Попугай и бабочка

Вера Сытник, 2016

Сборник включает сказки для детей младшего, среднего и старшего возраста. Читатель найдёт здесь сказки о любви, о природе, о звёздах, о дружбе. Сказки написаны лёгким доступным языком и направлены на то, чтобы у читателя сложилось хорошее настроение.

Пингвин и чайка

На берегу холодного океана жил пингвин, для которого океан был местом, где можно было купаться и ловить вкусную рыбу, не задумываясь над тем, что такое «холодно» и что такое «тепло». Пингвину было всегда одинаково хорошо, мысли о том, холодная или тёплая вода в океане, не посещали его. Будучи самым обыкновенным пингвином, ничем не выделяясь среди своих сородичей, он ходил, как и положено, слегка переваливаясь с боку на бок. Так в детстве учила его мама, которая постоянно повторяла, что при такой походке расходуется меньше «тепла». Пингвин не знал значения этого слова, но делал, как велела мама, и вышло очень удобно.

Больше всего на свете он любил кататься с ледяной горки. Лёжа на животе, расставив в стороны крылья, он летел вниз до самой кромки океана и со всего размаха шлёпался в воду. В этот момент важно было нырнуть как можно глубже, чтобы поймать кальмара. Кальмары водились далеко от поверхности воды, поэтому охота на них требовала определённой ловкости. Пингвин проделывал трюк с большой виртуозностью. Его крылья работали как маленькие пропеллеры, помогая ему двигаться вперёд, а лапки шевелились так быстро и проворно, что уже через несколько секунд удавалось схватить добычу. Проглотив её прямо в воде, он резво выпрыгивал назад, пролетая в воздухе около двух метров, и опускался на ближайшую льдину.

— Ух, ты! Как здорово! — восклицал пингвин, вспоминая слова своей бабушки. Когда-то она с гордостью говорила: «Мы — настоящие птицы, только превратившиеся за время эволюции в бескрылых гагарок». Задумываться в детстве над бабушкиными речами было некогда, а вот сейчас эти слова почему-то всё чаще приходили на ум.

— Конечно, я — настоящая птица! — размышлял пингвин, тяжело падая на лёд. — Кто ещё умеет так высоко подниматься в воздух? Только чайки и мы, пингвины.

Ему было приятно осознавать, что их род имеет прямое отношение к этим красивым неугомонным птицам, которые в огромном количестве селились на прибрежных скалах, привлекая к себе внимание резкими криками. Не меньше, чем кататься с горки, пингвин любил наблюдать за ними. Слушать, как они галдят, устраивая гнёзда, смотреть, как без устали летают к морю, как кружат над водой, расправив длинные крылья, чем-то похожие на его небольшие крылышки, и как кидаются за рыбой, ловя её у поверхности волн. «Птицы, а нырнуть боятся!» — удивлялся он, следя за чайками, которые уносили пойманную рыбёшку своим желторотым птенцам. Как-то ему довелось увидеть одного малыша, когда тот вывалился из гнезда и беспомощно пищал, лёжа на земле. Сколько его мать ни металась над ним, сколько ни кричала, так и не смогла помочь, — птенец погиб от голода.

«Какая беспечность! — подумал тогда пингвин. — Птица, а ведёт себя, как неразумное существо, откладывает яйца на верхушках скал! Куда приятней и безопасней вылупиться не в гнезде на краю горы, а под тёплым маминым животом! Отсюда уж точно не упадёшь! Никогда не замёрзнешь и не останешься без еды. А потом можно перебраться на отцовские широкие лапы и находиться там столько времени, сколько нужно для того, чтобы окрепнуть и научиться ходить самому». Так размышлял любитель снежных горок, втайне радуясь, что родился не в птичьем жилище.

Однажды, усевшись на льдину и приготовившись смотреть на скалы, пингвин увидел рядом с собой чайку, неожиданно опустившуюся неподалёку от него.

— Здравствуй, — смущённо сказал он и, встaв, поклонился.

— Здравствуй, — ответила чайка, гордо потопталась на месте и отошла в сторону. Её чёрные глазки смотрели с вызовом, вблизи она казалась ещё прекрасней, чем в небе. Приглядевшись, пингвин решил, что они с ней очень похожи. Оба чёрно-белые, с крыльями! Только крупные перья чайки не шли ни в какое сравнение с его оперением, состоявшим из трёхслойного покрова мелких перышек, таких нежных и ласковых, что пингвин испугался, как бы чайка не приняла их за пух!

— Хочешь, я принесу тебе кальмара? — спросил он торопливо, намереваясь показать своё мастерство.

— Хочу. — ответила чайка, внимательно наблюдая за тем, как новый знакомый бросился к воде, чтобы через минуту вылететь из неё, держа в клюве кальмара. Она взяла угощение.

— Вкусно. — сказала гостья, проглатывая.

— Почему ты не ныряешь? Почему ловишь рыбу у самой поверхности? — спросил пингвин о том, что его постоянно мучило.

— Вы ныряете, потому что не умеете летать! А нам зачем? — изумилась птица.

— Да, ты не похожа на моих друзей, у тебя красивая шея и красивые лапки, — заметил пингвин, почему-то став грустным. — Но ведь ты не станешь отрицать, что мы родственники? — осторожно спросил он.

Чайка высокомерно улыбнулась. Немного помолчав, она решила сказать правду.

— Нет, ты не птица, ты — обыкновенный пингвин. Ты никогда не поднимешься на скалы, где мы вьём гнёзда, никогда не покружишь над морем. Никогда! Ты можешь только вскарабкаться на льдину и прокатиться с горки. Я видела, как ты это делал.

Пингвин был потрясён простотой и убедительностью её слов. Помолчав, он взглянул в небо, ставшее вдруг таким далёким и недоступным, и отвернулся.

— Но самое главное, — продолжала надменная чайка, — тебя никогда не потянет в небо, в края, где вместо снега — трава! Ты никогда не узнаешь, что такое «тепло»!

— «Тепло»? Что это такое? — печально переспросил пингвин.

— Видишь, ты не знаешь, что такое «тепло»! Тепло — это когда твоё сердце бьётся сильно-сильно! И когда ты готов лететь за тысячи километров! К новому! К солнцу! — ответила чайка. Подумала и с серьёзным видом добавила:

— Нет, ты не птица.

— Я — настоящая птица. — упрямо повторил пингвин.

Чайка ещё раз улыбнулась на прощанье и, взмахнув крыльями, умчалась. С тех пор она иногда прилетала на льдину, каждый раз спрашивая своего товарища, не хочет ли он полетать вместе с ней? Пингвин не обижался на её насмешливые слова. Он прыгал в воду и приносил морское лакомство в клюве. Гостья съедала, а потом улетала. Так продолжалось очень долго. Пингвин успел привыкнуть к чайке, поэтому, когда она вдруг перестала навещать его, забеспокоился. Даже ныряние в океан прекратил, опасаясь, что прокараулит подружку. «А вдруг она перепутала льдины? Вон их, как много, все белые, как одна», — думал с волнением пингвин, не покидая свой пост ни днём, ни ночью, не откликаясь на призыв приятелей побегать с ними наперегонки. Чайка не появлялась. Пингвин похудел, ожидая её, и не знал, что же предпринять.

Он всё чаще поглядывал в сторону скал, и в одно солнечное утро решил отправиться в путь. Дойти до скал оказалось не трудно, а вот взобраться! Цепляясь клювом за камни, за кусты, взмахивая крыльями, упрямец карабкался вверх и вскоре оказался на самой вершине. Вокруг кружилось множество кричащих птиц, которые говорили друг другу: «Посмотрите, что творится! Пингвины по скалам ползают!» Не обращая на них внимания, пингвин оглядывался в поисках знакомой и увидел её в гнезде. Чайка высиживала яйца. Заметив своего товарища, она удивлённо спросила:

— Зачем ты здесь?

— Я хотел сказать, что готов подняться с тобой в воздух, чтобы лететь за тысячу километров! Туда, куда ты захочешь. Прямо сейчас, — пояснил пингвин.

Он расправил крылышки, похожие на короткие ласты, подошёл к краю скалы и приготовился прыгнуть. Чайка заволновалась. Слегка приподнявшись на лапах, она с беспокойством глянула вниз, на далёкую землю.

— Ты не должен этого делать, ты не можешь летать! Это опасно! — испуганно прошептала она.

— Я чувствую, как бьётся сердце в моей груди! Сильно-сильно! Я хочу полететь вместе с тобой! — настаивал пингвин. — Ну, давай же, вставай!

— Не могу, у меня — птенцы…

— Тогда я лечу один, — сказал храбрец, шагая к обрыву. — Наступает момент, когда надо понять, кто ты есть на самом деле? Птица или пингвин? Чтобы знать, куда идти дальше, — серьёзно произнёс он.

Чайка выпрыгнула из гнезда, очутившись рядом с пингвином.

— Какой ты настойчивый, — сказала она с уважением, — мне это нравится. Хорошо, мы полетим, но только взявшись друг за друга. Согласен?

И, схватив пингвина за плечи, она прыгнула вперёд. Через несколько секунд оба были на земле.

— Ты доволен? — спросила чайка.

— Я не птица, извини, — удручённо ответил неудачливый летун и заковылял к ледяной горке, а чайка растерялась. Ей вдруг стало жалко приятеля. Она решительно догнала его и сказала:

— Ты — настоящая птица! Я всегда это знала, но всё равно смеялась над тобой.

— Ты уверена в этом? — вновь с надеждой спросил пингвин.

— Уверена. — твёрдо ответила чайка.

Её друг встрепенулся.

— Пожалуйста! Не будь беспечной! Не оставляй надолго своё гнездо! — произнёс он взволнованно.

Чайка лишь помахала крыльями, взлетая. Мысль о том, что птенец чайки может выпасть из гнезда, лишила пингвина покоя. Посмотрев с сожалением в сторону моря, где резвились сородичи, он устремился к подножию скалы и замер, с тревогой поглядывая вверх. Обеспокоенность была не напрасной. Однажды прямо в его крылья свалился птенец. Пингвин едва успел поймать пушистый комочек, как прилетела испуганная чайка.

— Ах! — закричала она. — Вот к чему приводит излишнее любопытство! Ты спас его! Но что же теперь делать?!

— Он — в безопасности, — ответил пингвин. — Я не сдвинусь с места, буду держать на своих лапах до тех пор, пока твой сын не сможет летать.

— Ты — герой! — воскликнула чайка и устремилась к морю за добычей.

День за днём она кормила своих птенцов, оставшихся на скале, и того, кто сидел под животом у пингвина, а заодно приносила пищу и ему, своему другу. Скоро подросшие птенцы покинули родное гнездо, а в один прекрасный момент улетел и спасённый малыш. Проследив за ним грустным взглядом, пингвин устало поплёлся к океану. Он очень похудел и казался обессилевшим. Доковыляв до льдины, неуклюже плюхнулся в воду и долго нырял, поедая кальмаров, а когда вынырнул, увидел чайку. Она стояла на краю льдины, желая что-то сказать.

— Хорошо, что я не птица, — опережая подругу, произнёс пингвин. — Но кто-то же должен стоять под скалами, чтобы в случае опасности протянуть на помощь свои крылья! Выходит, быть пингвином не так уж и плохо! Я понял это, когда стоял. Наши детёныши, окрепнув, бегут к океану, а твои улетели в небо. Каждый спешит туда, куда зовёт его сердце. Я — пингвин. Зачем мне другие края, если там не будет ледяных горок? Если не будет снега? Пусть мы не можем летать над морем, пусть у нас нет таких красивых лапок, пусть наши крылья короткие, как и наши перья, зато мы можем плыть в воде несколько дней без передышки в поисках корма, а потом всегда возвращаемся назад. — Ты — птица! — выслушав длинную речь друга, воскликнула чайка. — Потому что мысли твои высоки! А сердце твоё любит родину и всегда стремится к ней, так же, как и наши сердца. Мы — родственники: и у вас, и у нас есть перья, крылья, все мы любим рыбу, умеем ловить её. Да, точно, ты птица. — Ты так думаешь? — неуверенно прошептал пингвин. — Самая настоящая! Самая смелая птица! — ещё раз повторила чайка и тихо добавила, глядя, как весело пингвин побежал к морю, слегка переваливаясь с боку на бок, смешно расставив крылья. — Только водоплавающая… Декабрь 2010 г. Китай.