Воск

Василина Веденская, 2022

Кто бы мог подумать, что всего за одну ночь беззаботная жизнь Лизы может превратиться в клубок кошмаров и злоключений! И теперь лучший выход для нее – покончить с собой. Вот только самоубийство идет не по плану: вместо обыкновенной крови из вен девушки течет воск, способный заживлять любые раны на ее теле. Но дар ли это или проклятие? Сверхъестественная способность Лизы привлекает внимание алчного доктора Максима Архипова, грезящего Нобелевской премией. Да и постоянное вмешательство призраков в дела героини не облегчает ее положение. Одна надежда на самовлюбленного хирурга Вадима, готового разобраться с ее странным проклятьем, пусть даже она умудрилась впутать его в опасную историю и разрушить всё его размеренное существование.

Садись, тварь. Поговорим

— Открой! Иначе я выломаю эту чертову дверь!

Лиза закрылась в спальне, как только услышала в прихожей звук поворачивающегося ключа. Непонятное чувство паники, которое внезапно поселилось в груди, заставило ее, словно нашкодившую кошку, искать пятый угол.

— Я тебя боюсь, — крикнула она, соображая, чем бы подпереть деверь на случай, если ее попытаются взять штурмом. Но пока он ничего не предпринимал. Стараясь выровнять дыхание и унять биение сердца в ушах, мешавшее слышать, что делается вокруг, Лиза прижалась ухом к двери. Вадим молчал. Пауза затянулась на несколько бесконечных минут. Лиза закрыла глаза, убеждая себя, что он не посмеет ей навредить.

— Ты убила Кристину.

Его слова разорвались в голове огромным кипящим шаром. Только теперь она подумала о том, почему за ней никто не погнался. С медсестрой что-то случилось, но что? Горячий туман проник во внутренности и ударил в глаза острой болью. Она скатилась по стене.

— Ты меня подставила.

Она слышала его голос, но не понимала смысла слов. В голове ее что-то отчаянно пульсировало и ядовито шептало на разные голоса: «Ты убила, у-убила, у-убила». Затем наступила странная тишина. В комнате, где закрылась девушка, не было слышно ни звука. Вадим тоже молчал. Затем до его слуха донесся скрип отворяющегося окна.

— Что ты там делаешь? — крикнул он, ударив кулаком в дверь.

— Это не правда. Я не могла ее убить! — рыдала Лиза, взбираясь на подоконник. Ей казалось, что единственный выход теперь — уйти вслед за Кристиной, чтобы доказать правоту своих слов. Почему Вика не забрала ее с собой, почему позволила жить дальше и пройти через самое ужасное, что есть в мире?!

— Не делай глупостей, — предупредил Вадим.

— Мне нечего терять, — она посмотрела вниз. Высота закружила голову, и она едва устояла на скользком покрытии подоконника. — Почему ты меня обвиняешь?

— Послушай, если ты сейчас выпрыгнешь из моего окна, мне конец. А я ведь тебе помогал! И ты просто не можешь быть такой неблагодарной! — за дверью снова наступила тишина. Он не знал, находится ли она в комнате или пролетает мимо пятого этажа. — Все! Утомила! — сказал он примирительным тоном. — Если ты выйдешь и постараешься рассказать, как все было, я обещаю перебороть желание сломать тебе шею.

Тем временем Лиза колебалась между тяжелым выбором сиюминутного прыжка навстречу аду, который она, конечно же, заслужила, и поступившим предложением о перемирии. — К чему теперь разговоры? — спросила она, всматриваясь в серый асфальт с высоты восемнадцатиэтажного дома. В первый раз она почувствовала страх, подступающий к горлу при мысли о смерти. Почему этот момент наступил именно сейчас, а не тогда, в комнате, на ковре, закапанном воском?

Спрыгнув с подоконника и тяжело ступая онемевшими ногами, она отворила дверь спальни. Вадим курил, удобно раскинувшись на кожаном диване, и даже не взглянул в ее сторону. Это прибавило ей уверенности. Она села напротив.

— Я не знаю, что могло произойти, — сказала она, сморкаясь в обнаруженную на столе салфетку. Вадим смотрел на нее равнодушно, однако ей было неловко ощущать, как он раз за разом скользил по ней холодным гипнотическим взором. И тогда она начала рассказала о каждом своем шаге, совершенно не понимая, как ей удалось убить человека, которого даже пальцем не трогала.

— На нее упала железная полка, — сказал он, медленно выдыхая дым. — Все думают, что это ты опрокинула ее на голову бедняге.

Лиза зажала ладонями виски, надеясь, что это поможет сконцентрироваться.

— Что я натворила?!

— Действительно. Что?

Они услышали шум дождя, внезапно обрушившегося на крыши. Шторы на окнах затрепетали от ветра. Вместе со сквозняком в комнату ворвалась леденящая свежесть. Лиза затряслась, охваченная нервной лихорадкой. Стук ее зубов, отбивающих ритм, казалось, можно было слышать в другой комнате. Краем глаза она заметила поднявшуюся на улице бурю.

— Мне самое время уйти, — прошептала она, не в силах сообразить, что делать дальше. Перед глазами стояла мутная пелена, даже образ Вадима, сидевшего напротив, стал далеким и размытым.

— Слушай, ты же сама сказала, что, вероятно, она упала тогда, когда погналась за тобой. Гипотетически, ты ее не убивала, — проговорил Вадим. Он пристально посмотрел ей в глаза. — Конечно, если твой рассказ не был ложью от начала до конца.

— Клянусь! — завопила девушка. — Я не обманула тебя.

— Хорошо. Но, чтобы ты знала, я не оправдываю тебя. Мне просто надоело видеть, как ты распускаешь нюни.

Много лет подряд ей с успехом удавалось игнорировать чужое мнение о себе. Однако в этот раз насмешливая реплика попала точно в цель. Она фыркнула и высоко вскинула голову. Ее волосы на миг застыли в воздухе, а затем беспорядочно попадали на плечи. Она ответила ему дерзким взглядом. Глаза ее были абсолютно сухи.

— А я и не стану распускать нюни, — она запнулась и надолго задумалась, прежде чем снова сказать. — Я выжила в автокатастрофе, а моя подруга погибла. Затем я попыталась свести счеты с жизнью, но в итоге умерла медсестра. Я больше не собираюсь умирать, пока не узнаю, что за злой рок заставляет меня выживать ценой чужих жизней.

Слушая ее, Вадим оживился. На устах его выступила знакомая ей усмешка.

— Я не верю в подобные штуки, — объяснил он.

Она усмехнулась: не веришь — и не верь, ведь тебя это касается в последнюю очередь. Хотя окажись ее теория правдой, то кто бы умер в третий раз, выпрыгни она из окна его квартиры? Придя к такому заключению, она почувствовала некоторое превосходство, предавшее уверенности в себе. Всего за пару минут из жалкого бесцельного существа Лиза снова превратилась в дерзкую целеустремленную личность, которой была прежде.

— Ты, кажется, дальнейшую помощь предлагал? — обратилась она, словно спрашивала шампанское у мажордома.

Он посмотрел на нее испытующим взглядом. Его белозубый оскал и хитроватая ухмылка чуть было не поколебали ее твердость, но она замаскировала свои сомнения ответным взглядом, полным безразличия.

— Разве?

Она многозначительно кивнула. Пока он ничего не предлагал, но плевать!

— Да, — последовал ее ответ. На сей раз ей понравился его неоднозначный смех, предвкушающий авантюру.

— Я помогу тебе, если ты будешь со мной честна, — сказал он, вдруг сделавшись очень серьезным. Лиза тоже изменилась в лице. Что-то по-лисьи настороженное проскальзывало в ней, пока она молча просчитывала в уме его возможные замыслы. Нужно было три раза подумать, прежде чем ответить на вопрос, стоит ли верить доктору, который обещает: если доверишься — больно не будет.

— Я должен знать, почему шизофреник Архипов охотится за тобой, словно за золотой антилопой, и пытается доказать, что в твоих венах течет что-то сверхъестественное, — прервал ход ее мыслей Вадим. — Он заставил полбольницы поверить в то, что у него есть колба с твоей кровью, которая вовсе не кровь.

— А воск… — усмехнулась девушка.

— Так вы оба ненормальные? — он чуть не захлебнулся сигаретным дымом.

— Я сама толком не понимаю, что произошло в тот момент, когда совершила самоубийство. Последнее, что я помню — шепот моей погибшей подруги, а затем — растекшийся воск.

Опрокинув голову на спинку дивана, Вадим издал досадный вопль. Оставаясь в таком положении, он прищурил глаза и, зевая, произнес:

— Все это бред.

Будто рассчитывая услышать нечто совершенно противное его вердикту, Лиза удивленно вытаращила глаза. Нервический тик пробежался по ее телу, пока она недоуменно созерцала его привычную ухмылку.

— Не понимаю, зачем я с тобой связалась, — проворчала она. И вдруг внезапная идея окрылила ее мысли. Она демонстративно продефилировала мимо него. — Ведь я не обязана тебе ничего доказывать, — донесся ее голос из кухни.

— Обязана! — крикнул он, поудобнее растянувшись на диване. — Если всерьез рассчитываешь на мою помощь, обязана.

Она вернулась, пряча что-то за спиной. Взгляд ее нервно скользил по квартире, в то время как Вадим с интересом наблюдал за происходящим. Он даже принял более дисциплинированную позу, готовый немедленно среагировать в случае, если она решит выкинуть очередное безрассудство.

— Что дальше? — спросил он без малейшего колебания в голосе.

В ее руке блеснуло острие ножа. В следующий миг она скользнула лезвием по внутренней части своей ладони, а затем с удовлетворенным видом мазохиста швырнула свое орудие в сторону. Вадим проводил рухнувший недалеко от стеклянного бара нож скучающим взглядом.

— Ты меня испачкаешь! — закричал мужчина, когда Лиза сунула ему под нос окровавленную руку. Она прислонила палец к его губам, вынуждая его замолчать.

— Видишь это? — спросила она, когда струившаяся из пореза кровь внезапно стала менять цвет, постепенно становясь прозрачно-белой.

— Кажется, вижу, — прошептал Вадим, завороженный зрелищем.

Еще через секунду на ладони Лизы не осталось ничего, кроме засыхающего воска. Победоносно глядя на него, она выпрямилась и отошла в сторону.

— Что, и зеленка не понадобится? — косясь на запёкшийся воск, спросил он.

— Нет, — произнесла девушка, — скоро рана затянется сама собой. Возможно, останется небольшой шрам.

Вадим встал с дивана и несколько раз бесцельно прошелся по комнате. Он пнул ногой валявшийся нож и извлек из бара наполовину пустую бутылку Мартеля.

— Мне определенно нужно расслабиться, — пояснил он.

— Да, я понимаю, — рассеяно отозвалась она, наблюдая за его движениями. Пару минут спустя журнальный столик возле нее наполнился разнообразной закуской в виде ломтиков ветчины, лимона, плиток шоколада и нескольких сортов фруктов на случай, если кто-то быстро захмелеет.

— Может быть, ты еще на луну воешь? — хихикнул Вадим, разливая по рюмкам коньяк.

— Меня уже ничто не удивит, — не поняв шутки, призналась девушка. Она взяла из его рук рюмку и тут же выпила залпом все ее содержимое.

— Хоть бы тоста дождалась, — буркнул Вадим, протягивая ей шоколад. Она махнула рукой. Для согрева и поднятия духа закуска была лишней.

— Ты теперь тоже захочешь упечь меня в лабораторию? — горько усмехнулась она.

Вадим отрицательно покачал головой. Не теряя времени, он наливал по второму кругу.

— Мне просто лень этим заниматься. Но я так ненавижу Архипова, что с удовольствием отниму у него его игрушку.

— Вообще-то я не игрушка! — возмутилась Лиза. Дрожь стала отступать. Искоса посматривая на мужчину, она опустилась на диван.

— Давай не будем ссориться, — предложил Вадим. — Отложим наши споры на завтра, когда я проснусь, отдохнувший и бодрый, — он повернулся к ней, хитро подмигивая.

— Даже не думай! — завопила Лиза, вскочив с дивана. Одергивая свой неказистый наряд, она отбежала на безопасное расстояние.

— Ты серьезно думаешь, что я буду к тебе приставать? Его брезгливо-пренебрежительный тон заставил ее покраснеть до кончиков пальцев. Она отвернулась, чтобы скрыть конфуз, отразившийся на лице. Никогда ей еще не приходилось бывать в такой дурацкой ситуации, так позорно выдав свои мысли.

— Это нервы, — объяснила она в надежде реабилитироваться. — Знаешь, в этой одежде я чувствую себя весьма противно.

— Я бы мог предложить тебе что-то из своего гардероба, но, боюсь, у нас с тобой слегка разные размеры. Конечно, можно рассмотреть избитый вариант с футболкой, если твоя фантазия опять не заставит тебя краснеть.

Сбросив несвежий больничный балахон, Лиза почувствовала себя гораздо счастливее. Мужская рубашка едва прикрывала ее бедра и приятно щекотала кожу тонкой, хорошо пошитой тканью, от которой слегка веяло ароматом дорогого одеколона. Она почувствовала действие алкоголя, ударившего в мозг праздными мыслями, увлекающими далеко за пределы чужой квартиры.

— А тебе идет эта чертовски дорогая распашонка, — донесся до нее голос Вадима, глядевшего сквозь щель в прикрытой двери.

— Мне не пришло в голову запереться. Спасибо. Теперь я знаю, что на твою совесть не стоит особенно полагаться.

Она выкинула свой старый наряд в мусорную корзину, прощаясь с прошлым и приветствуя неопределенное будущее. Между тем страх завтрашнего дня, который мог постучаться в двери кулаком полицейского, не покидал ни на минуту. Хозяину ее временного убежища нельзя было доверять. Он мог выдать ее в любой момент или выкинуть что-то из ряда вон.

— Если бы не этот воск, Архипов не начал бы свою охоту, не говоря уже о бедной девушке, которая сейчас могла бы дышать и ходить по земле, не окажись она жертвой моих обстоятельств, — вздохнула она, стоя за спиной у Вадима. Он курил в открытое окно, устремив взгляд поверх ночного города.

— Что вышло, то вышло, — пожал плечами он. — Тебе остается лишь пожинать плоды случившегося и стараться выпутаться из этой истории, как можно безболезненнее для себя.

— Ты всегда так рассуждаешь? — спросила Лиза. Что ж, столь практичная логика лишь подчеркивала его нахальную сущность. И все же, ей нужно было услышать от него нечто большее: узнать его поближе и понять, о чем он думает на самом деле, когда говорит и действует.

— Стараюсь, — процедил он.

* * *

Низко опустив голову, Марк сидел в глубине сквера, прилегающего к студии танцев. Колючие лучи утреннего солнца облизывали его непокорные светлые пряди, беспорядочно спадающие на лицо. Он курил, чего никогда раньше не делал, потому что с самого детства привык беречь здоровье и свою незаурядную внешность. Вредные привычки были для него исключительной мерой, к которой он прибегал крайне редко, например тем утром, когда к нему пришли из полиции и спросили, не укрывает ли он сбежавшую преступницу. Новость о том, что безрассудство Лизы довело ее до уголовного преступления, нисколько его не удивила. Он сказал полицейским, что не имеет никакого отношения к ее побегу, поскольку они расстались, позволив себе утаить причину их расставания.

Так он сидел долго, не в силах заставить себя войти в студию и начать ежедневную репетицию. Меньше всего на свете ему хотелось вслушиваться в ритмы громкой музыки и выделывать акробатические упражнения. Он с радостью бы избавился от поселившегося в нем гнетущего чувства вины и досады, но не знал, как это сделать.

— Догадываюсь, о чем вы сейчас думаете. — Не скрывая удивления, Марк посмотрел на обратившегося к нему мужчину.

— Что Вы здесь делаете?

Внезапно оказавшийся возле студии Максим Архипов вывел парня из депрессивной задумчивости.

— Вы пришли поговорить со мной о Лизе? — не дождавшись ответа, спросил парень дрогнувшим голосом. Скривив кислую физиономию, Максим медленно кивнул.

— У меня есть новости.

Сосредоточившись, Марк приготовился выслушать доктора.

— Я знаю человека, который помог ей сбежать, — серые глаза ехидно улыбнулись. Многие, кто имел дело с Максимом Архиповым, замечали, что у него никогда не было полноценной улыбки. Щурился в основном только его взгляд. И, когда он так улыбался, будто прожевывая лимон, собеседник обычно начинал нервничать. — В надежде на ваше понимание, буду с вами откровенен, — вкрадчиво продолжал Архипов.

— Все дело в моем коллеге. Ах да! Вы его видели, когда приходили навещать Елизавету, — Максим вкратце описал Вадима, представив его хамоватым бабником, плохо справляющимся со своими профессиональными обязанностями.

— Ну и? — протянул Марк, заерзав на месте.

— Я уверен, что он помог ей сбежать, а теперь помогает прятаться.

— Пусть так, но почему вы обращаетесь именно ко мне? Не проще ли пойти в полицию и рассказать им все, что Вам удалось узнать?

— Думаю, Вам будет жаль, если череда неприятностей, которая произошла с бедной девушкой, приведет ее за решетку? Учитывая обстоятельства, при которых она попала к нам в отделение, ее нервная система чрезвычайно истощена. Как единственно близкий ей человек, вы можете помочь призвать моего коллегу к благоразумию. Если он отдаст девушку, я смогу помочь ей избежать тюремного срока.

— Разве есть такая возможность? — задумался Марк. — Вы намекаете на невменяемость?

— Именно на этот факт я и намекаю. Чем раньше мы ее найдем, тем скорее докажем ее сумасшествие. В противном случае всем станет ясно, что она совершила преступление намеренно, поскольку для пряток от полиции нужен трезвый рассудок.

— Я согласен помочь! — выпалил парень. По его истощенным щекам расползся румянец, пустые до этого глаза загорелись новым смыслом. — Но откуда вам известно ее местонахождение?

Максим немного замялся, прежде чем ответить.

— Я знаю, что тем вечером мой коллега ушел из больницы очень поздно. Примерно в то время, когда сбежала Волкова.

— Это еще ни о чем не говорит, — заметил Марк, взглянув исподлобья.

— Ошибаетесь! — настаивал Архипов, набирая побольше воздуха. — Он прокашлялся, и изо рта вылетел серый пар. Марк закутался в пиджак, так как за какие-то полчаса очень сильно похолодало.

— Я поговорил с нашим охранником и нашел к нему свой подход. Бедолага был так напуган допросами, что побоялся признаться полиции в том, что он проворонил побег пациентки, потому что спал на рабочем месте. Однако он был готов поклясться, что, когда проснулся и вышел на улицу, видел на дороге возле больницы машину Вадима и что в салоне он был не один, а с какой-то девушкой.

Совершенно забыв о работе, Марк повернулся и зашагал к парковке. Максим подался за ним.

— А вы еще не задумывались, почему он ее не выдает? Не скрою, она привлекательная. Я давно заметил, что он на нее поглядывал.

Парень замедлил шаг, но не остановился.

— Он такой, понимаете ли, может воспользоваться ситуацией.

— Позвоните мне, как только понадоблюсь.

— Это будет скоро, — прищурился Максим, будто хотел подмигнуть обоими глазами. На самом деле, это была все та же странная улыбка.

Максим махнул на прощание и еще немного постоял, наблюдая, как машина Марка выезжает на опустевшую трассу. Все-таки как хорошо, что ему хватило сообразительности взять дело в свои руки.

* * *

На другом конце города машина Вадима неслась по улице Вешних Вод. Салон вибрировал в такт тяжелой музыке, гремящей из новой, мощнейшей в своем классе стереосистемы. Выстукивая ритм на оббитом кожей руле, Вадим перебирал номера пролетавших мимо домов: 15, 19, 23 и, наконец, номер 35. Он выбрал самое удобное место на парковке. Убедившись, что его «красавица» поставлена как следует, вышел из машины.

— Ты больше не можешь скрываться у меня в квартире, — накануне сказал он Лизе. Девушка понимающе кивнула.

— Но как я выйду из твоего дома в этом? — возразила она, указывая на рубашку, в которой она щеголяла с утра до ночи. Также на ней были его шлепанцы, смотревшиеся на ее тонкой ступне неуклюжими утиными лапами.

— Ладно, — сказал Вадим, — в этом нет никакой проблемы. Сегодня я загляну в магазин и подберу тебе пару необходимых вещей. Кстати, какой у тебя размер груди?

— Послушай, — перебила Лиза, — мне нужно попасть в свою квартиру.

— Смешно, — не выражая ни одной эмоции, проговорил Вадим, — и как ты себе это представляешь? Тебя сцапают еще у подъезда.

— А тебя? — оживилась Лиза. Взволнованная новой идеей, она судорожно выводила пальцем круги на блестящей поверхности кухонного стола.

Вадим впился в нее внимательным взглядом:

— А при чем здесь я?

— А при чем здесь мои параметры? — съехидничала девушка. Переложив ногу на ногу, она с невозмутимым видом продолжила:

— Купить вещи, конечно, здравая идея. Но дело не только в том, что на мне рубашка малознакомого мужчины. В моей квартире есть небольшой тайник. Мне пришлось соорудить его на черный день. Сумма малая, едва хватит на небольшой домик, но вот беда — черный день, кажется, уже настал.

Стоило Вадиму открыть рот, как она сделала предупреждающий жест, и ему пришлось выслушать до конца.

— Понимаю! — сказала она. — В этой жизни никто не делает что-либо за спасибо. Принеси мне мои денежки, и я отдам тебе гораздо больше, чем обещала.

Вспыхнувший в его глазах азарт не ускользнул от ее внимания. Он довольно заулыбался и стал напевать веселую мелодию.

— О какой конкретно сумме ты говоришь? — спросил он.

— Не стоит об этом беспокоиться, — подмигнула девушка, — гонорар возместит твои моральные переживания. Если ты согласен, я составлю тебе список того, что мне еще понадобится.

Через минуту перед Вадимом лежал исписанный торопливым почерком клочок салфетки. Он пробежался взглядом по первым пунктам:

— Я не могу незаметно вынести полквартиры!

* * *

Проверив, нет ли за ним слежки, Вадим легко прошмыгнул в подъезд и так же легко добрался без лифта до пятого этажа.

— Кто? — послышалось из-за двери, в которую он только что позвонил.

— Полиция, — незамедлительно ответил Вадим.

— Ко мне? — замочная скважина щелкнула и старая, давно не знавшая ремонта дверь, начала неохотно открываться. Лиза предупредила, что запасной ключ от ее съемной квартиры находится у соседки по лестничной площадке.

— Бабуля нелюдима и подозрительна. Она не отдаст ключ, кому попало, — сказала Лиза. — Тебе придется придумать какую-нибудь хитрость.

Вадим улыбнулся, голубизна его глаз заискрилась.

— Не волнуйся. Перед моим обаянием не устоит ни одна женщина, — подмигнул он.

— Ей семьдесят три года. И вряд ли твое обаяние поможет, — захихикала девушка.

— Нашей уборщице Клавдии Семеновне семьдесят шесть. И она до сих пор мечтает остаться со мной наедине.

В лицо Вадиму пахнул острый запах лекарств и старости. Он отшатнулся, увидев перед собой недовольное лицо старухи, пристально разглядывающей его с головы до ног.

— Вы не полицейский, — промолвила она, наконец остановив на нем свой брезгливый взгляд.

— Ошибаетесь, Анна Павловна. Я полицейский, — он вытащил из кармана обернутые в кожаный переплет водительские права и помахал ими перед носом женщины. Стараясь прочитать запись в документе, она прищурила глаза и, не различив ни слова, утвердительно кивнула. — Понимаю. Вас беспокоит отсутствие формы. Дело в том, что я в отпуске, но мне поручили срочно изъять ключи от квартиры подозреваемой, — Вадим немного подождал, пока женщина усвоит информацию, поступившую в ее подающий тревожные сигналы мозг. — Полагаю, с вами уже беседовали из полиции? — продолжил он, нарушив гробовое молчание.

— Да-да, меня спрашивали о Лизке. Сказали, что она совершила какое-то ужасное преступление. Но что она натворила? И что теперь с ней будет?

— Подобные вопросы противоречат следственной тайне. Я всего лишь исполняю свои обязанности, — сказал он сухим тоном. — Будьте добры отдать мне ключ.

Немного помешкав, женщина унеслась в комнату. Вадим слышал, как хлопают многочисленные ящики, в которых она искала хранившийся у нее предмет. Он шагнул в прихожую и глянул в тусклое зеркало, висевшее напротив входа. Толстый слой пыли на стекле делал его отражение призрачно размытым.

— Вот! — держа в руках крохотный свёрток, тяжело выдохнула запыхавшаяся хозяйка.

— Завтра к вам придут мои коллеги. Они принесут документ, в котором вы должны поставить свою подпись, подтверждающую, что вы передали мне важную улику.

— Улику? Как все запутано!

— Это всего лишь формальности, — откланиваясь, ответил Вадим.

Как только за ним захлопнулась дверь, он обернулся и посмотрел на глазок, через который секунду назад проникал яркий свет. Теперь в нем было темно. Усмехаясь, Вадим спустился на пролет ниже. Там он покурил, вынув из свертка заветный ключ, а затем снова поднялся на нужный этаж. В глазке Анны Павловны снова горел свет.

В приоткрытое окно на кухне, слегка всколыхнув занавеску, ворвался сквозняк. Приглушив свечение фонаря, Вадим прошел в комнату, где, несмотря на недолгое отсутствие хозяйки, все успело пропитаться холодом и одиночеством. На полу возле подоконника он увидел засохшую лужу воска. Он знал, на этом месте Лиза вскрыла себе вены. Она сама ему рассказывала.

В выдвижном ящике дивана он обнаружил небольшой тайник с двумя железными коробками. В одной лежали деньги, в другой — несколько золотых украшений. Вадим сунул золото в карман, а коробку с деньгами за пазуху под куртку. Затем он добрался до шкафа и вынул из него несколько попавшихся на глаза вещей. В прихожей он обнаружил стройный ряд обуви на разные случаи жизни. Ему понравились бархатные туфли на высоченном каблуке. Быстрым, неловким движением он засунул их в рюкзак. Туда же он поместил пару курток и джинсов, обнаруженных на вешалке. Недолго думая, одним махом он сгреб с туалетного столика все, что на нем было, и тихонько вышел из квартиры.

* * *

— Сумасшедший! — сменив надоевшую мужскую рубаху на собственную одежду, Лиза почему-то не обрадовалась. Наблюдая ее недовольное лицо в зеркале, Вадим пожимал плечами. — Туфли Chloe не для побега! Неужели так трудно было захватить обычные мокасины?

— Я не магазин на диване, — огрызнулся Вадим.

Она всплеснула руками. Ну что взять с мужчин? Они вечно полагают, что женская обувь — это сплошные каблуки и шпильки. Покопавшись в набитом рюкзаке, она обнаружила все необходимое для себя, кроме денег из тайника. Скинув нервным движением туфли, она бросилась на кухню, где, покуривая очередную папиросу, Вадим подсчитывал свой улов. Его невозмутимый вид внушал чувство тревоги. «Сейчас что-то будет», — говорила она себе.

— Вот возьми, — небрежным жестом он швырнул на стол знакомые ей золотые украшения. — Это, кажется, твое.

Лиза почувствовала прилив жара.

— А мои деньги?

Вадим медленно оторвал взгляд от аккуратно пересчитанной стопки разноцветных купюр. Как долго ей пришлось их копить! На эти средства она рассчитывала купить собственную квартиру, но после аварии ей пришлось на них существовать: лечиться, есть, оплачивать съемное жилье. За несколько месяцев отложенный капитал существенно оскудел, а мечты о собственном жилье так и остались мечтами.

Конец ознакомительного фрагмента.