Мир Зодака. Том I. Отброс

Вениамин Евгеньевич Шер, 2023

После войны человечества с инопланетным коллективным разумом многое поменялось в мире. Суверенных государств больше не существует, вместо них подвластные республики, округа и штаты. Планетой правит Земная Федерация, а люди поделены на социальные категории.Несовершеннолетнему сыну повстанческой семьи не повезло нырнуть на самое дно социального статуса, но… мать-учёная оставила ему преимущество в жестоком и беспощадном мире – нейросистему Зодак очень редкой версии.

Пролог

25 июля 2187 год, Земная Федерация, республика Россия, муниципальный Смоленский округ, город Старый Рославль, секретная база повстанческого формирования «Великая Русь».

— Виола… Как там мой мальчик? — ослабшим голосом спросила русоволосая девушка лет двадцати пяти.

Она лежала обнажённой в белоснежной медицинской полу-капсуле, лишь широкие ленты-фиксаторы скрывали некоторые участки её тела.

— Оксан, всё в порядке, — сказала ей молодая короткостриженая шатенка, одетая в серую мини-юбку, чёрный топик выше пупка, высокие ботинки на магнитных застёжках и короткую чёрную кожаную куртку.

Её человеческий карий глаз немного диссонировал с электронным светящимся голубым цветом имплантом вместо второго глаза. Шатенка что-то делала на голографическом экране капсулы у головы девушки, нажала что-то ещё пару раз, и тут со всех сторон раздался электронный голос:

— Система жизнеобеспечения деактивирована. Отсоединение катетеров: шесть из шести — завершено. Отсоединение фиксаторов…

От русоволосой девушки сразу же начали отсоединяться шесть щупалец-катетеров, что питали её тело комплексом необходимым питательных веществ и препаратов для усиления регенерации. Следом за щупальцами отстегнулись фиксаторы, полностью обнажая грудь и бёдра. Девушка с натугой начала подниматься из капсулы, а короткостриженая ей помогать.

— Как его самочувствие? — всё ещё слабым голосом, но требовательно обратилась та к помощнице.

— Ну а ты как думаешь? Не зря же трое наших доноров цедили из себя нанитов последние дни, — усмехнулась Виола, усаживая обнажённую на стул. — Здоров твой богатырь! Четыре кило весом! И как только ты согласилась девять месяцев его таскать! — добавила она, хихикнув.

— Если мы забудем, как рожать, то потеряем всяческий человеческий облик… — произнесла Оксана, принимая от Виолы бесформенный белый халат. Затем немедля встала, накинула его на плечи, как простыню, дёрнула за чёрную нить у ключицы, и он вздулся во все стороны, резко втянулся, окутывая стройную девушку в обтягивающий белый комбинезон с жёсткими чашечками на груди.

— Может, через пару лет поступлю так же, как ты, — улыбнулась шатенка, наблюдая, как Оксана с каждой секундой чувствует себя всё бодрее, будто и не рожала десять минут назад.

Бывшая пациентка медицинской капсулы надела серые ботинки из нано-материала, которые окутали её ноги без единой застёжки, и схватившись за виски, требовательно обратилась к короткостриженой:

— Веди меня уже к моему малышу, Виола.

— Пройдёмте-пойдёмте, мать-начальница Оксана Владимировна, — шутливо и с реверансом указала Виола на автоматическую дверь из медицинского отсека их базы.

Не успели девушки выйти в коридор, как прямо с порога двое проходящих военных в броне цвета хаки поздравили Оксану с рождением сына. Далее по дороге ей встретились коллеги из лаборатории и работники их общего дома и базы. А перед дверью детского отделения они столкнулись с братом мужа.

— Поздравляю тебя, Оксанушка! — усмехнулся светловолосый парень в аналогичной военным броне и резко обнял девушку, отрывая от металлического пола.

— Миша! Ну ты чего?! — засмеялась Оксана, пытаясь вырваться из объятий мускулистого тридцатилетнего мужчины.

— Вот-вот! Отпустил бы ты роженицу, а то Митьке всё расскажу — накостыляет тебе, — фыркнула короткостриженая, сложив руки на груди.

— Тебе лишь бы потрындеть, Виолка! — гоготнул он и отпустил на пол невестку.

— Дима ещё не приехал? — нахмурившись, спросила Оксана.

— Нет, — покачал он головой. — Связь пока не восстановилась из-за радиоактивной бури в Турции. Лететь по орбите опасно, федерация сканирует ту зону.

Он не стал волновать невестку, так как его брат попал со своей ротой в засаду от спецотдела федерации.

— Ясно… — поникла она и развернулась к пошарпанной металлической двери с надписью: «Детский медцентр». — Я пошла к сыну.

И прислонилась рукой к прозрачному считывателю.

За новоявленной матерью никто не пошёл, так как посторонним людям в это место вход воспрещён. А у Оксаны был автоматический доступ, так как она мать новоявленного пациента детского отделения.

В светлом коридоре с тремя белыми дверьми Оксану встретила седовласая женщина за сорок в шапочке и белом костюме медсестры. Она сидела за небольшой стойкой.

— Здравствуйте, Роза Борисовна, — поздоровалась девушка.

— Не терпится? — усмехнулась та, подмигнув гостье.

— Конечно, — улыбнулась Оксана в ответ.

— Ну пойдём.

Женщины прошли через среднюю дверь в комнату с нежно-голубым светом. В ней находились десять маленьких прозрачных капсул с закутанными в эластичные пелёнки младенцами, что родились за последнюю неделю у малоимущих женщин из Роставля и сотрудниц многотысячной освободительной организации «Великая Русь».

Оксана сразу узнала своего малыша в ближайшей центральной капсуле. Через нейроинтерфейс она видела связь нанитов, что находились в ней, и тех, что остались вместе с малышом после рождения. Она тут же подошла к нужной капсуле и, прикоснувшись к стеклу, вызвала голограмму с показателями и данными мальчика.

— Какой ты красавец… — прошептала девушка с покатившейся слезой по щеке.

Ей очень сильно хотелось обнять малыша и нежно прижать своей груди. Но делать этого нельзя. Три дня новорождённые должны проходить тщательное восстановление и лёгкую коррекцию генов для усиления иммунитета от агрессивной окружающей среды.

— Не волнуйся, милая. Три дня пролетят и не заметишь, — улыбнулась Роза, остановившись за девушкой, и коснулась ладонью её спины. — Имя ещё не придумали?

— Нет. Дима сейчас без связи.

— Ну тогда позже приходи, — сказала женщина, поглаживая ту по спине.

— Я хочу сейчас назвать сына, — замотала головой Оксана и открыла редактор медкарты на капсуле.

Девушка задержала руки на клавиатуре и с содроганием смотрела на пустую графу имени, но с отчеством «Дмитриевич» и фамилией «Чернов».

— Ты уверена? — спросила Роза, увидев заминку девушки, но та сразу же ввела четыре буквы.

— Его зовут Илья. В честь великого героя когда-то свободной России, что погиб за весь мир ровно сто лет тому назад, — с улыбкой произнесла Оксана и подтвердила выбор. Она была уверена, что её муж, Дмитрий, обязательно оценит её выбор.

Однако судьба распорядилась по-другому. В Турции, по месту скопления предполагаемых повстанцев, был нанесён орбитальный удар с высокотехнологичного корабля размером с луну, под названием «Звезда жизни». Иронично, что корабль, призванный спасать жизни людей от инопланетян, теперь отнимает их жизни на Земле.

* * *

3 октября 2192 год, Земная Федерация, республика Беларусь, муниципальный Минский округ, город Дзержинск, станция дальнего следования №3012.

В большом зале с сотнями металлических сидений, выставленных в ряды, происходила полная вакханалия. Толпы разношёрстных людей галдели, смеялись и спорили, заняв места в зале ожиданий, а некоторые сидели на своих пластиковых каркасных рюкзаках прямо на полу, у стенок.

Люди были настолько разные и местами опасные, что Оксана до самых очков кутала себя в бесформенном плаще с капюшоном и воротом. Прямо напротив неё в одной жилетке сидел лысый мужчина с зелёными бровями и губами и, размахивая своей дешёвой кибернетической рукой с какой-то синтетической выпивкой в банке, с кем-то эмоционально общался по нейросвязи на сербском языке.

Справа от него сидел человек со сканирующим модулем вместо глаз, чем-то напоминающем узкие очки. С ёжиком волос на голове и в чёрной кожаной куртке он неподвижно сидел прямо, глядя в одну точку.

Оксана не владела визуально-спектральным сканером, но прямо наноботами чувствовала, как этот мужчина просвечивает её сквозь одежду, от чего та съёжилась, прижимая в руках спящую двухлетнюю дочь, а рядом с ней, в маленькой люльке, спала годовалая дочь её подруги, Виоллы.

— Да где же они… — пробормотала девушка, оглядываясь и выискивая знакомые фигуры.

— Мама! — воскликнул мальчишеский голос, и Оксана обернулась.

С правой стороны выбежал её сын, Илья. Он был в тёмном дождевичке, сером комбинезоне и с маленьким респиратором, болтающимся на шее. Часто в городах происходят выбросы едкого газа, поэтому за пределами жилища, детям без нейросистемы и нанороботов нужно носить с собой средства защиты органов дыхания.

— А мы когда уже поедем? — спросил он, оперившись матери на колени.

— Я же сказала, Юшик. Через час приедет наш маглев, — усмехнулась подошедшая за ним девушка в длинном плаще, неизменной мини-юбке и топике, что не скрывал её стройный живот.

— А мама скажет меньше! — воскликнул мальчик, отзываясь на прозвище от его тётки.

— Через пятьдесят минут, мой умный мальчик, — улыбнулась Оксана и погладила сына по светлой головке.

— Вот видишь, тётя Виола! — улыбнулся он и показал ей язык.

— Ладно, уел, — признала она и повернула голову направо. — Эй ты! Упырь! Ты че нас сканируешь что ли?! — возмутилась Виола, подходя ближе к «узкоглазому».

«Видимо, я была права…» — подумала Оксана и, нахмурившись, поглядела на мужчину с глазными инплантами.

— Да ладно тебе, детка. Я же самую малость вам под трусики залез! — с улыбкой поднял тот руки вверх.

— Ну ублюдок… — процедила Виола и, приподнимая рукав плаща, оголила свою полностью металлическую руку.

— Эй-эй! Детка. Я же пошутил! — напрягся он, чуть отодвинулся и толкнул спиной своего соседа с зелёными бровями и безрукавке.

— Ты чё, шакал, толкаешься?! — рявкнул тот и с локтя заехал ему в ухо.

— Он мой! — грубо процедила Виола лысому, который спорить не стал, видя у неё военный имплант.

Она моментально схватила одной рукой узкоглазого за грудки и подняла перед собой. Люди вокруг совершенно не обращали внимания на происходящее. Такие представления случаются довольно часто в общественных местах скопления низших категорий граждан планеты.

— Ещё раз просветишь нас, и я вырву тебе твоё узкое очко! — прошипела Виола и так зарядила обидчику три звонких пощёчины, что тот аж заскулил. А когда она швырнула его на пол, спотыкаясь, трусливо бросился на выход из станции.

— Мама, а очко — это же неправильно? — удивлённо спросил Илья, наблюдая за этой сценой.

— Именно, сынок. Тётя Виола просто глупая, — усмехнулась Оксана.

— Чего это я глупая? — вскинув бровь, возмутилась та и сложила руки на груди. — У него одно узкое очко, а не два.

— Виола! Прекрати! — засмеялась Оксана, а сын подхватил смех матери, но внезапно дочь на руках зашевелилась.

— Ма-ма! — захныкала она.

— Т-ш-ш, всё хорошо, Лизонька… Разбудили тебя? — улыбнулась мать.

По странному стечению обстоятельств, Михаил и Оксана сошлись через два года, как та овдовела. Кому-то это может показаться странным, но девушка видела в нём напоминание о её утраченной любви. И спустя девять месяцев на свет появилась Элизавета, сестра Ильи. Вот только с отчеством «Михайловна».

Девочка в этот момент обернулась на остальных, приподнимаясь с материнских рук, увидела брата и улыбнулась.

— Ба-атик! — и потянулась к нему.

Оксана поставила девочку на пол, и та довольно шустро подбежала к Илье.

— Дявай игать!

— Лизка! Не хочу я! — надулся Илья, а девушки засмеялись.

Посмеиваясь, Виола подошла к люльке со своей дочерью и, сев рядом с подругой, поставила люльку себе на колени. Приоткрыв прозрачные створки детского защитного ложа, она нежно погладила своего ребёнка по животику.

— Да уж… Кто ж знал, что нашу базу так быстро раскроют… — пробормотала короткостриженая.

— Сейчас нам главное выжить и добраться до базы Игоря… — нахмурилась Оксана. — Пойдём уже, на улице постоит. Через тридцать минут магнитоплан придёт.

Но не успели они вместе с детьми выйти за большие створки дверей зала ожидания, как их остановили двое офицеров полиции в качественной обтекаемой чёрно-синей броне и с бликующими от света шлемами на голове. Оружие им было не нужно, сама броня была напичкана наплечными плазмомётами, кевларовой сетью, электрическими импульсниками в руках и ещё несколькими средствами для остановки нарушителей закона.

— Проверка статуса. Вытяните правые руки, — с неприязнью произнёс один из них.

— По какому праву, служивые? Мы что-то нарушили? — насупилась Виола, передавая люльку Оксане.

— Граждане четвертой категории обязаны беспрекословно подчиняться представителям органов исполнительной власти. Повторяем! Вытяните правые руки! — угрожающе выдал другой, и броня на их запястьях двинулась, высвобождая наружу маленькие стволы импульсников.

— Ничего не поделаешь… — хмыкнула Виола, вытягивая свою руку.

Оксана покрылась липким потом, так как скорее всего, часть их базы данных сумели сохранить от уничтожения, и они вполне могли сейчас находиться в федеральном розыске.

После проверки сканером запястья девушек полицейские начали пробивать их по базам с помощью нейроинтерфейса. Виола же повернулась к Оксане и отправила сообщение:

Виола: «Если не прокатит — беги!»

Оксана: «Ты дура! Если не прокатит — ты беги! И спаси наших детей! Ты напичкана железом не хуже прожжённых военных солдат!»

Виола: «Фигню не неси, подруга!»

Оксана: «Заткнись! Я просто физически с детьми не убегу! Дурында!»

Оксана с яростью поглядела на подругу, и та, вздохнув, вынуждена была с ней согласиться. Мать двоих детей хоть и не владела боевыми инплантами, но в её руке присутствовал мощный импульсник для быстрого уничтожения электроники, если их раскроют. Такое вживляли всем сотрудникам «Великой Руси» без исключения.

— Гражданки третьей категории Оксана Чернова и Виола Коныгина. Ваш статус прошёл проверку, счастливого пути, — отрапортовал один из офицеров, и оба, кивнув, развернулись и вошли в зал ожидания.

— Подруга… Я думала, напружу в трусишки… — прошипела Виола и быстро начала подталкивать девушку на улицу.

— Повезло нам… Мы остались незаме… — начала было Оксана, но вокруг прозвучала тревога. А на улице у выхода активировались боевые турели, которые направились прямо на девушек.

— Внимание! Нарушители! Немедленно поднимите руки и встаньте на колени! — раздался электронный голос со стороны самонаводящихся пушек.

— Ага… Щас… — фыркнула Виола, схватила Илью подмышку и крикнула Оксане: — Коли стимуляторы! Успеем скрыться лесом!

— Да… — кивнула та и активировала через нейроинтерфейс заготовленный препарат.

Время замедлилось в несколько раз. Подхватив свою дочь на руки, Оксана помчалась за Виолой, огибая металлические колонны и спрыгивая со ступенек на перрон. Виляя зигзагами, девушки успешно уклонились от попаданий сгустков плазмы и нырнули в ближайший пролесок.

Глава 1

День, 5 сентября 2200 год, Земная Федерация, республика Германия, Польский округ, город Плоцк, федеральный детский комплекс граждан низшей категории №25145.

В большой столовой на сотни мест молча и спокойно принимали пищу дети различных возрастов, от пяти до пятнадцати лет. Все они были одеты в белые костюмы с чёрными рубашками и выбитыми на груди индивидуальными номерами. Словно безвольные роботы, они синхронно работали своими пластиковыми ложками, даже по-детски не проронив ни слова, ни эмоции.

У выхода со столовой дежурили два охранника в серой кевларовой броне и с электрошокерами на поясе. Через экран своих шлемов они наблюдали за показателями сердцебиения и мозгового импульса каждого из детей.

В это момент в столовую вошла дама за сорок в чёрном обтягивающем комбинезоне и с планшетом в руках. Завязанные в бутон смоляные волосы гармонировали с полностью иссиня-чёрными глазами и светлым зрачком — передовым имплантом, сканирующим за раз в инфракрасном и СВЧ излучении.

— Доброслав, наше заведение покидают вот эти постояльцы, — сказала женщина одному из охранников и махнула по планшету рукой, отправляя ему список послушников на нейроинтерфейс.

— Понял вас, куратор Селина, — кивнул охранник по правую сторону от женщины и вышел чуть вперёд.

Несколько секунд ничего не происходило, — охранник готовил исходящее объявление через систему оповещения — а затем со всех сторон прозвучал электронный женский голос:

— Внимание! Послушники номер: девяносто два, сто двенадцать, сто восемьдесят девять…

Во время объявления поочерёдно со своих мест вставали мальчишки и девочки тринадцати-четырнадцатилетнего возраста.

— …триста двадцать три. Требование выстроиться перед вожатым, гражданином третьей категории Доброславом Ковальским, — закончилось объявление, и пятнадцать детей с потухшим взглядом выстроились перед охранником.

— Флайджет уже ждёт. Прошу следовать за мной, — сказала куратор и вышла из столовой.

Детей повели по светлым коридорам. Прохожие, другие вожатые и охранники уступали толпе дорогу, а роботы-уборщики автоматически переезжали на стену, продолжая свою уборку уже там.

Через пять минут послушники стояли на площади перед детским комплексом, где находилась большая посадочная площадка с воздушным транспортом. Флайджет — это гражданский транспорт на гравитационных двигателях, который вмещал в себя до пятидесяти пассажиров, помимо двух пилотов судна. Он выглядел как бомбардировщик с острыми углами крыльев и плоским двигателем под фюзеляжем.

С левого его бока уже был развернут пологий трап, где детей встречал небритый черноволосый мужчина со шрамом через всю правую щеку, в красной броне и без шлема. Он с усмешкой поглядел на женщину и сказал:

— Не лучшего сорта ребятня, куратор Селина.

— Выбраны наиболее проблемные, что плохо воспринимают Аутерий, — нахмурилась женщина.

— А где кстати он? Договор был на месячный запас, в пересчёте на ребятню, — хмыкнул он, приподняв бровь.

— Транспортировочные контейнеры фасуются на складе. Скоро доставят, — сухо сказала она.

— Ну так-то лучше, Селиночка!

Мужчина положил ладонь женщине на плечо, в связи с чем она моментально схватила его руку и с неимоверной быстротой вывернула за спину, перехватывая второй рукой шею.

— Если гражданин третьей категории ещё раз совершит телесный контакт со мной, гражданкой второй категории, то я буду вынуждена деактивировать его двигательные функции, — холодно произнесла она задыхающемуся мужчине на ухо и резко отпустила его. Он упал на колени, откашливаясь.

— Психанутая польская бабища… — пробормотал он на русском, вставая и держась за горло.

— Тупой русский валенок, — фыркнула она на польском, но благодаря нейроинтерфейсу все друг друга поняли.

— Грузи мелкотню в флайджет, — велел мужчина охраннику, а тот оглядел на Селину и, получив от неё добро, скомандовал движение по трапу.

В самом конце колонны детей подросток невысокого роста и со светлыми волосами обернулся перед входом в транспорт. Его чувства были подавлены Аутерием, но далеко не полностью, а потому он отдалённо ощущал тоску, волнение и безнадёжность от дальнейшей неизвестности в его судьбе.

* * *

Вечер, 5 сентября 2200 год, Земная Федерация, Калининградская автономия, Советский округ, город Раскольск, расконсервированный военный бункер №67, пункт досмотра и распределения.

— Ты меня слышишь, шкет?! — услышал я мужской рык, и мою щёку обожгло болью.

Я чуть не упал на пол и растерянно поглядел на здоровенного дядьку перед собой. Он стоял в потрёпанной коричневой броне с автоматом за спиной и продолжал что-то кричать. Моё сознание прояснялось медленно и неохотно, словно я не мог до конца проснуться.

Но в самом низу, перед глазами, я увидел строчки нейроинтерфейса:

Стабилизация мозговых импульсов… 43.7%… 43.9%…

Стабилизация гормонального фона… 39.7%… 39.8%…

«Мама… Лиза…», — горько подумал я с наворачивающимися слезами на глазах, но в слух сказал:

— Дядя… Что вы… сказали?

Я пытался лучше вслушаться в такую знакомую речь, но странные инъекции в том детском доме словно лишили меня разума непонятно на какое время.

— Какой я тебя дядя, щенок?! Я сказал — встал, разделся и прошёл через сканер! — проорал он, хватая меня за рубашку и поднимая перед собой.

Болтаясь в его руке, я судорожно закивал.

— Я всё сделаю! — выпалил я, хватаясь за его огромное запястье.

— Бракованное отребье… — сплюнул он в сторону, а когда поставил меня на пол, я начал снимать пиджак и мельком огляделся.

Вокруг были знакомые лица моих сверстников, что стояли уже раздетые до нижнего белья и поочерёдно вставали на металлическую круглую площадку, стойка-сканер которого быстро проезжала вокруг человека и со всех сторон окидывала его синим лазером.

Мы находились в мрачном помещении с какими-то старыми компьютерами на стене слева, тусклым жёлтым светом с краёв потолка и металлическим полом, на котором змеями валялись провода.

Позади нас была металлическая дверь, возле неё, сидя на стуле, скучающе зевал охранник. А спереди, куда подходили некоторые мои знакомые, за столом рядом со сканером сидела за столом тётка с металлической рукой и лысой головой и что-то тыкала по голографическому экрану. А перед ней стоял тот самый дядька, что недовольно наблюдал, как я раздеваюсь.

Ещё не выйдя полностью с полусонного состояния, я встал последним в очередь и стал ждать, стыдливо отворачивая голову от нижнего белья полуголой девушки моего возраста, но с округлившимися уже формами.

Прикрыв глаза, я опять взглянул на строчки стабилизации своего тела:

Стабилизация мозговых импульсов… 56.4%… 56.7%…

Стабилизация гормонального фона… 42.1%… 42.2%…

С каждым процентом мне всё легче видеть и воздействовать на свой нейроинтерфейс. После того, как в наш дом ворвались федералы, мне практически сразу вкололи в шею порцию лишающего эмоций препарата. Я помню лишь кричащую мать, что тянулась к нам, когда её держали военные, и свою сестру, плачущую рядом со мной.

«Стойте! А сколько я провёл в том детдоме?!» — спохватившись, подумал я и с усилием сфокусировал внимание на верхнем правом краю нейроинтерфейса, где находилась текущая дата.

— Как… — потрясённо прошептал я с покрасневшими глазами.

Я провёл в детском доме практически год. Нас схватили в августе девяносто девятого, вскоре после моего дня рождения и установки мне системы «Зодак». Мне сейчас тринадцать лет! Год прошёл словно в тумане, по ощущениям, за месяц!

— Следующий! — выдернула меня из нерадостных размышлений женщина, что сидела за столом.

Я робко встал на холодную металлическую площадку и с бьющимся, как барабан, сердцем стал ждать.

Страшная лысая тётка недовольно поглядела на меня своими прожигающими зелёным электронными глазами, а стойка вокруг начала сканировать моё тело синим лазером. Даже ощущалось лёгкое неприятное чувство, будто каждую клетку просвечивают.

Когда сканирование прошло, она удивлённо взглянула на меня и обратилась к тому дядьке:

— Андрей, глянь-ка на этого экземпляра.

— Ну что опять не так, Эля?.. — закатив глаза, шикнул он и подошёл ближе.

— У этого мальца установлен какой-то имплант в нижнем отделе мозга, размером с горошину. Предположительно, это какая-то редкая модификация станции производства наноботов, — монотонно проговорила она, а я покрылся липким страхом.

Что со мной будут делать, если узнают, что у меня установлен модуль производства нанитов и Зодак редкой десятой версии?! Да меня просто на опыты пустят! Либо сделают из меня киборга! Непонятно, правда, зачем…

«Ладно, надо успокоиться. Я ведь умный, в двенадцать лет в лёгкую усвоил громадные образы полной школьной программы и начального университета для граждан второй категории… Поэтому что-нибудь придумаю», — судорожно думал я, успокаивая себя.

Но дядька с отвращением оглядел меня и, повернувшись, загоготал:

— Ха-ха-ха! Над этими болезными как только не поиздевались в подпольных лабораториях! Неужто ты думаешь, Эля, что ему установили восьмой Зодак? Черепушка мелкого бы взорвалась, как арбуз!

— Так-то оно так, — скептично усмехнулась женщина. — Но имплант всё равно странный.

— Сканер обнаружил наноботов или нанитов? — вскинув брови, спросил он.

— Ни того, ни другого нет, — покачала она головой.

— Это значит, что у него установлен порожняковый имплант, из-за которого он отхватит себе к совершеннолетию опухоль мозга! Кончай демагогию! — махнул он рукой и повернулся ко мне. — Свалил со сканера и на выход отсюда, отброс! — рявкнул на меня, показывая рукой на автоматическую дверь, куда поочерёдно входили мои сверстники.

— Д-да… — покрываясь холодными мурашками, я спешно отправился к двери, которая резко отъехала в сторону.

Сразу за ней в длинном коридоре меня ждали двое… старшеклассников? Наверное, лет по восемнадцать. Они были одеты в коричневые комбинезоны с карманами на бёдрах и в коричневые кожаные плащи. Один светловолосый, как я, а другой вроде шатен.

— Наконец-то! Сколько можно тебя ждать, бестолочь мелкая, — прошипел светловолосый и, грубо схватив меня за шею сзади, подталкивая, потащил по коридору.

— Да отпустите! Я сам пойду! — жалобно воскликнул я.

— Ого! Петро, а он более разговорчивый. Неужели Аутерий на него совсем не действует? — гоготнул второй, короткостриженый шатен.

— Он бракованный. Скорей всего, быстро выветривается у него эта отрава, — спокойно сказал тот, что держал меня, и сразу же отпустил, отталкивая.

Но не успел я обернуться, как он толкнул меня ботинком в спину, да так, что я, спотыкаясь, пробороздил рифлёный металлический пол коридора практически лицом.

— Смотри, не помни его. Если он сляжет, Захар тебя спустит в щели Зелоидов вместо него, — ухмыльнулся второй.

— Разберусь без тебя, Саня, — хмыкнул светловолосый и, подойдя ко мне, со всего маха зарядил мне ботинком в живот.

В глазах тут же потемнело, а грудь от удара сдавило тисками. Было не столько больно, сколько страшно и ужасно горько от того, куда я попал. Даже когда был в полудрёме, я чувствовал от окружающих меня взрослых холодную безразличную жестокость. Но это место отчётливо даёт понять, что я тут просто никто, щенок, в прямом смысле собачей породы. И удушить меня им ничего не стоит. Так же просто как выкинуть в мусорку отработанный пищевой контейнер.

— Мама… — прошептал я и, не удержав слезы, тихо расплакался, хватаясь за грудь.

— Э-э, Петруха! Он нюни распускает! Как мелкая девка! — загоготал второй и слегка пнул меня в плечо, поваливая набок.

— Какое ничтожество… — фыркнул другой, схватил меня за волосы и силой поставил на ноги. — Прекращай реветь, отброс! Это тебе не интернатовский курорт в Германии! Будешь пускать сопли — тебя отпинают твои же сверстники! Ты понял?! — прошипел он и дал мне несильную пощёчину.

— Да-а… — вытирая слезы, выдал я.

— Шагай вперёд, плакса, пока пинка не отвесил! — опять прошипел светловолосый, и я сразу двинулся прямо по коридору, скрючиваясь и хватая себя под локти.

Первые метров десять я шёл не думая ни о чём, просто цепенея от страха и удерживая себя от того, чтобы повторно не расплакаться, как «девчонка». Но я вспомнил мамины слова: «Наш мир очень жесток, Илюша. Ты должен стать сильнее всех, но оставаться добрым, во чтобы то ни стало…»

И это подействовало.

Мама как знала, что нашу подпольную базу «Великой Руси» рано или поздно раскроют, и потому проводила в лаборатории по двенадцать часов безвылазно за исследованиями какого-то Заборского. Как она рассказывала, это российский биоинженер и нейропрограммист, который во время войны с инопланетянами работал над улучшением недавно изобретённого на тот момент нейроинтерфейса под названием «Zodak».

Он позволял управлять своим обменом веществ, запоминать десятки книг наизусть за секунды и в конечном итоге проводить коррекцию генома, чтобы выращивать бионические импланты прямо в теле.

Один из них у меня уже установился — «модуль производства нанитов». Наниты — в отличие от примитивных наноботов — выращиваются из биоматериала и металла прямо в теле. В зависимости от их концентрации, они могут до крепости стали укреплять кожу, кости и мышцы, регенерировать отдельные участки тела в десятки раз быстрее, чем наноботы. И говорят, даже помогают менять облик…

— Стоять, плакса! — рявкнул тот, что Петро, когда мы завернули на перекрёстке направо и я остановился как вкопанный, но полностью успокоившийся.

Он прислонил ладонь к считывателю, и дверь отворилась вправо. За ней находился большой зал с различными людьми, взрослыми и подростками. Мои сверстники, одетые в аналогичные моим провожатым коричневые комбинезоны, но с серыми дождевиками, стояли кучкой в левой стороне, а взрослые, в такой же одежде, сидели на скамейках и слушали, что говорит дядька в военной чёрной форме.

–…спускаясь вниз, вы обязаны вернуться минимум с тремя энергосферами или с сорока килограммами Радоида! Если норма не будет выполнена, то вы лишаетесь… — говорил он спокойным голосом, звук которого исходил от ржавых стен.

— Надевай! — шикнул на меня Петро и всучил мне какие-то коричневые тряпки, которые достал из металлического шкафа прямо возле входа.

Схватив одежду, я стал в спешном порядке натягивать её на себя. Она слегка чем-то пованивала, но озвучивать свои недовольства я не рискнул.

–…у кого имеется нейроинтерфейс хотя бы шестого поколения, тому будут сброшены образы системы пещер Зелоидов и, разумеется, с подробной инструкцией того, что необходимо добыть, награды и штрафов. Что касается разведки, — он поглядел на подростков, а затем нашёл взглядом меня, когда я уже накидывал на плечи дождевик. — До завтра молодняк отходит от Аутерия, а потому я повторю инструктаж утром! Старшинам — отвести подростков в их секции! — рявкнул он, а я поглядел на Петро.

— Чего смотришь? Хочешь к нам в группу? — вскинул он бровь.

Я испуганно попятился назад, а второй заржал.

— Петруха, зачем нам сдался этот ссыкун? Он же и неделю не проживёт, забьётся в угол и помрёт от метановых отложений или от блуждающей ловушки.

— Зато Захар ничего не скажет, — фыркнул тот и взглянул выше меня.

В это время к нам подошёл хмурый черноволосый и с острой бородкой дядька в аналогичном комбинезоне, как и у двоих моих мучителей, но с чёрным плащом за спиной. Позади него шли пацан и девочка моего возраста, Аутерий у них ещё даже близко не прошёл. Он пройдёт к утру, после сна, если на ночь не принять инъекцию.

— Нормальный? — осведомился дядька, глянув на меня.

— Вроде, Захар. Аутерий практически выветрился. Должен быть вынослив, как бычок, — кивнул Петро.

— Хорошо. Пошли, покажем им их лёжку.

Трое повели нас по однотипным коридорам с рифлёным железным полом и ржавыми стенами. Коридоры напомнили мне нижние уровни нашей базы на западе Беларуси. Тётка Виола рассказывала, что наша база это бывший бункер со времён войны с Зелоидами.

— Как вас зовут, мелкие? — обратился к нам Захар, пока мы шли.

— Злата, господин.

— Джозеф, господин, — монотонно ответили мои сверстники, а я немного замешкался.

— Э-э… Илья меня зовут… господин, — ответил я, опустив взгляд и продолжая следовать за взрослыми.

— Видно действие Аутерия совсем прошло. Неплохо, — хмыкнул Захар. — Ты русский?

— Да. Моя фамилия Чернов, — подтвердил я и взглянул на него.

— Я Захар. Будем знакомы, светлый Черныш. Завтра вам предстоит опасная работа. Слабые духом здесь не выживают и недели. Запомни это…

— Господин… а, — хотел я к нему обратиться.

— Старшина. Привыкай к принятому обращению.

— Старшина, но что мы будем делать здесь? — спросил я. В это время мы пришли к ржавой лестнице куда-то вниз.

— Завтра узнаешь…

Захар резко остановился и, пригнувшись, поглядел на меня. — Видится мне, у тебя имеется нейроинтерфейс? — удивлённо спросил он и я увидел, как его тёмные глаза засветились красным, словно просвечивая дырку в моей голове.

— Д-да… пятая версия… — неуверенно промямлил я.

— Не редкость, у такого мелкого беспризорника. И, разумеется, импланта связи у тебя нет… — протянул он, а я помотал головой.

— Ладно, завтра я что-нибудь придумаю, чтобы в подкорку забить тебе основные правила добытчиков, — усмехнулся он и, кивнув, начал спускаться по лестнице.

Петро и Александр, хмыкая, двинулись следом за ним, и я, вместе с одурманенными ребятами, стал понуро спускаться по ступенькам.

На следующем этаже нас вывели в очередной лабиринт из дверей, отсеков люков и бесконечных коридоров. Я даже запутался и стал корить себя за то, что в последний момент поленился и не установил себе скрипт-дополнение к интерфейсу в виде картографа. Хотя без модуля связи и объёмного анализатора он всё равно бы работал некорректно, а иной раз ошибочно.

«Но то, что есть сейчас, уже хорошо… Мне бы титана где-нибудь раздобыть…» — со вздохом подумал я, продолжая плестись за взрослыми.

Как сейчас помню, за четыре дня до моего дня рождения мама установила мне модифицированную передовую систему, тайно от всех. Всё из-за того, что в столь раннем возрасте это делать смертельно опасно. Она модифицировала его благодаря знаниям, полученным от Заборского, но как бы она ни была уверена, что всё пройдёт гладко, — очень сильно волновалась, проводя эту процедуру.

Я хоть и провалялся после этого неделю без сознания, но проснулся вполне бодрым, с полным набором знаний, как управлять нейроинтерфейсом. Мама тогда проплакала надо мной больше часа, извинялась, что так поступила со мной. А теперь я точно понимал, что без всех тех знаний, что я получил благодаря ей, не имел бы и шанса на выживание здесь. Никто не знает, что я владею тем самым Зодаком, каким, как говорят, владел герой Илья Родин.

— Итак, — провозгласил Петро. — Вот ваша секция на четыре группы с тридцать шестой по сороковую. Наша группа тридцать седьмая. Внутри сами разберётесь, кто где спит. Остальные подробности завтра, — закончил он и прислонился к грязному квадратному считывателю на двери.

Тот загорелся зелёным, и дверь привычно отъехала в сторону, ударяя по ушам плачем, криками и ругательствами. Петро тут же влетел в комнату, и отвесил кому-то кулаком, и тот зашипел и выругался.

Когда взрослые вошли внутрь, я с осторожностью заглянул в комнату. Она была поделена тремя стенками, образно разделяя пространство шесть на шесть метров на четыре части. В каждой «четвертинке», за стенкой-ширмой, находилась одна трёхъярусная кровать, а на над ней была видна цифра группы, выведенная на металлической стене красной краской.

Центр комнаты пустовал от мебели и ширм-стен, но в данный момент там находилось трое подростков, двое из которых, по всей видимости, избивали одного, судя по тому, что невысокий пацан моего возраста хватался за окровавленный нос, скрючившись на полу. А двое других, по виду больше и старше, лет четырнадцать-пятнадцать, хватались за затылки и волком смотрели на наших старших. В конце комнаты присутствовала ещё девочка с тёмными по плечи волосами. Дрожала под грязным одеялом на нижнем ярусе.

— Вы, салабоны, вообще охренели двое на одного?! — рычал Петро.

— Пошёл ты, белобрысый! Ты не наш старшина и не твою группу бьём! — хватаясь за затылок, огрызнулся рыжий, самый рослый пацан с веснушками на лице.

— Ты как со мной разговариваешь, засранец?! — рявкнул тот, схватил рыжего за ухо и начал его выворачивать.

— У-у-ай! Больно! Отпусти! — простонал пацан.

— Мне сказать вашему старшине? Он мигом устроит тебе порку плетью в десять раз! — прошипел Петро и швырнул рыжего на чью-то кровать.

— Наши ребятки сегодня под успокоительным, первый день всё же. Не вздумайте к ним лезть сегодня. Если узнаю — лично принесу плеть, — холодно отрезал Захар и кивнул своим помощникам на выход.

Они настолько резко ушли, что я просто растерянно застыл среди своих «одногрупников» и переводил взгляды то на рыжего, то на чернявого, то на скулящего парня на полу.

— Повезло вам, мелкие, — процедил рыжий. — Но повезло только сегодня.

И встав с кровати, пнул в живот того, кто валялся на полу. Да так, что тут чуть не задохнулся.

Сглотнув тягучую слюну, я обнаружил у входа номер тридцать семь и спешно стал толкать своих к кроватям с лестницей.

— Злата, залазь, пожалуйста, на второй ярус. Пора спать, — сказал я русой девочке, и она без колебаний послушно начала карабкаться по лесенке на вторую шконку.

— Джозеф, а ты залазь на третий и тоже засыпай.

И пацан так же послушно начал выполнять мой приказ.

Наша стена скрывала нас от тех, кто находился в комнате. Я глубоко выдохнул, когда понял, что того избитого пацана больше бить не будут. А потому стянул с себя дождевик, положил на кровать, сел рядом и стал успокаивать свои трясущиеся руки.

Мама и тётя Виола показывали мне жестокие довоенные фильмы с осуждающими комментариями. Я знал, что внешний мир не прост, но был окружён везде добротой и дружбой и даже не представлял, что такая жестокость возможна на самом деле. У меня даже стали наворачиваться слёзы при воспоминании о моей смеющейся девятилетней сестрёнке, добрейшей маме, Виоле, Павле и Косте…

— Ну а теперь пора наказать девчонку! — загоготал рыжий через стенку.

— Нет, прошу, мальчики… нет… умоляю… — закричала девочка, начиная рыдать.

— Раздевайся, мелкая… Иначе больнее будет, — издевательским тоном велел второй, и я услышал, как что-то скидывают с кровати, после чего прозвучал девичий визг.

Я застыл от ужаса. Мои руки заходили ходуном, словно я неделю не ел. Сосущий страх был настолько сильный, что мои ноги просто парализовало.

— Пожалуйста! Кто-нибудь… Помогите… — услышал я жалобный зов о помощи, и мой страх стал резко перерастать в злобу.

«Да как вы, ублюдки, так можете поступать?!» — прошипел я про себя и, соскочив с кровати, вышел в центр комнаты.

Двое рослых сволочей распяли на полу девочку моего возраста и уже расстегнули посередине комбинезон, оголяя её нижнее бельё. Всё это происходило под их гогот и бранные слова.

Ко мне в голову стали приходить воспоминания джиу-джицу, бокса и карате — это первое, что я выучил, когда закончил продвинутый школьный курс, через неделю усвоения образа. Я рывком подлетел к рыжему, схватил за голову и долбанул с колена в висок.

— Ты заморыш мелкий! — рявкнул чернявый, что держал девочку, но к нему сзади подскочил тот избитый с окровавленным носом и стал душить, обхватив сзади.

Я же повернулся к поднимающемуся рыжему и нанёс удар с разворота. Хотел попасть в голову, но кости слишком задеревенели за год сна, поэтому я попал в плечо. Его лишь слегка оттолкнуло.

Девушка уже отползла к своей дальней кровати, а озверевший рыжий шкафом попёр на меня, и замахнувшись кулаком, хотел ударить мне прямо в лицо. Но я извернулся, парировал удар и нанёс апперкот снизу. Противник согнулся и схватился за челюсть, а я ухватился за кулак. Удар получился сильнее, чем надо, а мои кости довольно слабые в таком возрасте.

Чернявый по новой оседлал избитого парня и стал наносить удары по лицу. А рыжий довольно быстро оклемался и опять, рыча как зверь, с окровавленными губами кинулся на меня, сбивая с толку и роняя на пол. Словно бабуин, он наносил мне беспорядочные удары в голову, а я, делая грамотный блок, получал минимум урона. И как только почувствовал, что он выдыхается, извернулся и перекинул свою ногу ему за шею, резко роняя головой в пол и делая захват ногами.

Враг начал вырываться, но я скрестил ноги, слепляясь носками, и напряг со всей мочи свои худые конечности. И это подействовало, он стал хрипеть и бить мне по ляжке кулаком. Но тут мне прилетел сильный пинок прямо в нос от чернявого, и я грохнулся на пол. Моя хватка ослабла, и рыжий быстро высвободился. А затем они довольно быстро стали пинать меня и втаптывать в пол.

Я с криком отбивался ногами и по возможности закрывал голову, а когда удавался удачный момент, хватал кого-то за ногу и валил рядом с собой, чтобы как минимум нанести один удар лбом ему в голову.

Не знаю, сколько это продлилось, но все стали выдыхаться. И ко мне присоединился пацан с гематомой вместо лица. Он вяло прицепился сзади чернявого и пытался не дать ему меня ударить, а я тем временем удачно заехал в пах рыжему и пошатываясь встал. С разгона я кинулся с кулаками на чернявого, начав наносить ему ослабшие удары по лицу.

— Стоять! — рявкнул рыжи, хватаясь за пах, но никто его не послушал.

Кое-как разогнувшись, он подошёл ко мне и врезал в челюсть, в тот момент, когда я сам отрабатывал боксерские удары.

— Я сказал хватит! Мы завтра будем как побитые собаки и сдохнем в лабиринте! — прокричал он второй раз.

— А ты чем думал?! Ублюдок! — прошипел я, выставив перед собой кулаки.

— Поразвлечься думал. Кто же знал, что сегодня попадётся такой настырный отброс, — пожал он плечами, вытирая кровь с губ.

— Сам ты отброс! Не смейте больше никого трогать! — прокричав, настоял я.

— А ты не вздумай нам попадаться в лабиринте. Иначе там и останешься, — усмехнулся рыжий.

— Тебе хана, мелкий, — фыркнул чернявый, отталкивая избитого. И они оба развернулись, отошли в дальнюю левую «четвертинку» комнаты.

Успокаивая дыхание, я подошёл к парню, что сел на нижней шконке напротив нашей группы, и спросил:

— Ты как?

— Жить буду, — сказал он разбитыми губами и поглядел на меня. Его затёкший глаз взбухал прямо на глазах.

— Как тебя зовут?

— Веталь.

— А я Илья, — протянул я ему руку, и мы познакомились. — Как ту девушку зовут?

— Альбина… Она вчера потеряла всех своих из группы, — понуро сказал он.

— Альбина! — крикнул я и вышел в центр.

Девочка жалась в угол нижнего яруса кровати, опять накрыв себя одеялом, и со страхом смотрела в противоположную сторону, где находились сволочи.

— Альбин, пойдём к нам. Если эти полезут, мы тебя защитим, — успокаивающе сказал я, кивая в сторону.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах, кинулась мне на шею и разрыдалась. Альбина была чуть выше меня, но согнувшись, я этого не почувствовал.

— Все хорошо… — утешал я, легонько похлопав её по плечу, так как немного смутился. Меня так обнимала только сестра, мама и Виола. — Залазь на второй ярус к Витале. — добавил я, отстранился от неё и проводил к лесенке.

Не говоря ни слова, Альбина послушно залезла, словно была под Аутерием, и отвернулась к стенке. Я же, кивнув Виталику, прошёл к своей кровати, начиная ощущать боль по всему телу.

Лёжа в постели, я минут пять вслушивался в тишину, но внезапно свет везде практически потух — сработали датчики движения. Прикрыв глаза, я обратил внимание на сообщение от нейроинтерфейса.

Внимание! Легкие повреждения кожного покрова!

Внимание! Искривлена носовая перегородка! Требуется хирургическое вмешательство!

«Мама… Наверное, я стал чуточку сильнее…» — горько подумал я, засыпая обессиленным и голодным…

Глава 2

— А ну подъём, салаги! — сквозь сон услышал я крик, но мои веки совсем меня не слушались.

— О-о! Похоже, тут кому-то вчера досталось. Посмотри на это, Алексей!

Я открыл глаза и попытался встать, но тело неимоверно болело. С большим трудом я сел на кровать и увидел, как двое дядек, лысый и седой, зашли к нам в комнату и, сложив руки на талии, смотрели на избитого Виталю. Следом в комнату вошёл Захар и с лёгким удивлением посмотрел на меня.

— Вижу, у вас тут вчера было весело, — хмыкнул он и поглядел куда-то в конец комнаты. — Я говорил вчера моих не трогать?

— Эй! Старшина! Твой белобрысый отброс сам напал! — услышал я голос рыжего.

— Это правда? — посмотрел на меня Захар.

— Они собирались сделать нехорошие вещи с Альбиной, — насупился я и, взяв в руки дождевик, встал с кровати.

— Понятно. Значит, сам виноват, что отхватил фингал, — усмехнулся Захар, а у меня под ложечкой засосало, не то от голода, не то от чувства полной незащищённости. Им просто плевать на то, что над девушкой чуть не надругались.

— Вы сраные ублюдки! По-моему, вы охренеть переборщили с Веталем! — прошипел лысый и, закатив рукава, пошёл куда-то за стенку.

— Старшина! Он как с цепи сорвал… Ай! — воскликнул голос чернявого и прервался.

И я сразу же услышал стоны и глухие удары обо что-то.

«Значит, в чём-то им не всё равно», — нервно подумал я.

Слушая звуки торжествующей справедливости, я глянул наверх и увидел Злату и Джозефа с округлившимися глазами. Они жались к стенке на своих кроватях и плохо понимали, что здесь происходит и кого вообще избивают за стенкой. Но это довольно быстро прекратилось, и лысый пинками подгонял всех побитых на выход.

— Собирайтесь! Прошляпите завтрак и в лабиринты пойдёте голодными! — крикнул он нам всем и вышел из комнаты следом за сволочами и Виталей.

Седой же что-то тихо говорил поникшей Альбине и тряс перед ней пальцем.

— Держи, Черныш, — обратился ко мне Захар, протягивая какую-то вытянутую баночку.

— Что это, старшина? — удивился я, принимая её.

— Моя кровь, которая содержит около пятидесяти тысяч наноботов, — усмехнулся он. — Понял для чего?

— Д-да… Чтобы передать мне восп… то есть файлы, — сказал я, запинаясь, чуть не ляпнув про образы воспоминаний, ведь пятая версия Зодака, о которой я сказал ему, не может устанавливать «фиктивную» память.

— На завтраке выпьешь, а после я тебе скину всё необходимое, — кивнул он и, поглядев на ребят из моей команды, сказал по-польски: — Чего расселись? Хотите без завтрака остаться? Обеда у нас нет.

Ребята судорожно слезли с постели и встали возле меня. Значит, они меня помнят. В детдоме нам делали инъекции Аутерия по вечерам, но до этого момента сознание слегка прояснялось. У меня так вообще чуть ли не каждый вечер. Помнится, я даже спорить с преподавателем начал, находясь как во сне. Им это сильно не нравилось.

— Слушай, Захар, — к нам подошёл седой старшина. — Не одолжишь одного своего поисковика на день? Завтра должно прийти пополнение с Литвы.

— Две сферы, и по рукам, Алексей, — не растерялся мой старшина.

— Эх ты… Обдираешь бедного старика, — упрекнул его тот, но махнул рукой, — Ладно уж, по рукам. Кого дашь на сегодня? — и поглядел на нас троих.

А Захар, покосившись на меня, усмехнулся.

— За девку вступился вчера, вот сегодня тебе и расхлёбывать, — сказал он мне и поманил к себе пальцем. — Вот он будет твоим вторым поисковиком. Только вам придётся задержаться, у них инструктаж сразу после приёма пищи, — добавил он седому, положив мне на плечо свою ладонь.

Не знаю, на что я себя заочно подписал, но я бы точно не смог себя простить если бы вчера не вмешался.

Старшины договорились, что я подойду после всех дел к Алексею, и мы отправились в какую-то столовую, опять по бесконечным коридорам. Альбина почему-то направилась с седым в другую сторону. Ладно… Может, у них другая столовая…

После обеда мне главное получить необходимые знания об этом месте, а с дальнейшим, я думаю, справится и такой хлюпик, как я.

Пока мы шли за Захаром, я чуть притормозил и, следуя позади ребят, совершенно не брезгуя, откупорил баночку и вылил содержимое себе в рот. Наноботы не такие активные, как наниты, поэтому мне пришлось задержать кровь во рту на три минуты, пока не увидел сообщение от нейроинтерфейса.

Внимание!

Обнаружено враждебное вмешательство в организм!

Анализ… 78%… 99%… Готово.

Обнаружены сторонние наноботы, модель: «Microsect i3»

Обнаружен контакт с модулем производства нанитов!

Желаете уничтожить и переработать сторонних наноботов?

Да/Нет?

Конечно нет! Захар сразу обнаружит, что я часть его ботов переработал на запчасти. Он уже обернулся, увидев подключение своих наноботов к моему мозгу, но лишь хмыкнул и ничего не сказал.

Вот если он не потребует их возвращения, то когда разделимся, можно будет сделать себе хотя бы тысячу нанитов. А потом, дня через три, мои наниты незаметно разберут наноботов на части для пополнения своей биометаллической армии микроскопических паучков.

— Ну вот ваша жральня, — объявил старшина, остановившись за очередным поворотом перед небольшим спуском с пятью ступеньками и жёлтыми светильниками по бокам.

Тут же мимо нас прошли трое пацанов чуть старше меня, выйдя из проёма ниже.

— Там сами разберётесь на раздаче. И поторопитесь, завтрак до девяти, — сказал Захар, кивая вниз, а я глянул на время. Сейчас было восемь двадцать. — Наладонник я вам не дам, так как у тебя, белый Черныш, будет это.

Мне тут же пришло сообщение.

Принять локальные файлы пользователя «Захар Смирнов»?

Да/Нет?

Получение файлов: Интерактивная карта.mh; Правила бункера №67.sog; Организация…

Мне на нейроинтерфейс пришёл сразу десяток файлов различного содержания. И хорошо, что моя версия системы поддерживала их всех, так как Захар скинул мне в придачу непонятные пакеты обновления, которые я бы не рискнул устанавливать.

— Наноботов оставь себе. Для меня это капля в море. Заодно подлатают твой глаз, — добавил он после завершения передачи данных.

— Старшина… спасибо в… — робко начал я.

— Не вздумай благодарить. Ты мой должник, не более, — фыркнул он и, развернувшись, быстро скрылся за поворотом.

«Никто и ничего просто так здесь не делает…» — горько подумал я, глядя на поворот, где скрылся старшина.

Вздохнув, я обернулся к ребятам. Они очень сосредоточенно и жалостливо смотрели на меня.

— Ну что? Пойдём? — спросил я, но они сделали непонимающий вид. — Точно… Вы же по-русски не говорите и нейроинтерфейса нет… Пойдёмте завтракать, — сказал я последние слова на польском, и ребята кивнули.

Спустившись вниз по ступенькам, мы услышали нарастающий шум и гам. Прошли по широкому, но низкому коридору и завернув налево, и нам открылся вид светлой столовой с кучей детей в одинаковых коричневых комбенизонах. Многие то куда-то ходили с подносами, то сидели за столами, общались, ругались и смеялись.

У выхода из зала столовой стоял высокий дядька… Нет. Это, наверное, юноша лет двадцати. Который был в чёрном плаще и, по всей видимости, следил за порядком.

— Двигайтесь, обсосы! — гаркнул кто-то и оттолкнул меня от прохода.

Это был рослый шатен лет пятнадцати, с невысоким напарником. Зазевавшись, мы мешали им пройти на выход. Хотя мешали — это неправда. По краям от нас свободного пространства было по полтора метра.

— Пойдёмте, — сказал я, увидев очередь на раздаче.

Что-то похожее было на нашей базе. Люди брали поднос и поочерёдно подходили к трём металлическим шкафам со считывателями. Они ставили поднос, прислоняли запястье к считывателю, а робот сам чётко дозировал питание в свою форму на подносе. А в конце пути четвёртый автомат выдавал пластиковый белый полулитровый стакан с каким-то питьём. Второй раз, разумеется, очередь пройти не получится, система питания этого места тебя отметила.

За всё время ожидания очереди за нами заняли только два человека. Видно, мы были одними из самых последних. Я был первый из нашей троицы и когда прошёл все автоматы, сразу же увидел ближайший незанятый стол. Сказав Злате, что стояла сразу после меня, куда садиться, отправился его занимать.

Столы были длинные со скамьями на восемь-десять человек, но почти все сидели тройками по разным углам. И я решил поступить так же. Злата подошла почти сразу, и мы стали разглядывать, что нам положили на завтрак. Какая-то белая каша со злаками в основном «квадратике» на подносе. Выше была смесь порубленных овощей и какое-то коричневое пюре слева. В стакане оказалась вода с лимоном.

«Во рту же вязнуть будет», — скривился я, отпивая.

И тут до меня дошло, что мы не выполняли гигиенические процедуры. В туалет хотя бы сходить, ладно уже с очистителем зубов. У меня пока наноботы, так что кариес мне не грозит. А вот мои компаньоны как это будут делать?

В это время к нам подошёл мрачный лицом Джозеф с одной кашей и лишь стаканом воды.

— В чём дело? А где овощи? — удивлённо спросил я, когда он сел напротив меня рядом со Златой.

— Закончились… — вздохнул он.

Порции тут совсем небольшие, а ели мы одинаково вчера, ещё не важно, что нас ждёт сегодня днём и когда покормят вечером, так что я решил попытаться исправить ситуацию.

— Злата, давай поделимся с Джозефом. По третьей части если положим, то у нас у всех будет поровну, — предложил я.

Русоволосая девушка изумлённо поглядела на меня.

— Ты совсем что ли? Это моё! Я не буду ничем делиться! — возмутилась она и быстро зачерпнула овощи ложкой.

«Я не понимаю… Почему?» — недоумевал я и взглянул на Джозефа, что тоже смотрел на меня с неким скепсисом по типу: «Странную вещь ты удумал, чудак».

Но несмотря на это, я переложил ему свою половину овощей.

— Неизвестно, что нас ждёт впереди. Нужно набираться сил, — прокомментировал я свои действия.

— Тебе с синяком под глазом больше нужно набираться сил, друг. Но от половины твоей порции не откажусь, — с усмешкой сказал Джозеф и без всякой благодарности стал есть.

Совсем не понимаю! Люди на нашей базе были совершенно другие!

— Эй… Новенький. — сказал кто-то сбоку, и я обернулся. — Да, ты, с фингалом. Ты со мной случаем не поделишься?

Это был парень, что самым последним занял очередь. Брюнет с длинной чёлкой, худощавый, но на вид лет пятнадцать и выше меня на полголовы. Ему досталась такая же порция, что и у Джозефа.

— Извини, но мне больше нечего делить, — спокойно ответил я и, повернувшись к подносу, стал есть.

Желудок тут же требовательно забурлил, а часть наноботов переметнулись на более эффективное усвоение питательных веществ.

— Слышь, мелкий. Я ведь по-хорошему попросил, — заявил брюнет, усаживаясь за стол слева от меня. Моя «команда» вообще отстранилась от происходящего, сделав вид, что мы незнакомы.

— Послушай, мы первый день здесь и ещё вообще не ели, — вздохнул я, повернувшись к нему.

— Да мне плевать. Ты видишь, в автомате еда закончилась? — спросил он, кивая на свой поднос. — Так что давай делись, я сказал.

— Я не буду делиться, — нахмурился я и опять принялся за еду.

Выругавшись, пацан что-то пробурчал и встал из-за нашего стола со своим подносом. Я даже уже обрадовался и успел съесть половину всей порции, как мой поднос вдруг взлетел и перевернулся прямо на стол. Вскочив от неожиданности, я увидел справа от себя этого улыбающегося парня.

— Ты что делаешь?! — прокричал я, но он замахнулся и попытался ударить меня в лицо.

Я успел поставить блок и увернуться от второго удара.

— А ну стоять, придурки! Совсем охренели устраивать разборки в столовой?! — проорал тот самый охранник в чёрном плаще и спешным шагом двинулся на нас.

Когда он подошёл к нам, я сказал:

— Он перевернул мой подн…

Но мне сразу прилетел кулак под дых, и я скрючился.

— А ты что лыбишься?! — шикнул охранник, и я услышал, как этому чернявому тоже досталось, только уже два удара.

— Не сметь тут наводить свои разборки! Спуститесь в каналы и там хоть порешите друг друга — плевать! — добавил он, когда я поднял голову, а тип с чёлкой, держась за щеку, поднимался с пола.

На это представление были обращены взгляды полусотни подростков со всех сторон. Все замерли и притихли, но при этом половина улыбалась, предвкушая дальнейшее представление.

— Чего все вылупились?! Вам десять минут на пожрать! Не успеете — включу пугач! — рыкнул высокий охранник и развернувшись пошёл ко входу, а народ как ни в чём не было продолжил смеяться и употреблять пищу.

Сволочь с чёлкой тоже куда-то растворился, а я, сев за стол, перевернул назад поднос и скривился. Остатки каши, овощи и непонятное пюре, которое я даже не успел попробовать, смешались и размазались по столу, совершенно отбивая желание это есть. А так как я уже утолил голод, то и тем более заставлять себя не имело смысла.

Взглянув на беззаботно доедающих порции Злату и Джозефа, я уже решил, что держаться с ними вместе опасно. Такие не то что руку не подадут, а ещё и пнут, чтобы скинуть тебя с обрыва. Нахмурившись, я открыл список скачанных файлов и активировал карту.

Данный файл имеет встроенное приложение «Map Viewer v5.8».

Желаете установить копию программы в систему?

Да/Нет?

Вау! Да это же удача! Конечно, это не автоматический картограф, но он позволяет постоянно просматривать в поле зрения имеющуюся карту и, вроде как, вносить пометки!

Я подтвердил выбор, и в системе произошла моментальная установка программы. Через меню я выбрал вкладку дополнения и обнаружил там «просмотрщика карт». С помощью настроек вывел программу на постоянку в правый верхний угол в виде мини-карты.

Смысла пока в этом не было, так как у меня отсутствовал анализатор, — моё местоположение на карте видно не будет — но хоть удобно будет шире её развёртывать. Мама не успела установить мне анализатор, так как буквально перед днём запланированной установки случилось нападение на базу.

Немного подумав, я всё же решил «разобрать» маленькую часть наноботов на запчасти, чтобы сгенерировать хотя бы тысячу нанитов. Для запуска выращивания анализатора достаточно и сотни бионических роботов. Но «естественное» выращивание будет длиться месяц, а может и больше. Чем больше будет задействовано нанитов в этом процессе, тем быстрее создаться новый орган в мозгу.

«Захар не должен заметить…» — подумал я, выставив в планировщике необходимые действия.

Затем закрыл окно и развернул карту. Мне сразу показался слой под названием «Военный бункер №67. Уровень 1». Немного поглазев на карту, примерно понял, что это за уровень, и для подтверждения перелистнул на уровень два.

Да, так и есть. То место, где я сейчас находился, называлось «Столовая для поисковиков №1». Ещё раз открыв первый уровень, я нашёл «зал инструктажей», и маркером отметил путь до ближайшего лестничного марша, а на втором уровне продолжил пометку.

— Засекаю три минуты! Не успеете свалить — сами виноваты! — прокричал охранник у входа, и оставшиеся подростки стали бодро стягиваться к выходу.

Мои вынужденные компаньоны минут пять как доели и молча ждали меня, принципиально не глядя мне в лицо. Но как только охранник объявил на выход, они спешно встали из-за стола и, оставив подносы на столе у раздачи, вышли со столовой, не дожидаясь меня.

Совершенно не удивляясь их поведению, я аккуратно взял поднос одной рукой, чтобы не замараться, и положил на забитый подносами стол. В столовой в это время никого уже не было, я выходил последний.

— Куда пошёл?! Со стола убирай свою жратву! — остановил меня охранник.

— Но… как же… у меня минута осталась! — испугавшись, воскликнул я.

— Да мне плевать! Автоуборщики у нас не достанут до стола! У тебя минута и тридцать секунд!

— Но чем мне убирать? — спросил я и растерянно начал оглядываться.

— Чем хочешь. У тебя минута и двадцать секунд, — хмыкнул он, усмехаясь.

«Если мне опять достанется, то я к концу дня просто свалюсь!» — судорожно подумал я и бегом направился к столу, за которым сидел.

Ничего не придумав лучше, я натянул рукав дождевика и просто смахнул еду на пол, а второй рукой вытер влажные остатки. Получилось с разводами, но большего я не сделаю с голыми руками. Отряхивая рукава от остатков еды, я быстро вернулся к охраннику и отчеканил:

— Готово, старший!

Он поглядел на меня, приподняв бровь, а затем усмехнулся.

— Урок тебе будет. На столе чтобы больше не гадил. А теперь свалил отсюда, отброс! — рыкнул он под конец, а я только этого и ждал. Так что вылетел как пробка.

«Да почему тут каждый третий норовит меня обозвать отбросом?!» — с обидой подумал я, поднимаясь по ступенькам в коридор второго уровня.

— Ну и почему так долго? Ты должен нас отвести на какой-то инструктаж! — требовательно заявила Злата, что недовольно стояла у спуска в столовую, уперев руки в бока. Джозеф стоял чуть позади неё и тоже недовольно поглядывал на меня.

Заскрежетав зубами от такой наглости, я сжал кулаки и приблизился к девчонке что была чуть ниже меня. Она, испугавшись, сделала полшага назад.

— В этом ублюдском мире никто никому ничего не должен, — процедил я и, развернувшись, направился по коридору направо.

Они удивлённо остались стоять на месте, и я, не поворачиваясь, громко сказал:

— Я иду в зал для инструктажей. Потеряетесь — сами виноваты!

Спустя несколько секунд они нагнали меня и не отставали, держась позади в трёх метрах. Пощупав свой глаз, который уже практически перестал болеть благодаря наноботам, я раскрыл текстовый файл с правилами этого места.

Пробежавшись взглядом по первому разделу, я убедился, что все мы считаемся здесь гражданами пятой категории. То есть, совершенно бесправными людьми. Если охранники захотят кого-то пристрелить, они могут найти натянутый повод и им за это ничего не будет совершенно.

Мои родители и отец моей сестры, дядя Миша, считались гражданами третьей категории. Обыкновенным рабочим классом, если говорить терминами из учебников истории. Я же, по закону, автоматически перенимал их категорию до совершеннолетия. Отобрать эти права нельзя до восемнадцати лет.

Почему нас, детей, отправляют сюда — совершенно непонятно. Мама как-то говорила, что миром правит произвол, право сильного и богатого. В большинстве случаев закон просто игнорируется теми, кто выше третьей категории.

Наши старшины и их помощники тоже граждане пятой категории, но осуждённые и прибывшие сюда за различные преступления. За какие именно преступления, в правилах не указывается. Наверное, потому что это просто приписка в правилах.

Выход с первого уровня бункера тщательно охраняется, и он находится гораздо дальше того места, где нас, полуголых, сканировали. В правилах говорится, что выбраться отсюда невозможно, поэтому тут так мало охраны.

— Илья, стой, — услышал я голос Златы, притормозил и обернулся.

Девушка стеснительно опустила взгляд и сцепила перед собой руки.

— Чего?

— Нам бы в туалет… или в похожее место… — неуверенно произнесла она.

На карте и такое было отмечено. И причём один из туалетов был буквально в пяти метрах от нас. Там даже висел соответствующий ржавый знак «WC», но малозаметный. Из-за наноботов и мало выпитой жидкости меня в туалет совершенно не тянуло. Вот я о нём даже и не вспомнил.

— Попроси об этом нормально, — хмуро сказал я, решив повоспитывать своих вынужденных компаньонов.

— Пожалуйста, отведи нас к туалету… — вздохнув, отозвалась Злата.

— И пожалуйста, подожди нас возле него и никуда не уходи, — сразу же подхватил Джозеф, улыбнувшись.

— Вот он ваш туалет, — указал я рукой на дверь позади себя. Оттуда как раз выходили какие-то старшие.

— Наконец-то! — обрадовалась Злата, и они вдвоём спешно зашли внутрь.

Ждать их пришлось недолго. Буквально через две минуты они вышли, и мы продолжили путь, а я продолжил ознакомление с правилами.

Далее в тексте шёл список запретов. Пролистав его, я понял, что его совершенно никто не исполняет. Запрещается драться и избивать граждан пятой категории. Запрещается детям разгуливать одним по уровням бункера. Запрещается опаздывать ко времени приёма пищи и отбоя. Да много что запрещается, но всем тут, похоже, всё равно на это. Никто не контролирует исполнение этих правил.

Следом шёл короткий список прав, которые, как мне кажется, тут тоже нарушаются. К примеру, право на трёхразовое питание — взрослые прямо сказали, что обеда тут нет. Право на медицинскую помощь — вот не верю я… Право на восьмичасовой отдых — это ещё может быть, хотя как оно на самом деле будет, узнается позже.

Был ещё один обнадёживающий пункт, и гласил он так: «Граждане пятой категории, принёсшие исключительную пользу администрации добывающей компании «Underground Search», по месту нахождения могут претендовать на апелляцию и ходатайство со стороны компании на высшем суде для перевода в четвертую категорию». Я усвоил только начальные знания университета и юриспруденции там не было. Поэтому не до конца понял некоторые слова. Но мне кажется, это именно то, что позволит мне получить выход на свободу.

К тому времени, когда я добрался до списка обязанностей, мы уже подошли к залу для инструктажей. Свернув окно нейроинтерфейса, мешкая, я прикоснулся к считывателю, и дверь привычно распахнулась.

— Ну и где вас носит, бездари?! — прошипел у входа Петро и почему-то только меня схватил за грудки.

— Меня охранник задержал! — быстро выпалил я, а светловолосый меня на удивление быстро отпустил, хоть и фыркая.

— Ближе подходите! Инструктор Николай уже объясняет… — сказал он, подталкивая меня дальше в зал к скамейкам.

Зал был практически пустой, не считая тех, кто поступил вчера со мной в это место. Двенадцать хмурых подростков сидели на разных скамейках и слушали, что говорит седоватый дядька в чёрной военной форме. С левой стороны стояли молодые помощники старшин. Всего четверо, пятым к ним подошёл Петро. Говоривший военный находился на небольшой сценке полуметровой высоты, а сразу за ним была ещё одна автоматическая дверь.

— Я вижу опоздавших, — послышался голос со всех сторон, когда мы усаживались за дальнюю скамью. — Повторять, кем вы тут являетесь, я не буду. Вкратце — вы граждане пятой категории. Вопросы? — изогнув бровь, спросил он, обращаясь к нам.

— Простите… — робко поднял я руку, а инструктор поглядел на меня и кивнул.

— Но я был гражданином третьей категории. Почему…

— Мне плевать, кем вы были, если вас прислали с приказом верховного судьи на исправительные работы! — громче отчеканил он, а затем оглядел всех. — Продолжим инструктаж… Вам запрещается прятать или проносить мимо пункта досмотра найденный материал. Запрещается попытка использования сфер или ловушек… — продолжил он говорить то, что я и так уже знал.

После монотонного оглашения списка запретов, которые всё равно половину выполняться не будут, он перешёл к описанию места работы и для чего нужны мы, «мелкие».

Я также знал, что мы находимся в расконсервированном военном бункере, но вся важность этого места не в нём — буквально с полкилометра вниз и на запад находится мёртвый улей зелоидов. Это что-то типа целого комплекса каналов, проходов и широких коридоров с помещениями, заваленными грунтом и различными пустотами, которые изъели землю в радиусе пяти километров вокруг.

В середине войны, когда люди вынужденно покинули этот бункер, зелоиды обосновали свою базу с лабораториями по выращиванию себе подобных и для производства оружия и оборудования. Таких мест на планете немного. За сто лет нашли только двадцать, так как человечество им спуску не давало. Ну а после уничтожения «Звезды смерти» инопланетян и зачистки недобитков на поверхности и орбите Земли их база превратилась в гробницу. Они все погибли прямо здесь, потому что годами не вылезали на поверхность.

Роль и обязанность детей в группе добытчиков — это разведка через узкие щели и технические каналы для поиска новых проходов и помещений. Почему для этих целей не используют дронов? Ответ прост: здесь присутствует несильное электромагнитное излучение, которое глушит связь. Но вот рабочий диапазон модулей связи от шестого поколения он удерживает на расстоянии ста метров довольно стабильно.

— Эм… Извините, дядя военный, — поднял я вверх руку на этом моменте, и он мне кивнул. — А почему не используют промышленных дронов с усиленным трансивером? — озвучил я свой вопрос, а инструктор изумлённо вскинул брови.

Видимо, я не должен был задавать такие вопросы в силу своего возраста.

— Всё очень просто, парень. Вы в сотни раз дешевле промышленных дронов. Ответ ясен? — усмехнулся он, а я нахмурился и кивнул.

Что и требовалось доказать. Обыкновенная утилизация «недостойных граждан» — как говорят по федеральным каналам. И это то, против чего в том числе боролись мои родители.

Тем временем наш инструктор перешёл непосредственно к обязанностям.

Первое и самое главное: мы обязаны приступать к своей работе сразу после завтрака. Если ты где-то спрячешься на уровнях бункера, то ничем хорошим это не закончится. Твой доступ к еде на вечер и следующий день просто аннулируют, а в последствии, когда найдут, тебя изобьют охранники и свои же старшины.

Второе — это обязанности по нормам добычи. Сорок килограммов радоида или три энергосферы, или мумия зелоида в экипировке и желательно с оружием. Так же могут засчитать за норму насекомообразные ловушки зелоидов, различное оборудование и что-то на глаз ценное.

Радоид — это инопланетный сплав отличительной крепости и электропроводимости. Человечество научилось воспроизводить этот металл довольно давно. Но самостоятельное его получение выходит дороже самых передовых титановых сплавов. Находить захоронения готового радоида всегда выгоднее дорогостоящей производственной цепочки.

Энергосферы — это небольшие фиолетовые шарики как от настольного тенниса, оставшиеся от сломанных ловушек, оборудования, транспорта и оружия зелоидов. Ещё во время войны с ними учёные оценили перспективы использования экологически чистых и эффективных энергосфер. Но не знали, как их использовать. Сейчас же одна энергосфера может питать целую неделю гравитационный двигатель гражданского «Flyjet-50». Люди тоже научились их создавать, но когда они просто валяются в старых вырытых каналах, почему бы их не подобрать и не продать?

Мёртвый зелоид тоже представляет ценность, если он в экипировке. Николай сказал, что их отправляют поочерёдно в различные лаборатории. Для чего это нужно, он не объяснил. За сто с лишним лет, как человечество их победило, они были разобраны на атомы и досконально изучены.

Вся эта норма распределена на всю группу. Поэтому притащить всей толпой сорок килограммов радоида — ничего не стоит. Но любая группа стремиться превысить лимит добываемого в два, а то и в три раза. За это полагается бонус в виде внутренних кредитов, начисляемых по сто двадцать единиц за каждые перевыполненные пятьдесят процентов нормы.

Все кредиты делятся ровно пополам на всю группу. И это непередаваемая валюта. Такое сделано для того, чтобы у преступников и беспризорников не было соблазна по-тихому придушить кого-то и забрать себе его накопления.

Кредитами можно расплачиваться индивидуально в специальном обменнике на третьем уровне. За них можно получить практически всё что захочешь, от вкусностей до различных гражданских имплантов. Исключение только запрещённые предметы и вещества — это оружие, и что-то связанное с наркотиками.

Этой же валютой можно «купить» себе прошение на апелляцию и ходатайство в суде на повышение своей гражданской категории. Но стоит такая «услуга» невообразимых десять тысяч кредитов. Это сколько же лет нужно трудиться каждый день превышая норму?

— Кому-то может показаться, что невозможно накопить такую сумму… Но за полтора года с момента расконсервации этого бункера для нужд федерации отсюда ушли оправданными уже девять человек. Всё в ваших руках, терпении и усердии, — сказал военный всем нам, так как равнодушным после озвученной суммы не было никого.

— По штрафам всё просто — не выполняете норму, и вся группа вечером останется без еды, душа и чистой одежды. У кого есть кредиты — это не критично. Ругать вас за это никто не будет. Всяко бывает. Вообще ничего не приносит группа — штраф по бесплатной еде увеличивается до двух суток, даже если вы что-то принесли на следующий день. Вам не надо рассказывать, что с вами будет, если такое будет происходить регулярно?

Мы помотали головами, а кто-то негромко сказал «нет».

Оно и понятно. Два дня без еды, да даже если у тебя есть кредиты, то они просто суммируются со следующим провалом по добыче. А это прямая голодная смерть для всей группы. Но почему тут тогда так жестоко относятся к моим сверстникам, а старшие довольно вяло заступаются? Ведь от этого зависит прибыль группы… Стойте, кажется я понял.

— Эм! Дядя военный! — смело поднял я руку, но теперь на меня недовольно обернулись сверстники и старшие. Но не обращая внимания, опять дождавшись кивка инструктора, я спросил: — А если группа возвращается не полная, допустим, четыре человека, то кредиты сверх добытого делятся на четверых?

Военный с лёгкой улыбкой на лице поглядел на меня и сказал:

— Твой ум явно опережает подростковый возраст, парень. Да. Всё верно. В этом присутствует как плюс, так и минус. Разжёвывать это я вам не буду. Кто умный, сам додумается, — хмыкнул он и оглядел всех остальных. — Так… Про технику безопасности и как очищать задницу я вам рассказывать не буду. Всю процедуру выхода на смену вам покажут старшины. Так что приступаем к первому рабочему дню! Всем удачи! — закончил он и, развернувшись, вышел в противоположную дверь.

«Сдаётся мне, группа Захара не просто так разом потеряла своих поисковиков…» — подумал я, когда к нам подошёл Петро и с ходу вмазал мне смачный подзатыльник.

— Ай! — вскрикнул я.

— Что-то ты сегодня сильно разговорчивый, отброс! — прошипел он мне в лицо.

— Я всего три вопроса задал… — страшась этого старшего, промямлил я.

— Пошли все на выход, — фыркнул он, кивая на дверь, и это значило, что моё телесное наказание уже произошло и добавки больше не будет.

Глава 3

— Вот, черныш. На сегодня это твои начальники, — сказал Захар, подводя меня к трём людям и Альбине, что робко стояла чуть в стороне и прикрывала лицо капюшоном дождевика.

Первым из взрослых был Алексей. Вторые два, по всей видимости, его помощники. Немного наводящие страх помощники…

Один, что стоял слева от старшины, под чёрным капюшоном имел металлическое лицо скелета с двумя светящимися красными глазами. Но в районе рта и носа находились два фильтра, как на респираторе. По бокам они светились. И всё это нисколько не маска. Видно, что этот человек когда-то попал в серьёзную аварию, и чтобы его спасти, пришлось перестроить половину головы. Это довольно дорогостоящая операция, и стандартная медицинская страховка гражданина третьей категории бы это не покрыла.

Следующий, по правую сторону от начальника, дядька лет тридцати с чёрными кудрями и довольной улыбкой на лице. У него была атрофировано-большая левая рука, протезом имплантированная по самое плечо, которое сильно выпирало из-под плаща, а кисть выглядела явно больше правой руки. Скорее всего, протез был взят у чёрных торговцев имплантами и установлен в подпольной нейрохирургической мастерской. Но если ему оставили эту руку, то оружия в ней точно нет.

Мы стояли на третьем уровне среди толпы, что разбрелась кучками по большому залу, размерами он был как стандартный баскетбольный зал у нас на базе. Часть людей компаниями от четырёх до шести человек колонной выстраивались к трёхметровому проёму. Стены зала по периметру подпирались недавно приваренными балками. И две балки подпирали потолок в середине, а между ними был установлен голографический экран. На одной половине экрана транслировался какой-то музыкальный клип с электронной музыкой, а на второй списки имён с непонятными цифрами.

— Алексей, на сегодня нам бы хватило и мелкой бестолочи, — прозвучал низкий электронный голос от «железного человека». — Зачем нам отброс, который и щели ни разу не видел?

— Мейнхард тему говорит, Лёха, — усмехнулся большерукий, рассматривая меня. — Он хоть и мелкий, пролезет везде, но отдавать за несмышлёныша две сферы — сомнительно.

— Молчать, умники… — проворчал Алексей. — Этот малец владеет системой пятой версии. Захар скинул ему всю необходимую информацию.

— Ты же установил пакеты обновления и карту? — обратился ко мне Захар, а я кивнул. — Вот видите, цена справедлива за такого работника, — усмехнулся он, взглянув на помощников Алексея.

— Всё, хорош трепаться. Встаём в очередь. Кредиты сами себя не заработают, — объявил Алексей и кивнул на колонну.

Наша пятёрка встала последней, а Захар повёл нашу куда-то в левую часть. Они зашли в двухстворчатую автоматическую дверь, откуда постоянно кто-то выходил, то приходил. Интересно, куда они пошли?

— Дядя Лёша, а куда они пошли с Захаром? — решил я всё же удовлетворить своё любопытство.

— Ты мне не дядькай, сопляк. Ты сюда не вопросы пришёл задавать, а работать, — недовольно произнёс седой и отвернулся в сторону очереди.

«Ну блин! А казался нормальным и даже добрым!» — с досадой подумал я, но ко мне повернулся тот кудрявый, имени которого я пока не знаю.

— Там находится обменный пункт. Если хочешь сыпать вопросами, то обращайся к мелкой, — кивнул он на девушку справа от меня и усмехнулся. — Может ответит, если разговоришь.

Больше у меня вопросов пока не было, мы стояли в очереди, что довольно быстро продвигалась. Я кидал робкие взгляды на Альбину, но она словно чувствовала и натягивала в этот момент на лицо капюшон сильнее. Может, стеснялась из-за вчерашнего? Поэтому я пока не решился с ней говорить.

Мы все стояли молча, но очередь подошла довольно быстро, и я даже не успел просмотреть следующие файлы, что мне сбросил Захар. За открытым проёмом находился такой же высокий, но в два раза меньше по длине зал. По бокам стояли два больших и длинных контейнера с дверьми и окнами, а впереди трёхметровые открытые ворота, где виднелись каменные стены и тусклый свет. Оттуда чувствовался затхлый воздух с каким-то щекочущим нос запахом.

Нас встретили трое военных. Один из них кивнул Алексею, и мы сразу же прошли к правому контейнеру и вошли внутрь. Контейнеры оказались помещениями, переделанными под пункт выдачи и регистрации на смену. Сразу за дверью я увидел коридор на всю длину контейнера и стойки регистрации и выдачи какого-то оборудования. Работники, что выдавали это, находились за стойками и за толстым стеклом.

«Наверное, левый контейнер — это пункт приёма и досмотра», — подумал я, когда мы растянулись вдоль коридора. Альбина стояла у первого окна позади меня, руками и подбородком она подтянулась выше стойки и сказала какой-то номер и имя.

— Ну и долго тебя ждать? — послышалось сбоку и сверху, и я поднял глаза.

Из-за стекла, чуть подтянувшись ко мне, на меня смотрел недовольный дядька в узких очках-имплантах и с короткой стрижкой, но с бритыми боками.

— Э-м… Извините, мне на работу надо… как бы сказать… — неуверенно начал я.

— Понятно. Первый раз тут. Ближе подходи и клади запястье на считыватель, — велел он, усаживаясь в своё кресло, и теперь мне пришлось так же подтянуться и положить подбородок на стойку.

Он протянул мне под стеклом беспроводной считыватель в виде небольшого планшета, куда я положил своё правое запястье со вживлённым паспортом.

— Первый день, а тебя уже отдали в другую группу? — удивлённо хмыкнул он, на что я «угукнул» и кивнул.

Он покачал головой и, фыркнув, отошёл к каким-то стеллажам, что располагались у противоположной стенки до самого конца контейнера, быстро набрал в руки каких-то вещей и вернулся.

— Значит, слушай сюда. Эти упыри тебе вряд ли чего расскажут, — сказал он, кивая вправо от себя, имея в виду моих старших, — Всегда носи на груди этот портативный газоанализатор, — протянул он мне овальный чёрный приборчик с небольшим экранчиком и размером с половину моей ладони. С другой стороны находилась магнитная область, что как раз стыковалась с комбинезоном слева на груди. Я его сразу нацепил и опять подтянулся к стойке.

— Если запищит, сразу же надевай систему фильтрации и автономного дыхания! — добавил дядька и протянул мне светящийся по бокам голубым неоном респиратор с двумя фильтрами. — И используй его постоянно, если ты лезешь в расщелины. Концентрация метана может доходить до такой степени, что ты просто не успеешь надеть намордник — потеряешь сознание. Не часто, но такое явление может унести жизнь целой группы. И не вздумай хоть чем-нибудь заискрить в этот момент! Он взрывоопасен!

— Понял, спасибо, — кивнул я и застегнул респиратор на шее двумя магнитными застёжками.

— Ещё не всё. Каску тоже носи постоянно, — посоветовал он, протягивая мне под стеклом небольшой шлем, похожий на тот, что носят стритскейтеры на улицах города, когда катаются на своих реактивных досках. — Многие, кто не знает или пренебрегает этим, приходят к вечеру с разбитой головой. Если вообще приходят.

— Хорошо, спасибо, — опять кивнул я и, нацепив шлем на голову, застегнул на подбородке.

— Да что ты постоянно благодаришь?! — возмутился добрый дядька, недоумённо вскинув брови, из-за чего я изрядно растерялся.

— Э-э… Ну… Мама учила… что нужно благодарить тех, кто делает добро, — пробормотал я, опять подтянувшись к стойке.

— Охренеть какой воспитанный, — усмехнулся он. — Держи. Это твоя сумка с водой, энергетическим батончиком, дополнительной кислородной капсулой для намордника, мультитулом, лазами для зацепа в камень и фонариком на каску. Последние три вещи ты обязан сдать по возвращению. Потеряешь — огребёшь личный штраф.

Он протянул мне плоский каркасный рюкзачок, который, наверное, был бы впору моей сестрёнке, чем мне.

— А что за «лазы»? — удивлённо спросил я, принимая рюкзак.

— Они надеваются на ботинки и благодаря вибрационным соленоидам вгрызаются в стену. Это нужно для того, чтобы без проблем пробираться по щелям. Понял? — изогнув бровь, спросил он меня.

— Да! Спасибо вам ещё раз, — улыбнулся я, надевая рюкзак.

«Добрый дядька, всё рассказал. Этот мир злой не до конца», — подумал я, продолжая улыбаться.

— Вали уже работать, — фыркнул он, а я вздохнул и, повернувшись налево, увидел, что у выхода с другой стороны контейнера стоят недовольные старшие. Я быстрым шагом направился к ним.

— Задерживаешься, мелкий, — пробасил железный человек с большим прямоугольным рюкзаком за спиной. Такой же был и у большерукого.

— Он к Виктору попал, тот не успокоится, пока жёванный раз не проинструктирует новичка, — проворчал Алексей и первый вышел наружу.

Старшина имел за спиной матерчатый рюкзак, с виду полупустой. А вот у Альбины был такой же рюкзачок, как и у меня. Видно, поисковикам выдают одинаковый набор. Правда, шлем и респиратор она прищепила на рюкзак. У взрослых вообще респираторов не было. Неужели все владеют достаточным количеством наноботов, чтобы обходиться без него?

Выйдя из этого помещения, мы сразу же направились за ворота и продолжили путь с наклоном вниз по широкой каменной пещере, укреплённой бетонными полукольцами через каждые пять метров. Здесь мог бы даже проехать средних размеров погрузчик.

Скорее всего, идти нам больше чем полкилометра, но я всё равно не решился открывать документы Захара, чтобы лишний раз не отвлекаться и побольше смотреть себе под ноги. Камней здесь было много. Не хочу привлекать к себе внимание, если вдруг споткнусь.

Через двенадцать минут спуск закончился, и мы продолжили путь по высокой пещере… Нет. Скорее, это было прямоугольной формы помещение, высотой, наверное, метров десять. Некоторые стены осыпались, но по периметру так же были установлены балки, только железобетонные. Чуть дальше мы встретили несколько групп, которые стояли у арочных проходов. Всего их было девять штук. Два по бокам и пять с торца впереди.

Всё так же молча, мы зашли в третий по счету, если считать слева на право. Коридор был шириной метра четыре и высотой около пяти. Так как у меня нет анализатора, то нейроинтерфейс определял размеры по примерным, субъективным меркам.

Вокруг была разруха, осыпавшиеся камни и местами покосившиеся стены. Встречались балки, подпёртые прямо в середине коридора. Но через десять минут нам попалась трещина, которая тянулась через всю левую стену прямо к потолку. Вокруг трещины балки располагались домиком и качественно подпирали проход со всех сторон.

Мельком заглянув туда, я посветил своим предварительно надетым на каску фонариком. Эта щель тянулась с изгибом в глубь стены, где заворачивала направо. А вниз трещина кончалась где-то на трёхметровой глубине, постепенно сужаясь.

— Это один из проходов, которые вы будете разведывать, — усмехаясь, прокомментировал мою заминку большерукий дядька. И спасибо ему, так как мне жуть как хотелось задать вопрос: «Это та самая щель?»

Мы продолжали шагать по этому коридору, встречая перекрёстки, ответвления, какие-то узкие проходы и кучу трещин. Я уже даже заскучал, так как однотонные серые помещения, без единой инопланетной штуки, мне просто наскучили.

«Неужели здесь всё до нитки ободрали на таком расстоянии? Так мы так кредитов точно не заработаем!» — с досадой подумал я.

— Тебя… Чернышом зовут? Я… слышала от других… — полушёпотом сказала Альбина, когда мы метров на пять отстали от взрослых.

— Нет. Я Илья, — ответил я ей и улыбнулся. Было приятно, что она первая решила со мной заговорить.

— Спасибо, Илья… Что спас вчера… — сказала она и натянула посильнее капюшон.

Она первая, кто со вчера меня за что-то поблагодарил. Так что я прямо сейчас решил и впредь ей помогать.

— Дядя Миша говорил, что за девочек всегда надо заступаться. Не волнуйся, я рыжему не дам тебя обидеть, — доброжелательно пообещал я.

— Ты очень добрый, Илья… — робко произнесла она, и в этот же момент мы свернули в первый коридор, такой тёмный, что глаз выколи.

Я и старшина сразу включили фонарики. Остальные совершенно проигнорировали темноту, но глянув на Альбину, я изрядно удивился. Её зрачки по-кошачьи слегка блестели слабым красным светом, а когда я случайно направил на неё свет, она сильно укуталась в капюшон. Внутренние импланты в таком возрасте устанавливать противопоказано из-за осложнений и отторжения самого организма.

Мне жуть как хотелось её расспросить, но было не место и не время.

За следующим поворотом мы наткнулись на группу из трёх человек, что что-то ковыряли в стене.

— Здарова кротам! — крикнул один из них, подняв руку.

— Здаров-здаров! — ответил Алексей, вместе с нами подходя ближе.

Двое из незнакомцев были помощниками, и на них были надеты строительные экзоскелеты — механический каркас вдоль тела и конечностей на сервоприводах и пневматике. Руки оборудованы небольшими отбойниками.

— Смотрите, не завалите проход ради такой мелочи радоида, — хмыкнул Алексей, проходя мимо них.

— Мы уже вызвали строителей сюда. Не волнуйся, дед, — ухмыльнулся один из них.

Они и правда вытаскивали какую-то спиральную металлическую штуку из стены. Это явно была не мелочь, торчащий кусок уже с виду был килограмм двадцать.

По темноте мы прошли ещё метров сто, когда коридор полностью преобразился. На полу, стенах и потолке, сплошным полотном шли металлические полосы метровой ширины и отдающие синеватым оттенком — чистый радоид.

Но мы продолжили идти, совершенно не обращая на него внимания. Почему прямо сейчас не начать его срезать? Непонятно. Но с другой стороны, тут не было групп, которые делали бы то же самое. Не всё так просто, что ли?

За очередным поворотом, метров через десять, нам попалась щель, которая даже порвала это полотно из радоида. Алексей, заглянув туда, посветил фонариком и сказал:

— Ну вот. Эта вроде глубокая. Готовьтесь, мелкие.

Альбина сразу же молча скинула рюкзак, расстегнула его и достала что-то похожее на серые подошвы с тремя металлическими шипами в носке и одним на пятке. Я сразу же поступил по примеру девушки. А когда вытащил свои «лазы», увидел, как она их активировала.

Она просто встала на них сверху, и её ступни обхватили три металлизированных ремня. Когда я их надел и вернул рюкзак за спину, Альбина уже залезала в трещину.

— Давай, пошевеливайся, — прозвучал голос железного.

— Держись от неё на расстоянии пяти-семи метров, — добавил Алексей обращаясь ко мне, а я кивнул и заглянул в проём.

Альбина просто прикасалась носком к стене, и шипы, словно отбойником, дырявили скалу, вгрызаясь в неё. И постепенно она так и переставляла ноги.

Я натянул на себя респиратор — удивляясь тому, что Альбина не поступила точно так же — и выставил ногу, упираясь шипом в стену. В ступне произошла глухая вибрация, и вот, я уже спокойно переношу вес на эту ногу. Таким образом мы и продолжили путь правым боком.

Расстояние в «щели» было достаточное, чтобы и взрослые прошли. Почему же так необходимо, чтобы лезли именно мы? Ответ на этот вопрос возник сам собой — Альбина упёрлась в сужение, в которое не смогла протиснуться даже она. Но на этом девочка не остановилась, а достала из рюкзака какую-то штуку в виде квадратного металлического бруска длинной сантиметров тридцать, провела по нему пальцем, и на нём засветилась сенсорная кнопка включения в середине. Альбина упёрла брусок в стену с наибольшей выпуклостью и нажала на кнопку. Произошёл гулкий хлопок, и часть породы в сужении просто осыпалась.

Я же наблюдал за девушкой четырнадцати лет и про себя удивлялся, как она так ловко справляется с оборудованием для геологов. Да. Мультитул оказался геологический. Для сбивания, разрезания и измельчения горных пород. Работал он на ядерной капсуле. Я такие уже видел на нашей базе, у Альберта, нашего специалиста по самому нижнему уровню бункера, где происходило частое затопление грунтовыми водами.

Спустя десять минут Альбина была вся в пыли, но пробила проход в сужении, где началось такое сильное расширение, что мы с трудом хватались за противоположную стенку. Всё это происходило в кромешной тьме, так как мы давно уже завернули направо по проходу и свет от старшины виден не был. Лишь мой фонарик иногда освещал девушке путь.

— Альбин! Давай я тебя подменю? — громко предложил я, когда мы наткнулись на следующее сужение. Мой респиратор через свой динамик у носа дублировал мой голос, поэтому никакой преграды для разговора не было.

Альбина остановилась и, не оборачиваясь, негромко ответила:

— Не стоит… Просто смотри и запоминай…

— Мне же не только смотреть надо, но ещё и самому попробовать! — возразил я.

— Не надо… — всё так же не поворачиваясь, произнесла девушка.

— Почему ты стесняешься своих глаз? — спросил я, понимая, почему она не смотрит в мою сторону.

— Я… не… потому что… они от мутанта… — сбивчиво пробормотала она.

А ведь точно! У неё не было явного свечения. Это было что-то биологическое! Но генетические эксперименты официально запрещены. Только благодаря Зодаку или специальным медицинским программам в медкапсулах можно корректировать гены. Это значит… Блин! Не представляю, какое у неё было детство, если над ней экспериментировали в теневых лабораториях…

— Ну и что? У тебя прекрасные глаза. Нашла чего стесняться, — подбодрил я девушку, и она, робко повернувшись, взглянула на меня. После темноты из-за фонарика её зрачки стали ужасно узкими. Прямо-таки животными!

— Ну вот. Красивые глаза. Как у моей кошки Люськи, — улыбнулся я схожести её зеленоватых глаз. — Скажи, а почему ты респиратором не пользуешься? Мне дядька, что выдавал снаряжение, сказал…

— У меня седьмой Зодак… Во мне военная станция по производству наноботов. Моя кровь на двадцать процентов металлическая. Поэтому мне не страшен метан, — призналась Альбина, опустив взгляд.

А я слегка оцепенел от такого. Наноботы не могут качественно усиливать тело, как наниты. Но они хорошо регенерируют его и при необходимости могут поддерживать жизнеспособность организма без кислорода или питательных веществ. Безопасный потолок для человека — это десять процентов наноботов от общего количества крови в организме. Наниты, в зависимости от степени интеграции Зодака, могут достигать половины объёма крови человека. Говорят, у Ильи Родина наниты достигали семидесяти процентов объёма!

Но для девочки-подростка количество наноботов просто неимоверно высокое! Как они сами себя не пожирают и не рассыпаются прямо в организме? Это по-любому какие-то жестокие модификации виноваты!

— Это очень много, Альбин… — нахмурился я. — Уменьшить их количество ты можешь?

— Я могу их только кому-то передать… Но такая доза будет смертельна, когда они начнут распадаться от нехватки энергии…

Вот ещё один громадный минус наноботов — если ты передаёшь своих ботов другому человеку, то через три дня они распадаются, отравляя организм металлами и различными химическими соединениями. То, что передал мне Захар, это такой мизер — более вреда я получаю от воздуха. А вот когда в тебе их десяток миллиардов или, в пересчёте на вес, килограмм — это ужас!

Наниты тем и хороши, что если ты вводишь их человеку, без разницы в каких количествах, то через неделю, после потери энергии, эти бионические роботы сами выводятся из организма всеми доступными способами, не принося вреда организму. А наноботы ещё к тому же в два раза больше по размеру чем наниты.

Но хорошо, что у меня не будет вреда от наноботов. Мои наниты их просто переработают в модуле по производству в себе подобных. Вот только стакан железной крови я за раз всё равно принять не смогу. Надо делать это порциями.

— Я знаю, как тебе помочь, ‒ заявил я. — Я приму твоих излишних наноботов, но постепенно.

— Ты чего? Нет! Ты же погибнешь! — изумлённо воскликнула Альбина.

— Обычный человек ‒ да. Но… надо мной тоже… проводили эксперименты, — запнулся я, категорично не желая называть труды моей мамы таким определением.

— Ты точно… уверен?.. — неверующе спросила она.

— Вот когда дойдём до конца этой щели — увидишь, — улыбнулся я.

— Ну… Ладно… Но я не хочу, чтобы ты умирал… — отвернувшись, проговорила она дрогнувшим голосом.

— Всё будет хорошо.

Девушка продолжила путь, а я немного воспрял духом. В этом бункере, как мне кажется, невозможно найти титан. Здесь не химический завод и нет нейрохирургических мастерских, я уже не говорю о специализированных препаратов для генерации нанитов. Не вырывать же импланты у других людей? Да даже если и захочу вырвать — явно силёнок не хватит. Поэтому Альбина — это моя мини-скважина по добыче бесплатного материала.

В этот раз моя напарница сбивала сужение почти полчаса. Я несколько раз предлагал ей подмениться, но она наотрез отказывалась, уверяя, что с таким количеством наноботов она совершенно не устаёт.

— Эй, мелкая! Какого хрена так долго нет отчёта?! — прозвучал голос Алексея со стороны девушки, когда мы приблизились следующему заужению.

Она сразу же схватила какой-то маленький аппарат из-за пояса и сбивчиво, очень тихо ответила, приложив аппарат к уху:

— Алексей Анатольевич, прошли второе сужение прохода, но путь дальше имеется. Нам нужно время, чтобы разведать до конца.

Я практически не слышал, что говорили в ответ, но различил некоторые слова:

–…ться! Я слышал, что вы десять минут ничего не делали! Если хочешь, чтобы твоё тело… по…Казахстана……с тебя ещё три тысячи кредитов!

Альбина промямлила: «Я всё сделаю» и засунула прибор за пояс. Совершенно не понимая, о чём было сказано, я присмотрелся к ней, и на её глазах мне померещилась блеснувшая капля.

— Всё… нормально? — спросил я, продвигаясь к девушке своими лазами игнорируя расстояние в пять метров.

— Да… — ответила она и, как ей показалось, незаметно от меня вытерла слезы. — Старшина просто заждался. Не обращай внимания.

Всё-таки не померещилось. Я хотел осторожно поспрашивать девушку, чем могу помочь. Ведь я слышал про три тысячи кредитов. Неужели ей столько осталось до покупки «апелляции»? Сколько же она тут? Но только открыв рот, я увидел в темноте, в стороне заужения, святящееся синим шевеление.

— Альбина… Что… это такое? — пробормотал я, показывая пальцем в глубь щели.

Она обратила внимание, повернулась ко мне с расширившимися глазами и, схватив меня за руку, крикнула:

— Бегом! Наверх! Опасность!

Мы стали быстро пробираться выше, а синее шевеление теперь было даже слышно. Раздавался стрекочущий звук, который по нарастающей ещё и пугал.

— Да что это такое?.. — пробормотал я, когда мы упёрлись в сужение щели сверху, а Альбина потянула меня по направлению назад.

Опустив взгляд, я увидел светящуюся синюю многоножку метрового размера, которая нагоняла нас, и постепенно стрёкот усиливался, превращаясь в писк. Альбина обернулась и резко остановилась. Посмотрев жалобными глазами, она неожиданно обняла меня.

— Альбин… Что…

— Бабушка… прости… — прошептала девушка за секунду до обжигающего снизу взрыва. А удар головой об стену щели отправил меня в беспамятство…

Глава 4

— Мама, а правда, что Родин побеждал зелоидов одним лишь взглядом? — спросил я, переводя взгляд с планшета с комиксами на маму, которая что-то делала за компьютером, виляя пальцами перед голограммой, находясь в своём светлом кабинете.

— Так говорят… Но не только взглядом. А ещё говорят, что твой тёзка-герой владел магией и мог заставить зелоидов быть добрыми, — улыбнулась мама и, посмотрев на меня, погладила по голове.

— Ого! А что, магия существует? Как в сказке? Ей можно создать добрые мысли? — удивился я, перелистывая на планшете следующую страницу комикса.

— Добрые мысли это и есть магия, мой умный… — Образ мамы резко поменялся и вокруг стало темно как ночью, и вместо неё меня по голове погладила темноволосая тётка с ярко красными губами, ухмыляющимся лицом и в чёрной кожаной одежде. — Мой сладкий мальчик… — с улыбкой сказала она, посмотрев на меня чернейшими глазами.

Я изумлённо отшатнулся. Это была не мама, хоть и с её лицом.

— Мама? — жалобно произнёс я, делая два шага назад.

— Да. Я твоя мать, мой сладкий мальчик. Не бойся, иди ко мне, — улыбаясь, ответила она и протянула ко мне руки. Из её глаз по щекам стала сочиться чернейшая мазута. Это был просто ужас! Испугавшись, я развернулся и побежал прочь!

Но не успел я скрыться в темноте, как мои плечи охватили руки, а в уши стали поочередно шептать голоса мамы:

— Ты мой… Установи обновление… Ты всегда был мой… Обновление! Мой сладкий мальчик…

На этих словах я истошно закричал, срывая голос.

* * *

— А-А-А-А! — услышал я свой голос и почувствовал лёгкий удар по щеке.

Встряхнув головой, я понял, что нахожусь в той же кромешной тьме, что и во сне, но спустя секунду засветился свет от фонарика, и я увидел глаза с узкими зрачками!

— А-а-льбина?! — изумлённо воскликнул я, отшатываясь назад.

— Нам повезло… Блуждающая ловушка взорвалась рядом с комнатой… Поэтому нас не завалило камнями, — тихо проговорила она. — Мы нашли какой-то новый проход.

— П-проход? И сколько я был без сознания? — удивлённо спросил я, подсвечивая фонариком большую комнату десять на десять метров, полностью отделанную радоидом.

Позади меня был небольшой проём в стене с покорёженным металлом. Но он был полностью завален камнями. Слева находился стол с какой-то штукой в виде фиолетовой пирамиды, а справа десять штук стеклянных цилиндрических резервуаров, покрытых многолетней пылью. С виду, они были пустые. А вот прямо находился арочный тёмный проход, который выходил в пыльный коридор.

— Минут пятнадцать. Нас хорошо приложило об стену вакуумным взрывом. Но хорошо, что ты был в каске, — вздохнула Альбина.

— Но что это была за многоножка?

— Это одна из блуждающих ловушек зелоидов. Если бы у нас были охладители костюма, то она бы даже не двинулась в нашу сторону. Но такой прибор можно взять только в обменнике.

— Понятно, — вздохнул я, вставая с пола, и подошёл к столу с пирамидой. — Альбин, ты знаешь, что это?

— Нет. Я тоже первый раз вижу такую штуку, — пожала она плечами, подходя слева от меня.

Пирамида была трёхгранной, равносторонней, сантиметров тридцать длиной. Вся её поверхность имела фиолетовый металлический оттенок с серебристыми прожилками, которые ломанными линиями пронзали всю пирамидку.

— Это же письменность зелоидов… — произнёс я, присматриваясь к прожилкам.

Из университетского курса, по новой истории, приводились примеры их нестандартной письменности. Каждая полоса имеет прямоугольные зазубрины. От количества зазубрин меняется и смысл того, что она означает. В земной истории подобного письма не было, поэтому и сравнить не с чем. Учёные смогли разгадать только пару десятков этих длинных символов.

— Ого… Ты так много знаешь? — удивилась Альбина.

— Дома историю учил, — улыбнулся я и опять взглянул на пирамиду. — Ну и что будем с ней делать? Вроде ничего ценного, кроме неё, здесь нет.

— Не знаю, что делать. Но ценное есть, — сказала она и указала рукой на резервуары. — Внизу этих штук должны быть маленькие энергосферы.

— И как нам их расковырять?

— Нам это делать опасно без оборудования. Я уже говорила со старшиной, пока ты был без сознания, они сейчас будут пробираться сюда.

— Вот оно как? — удивился я. — И долго нам ждать?

Альбина вздохнула и опять пожала плечами.

— Пока придут строители для укрепления проёма, пока расширят трещину. Мы можем и до самой ночи тут сидеть.

— Видно, ничего не поделаешь… — покачал я головой и принялся опять осматривать комнату в поисках стульев или того, на чём можно посидеть.

И такие нашлись за резервуарами — четыре ящика квадратной формы из чёрного материала, похожего на графит. Протащив по полу два из них к столу, я уселся на один и позвал Альбину, что с интересом осматривала нижние части резервуаров.

— Поделишься наноботами? За раз я могу принять около миллиарда, — сказал я, когда она подошла ко мне.

— Ты точно уверен? Илья, это опасно… — усомнилась девушка и села напротив меня.

— Поверь, всё будет хорошо. Вот увидишь, через три дня я смогу принять столько же, — улыбнулся я.

— Н-ну… ладно. И… как мне их передать?

— Через кровь. Порежь запястье. Только отключи нервные окончания в этом месте. И дай команду на передачу…

Девочка растерянно начала крутить головой в поисках того, обо что можно порезаться, но как назло ничего даже близко похожего не было.

— Может, резервуар разобьём? — предложил я.

— Наверное… — пробормотала Альбина, встала с ящика, скинула рюкзак и достала мультитул.

Активировав его, она включила режим плазменного резака. Из квадратного бруска вылезло светящееся лезвие двадцатисантиметровой длины. Она дотронулась им до стекла, входя в него словно в желе. Спустя пару секунд резервуар начал трескаться и со звуком бьющегося стекла осыпался на пол. По ногам ударили брызги какого-то затхлого раствора, нам даже пришлось зажать нос от вони.

— Вот острый кусок, — сказала Альбина, поднимая продолговатый осколок с мокрого пола.

— Давай хоть водой вымоем? — предложил я, двумя пальцами отобрав его у девушки.

Полив его из фляги, я убедился, что он более-менее чистый и отдал его Альбине.

Внимание!

Обнаружена неизвестная инфекция!

Сторонние наноботы выполняют защитную функцию…

Внимание! Количества нанитов недостаточно для защиты организма!

— Эта жижа чем-то инфицирована! — удивлённо воскликнул я и перевёл взгляд на девочку, что уже порезала себе запястье, и кровь каплями стала падать на пол.

— Я вижу. Быстрее, Илья. Наноботы неохотно выходят, если нет перехода в другой организм. Регенерацию тканей я отменила, — поторопила она меня, протягивая своё запястье.

Кивнув, я отстегнул от затылка верхнюю часть респиратора и, схватив девичью руку, немного мешкая, обхватил губами её рану и аккуратно, кончиком языка дотронулся до рассечённой области. Почувствовав солоноватый вкус, язык и рот начало слегка жечь, а затем появился лёгкий зуд — пошла крайне быстрая перекачка.

Внимание!

Обнаружено враждебное вмешательство в организм!

Анализ… 59%… 99%… Готово.

Обнаружены сторонние наноботы, модель: «Microsect i4»

Обнаружен контакт с модулем производства нанитов!

Желаете уничтожить и переработать сторонних наноботов?

Да/Нет?

«Да!» — мысленно нажал я кнопку подтверждения и взглянул на сжатые параметры:

Имя: Илья Чернов

Идентификатор: 386099X21990721

Ядро: Нейроинтерфейс Zodak v10.6 (Степень интеграции — 98.1%)

Физические данные: Целостность организма — 93%. Повреждение носовой перегородки; Лёгкое сотрясение головного мозга; Инфицирование неизвестным вирусом — происходит процесс лечения… Задействованы сторонние наноботы (Microsect i3, Microsect i4) — количество неизвестно.

Наниты: 1012… 1031… ед. (Процесс низкой генерации ~300 ед. минута)

Материал: Сторонние наноботы (Microsect i4).

Подключение сети: Доступные сети отсутствуют. (Создание автономного анализатора 0,03%)

А я-то думал, чего это у меня голова побаливает. Оказывается, ещё и сотрясение отхватил. Инфекция меня немного беспокоит, но мне сейчас перекачается такое количество наноботов, что они просто числом изничтожат инфицированные клетки.

Вот по нанитам — мне придётся ждать пару суток, пока скорость переработки наноботов не выйдет на рабочий уровень в пятьсот тысяч единиц. Чем больше я наберу нанитов, тем больше они будут разбирать наноботов. А как доберу три миллиона — она станет максимальной для метода переработки. Тогда можно будет забирать у Альбины больше металлической крови.

Кстати, соотношение переработки получается один к трём. То есть, на одного нанита нужны запчасти от трёх наноботов из-за ненужности некоторых элементов в них. Поэтому в чистом виде я получу только чуть больше трети миллиарда — что тоже крайне хорошо.

— Всё… ровно миллиард, — вздохнула Альбина спустя минут семь. Я отстранился от её руки и стал вытирать губы.

— Немного крови потеряла? — спросил я.

— Нет, — замотала головой. — Ты же у меня её не высасывал, — улыбнулась она, слегка покраснев.

Хотя по ощущениям, за это время мне пришлось проглотить грамм пятьдесят солоноватой жидкости. Не знаю почему, но я тоже смутился от этого.

— В следующий раз можно повторить через три-четыре дня. А потом и количество увеличить, — нарушил я неловкую паузу, застёгивая респиратор.

— Как ты это делаешь? — вдруг изумилась Альбина.

— Что делаю?

— Уничтожаешь наноботов!

Видно, ей пришло сообщение о сопротивлении моего организма с уменьшением количества ботов.

— Обещаешь, что никому не скажешь? — вздохнув, спросил я. Уверен, Альбине можно доверят.

— Обещаю! — закивала она, да так, что растряслись её волосы.

— У меня десятый Зодак и модифицированный модуль производства нанитов. Перед тем, как сюда попасть, я не успел начать их генерировать, так как модуль устанавливался самостоятельно. Теперь, благодаря твоим наноботам, я могу хорошо пополнить их число, — коротко пояснил я, и глаза девушки расширились.

— Тогда и правда ты мне поможешь… — все ещё находясь в лёгком шоке, пробормотала она.

— С достаточным количеством нанитов можно будет попробовать перенастроить твою станцию наноботов, чтобы больше их количество не превышало десяти процентов, когда случайно в организме появится материал создания для наноботов, — улыбнулся я, а девушка печально опустила взгляд и, натянуто улыбнувшись, тихо проговорила:

— Да, наверное… Спасибо, Илья…

— Всё будет хорошо. Ты обязательно раньше меня отсюда выйдешь!

На это Альбина лишь «угукнула», как-то странно отвернулась и отошла от стола, начав осматривать осколки и нишу. Я лишь пожал плечами, повернулся к столу, облокотившись на него, стал наконец просматривать оставшиеся файлы от Захара и параллельно следить за генерацией нанитов и прогрессом лечения.

В остальных документах оказалась организационная структура бункера. Вкратце — кто над кем стоит. Первым и самым главным был заказчик — «Министерство обороны ЗФ». Далее директор компании «Подземный поиск», и расходятся кучи веток на различных начальников, от руководителей охраны, бригадиров строителей и даже присутствовали непосредственные операторы, механики бурильных машин и так далее. Мы в этой структуре не числились от слова вообще.

Следующий файл — это расписание и распорядок дня. Здесь даже указывалась работа медпункта — с восьми утра до восьми вечера. Обед указывался с двух до трёх дня. Понятно, почему никто на него не ходит. Полтора километра по тёмным коридорам на обед, никому не охота тащиться. Уж лучше попытаться выполнить норму сверху.

Вот, собственно, и всё. Остальное — пакеты обновления, какие-то электронные приказы от министерства о формировании подразделения заключённых для подземных работ, где о детях, опять же, ни одного упоминания. Как же это всё странно…

К тому времени, как я просмотрел все файлы, моя инфекция полностью пропала благодаря наноботам. И я чувствовал, что мой глаз и нос вот-вот заживут. Даже голова почти полностью прошла.

Встав из-за стола, я снял рюкзак и дождевик, постелил его возле стола и разлёгся. Ждать всё равно много, поэтому можно отдохнуть и просмотреть карту. Альбина заинтересованно поглядела на меня, но ничего не сказала.

Открыв карту, я начал рассматривать скудный интерфейс просмотрщика карт. Отдельной кнопкой внизу справа обнаружил «Объёмную карту улья от 01.09.2200 г.» Тыкнул по ней, и у меня развернулось окно с синим фоном и «тридэшными» проходами.

«Вот это точно круто!» — восхищённо подумал я, найдя глазами главный вход с полукилометровым спуском в лабиринты.

А тут и правда были лабиринты, с чёткими заворотами под девяносто градусов, только местами словно отрезанные от основного прохода. Обозначались также сотни разведанных трещин, которые иногда соединяли какие-то спонтанные помещения, где открывались новые проходы. И всё это тянулось на несколько километров. Похоже, пять километров они только открыли. Этот улей явно больше.

— А мне можно рядом лечь? — внезапно спросила Альбина, подойдя ближе, а я приподнял голову в каске.

— Конечно, — кивнул я, и девочка сразу же скинула дождевик и постелила его справа от меня.

— Почему не сходить разведать, что там дальше? — спросил я, махнув на проход, когда Альбина легла боком ко мне и положила голову на рюкзак.

— Не стоит, у нас нет глазных имплантов. Можем наткнуться на обычную или блуждающую ловушку. В следующий раз уже может так не повезти. Нужно дождаться старших… — медленно проговорила она, посматривая на меня своими зелёными кошачьими глазами.

— А какие есть ещё ловушки?

— Шар-жук — сильно бьёт вокруг электричеством. Ловчая кувшинка — стреляет сетью из крепкого синтетического материала, которая сжимается до дробления костей. Заур с Нурланом от неё и погибли позавчера, — шмыгнула она носом, и по щеке её покатилась слеза.

— Прости, что напомнил… — торопливо сказал я, чуть привставая, и снял каску, чтобы не светить девушке в лицо. — Вы из одного детдома?

— Нет. Мы попали сюда полгода назад из одной лаборатории, что держал какой-то бандит…

— Извини… Я слышал о бабушке… — осторожно произнёс я. — Почему тебя не вернули ей?

— Она… умерла, когда искала меня после похищения… — дрогнувшим голосом ответила Альбина и отвернулась, её плечи задрожали, было видно, что она стала тихо плакать.

— Прости… Мне очень жаль… — полушёпотом произнёс я и, выключив фонарь, лёг на бок лицом к девочке.

Мне было искренне жаль её. Не представляю, что она пережила. У меня-то хоть мама с сестрой есть, которых я желаю найти, когда выберусь отсюда. А ещё было бы неплохо найти тётю Виолу с её дочерью, Никой. Я не могу позволить себе думать, что с ними произошло что-то плохое. Скорее всего, сестрёнок отправили в детдом. Пока они маленькие, им не грозит то, что произошло со мной. А вот Виола и мама, скорей всего, где-то в заточении.

Спустя минут десять Альбина успокоилась и уже мирно сопела во сне. Тоже прикрыв глаза, я стал вспоминать сегодняшний страшный сон. Помнится, мне уже такое снилось, как раз после усвоения первых моих образов со школьной программой.

Тогда во сне я находился в школьном классе на нашей базе, а моя мама вела урок прикладного нейропрограммирования. В какой-то момент, одноклассники исчезли, а мама превратилась в брюнетку с красными губами и чёрными глазами. Вокруг сгустилась тьма, а она начала улыбаться и шептать про какое-то обновление.

И перед тем, как это началось, мама тоже рассказывала что-то про Родина. Но при чём тут Великий герой и она? Я вроде как не смотрел, будучи совсем мелким, про всяких ужасающих тёток… Откуда у меня в голове такая травма?

Вот о Родине вообще ходят невообразимые слухи. Первое, это то, что он предсказал появление зелоидов чуть меньше чем за год до их появления. Ему, конечно, никто не верил до самого конца, но когда случилось первое нападение на орбитальные спутники, то его резко вызвали к самому президенту. В последствии, он стал первым специалистом по ним, который и изменил абсолютно весь расклад войны.

Говорят, он самый первый установил тогда себе бета-версию Зодака и каким-то образом лично её переработал под индивидуальную версию. А ещё Илья Васильевич Родин дружил с Леонидом Львовичем Заборским, тем самым учёным, который и придумал нанитов. Они вместе разработали какие-то обновления, которые дали большое преимущество в полевой войне против Зелоидов. Вроде как, это была восьмая версия Зодака, которую теперь и найти практически невозможно, уже не говорю о десятой.

Всё это истории, в которые ещё можно поверить. Некоторые говорят, он владел магией и мог взрывать головы армии Зелоидов одним лишь взглядом, либо подчинять их своей воле. Другие говорят, что если он и владел похожим, то это был психокинез, либо сильнейшее СВЧ-излучение, которое мог генерировать какой-то экспериментально выращенный орган.

Я даже видел отрывок видео, где он в чёрной кевларовой броне, с метателем в руках, просто выставляет перед собой руку, и головы пятерых зелоидов в ту же секунду взрываются. Правда, также говорят, что это видеомонтаж.

А ещё он предсказал появление «Звезды смерти» в восемьдесят седьмом году. Это был круглый корабль зелоидов, размером чуть меньше луны. И к его появлению приготовились заблаговременно, построив массивный крейсер под названием «Аврора», напичканный ужасающей мощью ядерного синтеза.

Самое невероятное, в финале войны, это то, что Родин полетел навстречу со всеми оставшимися зелоидами вместе со своей женой, Елизаветой Михайловной. Они, только лишь вдвоём, садились в корабль не как на смерть, а как будто улетают в отпуск и скоро вернутся. Она тоже владела каким-то исключительным Зодаком и была не убиваема на Земле. Хоть и в боях не участвовала.

Звезду смерти взорвали недалеко от пояса астероидов. Если бы они это сделали недалеко от луны, учёные говорят, Землю бы ждали мировые катаклизмы, которые сделали бы планету непригодной для жизни на многие десятилетия.

Родин хоть и подготовил человечество, но в той войне погибло полтора миллиарда человек. Правда, не представляю, что бы было, если бы не Илья Васильевич. Скорей всего, я бы не родился. Как и мои мама с папой…

«Эх… Вот бы мне стать как он… И победить всю несправедливость в мире…» — проваливаясь в сон, мечтательно подумал я.

Глава 5

Я проснулся от раздирающего уши отбойного молотка, что долбил по металлу комнаты. Резко сел и, надев каску, включил фонарик.

— Они быстро! И двух часов не прошло, — громко сказала Альбина, которая уже стояла возле завала в дождевике и с рюкзаком за спиной.

Сразу после её слов сбоку от завала стена вспыхнула мерным ультрафиолетовым светом — стену начали резать. Я одним махом вскочил, напялил дождевик и рюкзак и подошёл к девушке, прикрывая глаза от свечения. Буквально две минуты, и на пол перед нами падает вырезанный металлический проём, поднимая взвесь пыли и разгоняя дым от горения металла.

— Повезло вам, мелкие, — услышали мы электронный голос Мейнхарда, а затем он сам появился из проёма, облачённый в экзоскелет, вроде тех, что мы видели на других взрослых.

— Похоже, наши разведчики наткнулись на инкубационную комнату, — проходя за ним, сказал Алексей.

— Люблю навар! — усмехнулся курдрявый, заходя следом.

Снаружи кто-то остался работать отбойником и при этом на кого-то ругался.

— Ярослав, проверь стол, — нахмурившись, велел Алексей, когда с порога наткнулся взглядом на пирамиду.

Кудрявый, улыбаясь и расширив глаза, как ненормальный, с вожделением подошёл к столу и очень медленно стал тянуться к пирамиде. Прикоснулся металлическим пальцем к вершине пирамиды, и на доли секунд она мелькнула красным, а потом, словно молниями по серебристым письменам, ударила его электричеством. Да так, что дядька по имени Ярослав отлетел в ближайший резервуар и своей спиной разбил стекло, которое осколками на него же и посыпалось.

Мы с Альбиной ошеломлённо уставились на валяющегося в стекле старшего, но он, словно не замечая этого, рассмеялся, как умалишённый. А его смех подхватил железный человек. Алексей же, лучезарно улыбаясь, с одним прищуренным глазом смотрел на удивлённых нас.

— ДА! ДЕТКА! ЭТО ДЖЕКПОТ! — прокричал Ярослав вскакивая со стекла, начал танцевать какой-то танец и в конце сделал сальто назад.

— Ну что, мальцы, вам, наверное, интересно что это такое и почему мы радуемся? — хохотнул Алексей, подойдя чуть ближе к пирамиде и взглянул на нас. Мы в ответ кивнули.

Все остальные перестали смеяться и разворачивали на полу у выхода какой-то резиновый чёрный рулон.

— У меня замечательное настроение, а потому запоминайте — это инопланетный компьютер. Любой федеральный институт или научная лаборатория мечтает получить такой для изучения. Конечно, если он не сломан и энергия в нём не иссякла, как в этом, — кивнул он на пирамидку.

— И какая награда за него полагается? — удивлённо спросил я, но про себя думая: «хорошо никто из нас до него не дотронулся».

— А вот это самое приятное! — поднял он палец вверх и улыбнулся. — Десять тысяч кредитов на всю группу!

— НИЧЕГО СЕБЕ! — одновременно воскликнули я и Альбина.

— Вот-вот. Только тебе ничего не обломится, — усмехнулся он, снисходительно поглядев на меня. — Ты причислен к другой группе, а твои услуги стоят всего две энергосферы.

Конец ознакомительного фрагмента.