Пепел на твоих губах

Вера Зверева, 2022

Когда личная жизнь рушится на глазах, а любимый человек оказывается жестоким манипулятором, Виктория решает начать все с нуля. С помощью подруги она убегает от богатого жениха и поселяется далеко от дома, чтобы пожить мирно и спокойно в одиночестве. Но её планам на спокойную жизнь не суждено сбыться, ведь рядом с ней живет очень странный сосед. И совершенно непонятно, спасет ли он её от старых кошмаров или принесет новые. Да и жених, кажется, не собирается её так просто отпускать. А Вика всего лишь хочет быть любимой.

Глава 5

К концу недели Виктория поняла, что очень близка к нервному срыву. Все эти дни она едва поднимала голову от работы, отвлекаясь на еду, сон и гигиенические процедуры исключительно по необходимости и только, если вовремя вспоминала об этом. Навязчивое желание занять себя полезным делом, похоже, вышло из-под контроля и затмило собой остатки здорового планирования и прагматизма.

Её страхи о том, что Ренат вот-вот позвонит ей или ещё хуже начнёт стучаться в дверь, не оправдались. Воцарившаяся тишина обволакивала её спокойствием, как густой туман поглощает звуки, и казалось, что весь мир вокруг приостановился, затаился и терпеливо ждёт изменений.

Но изменений за всё это время совершенно не произошло, за окном щебетали птицы и дети, громыхали пустые самосвалы со строек, где-то высоко в небе гудели двигатели самолётов, заходящих на посадку в аэропорту в нескольких десятках километров отсюда. Даже неприятный сосед пропал на несколько дней и не измывался над ней своими перфораторными трелями. Если быть точной, то Вика не видела его с того самого вечера, как тот заставил её убирать коробки из коридора.

По прошествии времени этот неприятный для неё эпизод немного потерял свою резкость и даже появились мысли, что зря она так на него взъелась. Возможно, он даже был прав в том, что горе картона не место под дверью. Да, Вика всё равно бы его вынесла рано или поздно, когда вспомнила со всеми навалившимися на неё делами. Но вот тон обращения, приказной и жёсткий, оставил ядовитый осадок в её душе и заметно подпортил радость от нового жилья.

Хотя, если уж начистоту, радость портили и другие проблемы бытового характера. Кроме периодического шума от переезда других обитателей подъезда, вносивших и выносивших мебель, сигналящих из своих автомашин под окном, отключающих полностью воду или электричество, добавилось неприятное ощущение жителя необитаемого острова.

Квартира Рената, где она прожила почти три года, находилась в старом центре Москвы. Оттуда можно было добраться в любую необходимую точку столицы буквально за минуты. Здесь же, в новой окраине города, расстояния, казалось, утроились и упятерились. Общественный транспорт хоть и работал, но чтобы добраться до крупного торгового комплекса, строительного магазина или просто съездить в центр, можно было потратить от полутора до двух часов. Спасибо, невыносимые пробки на шоссе и станция метро, которую все никак не открывали.

«Зато лес вокруг», хотелось сказать себе, чтобы утешить. Но тут же вспоминалось, что радоваться лесу хорошо тогда, когда хотя бы выходишь в него погулять, а не просто периодически любуешься из окна, пытаясь ослабить напряжение в усталых от таблиц и цифр глазах.

Хотелось позвонить Маше и спросить ещё раз, зачем она уговорила её переехать в такую глушь. Да, Вика хотела уединения и удалённости от объекта своих переживаний, но не настолько, чтобы оказаться где-то на обочине жизни. Нельзя сказать, что она не была к такому готова, все же всё своё детство и юность она прожила с родителями в Бирюлево, а оттуда выбираться в «цивилизацию» приходилось такими же долгими часами. Но пустота вокруг начинала тяготить, и возникало непреодолимое желание от неё сбежать.

Останавливало Вику только то, что бежать ей было некуда. В гениальном плане Маши были продуманы и эти детали, добрая подруга решила, что если она будет просто жить на соседней улице и снимать квартиру, то соблазнов вернуться к прошлым удобствам и Ренату станет в определённый момент очень много, и терапия полетит коту под хвост. Как тогда сказала «дипломированный» психолог Маша: надо максимально дистанцироваться и создать массу сложностей на пути к возвращению и капитуляции. Если под массой сложностей она имела в виду квартиру на задворках, отсутствие мебели и бытовых удобств, кабальный ипотечный кредит и абсолютную социальную блокаду, то всё получилось как нельзя лучше.

Вика встала с раскладного стула и сделала несколько упражнений, чтобы размять затёкшую спину. Надо куда-нибудь сходить, найти себе цель, чтобы выбраться из уютной бетонной норки и подышать воздухом, пока она не стала бледна и прозрачна, как подземная землеройка. Но перебор ближайших полезных целей показал, что продукты куплены, пороги управляющей компании обиты, мусор и упаковки от вещей благополучно вынесены. Поводов выходить нет совсем.

Значит, нужно пойти погулять.

На улице было тепло и даже немного душно для конца апреля, небо было настолько голубым и ярким, что слепило привыкшие к экрану глаза. Вика стояла у подъезда и нерешительно озиралась, пытаясь решить, в какую сторону ей стоит отправиться и начать исследовать этот дивный новый мир. Вариантов было не очень много, налево по району или направо к лесу. Краем уха она слышала, что где-то недалеко есть озеро в лесу, куда местные ходят на шашлыки и загорать летом, может быть даже купаться. Вот уж и вправду как в деревне, подумалось ей. Но так как местонахождение озера пока было неизвестно, не хотелось вот так просто отправляться в лес в поисках приключений. Вдруг тут и живность всякая водится или шпана местная, что даже пострашней будет. Изнежилась она в центре жить, где на каждом углу камеры, порядок, чистота, всё вылизано до блеска, и каждый кустик причёсан, будто в парке.

Прямо по курсу перед ней расстилались площадки перед домом: детская и спортивная. Можно было бы, конечно, погулять вокруг них в крошечном сквере из коротко стриженых кустиков и нескольких жидких саженцев деревьев. Но сидящие на скамейках группы женщин, одни с детьми, другие с тросточками, немого отпугивали. Да нет же, сильно отпугивали. Вика тут же представила все разговоры о том, что умеют дитятки: играют, читают, ползают, ходят, под себя ли, и насколько подорожали лекарства, а вот Светка из третьего подъезда опять связалась с каким-то алкашом. Брр.

Поток воспоминаний из Бирюлева прервал резкий грохочущий звук. Вика едва не подпрыгнула от неожиданности и посмотрела в сторону его источника. Влево по грунтовой лесной дороге уходили два пустых самосвала.

— Опять дорогу разбили колёсами своими, — раздался голос из-за спины. Чем-то уже знакомый.

Вика обернулась. На скамейке возле самого подъезда, которую она умудрилась миновать, не заметив, сидела бабулька в красной шляпке. Она была аккуратно и будто празднично одета в строгую серую юбку и бордовый вязаный кардиган с поясом и крупными блестящими пуговицами. Из-под шляпки выбивались тёмные с проседью кудри.

— На ямах подпрыгивают, когда пустые едут, и грохочут кузовами, — пояснила старушка свои слова, кивая в сторону уже исчезнувших за деревьями самосвалов.

— А, — ответила Вика, — просто неожиданно.

— Да не пугайся, скоро привыкнешь. Я тут уже три месяца живу, они всё время эту дорогу разбивают, потом засыпают, и снова стирают до дыр. Марыся, ну чего ты?

С последними словами старушка протянула маленькую пластиковую тарелочку к носу сидящей на скамейке рядом с ней кошки. Кошка, пушистая с крупными белыми и чёрными пятнами, капризно сморщилась и отвернулась от мисочки.

Давай покушай, — уговаривала её старушка, но питомица только вертела головкой в разные стороны, но при этом не убегала.

Вот ведь, как капризный маленький ребёнок уворачивается от ложки с кашей, подумала Вика. Удивительно.

— Я думала Марыся — это внучка ваша, — вслух проговорила свои размышления Вика. Ведь именно это имя называла старушка в прошлый раз, когда они виделись.

— Да нет, — бабушка улыбнулась, — это вот красавица моя. Дед её так назвал, когда жив ещё был. Только есть вот не хочет, я ей корм с курицей принесла, потому что рыбный кончился, а она нос воротит, голодная же останется. Давай, Марыся, кушай.

Старушка продолжила настойчиво предлагать корм кошке, а та всё так же отворачивалась от еды. Подняла взгляд жёлтых глаз на Вику, и той показалось, что в нём читается: «ну как она не понимает, это же не тот корм…»

Вика удивлённо моргнула и решила оставить парочку заниматься своими делами.

— Я пойду, прогуляюсь, — вежливо проговорила она и быстро ретировалась, всё ещё помня о вероятности услышать о годах молодых и последних новостях из телевизора, если не эвакуируется прямо сейчас.

Раз уж случайность привлекла её внимание слева, туда она и пойдёт гулять, обойдёт район немного, посмотрит на людей, вспомнит, как они выглядят вживую. Человеческого присутствия в последние дни начало катастрофически не хватать. С Машей они созванивались не так часто, как хотелось бы, да и не могла она в одиночку заменить всех тех людей, с которыми Вика общалась до побега. Несколько подруг с курса, коллеги по бывшей работе, друзья Рената, с которыми они часто виделись… сам Ренат. Иногда вдруг накатывало чувство, что он вот-вот возьмёт её за руку, как это делал на прогулках, когда-то очень давно. В первые дни их коротких встреч. Но вместе с этими ощущениями возвращались и другие, его резкие дёрганые движения, крепкая хватка на локте, когда он тянет её в сторону и шепчет сквозь зубы: «иди сюда, не смей так говорить, не вздумай меня позорить, ты же больше не будешь этого делать, правда?»

Вика тряхнула головой, чтобы избавиться от этого воспоминания и особенно, его продолжения, которое уже лезло в голову назойливым червём-бурильщиком. Гулять резко расхотелось, и она развернулась на месте, чтобы пойти обратно. И тут же едва не отпрыгнула в сторону от неожиданности, перед ней с резким треньканьем звонка возник велосипед. Со скрежетом сделал резкий манёвр и объехал, чудом избежав столкновения.

— Смотри, куда идешь! — рыкнул на неё кто-то.

— Сам смотри, куда едешь! — обернулась Вика. Сердце забилось как бешеное. Так и сердечный приступ можно заработать в раннем возрасте.

Но сосед, а это его спина в серой толстовке удалялась на велосипеде, не обратил на её окрик внимания. Он целенаправленно и довольно быстро ехал по своему обычному маршруту вдоль домов, а затем на лесную дорогу.

— Хам! — крикнула вдогонку Вика. И тут же сама подумала, какая же это глупость.

Она встала возле тротуара и мгновение решала, куда же ей пойти, в конце концов. Из дальних ворот крайней стройки выехал ещё один самосвал и, поднимая облако пыли, направился в лес. Оранжевая махина легко обогнала велосипедиста, предусмотрительно держащегося края дороги. Серо-коричневая пыль клубами вырвалась из-под его колёс и почти полностью скрыла соседа, тот притормозил и даже, кажется, поднёс руку к лицу, чтобы защититься и не вдохнуть пыль.

Так тебе и надо, подумала Вика, нечего людей пугать и мучить своей дрелью. Самосвал подпрыгнул на глубокой яме, внушительно громыхнул откидывающимся кузовом, а сосед вдруг странно вскинул руки и упал вместе с велосипедом. Короткие кустики с зачатками листьев, торчащие у дороги, полностью скрыли его из вида.

Вика удивлённо замерла на мгновение. Если бы сосед ехал и упал, то было бы понятно, что он наехал на камень или яму, всякое бывает, но тот просто свалился с велосипеда на ровном месте. Стоя!

Странный порыв заставил её, не раздумывая, бросится в его сторону. Несколько десятков метров она пробежала в ожидании того, что он вот-вот поднимется и, отряхиваясь, вновь залезет на своего железного коня. Но чем ближе она подбегала, тем больше таяли её ожидания. Когда из-за кустов, наконец, показалось его тело, он всё ещё лежал на земле.

Вика добежала до него, вдыхая остатки, зависшей в воздухе пыли. Парень лежал на правом боку, согнув ноги и обхватывая себя правой рукой. В странной напряжённой позе словно читалась острая боль, грудная клетка поднималась от частого прерывистого дыхания. Щекой он прижимался в смеси песка и гравия на дороге, поднимая вырывавшимся изо рта воздухом маленькие пыльные облачка.

— Что случилось? Вам плохо? Вы ушиблись? — Вика быстро отодвинула велосипед и присела рядом с ним, пытаясь разглядеть какие-то повреждения. Но едва не отшатнулась, увидев его глаза. Немигающим взглядом он смотрел куда-то мимо её ног, светло-серая радужка была едва видна из-за расширившихся зрачков.

Мысли заметались в безумной пляске. Эпилептик? У него приступ? Инсульт? Что делать-то?

— Эй, — она потрясла его за плечо, ощущая будто каменные, сведённые мышцы, неуверенно похлопала его по щеке, — очнитесь. Что с вами? Эй!

Позвала она чуть громче, бесплодно касаясь его лица, шеи, плеча. Что там делать-то для первой помощи, мозг будто парализовало. От очередного её прикосновения он слегка вздрогнул и из приоткрытого рта вырвался еле слышный задавленный стон. Вика отшатнулась, страх вдруг всколыхнулся где-то в животе и горячей волной окатил её, смыкаясь на макушке. Она завалилась назад и уселась на пыльную дорогу, рукой задела велосипед и тот жалобно звякнул звоночком.

Дура, скорую вызывай! Прикрикнула она сама на себя мысленно и судорожно стала рыться в кармане куртки в поисках мобильного телефона. Достала, ставшее внезапно скользким глянцевое устройство, которое вместо того, чтобы разблокироваться, выкрутилось из рук и грохнулось на землю прямо перед его лицом.

Неожиданно парень вздрогнул и дёрнулся, разогнулся и заморгал. Закашлялся и резко и быстро сел, опираясь на руки, оттолкнулся несколько раз ногами, отшатываясь от Вики. Во взгляде мелькнул страх и непонимание, он затравленно оглянулся, будто силясь понять, где он находится.

— Всё нормально, — Вика рефлекторно вытянула к нему руки в успокаивающем жесте, теперь уже вообще ничего не понимая.

Зрачки испуганных глаз медленно сузились на ярком солнце, страх замещало какое-то другое чувство, которое пока не было понятно. Даже целая вереница чувств: недоверие, осознание, понимание… стыд? Раздражение.

— Подожди, не двигайся, я сейчас вызову скорую, — Вика попыталась уговорить его не делать резких движений. Парень в ответ потянул руку к лицу, где на скуле и щеке сквозь прилипшую пыль стали проступать точечки крови.

— Не надо, — прохрипел он в ответ и зашёлся в сухом кашле.

Вика судорожно затолкала телефон обратно в карман и обернулась, на велосипеде была прикреплена пластиковая дорожная фляга. Она сдёрнула её с крепления и, отщёлкнув крышечку, протянула её парню.

Он взял её, едва разжав кулак, в который кашлял и жадно припал, глотая воду. Она потекла по лицу и шее, оставляя светлые чистые дорожки на коже и тёмные пятнышки на толстовке. Будто чувствуя это, он поднял вторую руку и размазал воду по лицу в тщетной попытке умыться.

Вика рефлекторно сунула руку в карман и вытащила платок, протянула его, почти не ожидая, что он возьмёт. Но он взял и вытерся им.

— У тебя там, — она показала на своей щеке, — кровь течёт немного.

Он размазал и кровь, поспешно поднимаясь с земли и слегка покачиваясь. Вика последовала его примеру, но не совсем согласная с происходящим. Особенно, когда он сильней пошатнулся.

— У тебя голова не болит, не кружится, зрение не расплывается? — заговорила быстро она, пытаясь поймать его взгляд. Но парень ловко уворачивался, неуклюже пытаясь отряхнуться. — Ты не эпилептик, это не приступ был?

Она сама не была уверена, что эпилептический приступ выглядит именно так, но как точно и, что при этом делать, вспомнить не смогла.

— Нет, — прокашлялся, наконец, он, голос стал чуть чище, но всё ещё сиплый. — Нормально всё.

— Ты резко упал, я видела, это может быть инсульт, надо скорую вызвать, если сразу поехать, они могут быстро помочь, — поток сознания и слов смешался со стучащим в её крови адреналином.

— Чёрт, — протянул он и обхватил на мгновение голову руками и чуть согнулся, — твою же…

— Всё-таки голова? Я же говорю…

— Да не надо! — раздражённо прервал он её, — говорю же, нормально всё!

Вика попыталась его остановить, потому что он уже поднимал с земли велосипед и пытался на него усесться. Получалось не очень.

— Да стой, так нельзя, тебе же…

— Вот, — он толкнул ей в руку грязный и немного окровавленный платок, — не надо, я опаздываю.

— Не надо? Да ты же… Только что… — она бессильно пыталась подобрать слова. Махнула рукой в объяснение на его испачканную и помятую одежду, на грязь и кровь на лице, да синяки под глазами, будто он лицом в бетонную стену въехал.

В подтверждение своих слов он посмотрел на наручные часы и тихо ругнулся.

— Нормально всё! Иди домой!

Практически сквозь зубы процедил он с раздражением, вскочил на велосипед и резко рванул с места. На мгновение показалось, что он снова упадёт, но велосипед выровнялся и удержал равновесие.

Вика в шоке всплеснула руками.

— Ты издеваешься? — пнула она флягу, внезапно оказавшуюся под ногами, та откатилась вслед за хозяином, но свалилась в яму разбитую колёсами грузовиков. — Да что за бред-то!

Она запустила пальцы в волосы и взъерошила их, затем попыталась обратно пригладить, пряди скользнули по рукам и в беспорядке легли на плечи.

Вокруг не осталось ни души, сосед скрылся за поворотом и стал невиден из-за деревьев. Над головой истерично вскрикнула, непонятно откуда взявшаяся чайка. Вика подошла и подняла зачем-то флягу из ямы, развернулась и медленно побрела в сторону дома, всё ещё пытаясь справиться с шоком. Сердце продолжало биться слишком быстро и не хотело больше успокаиваться.