Приз за характер

Вера Иванова, 2010

Варя стояла у доски, кусая губы от стыда и досады. Как это несправедливо! Ей дела нет до романа «Отцы и дети», но учитель отчитывает ее перед классом… И все смеются – даже Родион Терехов, мальчик ее мечты! Провалиться сквозь землю. Застрелиться. Исчезнуть! Зачем Варе эта скучная школьная программа? Она читает книги из серии «Только для девчонок», и как раз сегодня любимый автор объявила конкурс на лучшую мелодию к стихотворению! Варя учится играть на гитаре и, конечно, справится с заданием! Выиграет конкурс и станет настоящей звездой! Быть может, тогда Родион наконец поймет…

Приключения Барабашки

Запаниковав, Варя едва успела положить ключ обратно на притолоку.

— Все в порядке? — стоя на пороге, отец стряхивал с пальто снег. — Давно свет отключили?

— Да… нет… Я не знаю. — Варя щурилась, растерянно сжимая и разжимая руки. — А что вы так рано?

— Спектакль отменили.

— Почему?

— Заболел исполнитель главной роли.

— А с билетами как же?

— Деньги вернули. А как у вас?

— Н-н-никак…

— А если по правде? Почему голос дрожит?

— Я… ну… В общем, мне так много задали… — Варя скомкала бумажку с планом, спрятала за спиной.

— А что ты тогда тут стоишь?

— Я… Мне… Домашняя работа… Доклад… — бессвязные мысли выливались в бессвязные слова.

— Ты хотела поработать за компьютером? — догадался отец. — Погоди, сейчас открою.

Родители суетились у вешалки, пытаясь найти свободные крючки, а Варя в панике ждала апокалипсиса. Вот сейчас отец откроет дверь, обнаружит в кабинете Степку, и…

Даже представить страшно, что будет потом. Родительский гнев нечаст, но ужасен. Мама начнет ругаться, стучать каблуками и дверьми, грозить расправой, а отец молча уйдет в кабинет и запрется — и это даже хуже маминого крика. Потому что потом он может неделю не разговаривать с детьми, да что там — вообще их не замечать…

Родители, наконец, уравновесили «антиквариат», и мама шепнула: «Пойди, посмотри, сколько на градуснике! На улице такой холод». Варя едва нашла в себе силы кивнуть и отправиться выполнять поручение, со вздохом отметив, что его дали для того, чтобы она не узнала о тайном месте ключа. И как это она раньше ни о чем не догадывалась! А вот Степка оказался шустрее и наблюдательнее, раскрыл родительские секреты. На свою и ее голову. Найдут-то брата, а влетит обоим!

Она постояла немного у окна, глядя в темноту и забыв о градуснике. Каким бы ни был холод за окном, в душе он казался просто ледяным…

Однако все произошло не так, как она ожидала. Вместо взрыва голосов послышался скрип открываемой двери и раздосадованный возглас отца. Ни криков, ни скандала… А где же Степка?

Вскоре все разъяснилось.

— Почему-то окно открылось, — пожаловался отец. — Странно, мне казалось, я его не трогал. И следы какие-то внизу, а ведь с утра снег был нетронутым…

Варя с облегчением перевела дух. Хитрый братец успел ускользнуть! Он заслуживает того, чтобы сделать за него математику.

А пока же — чтобы впустить его.

Родители разговаривали на кухне, а Варя притаилась за дверью. Услышав поскребывание, открыла входную дверь и впустила замерзшего дрожащего Степку. Брат пронзил ее злым взглядом, погрозил кулаком и что-то прошептал. Когда он прошлепал к себе, сестра с легким сердцем прошествовала в кабинет, ухватившись за неожиданную возможность посидеть у дисплея.

В электрическом свете кабинет преобразился.

Несмотря на старообразный вид, эта комната всегда внушала Варе уважение. С детства она считала ее намного круче музея — наверное, потому, что здесь детям разрешалось бывать гораздо реже, а посторонних не пускали вообще. Но в отличие от музея комната была не застывшая, а живая, с норовистым, упрямым, несговорчивым характером. Например, она могла менять облик и высказывать неудовольствие, а порой даже и наказывать отца, чем очень напоминала своевольную капризную даму.

Но больше всего комната напоминала корабль. На шкафу между глобусом и большим старинным компасом лежала подзорная труба, на стене рядом с картиной, изображающей морское сражение, висел допотопный барометр. Варе всегда казалось, что, будь вместо письменного стола капитанский мостик со штурвалом, комната отделилась бы от музея и вышла в открытое море… И с самого детства она не прочь была бы стать капитаном! Но возвращаться из плавания все-таки предпочла бы не в музей, а в уютную квартирку с евроремонтом и всевозможной бытовой техникой.

Войдя, она по привычке поздоровалась с двумя портретами, висящими напротив двери.

На одном — знаменитый художник Василий Верещагин, нарисовавший любимую папину картину «Апофеоз войны». В музее многое связано с этим именем — ведь когда-то художник гостил в старинной усадьбе в городе Баюкине. Саму же усадьбу построил один из представителей многочисленного дворянского рода Дурандиных. Изображение раскидистого фамильного древа лежало под стеклом отцовского письменного стола, и Варин папа вел обширную переписку с разными представителями семейства, надеясь отыскать веточку, ведущую к собственной фамилии, хотя пока что эти поиски оставались безуспешными.

С другого портрета смотрел старичок-ветеран с орденами и абсолютно белыми седыми волосами. Глаза у него были пронзительные. Варя знала, что старичок — ныне живущий потомок рода Дурандиных. В детстве Варя почему-то именно его и считала художником Верещагиным — наверное, потому, что он был намного старше молодого военного.

Сейчас комната напоминала корабль после кораблекрушения: портрет со старичком покосился, бумаги на столе перемешаны, карандаши и ручки валяются, где попало… А ведь они со Степкой и не дрались почти!

Варя для порядка поправила портрет, но на большее ее не хватило. За компьютером она провела минут сорок, стуча для вида по клавиатуре, а на самом деле перечитывая электронную версию другой любимой книги серии. Любовная история на экране была так похожа на ее собственную!

Так что темный зимний день преподнес не только потери. Из хорошего расположения духа не вывел даже вопрос подглядевшего через плечо отца:

— Что читаешь, если не секрет?

— По литературе задали, — быстро нашлась Варя. — Внеклассное чтение. Для сочинения о проблемах современных подростков.

— Мне бы эти проблемы! — хмыкнул отец. — Эх, молодость, молодость.

В кабинет заглянула мама.

— Кто ходил по коридору в мокрой обуви? — спросила она.

— Не я! — испугался отец и посмотрел на свои тапочки.

— И не я, — пряча улыбку, пожала плечами Варя.

— Кто же тогда наследил в коридоре? — нахмурилась мама.

— Странно. И под окном в снегу какие-то следы… — Отец задумчиво потер переносицу. — Не иначе, как барабашка завелся в доме!

Мама позвала ужинать, и Варя оторвалась от экрана. Только сейчас она ощутила, как проголодалась. Что ж, в преждевременном появлении родителей есть и плюсы!

В коридоре она столкнулась со Степкой. Тот был в детских тапочках, из которых давно вырос.

— Ну что, Барабашка, утонул в снегу? — участливо проговорила Варя.

— Все из-за тебя! — буркнул брат, прихрамывая. — И чем только будешь расплачиваться? Не забудь про математику!

Примеры, примеры… Сколько же можно задавать пятиклассникам?

Сидя за Степкиным столом, Варя пыталась сосредоточиться. Числа, скобки, математические знаки… Ползут по клеточкам, как маленькие шустрые насекомые. Вот если бы эти муравьишки сами выстроились в нужный ответ! Но нет, ими управляет Варя, а она сейчас так далека от муравьиного царства! Перед глазами примеры, а перед мысленным взором — лицо кудрявого Родиона.

Вечером пришла эсэмэска от Даши.

«Представляешь, Реймонт Обви не только в блогах пишет! Я тока из книжного, там сказали, что его книги только что закончились. Значит, уже в бумажном виде выпустили! Я заказ оставила, чтоб мне первой, если появится. Кстати, в Инете я его не нашла — ))».

Нет, это уже слишком! Ну что прикажешь делать, если выдуманная тобой легенда на глазах становится былью?!

Потом в комнату заглянул отец:

— Тебе не попадалось письмо? На столе лежало, и прочитать, как назло, не успел…

— Не-а, — Варя зевнула, пожала плечами. — Не видела.

Несмотря на сонливость, в этот вечер Варя долго не могла заснуть. В голове крутились Степкины примеры и разные мелодии, которые она пыталась напевать, потому что стояла на сцене и из зала на нее смотрели блестящие глаза Родиона… А потом он подошел к сцене и подарил ей алую розу. А потом взял за руку, и они взлетели… И в воздухе вместе решали примеры. Это было упоительно и восхитительно, и счастье было сладким, как варенье.

И только уже совсем засыпая, она вспомнила, что не отдала родителям записку от учителя и не сделала уроки.