Вундер-киндер

Вера Фёдорова

В простой многодетной семье Гороховых рождается ребёнок-вундеркинд Саша. Жизнь семейки полна приключений. Маме с папой, двум сёстрам и брату совсем не до Сашиных способностей, и познавать мир малышу приходится самостоятельно. В том числе узнать тайну своего рождения…

Глава 2. От года до двух

Великое переселение народов

После года родители стали думать, куда бы меня отселить. В квартире было три комнаты. В самой маленькой комнате жила Полина, в самой большой — Дашка с Юриком. Родители — в средней.

Если к Полине (а я был бы не против), то там велотренажер и бардак, и Полине надо учиться. Если к Дашке с Юриком, то там кукольный домик, крепость из лего и бардак, и Дашка считает, что Полине слишком жирно жить одной в комнате.

Был вариант поселить вместе Дашку с Полиной, а меня с Юриком. Опять же где? После долгих криков, споров и небольшой драки между Дашкой, Полиной и Юриком решили: родители переезжают в маленькую комнату, Полина с Дашкой — в большую, а ко мне в среднюю переедет Юрик вместе с двухъярусной кроватью, так как мою детскую кроватку решено было вообще убрать.

— Сейчас по-быстрому всё передвинем и порядок! — решил папа Валера.

Папе Валере просто не терпелось начать перестановку. Хотя мне сразу было понятно, что кровать родителей в дверь не пролезет, шкафы — тоже и уж тем более двухъярусная кровать Дашки с Юриком. И чтобы что-то перенести, надо сначала что-то вынести, а куда?

Мама тоже засомневалась, но папа Валера достал ящик с инструментами и сказал, что он по-быстрому, что надо разберет, а потом соберет обратно.

— А шмотки из шкафов куда? Куда вообще всё?

Папа Валера принес из кухни большие черные пакеты и скомандовал сваливать всё в них.

— Это же пакеты для мусора! — возмутилась Полина.

— Ещё в такие пакеты трупы кладут, — уточнила Дашка.

— Ух, ты! — радостно сказал Юрик.

— Время пошло! — рявкнул папа Валера и сунул всем по пакету. — Погнали!

Естественно, первое, что сделал Юрик, залез в пакет и прикинулся трупом. Все об него спотыкались, пока папа Валера не сказал, что сейчас завяжет пакет и выкинет Юрика на помойку.

Юрик вылез и стал предлагать мне забраться в пакет, это так классно, но я не соглашался.

Я сидел на детском стульчике и смотрел, как комната превращается в руины.

Пока мама вытаскивала из серванта рюмки, фужеры, разное другое стекло и заворачивала в газеты, папа Валера успел разобрать мою кроватку, двуспальную кровать и начал заталкивать в пакеты одежду и бельё из шкафа.

— Обалдел! — подскочила мама. — Так же всё помнется и перепутается!

— Да, ладно, это не надолго! — успокоил папа Валера. — Потом всё разберем. В темпе давай!

Папа Валера разобрал, всё, что можно и пошел проверять, что делается в других комнатах. Я пошел за ним.

Полина болтала по мобильнику. Всё, что она сделала, засунула в пакет огромного игрушечного медведя — подарок Димона. А больше ничего не влезает!

Дашка с Юриком прыгали в пакетах по комнате, веселились и даже не думали разбираться. Они были восставшие зомби.

Папа Валера психанул и стал сваливать в пакеты всё, что попадалось под руку. На кухне и на балконе росла гора черных мешков.

Папа Валера всё раскручивал и разбирал, как сумасшедший. Есть приходилось на ходу и что попало. До плиты и холодильника было не добраться. Заказали пиццу, которую пришлось есть стоя, потому что все стулья были завалены вещами. Запивали водой и лимонадом. Мама плевалась. Она бы приготовила пиццу лучше. Папа Валера заикнулся про пиво, но мама сказала: только после того, как он всё это приведет в порядок.

Потом разгром продолжился. В дальнем углу серванта нашлось несколько старых книг: С. Есенин «Стихотворения», А. П. Чехов «Каштанка» и Орфографический словарь; все со штампом городской библиотеки. Мне было чем заняться до вечера, пока меня со всех сторон обкладывали черными мешками.

Как-то незаметно наступила ночь.

— Ну, что, доволен? — спросила папу Валеру мама и передразнила. — Сейчас по-быстрому всё разберем…

— Да ладно, завтра доделаем! — беззаботно сказал папа Валера. — Где, кстати, эта твоя подружка-свистушка? Пришла бы, помогла.

— Щас! Кондрашова в гриппе. Мне только заразы здесь не хватало…

Помощи ждать было неоткуда. Ничего не оставалось, как устраиваться на ночлег, к тому же голодными, потому что Юрик втихушку доел остатки пиццы. Впрочем, все так устали, что заснули «как подрубленные». Мама и папа Валера — на вещах на полу, Дашка с Полиной — на матрасах от двухъярусной кровати, Юрик — в ванне, куда сложили пуховики и зимние куртки, когда черные мешки кончились. Меня устроили на кухне в прогулочной коляске, которая была мне маловата. Если вывалюсь — не страшно, вокруг мягкие мешки. Я и вывалился, когда посреди ночи папа Валера пытался пробраться к холодильнику за пивом. А на папу Валеру свалилась монстера с подоконника. Попытка не удалась.

Утром все были не выспавшиеся, голодные и злые. Тут ещё Юрик решил попить лежа на пуховиках, открыл над собой кран, чтобы вода потекла ему прямо в рот. Пока он давился и откашливался, вода залила половину зимних вещей. Таких воплей от мамы я никогда раньше не слышал. Теперь ещё и на улицу за шаурмой нельзя было выйти, пока вещи не высохнут, те, которые не испортились.

Перекусив (снова пицца), папа Валера начал собирать мебель обратно. Почему-то деталей или не хватало, или попадались лишние. И ему было непонятно, куда подевались нужные винтики, шурупчики и шайбочки, которыми скреплялась «вся эта фанера».

Я пытался ему помочь, я прекрасно запомнил, что от чего. У меня в голове была четкая картинка каждого шкафа и кровати. Но папа Валера только злился: «Отстань, Таракан, не до тебя!..» В общем, папа Валера кое-как собрал только двуспальную кровать, которая заняла всю бывшую комнату Полины. Потом ему позвонили, и предложили «очень выгодный рейс, а он не дурак от таких денег отказываться…» Даже подмокшая куртка не аргумент. Мама всё равно пыталась его не пустить, но папа Валера протиснулся к двери за стенками от шкафа, а маму остановили стеклянные дверцы серванта — они сползали с кресла и могли разбиться.

— Наймите мастера! — крикнул на прощание папа Валера, и стало ясно, что быстро из рейса его не дождешься.

Мама села на мешки и заплакала.

Мы собрались вокруг и стали утешать.

— Мам, не расстраивайся! Так даже прикольней, настоящие джунгли! — сказал Юрик.

— Придурок! А жить где? — сказала Полина.

— Можно шалаш построить, — не сдавался Юрик. — Вон сколько всего…

— Вариант, — сказала Дашка.

— Шалаш в квартире?! — обалдела Полина. — Ещё чего! Я лучше пацанов позову. Они нам всё соберут.

— Пацанов!.. — передразнила Дашка. — Так они и прибежали…

— Увидишь.

— Сами всё соберем, — решительно сказала Дашка и взяла в руки шуруповерт. Юрик схватил молоток, а Полина — мобильник.

— Помощники вы мои! — растрогалась мама.

В общем, пришли пацаны, в том числе и сын завуча Клим, от которого Дашка спряталась в туалете. Пришел сосед Егор Егорыч. Пришла Кондрашова в гриппе и маске. Ей стало легче. Общими усилиями мебель кое-как собрали. Но вещи были безнадежно перепутаны. Чтобы что-то найти, приходилось перерывать кучу черных мешков.

Когда папа Валера вернулся из рейса, мама с ним целых три часа не разговаривала.

На новом месте

Бывшая комната родителей совершенно изменилась. Я как будто переехал в новый дом.

Одну стену комнаты и раньше занимали фотообои. Поляна, березки, извилистая тропинка в траве. Но теперь Полина нарисовала на поляне грибы, Дашка — гигантских ёжиков, а Юрик — динозавра, похожего на бегемота. Ещё он пытался нарисовать на дереве белочку, но она не получилась, и с ветки свисало что-то вроде сетчатой черной сумки.

У противоположной стены теперь стояла двухъярусная кровать, вся в наклейках. В углу — большой металлический бак с кривой надписью «Пищевые отходы». Там хранились игрушки.

Ещё в комнате появился небольшой стол, за которым Юрик делал уроки, его стул с подушечкой на сиденье, полка для учебников и комиксов, которые, впрочем, валялись по всей комнате.

С одной стороны от двери уместился шкаф для вещей с двумя дверцами, тоже весь в наклейках и с отметинами фломастером, кто на сколько вырос. А с другой — втиснулось потертое автомобильное кресло, к которому папа Валера приделал ножки. Кресло пахло кожей и машинным маслом. Мне нравилось сидеть на нем и читать. Это, когда Юрик не швырял на кресло свой школьный рюкзак или какие-нибудь вещи.

На полу, на потертом паласе Юрик собрал крепость из лего. Рядом с ней нужно было ходить не дыша.

Честно говоря, я бы лучше жил на кухне под столом, только не в комнате с Юриком. Он почему-то решил, что вся комната теперь его. Мне оставалась только нижняя кровать. Но и на неё Юрик плюхался после школы. Ему лениво было залезать наверх. Он играл на планшете и громко пукал после сытного обеда.

Мое любимое время, когда Юрик был в школе. После школы — кошмар.

Хорошо, что я не очень люблю игрушки. У меня была всего одна игрушка — розовый бегемотик, подарок Кондрашовой. С ним хорошо было спать в обнимку. Бегемотика Юрик «пулял» по всей квартире. Мне же ничего нельзя было трогать: ни лего, ни машинки, ни фигурки из комиксов. Хотя родители всё время говорили, чтобы мы играли вместе. И зачем покупать мне отдельные игрушки, когда их и так полно.

Если Юрик и играл со мной, это были дурацкие игры. То в шкафу запрет, то по макушке щёлкнет, то пижаму на люстру забросит.

В первый же вечер Юрик начал меня пугать. Свешивался с верхней кровати, строил рожи, тянул ко мне руку в черной перчатке с наклеенными когтями. Его голова, и правда, выглядела жутко: волосы свисали вниз, толстые щёки налезали на глаза и постепенно становились малинового цвета. Юрик раскачивал кровать, тихо завывал и говорил, что по ночам он превращается в зомби. Когда-нибудь он меня сожрет. Мне будет пипец. Я пищал от страха. Не из-за зомби. В год с небольшим я уже понимал, что зомби не бывает. Я боялся другого. Наша двухъярусная кровать после сборки заново сильно скрипела и подозрительно потрескивала. Я боялся, что конструкция не выдержит и толстый Юрик провалится на меня вместе с матрасом. Тогда мне точно пипец. Я просил Юрика перестать, но он только ещё больше веселился.

Я заорал. Прибежала мама, Юрик притворился спящим.

— Что случилось?

— Юрик — зомби! — пожаловался я. — Ломает кровать…

— Это ему, наверное, сон страшный приснился… — сонным голосом сказал Юрик.

Мама погладила меня по голове, укрыла, погрозила Юрику пальцем и ушла.

На следующую ночь всё повторилось, и на следующую. Мама прибегала всё реже. Однажды даже сказала: «Хватит! Спать не даете. Сами разбирайтесь…»

Весь день я думал, как разобраться с Юриком. Он старше, толще и выше. Я запомнил несколько Дашкиных приемчиков из дзю-до, но у нас с Юриком были слишком разные весовые категории. Кое-какие преимущества у меня всё-таки были: мозги и острые зубы.

Когда я первый раз укусил Юрика, он страшно удивился. Второй раз — он хотел меня поколотить, но я сказал, что ночью превращусь в Кусаку и загрызу его. Юрик усмехнулся, но как-то неуверенно. В третий раз — он нажаловался маме. Мама спросила: «А ты что ему сделал?» и Юрик призадумался.

Юрик перестал меня пугать по ночам и давать подзатыльники. Если он пытался, я показывал зубы, острые и неровные. «Поговорим, когда они у тебя выпадут» — мстительно сказал Юрик.

Как выпадут? Я был в ужасе. Но мама сказала, что это нормально лет в шесть или семь. Потом вырастут новые. По крайней мере, у меня есть время.

Оставалось придумать, как переложить Юрика с верхней кровати на нижнюю, чтобы спать спокойно.

Я вспомнил, что Юрик боится насекомых. Летом Дашка засунула ему за шиворот паука. Юрик так орал, что один малыш на детской площадке начал заикаться.

Юрик пришел из школы. Я сидел на его кровати и заглядывал под одеяло.

— Эй! Ты чего там ищешь? — угрожающе завопил Юрик. У него была привычка прятать конфеты под подушкой и есть их по ночам.

— Тут таракан. Он с потолка упал. Вот такой! — я показал раскрытую пятерню. — Нет, больше.

Юрик заржал.

— Ага. Точно таракан. Ещё больше. А, ну, вали с моей постели, Таракашка!

— Ещё тут паук был… — пытался выкрутиться я.

Но у Юрика явно не работало воображение. Нужны были железные доказательства. А где их взять зимой?

Я обследовал квартиру в поисках хоть каких-то насекомых. Раньше они попадались. Но после нашей перестановки все куда-то делись. Я напросился в гости к Кондрашовой. Но там была стерильная чистота. Мама была права: «Кондрашовой не фиг делать. Драит и драит свою однушку…»

Потом мне повезло. На очередных поминках в квартире был огромный террариум с ящерицами. Их как раз кормили насекомыми. Я потихоньку вытащил из застекленной клетки пару тараканов, сверчков и противного червяка-гусеницу под названием зоофобус.

По утрам Юрик находил у себя на подушке насекомое, дико орал и спрыгивал на пол. Мама не понимала, откуда эта гадость берётся. С потолка что ли падает? Я кивал, да, с потолка, я видел.

Мама ходила ругаться к соседям сверху. Те уверяли, что у них нет тараканов, только совки и муравьи.

Окончательно убедил Юрика полудохлый зоофобус.

— Давай махнемся кроватями, Таракан? Наверху, знаешь, как классно?

Я делал вид, что не хочу меняться. И только за три мармеладки нехотя согласился.

А полудохлый зоофобус сбежал и залез в крепость из лего. Когда Юрик его там увидел, а мама прихлопнула, замок был разрушен. Теперь Юрик относился к лего подозрительно, и я мог играть в него сколько угодно. Но потом папа Валера решил, что лего для меня слишком рано, а для Юрика поздно и куда-то его увез.

Так я научился манипулировать людьми. Конечно, вредничать Юрик не перестал. Но я понял, что могу с этим справиться.

Супер открытка

Однажды я посмотрел на Юрика с другой стороны.

К празднику 8 Марта им задали сделать открытку и подарить, кому захочешь в классе.

Юрик очень старался. Мне нельзя было и шага сделать, чтобы не помял, не наступил, не потерял. Юрик подключил Дашку, Полину, маму и даже папу Валеру, который должен был дать свое мнение.

Дашка с Полиной чуть не подрались на тему «зачем так много блесток» и «сколько нужно наклеек с котиками». Мама сказала, чем больше, тем лучше.

Папа Валера задумчиво смотрел на «цветочки-лепесточки», блестки и наклейки, потом сказал:

— Открытка, конечно, неплохо, сынок. Но я знаю, кое-что получше…

Папа Валера порылся в кармане, вытащил денежку в тысячу рублей, расправил и продемонстрировал Юрику.

— Вот, гляди, отличная открытка…

— Ещё два дня до аванса, — насторожилась мама.

— Это я теоретически. Учу… Понял? — спросил папа Валера Юрика и спрятал тысячу в карман. Юрик кивнул, но протянутую руку опустил не сразу.

На следующий день Юрик помчался в школу с удовольствием, что для него не характерно. Вернулся мрачный, швырнул портфель в угол и завалился на кровать, хотя там сидел я.

— Что случилось? — забеспокоилась мама. — Не понравилась открытка?

— Понравилась… — буркнул Юрик и отвернулся носом к стене.

Он пролежал так до вечера. Даже не пошел обедать, что для него уж совсем не характерно. Дашка не выдержала и предложила разобраться: «Ты только скажи, с кем?» Но Юрик молчал.

К ужину котлетки с пюре всё-таки выманили Юрика из кровати. Он немного взбодрился и решил заодно и пообедать.

Юрик так ничего никому и не рассказал, кроме меня. Я маленький, глупый и не умею дразниться.

Он хотел подарить открытку девочке Свете, а она не взяла.

— Не нужна мне, жиробасина, твоя открытка, прикинь!.. — жаловался мне Юрик. — Хоть бы взяла и выкинула потом… Зачем обзываться?.. Ещё при всех…

Я кивнул. Юрик задумался.

— Кажется, я никогда не женюсь, Таракан. Зачем мне такой гемор?

Мне даже стало жалко Юрика. Не такой уж он толстокожий. И в школе его дразнят. А открытку, как выяснилось потом, Юрик подарил завучу.

— Спасибо, Горохов. Просто супер открытка, — сказала она.

Гугли-гугли

Юрик ненавидел делать уроки. Он знал кучу способов тянуть резину и не садиться за учебники. Я этого не понимал. Сделал бы «домашку» по-быстрому и свободен. Я изучил все его учебники и тетради за второй класс и пришел к выводу, что там нет ничего сложного.

У меня в голове, как будто, было много-много разных комнат с полочками. Если я что-то читал или узнавал, информация превращалась в книгу, тетрадь, листок с записями или фото и отправлялась на полочку. Я помнил, где там что находится. При желании книга просто открывалась у меня в голове. Мысленно. К сожалению, огромное количество полочек оставались пустыми.

Меня страшно тянуло к знаниям. В комнату Дашки и Полины, где явно было больше полезной информации. Но сестры вначале не очень-то пускали к себе нас с Юриком. Особенно Юрика.

После переезда они никак не могли успокоиться — постоянно делили пространство, двигали мебель, строили баррикады. Когда их скандалы окончательно всех достали, мама провела мелом черту посреди комнаты, прямо на линолеуме: это — твоя половина, а это — твоя.

Линия постоянно смещалась, то влево, то вправо. Зависело от того, кто из сестер оставался дома, а кто отсутствовал. Снова начинались разборки, замеры, претензии; пока папа Валера не нарисовал линию красной несмываемой краской. Она разделила пополам даже дверной проем и окно.

На Дашкиной половине было просторно, потому что она спала на старом кресле-кровати, которое днем складывалось. Сначала ей хотели купить новый диван, но потом передумали. Дашке нужен был простор. Вместо письменного стола у нее была тумбочка, к которой папа Валера прикрепил откидную столешницу. Но Дашка всё равно предпочитала делать уроки лежа на полу или пристроившись на своей половине подоконника. Для вещей у нее была высокая до потолка колонка, которая тоже занимала мало места. Поэтому возле нее спокойно разместился кукольный домик.

На половине Полины наоборот места практически не было. У неё была большая кровать, письменный стол, огромный шкаф для вещей, кресло и зеркало со столиком для косметики. Велотренажер Полины на её половине уже не помещался и залезал на Дашкину территорию. Но сестры договорились, что Дашка тоже может им пользоваться.

Когда я приходил в гости, Дашка или Полина спрашивали: ты к кому? Я колебался и заходил в комнату одна нога здесь, другая там. Дашка и Полина смеялись, тянули меня каждая в свою сторону. Однажды так сильно, что чуть не разорвали пополам.

Конец ознакомительного фрагмента.