Самбор

Вера Водолазова

Каэлин Рогнед, дочь божественного оружия, становится палачом и самой смертью, но Самбор У-Танг, отступник, пробуждает в ней добросердечность. Она же, преданная богам и своему делу, боится утопить его в своей черноте. Каэлин жаждет убийств, но не причиняет вреда невинным, Самбор желает сохранять жизни, но является виновником многих смертей. Они враги и спутники, противоположные части одного целого, не способные соединиться. Что их связывает, что они ищут друг в друге? И чем обернется их борьба?

Смерть и ее дитя ветер

Бронда. Лореул. Первый день войны.

Каэлин Рогнед.

Началось.

Мы сидели на кухне, обедали. Дети гостили у Доны с Волибором. Этот день начался с приятных песен музыкантов в честь праздника Дня города и приятного летнего солнца. По улицам текли ручейки людей в праздничных костюмах, с цветами и свежим ароматным хлебом, который раздавали бесплатно. Ровно в час протрубили тревогу, всех военных и магов призвали к главным стенам. Люди обеспокоено кучковались возле домов и торговых палаток, не додумавшись собрать вещи и быстро уйти. Началась суета. Военные ничего не говорили, как и маги. Просили лишь оставаться в своих домах и перестать праздновать. Идиоты. В тот момент я поняла, что наш король никчемный и глупый, не осознающий ничего кроме власти над людьми.

Первый снаряд попал в главные ворота, следующие три в смотровые башни. Часть стены рухнула, как карточная. Пыль поднялась до самых верхушек башен замка. Тогда люди осознали, что нужно бежать. Мелкие снаряды косили народ как траву, они лишь выгибали спины и падали замертво.

Все происходящее было мне в новинку и вызывало потаенный ужас. Конечно, я знала, что так будет, но видеть прямо перед собой мгновенные смерти до безумия страшно. Может быть, к этому и приходилось готовиться. Что если боги ждали рождения именно этого? Моего хладнокровия и рассудительности в момент паники всех остальных.

В голове была лишь одна мысль.

— Я ухожу, — говорю брату, который метался по дому вместе с Журри.

Накинув на себя плащ, я засунула в глубокий карман тот самый ржавый кинжал и трубку, а табакерку пристегнула к поясу.

— Стой, — брат схватил меня за руку чуть не упав. — Расскажи мне! Слышишь, Каэлин? Расскажи все, что знаешь!

В голове крутилось множество мыслей и одна из них — он все знал. Знал, что со мной что-то не так и не спросил. Знал, что могу помочь и одному ему рассказать правду. Но было слишком поздно. Уже не было смысла говорить по душам. В момент, когда все скатывается в пропасть, ничего уже не исправить. Даже если скажу, то всего лишь разозлю и обессилю его сильнее.

Поэтому я злобно отдернула руку и призвала брата не идти за мной.

Может быть, на свадьбе что-то произошло. Может быть, Господин посветил его в мою тайную жизнь или вовсе рассказал о богах и мироздании. Но что сейчас это должно решить? Ничего. Совсем ничего и лучше просто позаботиться о том, чтобы остаться живых. Надеюсь, Деяну хватит ума для этого. Намного раньше нужно было интересоваться истиной, а сейчас просто продолжай казаться человеком. Беги как он, бойся, как он, спасай трусливо никчемную шкуру как он. А меня не смей отделять от цели. Я не человек и никогда им не была.

Мне что-то кричали в след, но уже было неважно. Правда неважно. Я очень часто в своей жизни оборачивалась, отвечала, тормозила и опускалась на колени, давала кому-то шанс и наблюдала за тем, как в лицо летел пыльный след уходящих. Страдания и думы, больше они меня не касаются. Только не теперь.

В городе хаос. Люди мечутся от одного угла в другой, топчут трупы, спотыкаются об камни и падают, мгновенно оказываясь и сами заточенными. Я агрессивно расталкиваю людей на своем пути и бегу к подвесному мосту замка Лореул. Он опущен. Солдаты густой рекой вытекают из ворот и бегут к стене. Вокруг ужасный шум и грохот, от чего уши буквально пронизывает колющая боль. Мне приходится идти боком мимо солдат, чтобы не рухнуть в ров. У многих на лице страх и бледность, мучительный вопрос, которым они надеялись никогда не задаться: смогу ли я выжить?

Я знакома придворным, поэтому вопросов никто не задает. Да и желания никакого нет. Вокруг разруха и паника, люди не понимают, как себя вести и куда бежать. Всех бросил их же король. Бросил в тот момент, когда с улыбкой наблюдал за нарастающим весельем в начале дня. Увидев меня, служанки машут руками в сторону лестницы, которая ведет в башню Господина. Наверняка я кажусь им рабыней, преисполненной любовью к своему хозяину. Надеюсь, когда-нибудь они узнают, что приложили руку к смерти работорговца. Хочу, чтобы они выжили только лишь для этого.

Все было быстро. Я поднялась в западную башню, та которая была выше всех остальных и нашла Господина, суетливо собирающего вещи, толстые сумки наполненные…

— Что это? — спрашиваю, перекрикивая вопли и грохот от падающих камней с улицы.

Мужчина испуганно оборачивается и выставляет передо собой руку, но через секунду расслабляется и вздыхает. Напрасно. Лицо Господина смягчается, бледнота спадает, а щеки наливаются извращенным румянцем. Как чудесно, что он видит во мне спасителя или по крайней мере не врага.

Глубоко выдыхаю и понимаю, что тело наполняется магией. Очень сильной и знакомой. С небес на меня сходит благодать в виде силы от каждого бога. В носу роится кисло-сладкий аромат страха и пота. Как ищейке, теперь мне доступны ароматы эмоций и чувств. Такими дарами обязан обладать тот, кто вершит правосудие и вынужден выискивать гниль. Меня призывали на службу…

— А, это ты, — бормочет еле слышно Господин. — Чего тебе? Убирайся!

Мои глаза безумно расширяются, а на лице расплывается долгожданная улыбка. Именно она на долгие годы останется со мной и будет дарить возможность показать истинное лицо. Теперь мне можно улыбаться всегда.

Смотрю на засаленное лицо Господина, на быстрый пот, растекшийся пятнами по светлой одежде. Какой же он отвратительный. Весь дрожит, как только что родившийся теленок.

Я беру в руки зеленый бриллиант из самой крайней сумки и подношу его к солнечным лучам, которые моргают из-за облаков пыли. Красивый.

Понимаю, что это не просто драгоценный камень, а что-то более важное. Я видела много подобных ему. Целых восемь. Все они отличались лишь по цвету. Это был девятый. Первый принадлежит мне. Если приглядеться, то можно увидеть в глубине его цвета картинки, моменты из прошлого, что хранится в камне так верно и прочно, что на губах расцветает изумление.

— Я спрашиваю тебя, что это? — рядом в сумке замечаю точно такой же голубой. — Сколько их у тебя? Где их хозяева?

Господин быстро берет в руки толстую книгу и со всего размаха бьет меня ей по лицу. Тело шатнуло в сторону, и я пытаюсь устоять, схватившись за полку книжного шкафа, но та с хрустом срывается вниз и роняет меня на пол. Сверху падают еще несколько толстых книг и старые свитки, перевязанные кожаными лентами.

— Пошла вон, дрянь! — орет на меня старик, и слюни из его рта летят в разные стороны. — Не видишь, что сейчас не до тебя? Не думай, что я умру здесь! Найдешь меня, когда орда отступит…

Выхватывает из моих рук камни и швыряет обратно в сумку. Такой уверенный в себе. Совсем не чувствует страха. И это станет моим подарком. Он до самого конца будет чувствовать свое превосходство. Ровно до того момента, когда обреченность коснется его изношенной души.

— Ты ведь даже понятия не имеешь, что это за камни, — гортанно смеюсь и вытираю кровь с губы. Растираю теплые капли пальцами и облизываю один из них. — Ты обрек на погибель три невинные души, превратив их рассудок в тарелку перемешанных круп. Это ведь ты украл камень и у моей матери? Да, знаю, что это был ты. Я всегда это знала.

— Я делал то, что было велено, — мужчина наклоняется ко мне и тычет в лицо толстым пальцем. — Сначала твоя мамаша, потом этот чудак Самбор, еще и этот тупица Верналь. Все вы обрушились на мою голову с этими проклятыми камнями, словно я этого хотел. Мне нужны только рабы и их хлипкие тела. То, что ты оказалась дочерью той сумасшедшей — это твоя вина. Была бы человеком, то сдохла бы давно и не страдала! Не смей винить меня в своих страданиях! Это только твоя вина!

Господин снова бьет меня по лицу и швыряет толстую книгу в угол комнаты, где тут же в воздух поднимается пыль.

— Верналь, говоришь… — бормочу, уставившись в дрожащий пол. — Так вот куда он делся. Он так долго служил Бронде и не посмел обзавестись потомками, не предал ни одной идеи. Вот почему его камень до сих пор здесь. В стенах этой грязной башни. Я даже не желаю знать причину смерти, ведь прекрасно понимаю, что она никогда не была тебе нужна. Ты истинный потомок тех, кто тиранил богов и их божественных детей столько столетий… Где Бердыш, который принадлежал Вернальду? Как ты его убил?

Мои вопросы утонули в грохоте.

Встаю с трудом не из-за усталости, а из-за переполняющего гнева, который сковывает руки и ноги, заставляя спазмы скручивать замершие мышцы. Почему замершие? Потому что холод — это верное безумие, которое кажется спокойным и равнодушным, но наполняет твое тело невиданной силой. Будь то ребенок или женщина, в таком состоянии каждый из нас способен на убийство. Каждый.

Я потираю слегка опухшую щеку и тихо смеясь достаю кинжал, который давно перестал блестеть на свету. Шаг. Еще один. Хватаю Господина со спины за горло и замахиваюсь кинжалом. Как прекрасно, что он ниже меня ростом. Почти со свистом рука падает и с тяжелым хрустом вонзается в голову. Лезвие с легкостью пробило череп, войдя до самой рукояти. Мужчина падает, с грохотом рассыпая вокруг монеты, которые весело бегут по полу.

Пожалуй, оставлю этот кинжал здесь, в честь того, что прошлое теперь навсегда в прошлом. Взамен заберу два камня памяти, которые чудесным образом попались мне прямо в руки. Поверить не могу, что все это время они были здесь и пылились в таком чудовищном месте. Чудовищном, потому что тут и правда обитало очень долго чудовище. Глупое, до ужаса одинокое и безумное, заражая вокруг себя все и вся тем же самым.

— Рано или поздно любой барьер и любая стена падет, — бормочу, перекатывая в руках два блестящих камня. — Твоя воля исчезла вместе с первым упавшим куском Лореульской стены. Какой же ты жалкий. Все это время держал меня в плену благодаря своей уверенности в том, что положение спасительно. Но война подкосила тебя, — вытираю пот со лба. — А кого-то сделала сильнее.

Здесь я закончила.

Выйдя на улицу, мир показался мне совсем иным. Более светлым и свободным, лишенным цепей, теней и упряжек для людей. Вот что дарит мне покой. Убийство тех, кто ставит под удар невиновных, ради забавы или банальной прихоти. Все это время я блуждала и злилась только потому, что чувствовала в глубине души несправедливость в первую очередь к себе. Возможно, что только это и давало возможность служить Господину.

Я бегу в сторону упавшей стены. Здесь меньше всего людей и больше военных. Маги не понимают, что им делать, поэтому суетливо носятся за командирами. Все настолько суетливо и неорганизованно, что жалко на это смотреть.

— Никого не пускать за стену! — кричит один из командующих.

Быстро по камням карабкаюсь на разрушенную смотровую. Мне что-то кричат снизу и в ту же секунду прямо над головой пролетает очередной десяток снарядов. Я нагибаюсь и слышу грохот, который оглушает. В лицо ударяет стена пыли и мелких камней. Поворачиваюсь и вижу, что одна из башен позади накренилась и медленно падает прямо на меня. Прыгаю вниз за стену и валюсь сначала на колени, а потом носом вперед. Сейчас исцеление проходит намного быстрее. Барьер сломан. Моя сила теперь как мамина. Но я не поступлю как она. У меня есть цель, и к ней пришлось готовиться целых три года.

За стенами города очень пыльно. Грязный туман окутал все побережье вплоть до самых ворот. Здесь ни единой души, движутся только суетливые камни и ветер, что гоняет сухую листву и ветки. В воздухе стоит приторный запах страха, ожидания и беспокойства.

— Самбор! — кричу что есть мочи и под ногами дрожит земля.

Кричу еще громче, от чего вибрация прокатывается по городу и стенам. Камни пляшут на сухой поверхности, словно боятся очередного крикливого залпа. Эхо кончается где-то далеко, за морем, на другом континенте. Там однозначно его услышат и поймут, что что-то происходит. В Бронде началась война. Мой крик заставит дрожать землю Пиратского острова, и сойти снег с самой вершины Праустейна. Медведи из Весхуадана пробудятся от спячки, и даже сам Каёхэ нахмурится, обрушив на парящие острова Лакриума пресную воду. Таков крик смерти и той, кто ей управляет.

Я вижу его сквозь пыль. Тонкий, дрожащий образ уверенного существа со злыми, блестящими даже издалека, глазами. Поднимаю голову и быстро дышу ртом. Нужно сконцентрироваться, нельзя допустить перегруз. Высоко подпрыгиваю и приземляюсь на упавшую башню позади. Отталкиваюсь и лечу вперед, падая словно снаряд в нескольких метрах от Самбора. Он ни капли не удивлен, безоружен. Наша встреча мало отличалась от предыдущих, даже несмотря на обстоятельства. Все та же сцена. Загнанный зверь и охотник.

Мои кости сломаны от падения, и я сама вправляю их, сращивая так, как надо. Все происходит настолько быстро, что ощущается как мгновение. Настолько комфортно, что движения быстры и уверенны, лишены ошибок. Кости срастаются и наливаются силой, громко хрустя и передавая мощную волну сотрясения на землю под ногами. Я немного проваливаюсь вниз, оставаясь спокойной.

— Зачем тебе это все? — кричит мужчина, снимая с головы капюшон. Черные волосы, словно живые и самостоятельные, мгновенно падают на угловатые плечи. — Почему лезешь не в свое дело?

Он протягивает руку, доставая из ладони большой, длинный, блестящий меч. Оружие сияет, но лишь мгновение, а затем сталь приобретает обычный серый оттенок.

Не в свое дело? Вот как?

Зло сжимаю в кармане камни, которые по желанию испаряются. Я не делала этого до сих пор лишь потому, что у меня был выбор. Мне дал его сам Воронвэ. Война могла бы закончиться прямо сейчас, как только камень покинул мой карман и попал в поле зрения Самбора У-Танга. Но первые слова наследника Болотной горы на многое пролили свет.

За моей спиной таял город, в котором я родилась, выросла и прожила всю жизнь до сегодняшнего дня. Я знаю здесь каждого и видела сотни смертей добрых или злых людей. На моих глазах рождались и умирали дети, рабы, бедняки и болеющие. Все они являлись частью моей короткой и безрадостной истории. Но тот, кто стоит сейчас передо мной, не считается с жизнями простых людей и существ. Он идет по головам к цели, и готов уничтожить весь свет на своем пути. Я не отдам ему камни. Только не ему.

Конец ознакомительного фрагмента.