На краю света

Вера Редмонд (2025)

Ева любила его задолго до того, как он узнал её имя. Она знала все его песни, все аккорды, все слова. Джейден стал для неё воплощением мечты, которая однажды сбылась. Но мечта обернулась сложной, болезненной реальностью. Они были одержимы друг другом. Он — её кумир, она — его маниакальная идея. Но когда её идеализированная влюблённость сталкивается с его реальностью, их отношения превращаются в разрушительную силу. Эта история о том, как легко раствориться в человеке, который привлекает, но разрушает, и о том, что значит любить, когда любовь становится зависимостью. О том, как сложно оставить прошлое, если оно стало частью твоей души.

8. Джейден

Когда она сидела на полу, перебирая пластинки, я смотрел на неё сверху вниз. Её мягкие, круглые щёчки порозовели, а яркие голубые глаза, казалось, светились от удовольствия.

И вдруг я заметил что-то, что странно кольнуло.

Её волосы.

Совсем немного у корней они выглядели темнее, чем я ожидал. Русоватые полоски пробивались под светлыми прядями.

Это не укладывалось в образ, который я уже начал строить в голове.

"Разве это не её натуральный цвет? Она не настоящая?" — мелькнула мысль.

Меня это почему-то задело. Нелепо, глупо, но я почувствовал, как во мне зарождается странное раздражение.

— Ты красишь волосы? — спросил я, пытаясь звучать небрежно, но голос всё равно выдал меня.

Ева замерла, подняв голову.

— Эм… да, — пробормотала она, немного растерянно.

Я нахмурился.

— Правда? — удивился я, и это прозвучало чуть громче, чем я рассчитывал.

Эмбер, сидевшая на диване, резко подняла голову.

— И что в этом такого? Надо у тебя было разрешения спросить? — её голос был холодным, резким, как удар по воздуху.

Ева смотрела на меня снизу вверх, лицо напряглось, её губы дрогнули, будто она собиралась что-то сказать, но передумала.

— Да ничего, — быстро сказал я, чувствуя, как внутри что-то неприятно сжалось. — Я просто… Не важно. Прости.

Эмбер фыркнула и пробормотала что-то типа"Мудак"и снова опустила глаза на телефон, но её поза осталась напряжённой. Мне было наплевать на нее.

Ева вернулась к пластинкам, но теперь её движения стали более осторожными, почти скованными.

Я сел рядом, чтобы сгладить неловкость.

— Ты сортируешь их как-то необычно, — бросил я, стараясь звучать непринуждённо.

Ева чуть улыбнулась, вернувшись к своим стопкам.

— Вот эти — группы, на чьих концертах я была, — сказала она, указывая на одну из них. — Эти — те, на которые хочу пойти. А эти… — её взгляд остановился на третьей стопке, — на них я уже никогда не попаду.

— Почему? — спросил я, чтобы что-то сказать, не вдаваясь в свои собственные мысли.

— Они распались. Или их больше нет, — она сказала это с лёгкой грустью, но тут же перевела взгляд на другую стопку.

— Ты часто ходишь на концерты?

— Когда могу. Трачу на это все деньги и коплю весь год, чтобы попасть хотя бы на парочку больших фестивалей.

Она слегка улыбнулась, и в этом было что-то настолько искреннее, что я почувствовал, как моё раздражение рассеивается.

Пока она разговаривала о чем-то с Оливером и Эмбер, я снова поймал себя на том, что смотрю на её волосы. Эти русоватые корни, чёрный лак на ногтях, грубые ботинки. Все эти мелочи вроде не должны значить ничего, но я не мог их отпустить.

Она была такой светлой. Но эти детали, будто тени. Я не понимал, что со мной творится. Меня вообще не волнуют такие мелочи.

Я быстро отвёл взгляд и снова посмотрел на пластинки, пытаясь сосредоточиться на них, а не на том, что происходит у меня в голове

Когда я снова посмотрел на неё, она уже оживлённо рассказывала про один из своих любимых фестивалей. Её лицо светилось радостью, её голос звучал тепло и спокойно.

Её голос лился, а я смотрел на её лицо. Оно светилось, когда она говорила про концерты, про музыку, про то, как каталась автостопом, про что-то ещё. Но каждый раз, когда я смотрел на неё дольше, чем надо, мне казалось, что я вижу слишком много. Словно её свет был настолько ярким, что он начинал выжигать меня изнутри.