Однажды в Пушкарёвом

Вера Мельникова

Начало 20-ого века. Рождественские каникулы. Центр Москвы, Пушкарёв переулок. Компания гимназистов «по техническим причинам» не успевает завершить спиритический сеанс на чердаке одного из домов. Последствия этого сеанса в 1997 году вторгаются в жизнь постороннего молодого человека, снявшего по случаю в этом доме квартиру. Однако, ничего случайного не бывает…

Глава 3. Катя старается исправить ошибку

Нянька накрыла чай в просторной столовой. Красивый абажур из оранжевой ткани, украшенный нитями цветного бисера, спускался до самых голов сидящих за столом.

Ребята успокоились, но, казалось, ни у кого не было желания обсуждать случившееся. Няня подала высокую хрустальную вазочку на ножке с земляничным варением, пирожки с капустой, пиленые кусочки сахара и большую коробку шоколадных конфет:

— Это Вам, Катюша, маменька по случаю каникул у Сиу вчера заказала и просила, чтобы всем гостям досталось, — улыбнулась няня и с поклоном удалилась на кухню.

— Ух ты, «Сиу» — это я люблю! У них ещё печенье такое есть — прямо хрусти, как кролик морковкой. Помнишь, Лёша, нас Петька в гимназии угощал? Ему тётка большую такую жестяную банку присылала? — обратился Сергей к брату.

Компания какое-то время тихонько чавкала и хлюпала. Каждый смотрел только к себе в блюдце. Катя на правах хозяйки занимала место у самовара. Вдруг её рука застыла на крантике, кипяток полился из чашки на блюдце, из переполненного блюдца хлынул на ажурную скатерть.

— Ребята, мы забыли про блюдце! Надо было постучать три раза, а мы забыли, — с ужасом прошептала она.

У Мани и Шуры пробежали по спине мурашки: они же обе знали! Они должны были!…

— Катя, мы все виноваты… Меня же Сонька предупреждала вот только сегодня!.. И ты знала, что постучать надо? — спросила Маня.

— Конечно! Это все знают. У нас в гимназии всегда стучат. Ах, какая же я растяпа!..

— Погоди, может, и так обойдётся, — попыталась Шура её успокоить, — Мы вот когда поэта одного древнегреческого вызывали — не прощались. И ничего! Кать, ну это же всё равно игра. Правда, успокойся. Можно и так.

— Нет, девочки. Так — нельзя. Я поднимусь одна поздно вечером на чердак и закончу. Я должна.

— Ну, как знаешь, Кать. Я бы пошла с тобой, но боязно как-то, — призналась Маня. — Слушай, а туфли-то новые покажешь?.. Про туфли же ты не сочинила?..

В полночь Катя с керосиновой лампой в руке, закутавшись в мамину шаль, стала аккуратно подниматься на чердак. Проснувшейся няне она соврала, что оборонила там брошку, папин подарок, а без неё никак она папе показаться не сможет, а ехать к папе уже завтра.

Поднявшись на последний этаж, Катя вскрикнула: на чердачной двери висел совершенно новый огромный амбарный замок, ключа от которого в её кулачке не было.

Это дворник, из соображений пожарной безопасности, решил прекратить походы на чердак нежелательных лиц нежного возраста. Катя тихонько заплакала, прислонившись лбом к дверному косяку: что же она натворила! Ведь знала же все правила…

Катя повернулась корпусом к соседней двери, той самой, за которой была таинственная зала с шестью колоннами. Погладила её рукой. Потрясла её тихонько. Ни-че-го. Дверная ручка была давно свинчена, и даже замочная скважина была наглухо заделана какой-то вонючей пастой. Катя приложила ухо к двери. Там было абсолютно тихо. Девочка прошептала: «Простите меня, пожалуйста…». И побежала вниз по каменным ступенькам на свой этаж.

Катя уже не услышала, как в дверь залы с другой стороны кто-то тихонько постучал в ответ несколько раз.