Государство Двоих, или Где соединяются параллели

Вера Андреева

Государства Двоих нет на карте. Его территория – это два компьютера по разные стороны Атлантики, раскаленные безостановочной перепиской, и отели в разных городах мира. Его население – двое людей, чей источник и поддержание жизни – друг в друге. Она – директор компании в Петербурге. Он – известный врач, много лет живет в Мексике. Их жизни идут параллельно друг другу без надежды когда-либо соединиться. Но любовь «перемещает атомы», сплетая пространство и время, где вершится совсем иная история.

Часть третья

18

День девятнадцатого сентября с самого утра обещал быть удачным. Об этом говорило множество признаков, начиная с погоды. На дворе стояло бабье лето, и невостребованное Верино пальто так и пролежало весь день на заднем сиденье автомобиля. Сама Вера, не надеясь найти парковочное место в центре города, оставила машину у торгового центра и отправилась в офис пешком в одной блузке, жмурясь и нежась под ласковым солнцем. Ещё утром позвонили из банка и сказали, что кредит подтверждён и можно подписывать договор. Это означало, что через несколько дней Вера заберёт из салона свой новенький автомобиль.

В офисе её ждали ещё более приятные сюрпризы: несколько новых писем в почтовом ящике. Два из них, правда, были от пациентов, зато остальные четыре — прямо как на подбор — от инвестора, от будущего арендодателя, от спонсора нового исследования и от «москвичей». Такого урожая хороших новостей, полученных одновременно, она не ожидала.

Инвестор уведомлял о том, что согласен на предложенные ею условия. Это ж как надо было расположить к себе педантичного бизнесмена, чтобы он дал согласие на вложение довольно серьёзной суммы под её устные заверения «вывести проект в ноль» к концу второго года. Это была первая победа! Во втором письме арендодатели подтверждали возможность сдать ей в аренду помещение, о котором она мечтала уже полгода. В третьем содержалась информация от спонсора о том, что их центры в поликлинике и районной больнице одобрены для проведения нового клинического исследования. Само по себе это было восхитительно, но предстояло ещё проработать детали договора. При его согласовании могли возникнуть разного рода трудности, не все из которых можно было преодолеть уверениями в особой компетентности и широкой улыбкой. Но пока об этом лучше не думать, чтобы не омрачать радостного момента. А уж о последнем, четвертом письме и мечтать-то не приходилось. Письмо это было от проектного менеджера из Москвы, из той компании, о которой ей неоднократно рассказывал Борис.

С Борисом Веру познакомил Юра ещё во второй её приезд в Америку. Он тоже был родом из Новосибирска, года на четыре старше Юры, но внешне, да и по характеру, являл собой почти полную его противоположность. Забавно, что и побережье Америки он выбрал противоположное: жил Борис в штате Массачусетс, недалеко от Бостона. Невысокого роста, плотного телосложения, вдумчивый, спокойный, даже скорее тихий, он привлекал каким-то тонким, не рассчитанным «на публику» язвительным остроумием.

Несколько лет назад, уже будучи американским гражданином, Борис работал в Москве, и у него там образовалось множество друзей и знакомых. На них-то Борис по мере надобности и «выводил» Веру. Замечательным было то, что, кому бы она ни позвонила по рекомендации Бориса, все выражали неподдельную радость, а при встрече оказывались милейшими людьми. Такие совпадения не могли быть случайными, и Вере приятно было сознавать, какой удивительный круг общения формировался у неё благодаря знакомству с «американцами».

Так вот, нынешние «москвичи» были компанией, сходной с Вериной по роду деятельности и организации процесса. Разве что их бизнес отличался более значительными стартовыми инвестициями и, соответственно, большим размахом и несколько «раздутым» штатом сотрудников. В остальном же — «братья по разуму».

В письме своём проектный менеджер излагал философию их компании и видение перспектив сотрудничества с «Санкт-Петербургом и Северо-Западом». Вера была польщена: её ни разу ещё никто не отождествлял с целым городом, и уж тем более с регионом. Из письма выходило, что у них вполне может получиться «некий консорциум». В заключение её приглашали в Москву на переговоры.

Прочитав все письма, Вера с радостным сердцем переслала всю корреспонденцию Юре и Борису (пусть тоже порадуются), откинулась на спинку кресла и с наслаждением потянулась. Неужели это не сон? Когда мечта исполняется, всегда испытываешь чувство благодарности к судьбе. Но когда исполняется несколько желаний одновременно, вслед за благодарностью почти сразу же приходит сомнение: а нет ли тут какого подвоха? Не ошиблась ли фортуна и не поспешит ли она исправить свою оплошность?

Дело, которое организовали они в России с Юрой и Борисом, было новым не только для учреждений здравоохранения, но и для местных филиалов компаний спонсоров. Правовая и регуляторная путаница вела к тому, что продвижение по этому пути напоминало продвижение первопроходцев по джунглям, с вырубкой растений, плотной стеной преграждающих путь. Казалось, нет просвета в непроходимых зарослях. Порой опускались руки от усталости, сознания беспомощности и неизвестности. В такие минуты хотелось всё бросить и вернуться обратно, в привычную колею. Но уже такой длинный коридор был прорублен, что чем дальше, тем обиднее было разворачиваться и возвращаться. Вера и её друзья-учредители находили утешение в надежде, что прорыв уже совсем близок, что он приближается с каждым ударом мачете по стволам упрямых лиан.

И вот что-то подобное случилось сегодня, подводя итог двум годам самоотверженной борьбы с косностью и пугливостью системы. Однако на душе у Веры было неспокойно. С одной стороны, она понимала, что заслужила некое вознаграждение за свой труд, но с другой стороны… Была ли она прирождённым бизнесменом и менеджером? Был ли это её путь?

Сомнения эти витали где-то рядом с самого начала, с тех пор как она решила сократить свою врачебную практику и организовать компанию. С подобными сомнениями она научилась мириться, а затем и справляться. Но присоединилось к ним и что-то новое.

От размышлений её отвлёк телефон: её ждали к двум часам в клинике, где она вела приём пациентов два раза в неделю. У неё оставались полчаса ответить на письма и час на обед и дорогу. Следовало поспешить.

19

В кабинет вошла последняя за сегодняшний день пациентка.

— Вера Юрьевна, я бы хотела пройти полное обследование, — сказала, улыбаясь, миловидная рыжеволосая женщина.

— Конечно, всё сделаем. Вас что-то беспокоит?

— Нет, ничего не беспокоит. Но я бы хотела знать наверняка, что здорова.

Рыжеволосая дама была постоянной Вериной пациенткой, причём сама работала в стоматологической клинике. По мере разговора выяснилось следующее: у дамы помимо супруга был «постоянный партнёр». Так вот, этот партнёр вместе со своей женой в настоящее время обследовался по поводу ненаступления беременности. В процессе обследования у жены нашли какую-то малозначимую инфекцию, но на всякий случай советовали пролечить её вместе с мужем. Узнав об этом, Верина пациентка тоже решила проверить состояние своего здоровья, дабы «не быть причиной проблем» у жены своего партнёра.

— Он так переживает за неё, — рассказывала она Вере с участливым выражением на лице. — Они бьются над этой беременностью уже год, и пока безрезультатно.

Постепенно разговор ушёл в сторону от проблем со здоровьем. Дама оказалась весьма общительной, а Вере и самой хотелось сегодня с кем-нибудь поговорить. Они обсудили работу, семью, воспитание детей. Вера невольно разглядывала свою собеседницу. У женщины были миловидные черты лица и плавная, правильная речь. На лице жила бессменная улыбка, а в глазах светились искорки особого свойства — из тех, что безошибочно выдают людей, ощущающих себя счастливыми. Пациентка и не скрывала этого. Она с удовольствием рассказывала Вере, как она довольна жизнью. Она хвалила своего шефа, сотрудников, с которыми работала, мужа, сына, любовника. Она пребывала в полной гармонии с самой собой и окружающим миром, и от избытка этой гармонии она желала счастья даже жене своего любовника и вообще всем вокруг.

Вера с особого рода уважением относилась к женщинам, умеющим одновременно иметь работу, семью, любовника и при этом ещё прекрасно выглядеть и быть милыми в обхождении. Иногда эти героические дамы помимо всего вышеперечисленного вкалывали на двух работах, имели по двое детей, а в придачу ещё хобби и непременно собаку.

Однако Вере многое было неясно в их мире. Каждый компонент жизни был для них одинаково важен, даже неотъемлем. Без него не могло быть ощущения гармонии. Они умели одновременно любить и мужа, и любовника, и собаку, не обделяя никого своим вниманием и заботой. И на работе они, даже если не занимали административной должности, то уж, как минимум, были ценными кадрами. Как им это удавалось, Вера не знала. А самой необъяснимой была способность этих женщин поровну разделять не только своё время, но и свои чувства между составляющими их жизненной гармонии, не страдая внутренними конфликтами, переходящими в неврозы, а наоборот — сохраняя спокойствие и одаряя избытком своего позитива окружающих. «Возможно, это у меня устаревшие понятия? — думала Вера, — или отголоски юношеского максимализма не дают покоя?»

Сдав, наконец, все необходимые анализы, пациентка удалилась, оставив Веру наедине с незаполненными медицинскими документами и собственными мыслями. Мысли, за неимением лишнего времени, пришлось сразу же прогнать и заняться написанием амбулаторных карт. Рабочий день подходил к концу, и медсестры с администраторами засобирались по домам. Вера слышала шум закрываемых шкафов, дверей, щелчков отключаемой аппаратуры. Завершив работу с бумагами, она собрала вещи, сняла халат и собиралась было выключить компьютер, как вдруг подумала, что надо проверить почту перед уходом — а вдруг Юра или Борис уже ответили ей что-нибудь. Или спонсоры прислали договор на рассмотрение.

Так и есть — одно непрочитанное письмо. Посмотрим… Отправитель — Андрей Ливанов. Андрей…

«Здравствуй, Вера, — начиналось его письмо. — Рад тебя приветствовать. У вас в Питере уже осень и, наверное, идут дожди. А вот у нас тепло, даже жарко. И небольшой дождик бы не помешал. Как ты поживаешь? Решил вот проверить, работает ли твой электронный адрес. Как ты добралась домой из Канкуна? Извини, глупо спрашивать „как добралась“ спустя три месяца. И всё-таки? У меня, как всегда, дел по горло. Вчера было три операции. Сегодня две, так что немного посвободнее. А я вот по какому поводу обращаюсь: в Петербурге часто бывает мой брат. Он ездит туда регулярно по делам. А я не помню, говорил ли тебе о том, что мы с ним хотели открыть в Перми частную клинику. Я рассказал ему, что есть в Питере человек, лучше которого никто не понимает в частной медицине. Не могла бы ты показать ему клинику, где ты работаешь, и рассказать, что надо иметь, чтобы клиника функционировала и приносила доход? Короче, провести что-то вроде медицинского ликбеза? Если, конечно, у такой занятой девушки, как ты, найдётся время. Буду признателен». Далее следовала подпись.

Вера читала, стоя у компьютера и держа на плече сумку. Ответить на незатейливое письмо было проще простого, но печатать стоя было неудобно. Пришлось вновь принять сидячее положение, несмотря на откровенные намёки медсестры о желании закрыть кабинет. «Одну секундочку, я уже заканчиваю», — сказала Вера, и её пальцы быстро забегали по клавиатуре:

«Здравствуй, Андрей. Рада получить от тебя письмо. Приземлилась я благополучно, а электронный адрес работает. Занятость у меня тоже безумная. Вроде твоей, только операций чуть меньше. Зато масса других „развлечений“. Но кому, как не тебе, лучше всех известна способность суток растягиваться, когда это необходимо. Так что время для твоего брата найдётся. Пусть он мне звонит. До связи, Вера».

Вера поспешно выключила компьютер, подхватила сумку и вышла на улицу. Вечер был тёплый, несмотря на то, что уже стемнело. Совершенно не хотелось садиться в машину, но куда деваться? Вера вздохнула, повернула ключ в замке зажигания и открыла оба окна. Ветерок приятно обдувал усталое лицо. Бочелли звучал сегодня как-то по-особому: то ли грустнее, то ли тревожнее.

По дороге она невольно принялась прокручивать в голове события сегодняшнего дня и составлять планы на завтра. Итак, по порядку: надо будет зайти в банк и заключить договор, затем договориться о встречах с инвестором, спонсорами и арендодателем. Решить, когда ехать в Москву. Может, они ещё что-нибудь напишут?…Почта… Поток мыслей споткнулся о письмо из Мексики. Уж с ним-то точно никаких планов на завтра не было связано. Но почему-то мысли вновь и вновь к нему возвращались. «Всё-таки он написал… Но почему „всё-таки“? Просто взял и написал. Появился повод, вот и написал. Прекрасно, встречу его брата, покажу клинику. О чем тут ещё думать?» Но мысли не отпускали. И Вера вдруг принялась вспоминать…

Ночь. Он провожает Веру к её отелю. Они выходят на пляж. Прямо перед ними с едва слышным плеском шевелятся зыбкие блики моря.

— Мне не хочется с тобой расставаться, — вдруг говорит он ей. — До самолета ещё несколько часов. Может, останешься у меня?

— Андрей, тебе вставать в пять утра, а мне всё-таки в восемь. Поэтому мне лучше заснуть в своём номере. Я бы хотела выспаться перед долгим полётом.

— Конечно. Понимаю.

Дальше они идут молча. Вот здесь надо сворачивать с пляжа на дорогу, а через три минуты они уже возле отеля Hyatt. Вера останавливается у дверей лифта.

— Я провожу тебя до номера, — говорит Андрей в ответ на её взгляд, предлагающий прощаться.

Они поднимаются и заходят в номер. Он обнимает её как-то особенно нежно и говорит, заглядывая в глаза:

— Я буду по тебе скучать…

— Не стоит, — отвечает она и, целуя его, тихонько увиливает от ответного поцелуя.

— Сегодня был лучший день конгресса, — тихо смеётся он.

— Да, это так.

— До свидания. Может, ещё увидимся…

— Кто знает…

Он уходит. Вера скидывает платье, забирается под одеяло и в ту же минуту засыпает.

Короткого утра едва хватает на завтрак и незамысловатые сборы. И вот она уже мчится на такси в аэропорт Канкуна… Небольшой шопинг — и для всей семьи готовы подарки из Мексики… Потом — первый короткий рейс до Мехико.

«А вдруг он там?» — врывается в голову никчёмный вопрос. «Он знает мой рейс и может дождаться меня в аэропорту». И глупенькая, но юркая надежда преступно проникает в Верин мозг, находя там для себя кратковременный приют.

Конечно, в аэропорту Мехико никто её не ждёт. И через пару часов, уже свободная от ненужных надежд и сопряжённых с ними тревог, Вера летит в Петербург. И чем ближе к европейскому побережью Атлантики, тем дальше отодвигаются американские воспоминания, пока и вовсе не исчезнут в дымке покинутого горизонта…

…Чтобы исподволь потом возвращаться… Не часто: по дороге на работу или перед сном. В виде короткой горячей волны (воспоминания тела) и его смеха, зачем-то сохранённого и возвращаемого слуховой памятью.

Поначалу она ждала от него письма. Даже не то, чтобы ждала. Просто ей казалось, что он не сможет не написать ей что-нибудь — слишком уж откровенной, слишком нежной и трепетной была их неожиданная близость. Потом она связала это напрасное ожидание со своей неопытностью в сфере «курортных романов». Она знала, пускай и понаслышке, что такие романы не имеют продолжения. С какой стати считать их с Андреем исключением? И Вера перестала ждать.

А сегодня зачем-то пришло от него письмо. «Вот и отлично, — вздохнула Вера, стряхивая с себя остатки воспоминаний и сворачивая на автомобильную стоянку у дома. — Пусть звонит его брат».

20

Дни побежали стремительно, но совсем по-новому. Теперь у Веры не оставалось времени не то что на размышления, а иной раз и на обед. Бурная деятельность в компании начала конфликтовать с врачебной практикой, и часть эмоций, сил и времени приходилось тратить на разрешение этого конфликта.

Главврач требовал увеличить число приёмов, ссылаясь на запись больных, которая шла на три-четыре недели вперёд. Вера отбивалась как могла. Приёмы непозволительно «раздувались», важные дела стали всё чаще откладываться на потом, а сил оставалось всё меньше. И все вокруг требовали Вериного внимания и, соответственно, времени: две работы, муж, ребёнок, мама, встречи со стратегическими партнёрами по бизнесу, научные статьи для диссертации мужа, а тут ещё и поездки начались. Это были стартовые совещания по вновь утверждённым и планируемым исследованиям. «Не хватает только собаки и любовника», — сама над собой подтрунивала Вера, чувствуя себя уже не белкой в колесе, а бельём в барабане стиральной машины: поток событий закручивал её, выжимая из жизни что-то важное. А что именно — не было времени разобраться…

Конец ознакомительного фрагмента.