австралийский овцевод, знающий про овец только то, что из них делают шашлык», — выругала я себя за неудачно найденную темку. И что ему теперь отвечать? Что про шкуры я вообще слышала только краем уха, да и то в древнегреческих мифах, которые изучала как историк?

А ведь это идея!

Я аккуратно отложила недоеденное мясо, вытерла салфеткой губы и, уставившись на парня оценивающим взглядом, словно не решаясь доверить ему самый главный секрет, таинственно сообщила:

— Да нет, в деревне я никогда не жила, просто меня очень интересует одна легенда. Понимаешь, так вышло, что одного очень смелого моряка вместе с друзьями поймал злой великан.

— Где поймал, — недоверчиво протянул наследник, но в глазах уже зажегся огонек интереса, — если они моряки?

— Они попали в шторм, — трагическим голосом сообщила я, — страшный шторм. Небо и море потемнели, как ночью, ураганные порывы ветра сломали мачту и оборвали паруса. Огромные волны несли потерявший управление корабль в неизвестном направлении. Люди молились о спасении. И вдруг раздался треск… Судно выбросило на скалы…

— Юртенио! — Как открылась дверь, не заметили ни я, ни мой слушатель. — Ну, что?

— Пошел вон! — с досадой рыкнул Юртенио. — Не мешай!

— Но вы ничего такого не делаете, — резонно сообщил средний из сыновей зейра Жантурио, — как я могу помешать?

— Тогда сядь и замолчи, — нетерпеливо приказал Юртенио и повернулся ко мне: — Ну, дальше!

Я старательно спрятала ехидную улыбку. Вот вы и выдали свои планы, дорогие братцы! Теперь я постараюсь не оплошать, кому, как не мне, знать, что иногда, заслушавшись у вечернего костра рассказчика, забывали про сон даже наломавшиеся за день рабочие экспедиций. Да и опыт хитроумной Шахразады не стоит сбрасывать со счетов… И да здравствуют сказки!

— Когда шторм стих и небо посветлело, мореходы обнаружили неподалеку незнакомую землю и решили ее осмотреть. Им нужны были продукты, вода и доски для починки судна. Сойдя на берег, они обнаружили, что попали в совершенно чудесное место…

О Гомер лучезарный, тебе мой нижайший поклон и благодарность за то, что созданные твоим гением незабываемые истории уже много веков покоряют и смущают воображение как зрелых мужей, так и неопытных юношей! А уж я постараюсь выжать из них все, расписать как можно красочнее и растянуть таким образом, чтобы мои названые братики напрочь забыли про все свои грязные намерения и не вспоминали о них до самого утра.

До тех самых пор, когда я смогу без опаски за собственную репутацию закончить дозволенные речи.

Младший отпрыск хозяина ввалился в столовую как раз в тот момент, когда я рассказывала, как хитрый Одиссей придумал ослепить циклопа. На мальчишку свирепо шикнули сразу двое, и, пока он мрачно устраивался на своем месте, я успела проглотить кусочек мяса и выпить пару глотков воды.

— Ну, Таресса, что дальше-то? — не выдержал Юртенио, и по горящим нетерпением глазам старших братцев я поняла, что первый раунд в схватке с судьбой будет за мной.

Не знаю пока, что мне даст эта победа, может, я даже пожалею, что поступила сегодня так, а не иначе, но меня греет уже то, что она у меня будет.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я