Валлия

Василина Александровна Лебедева, 2019

Вы думаете оборотни это миф, сказка, фэнтези? Если так, то вы жестоко ошибаетесь! Мы живём среди вас! Но мы вынуждены скрываться! Валлия девушка оборотень, выросшая вдали от стаи, с малых лет скрываемая матерью от соплеменников среди людей, вынужденно приезжает в стаю погибшего отца, чтобы укрыться от тех, кто ведёт на неё охоту. Только вот кто это? Что им требуется? Валлия не знает. Чего ждать в стае той, которая не знает ни волчьих обычаев, ни законов, той, которая для всех чужая? Как отнесётся к ней альфа и что он скрывает? Может ли она рассчитывать на его помощь? [i]Книга также выходила под названием «Артефакт оборотней».[/i]

Глава 9

Валлия

«Под самым красивым хвостом павлина, скрывается самая обычная куриная жопа.

Так что меньше пафоса, господа».

Ф.Г.Раневская

Все случилось примерно три недели назад. Марту вызвали в соседнее поселение оборотней нашей стаи. Непонятно каким образом там занесли заразу в теплицу и стали у них гибнуть редкие травы. Собрав с собой кучу нужного и ненужного, надавав мне уйму распоряжений и наставлений, Марта, встревоженная до состояния — танк на взводе, стреляю без предупреждения, убыла в нужном направлении.

Облегчённо выдохнув, я за полдня переделала все дела. Вечером забежала Алинка, поболтали ни о чём, почаёвничали и я пошла её провожать.

Обратно шла не спеша, так не спеша, что на улицу опустилась ночная темнота. Подойдя к своему домику, оглянулась на чёрную громаду леса, и в этот момент лунный свет отразился от волчьих глаз. В том, что это именно волк, у меня почему-то сомнений не вызвало.

Остановилась, настороженно следя за ним и отметив про себя, что страха не испытываю. Стоит только заорать и ближайшие соседи будут здесь. Волк очень медленно двинулся в мою сторону, постепенно выходя из-под черноты леса.

Луна, наконец, соизволила полностью выглянуть из-за облаков и осветила пространство вокруг. В этот момент я увидела, что он идёт медленно, потому что ранен. Заднюю лапу фактически волочёт за собой и припадает на переднюю.

Словно услышав выстрел сигнального пистолета, я кинулась к нему и уже на расстоянии трёх метров по запаху поняла — Алекс!

— Да твою ж! Алекс, потерпи, сейчас позову помощь, — я подбежала к нему, осматривая раны. На что волк зарычал и ухнул.

— Я не понимаю тебя, давай аккуратненько. Надо дойти до дома.

Не зная, с какого бока к нему подойти и чем помочь, забегала то с одной стороны, то с другой, со словами: «Давай-давай. Ну, ещё чуть-чуть». И уже рядом с крыльцом распорядилась:

— Перекидывайся, — волк зарычал, мотнув головой. — Алекс! Я сказала — перекидывайся! Быстро!

Слава создательнице, он не стал рычать. Момент… и передо мной обнажённый мужчина. Он прикрылся здоровой рукой.

— Мне нужна помощь!

— Да я не слепая, вижу. Алекс, присядь на ступеньки, я сейчас за кем-нибудь сбегаю, — я уже развернулась, чтобы кинуться бежать, но в последний момент он остановил меня:

— Не надо! Сама. Ты же умеешь.

— Да ты сдурел что ли! — ошарашено на него посмотрела и после его рыка, уже тише добавила: — У тебя всё лицо в крови, рваные раны на руке и ноге, может, и переломы есть, откуда я знаю. И как я тебе помогу? У меня вместо глаз рентгена нет!

Он мотнул головой:

— Переломов нет, я знаю. Только зашей как-нибудь. Не надо никому говорить, слышишь?

— Алекс, что ж ты такой упрямый-то?! Ладно, пошли в дом, — я приблизилась к нему, чтобы он мог на меня опереться, — Да обопрись нормально! Прикрывается он! Сейчас грохнешься, а потом скажешь, что я тебя добила, да?

Он засмеялся сквозь стиснутые зубы и, обхватив меня за плечи, поковылял в дом. Усадив его на диван, дала покрывало, чтобы мог прикрыться и сказала:

— Сиди, я сбегаю за инструментами.

На каждый вызов мы таскали «чемоданчик экстренной помощи», как Марта его называла. На самом деле это был тяжеленный пластиковый чемоданище, в котором были: препараты, настойки, скальпели, нитки, иглы… да чего там только не было! Содержимого бы хватило оказать первую помощь половине нашего посёлка.

Каждый раз, таская эту чудо-помощь, я ругалась про себя, используя небогатый нецензурный лексикон. Забежала в дом Марты и вытащила из шкафа это спасение. Со всей прытью кинулась обратно.

Алекс сидел на диване в той же позе и тяжело дышал. Оглядела раны и, прикинув примерно время, которое мне понадобится, достала родовую настойку, капнула три капли в стакан с водой и протянула ему:

— На, пей, только быстро.

— Что это? — он приоткрыл глаза и с опаской покосился.

— Пей, говорю! — и сунула стакан ему в руку.

Он понюхал содержимое и выпил одним махом.

— Сладко, — откинулся обратно на спинку, — Ты, когда лечить начнёшь? И не ответила, что это было?

— Конечно сладкая, — я забрала у него стакан, — Это родовая настойка, даём женщинам перед родами. — Алекс выпучил глаза и сел прямо. Потрясённо уставился на меня и уже открыл рот, чтобы высказаться, но я его оборвала: — Да, перед родами! Чтоб от боли при схватках не перекинулись, даёт силы держать зверя в узде. А что ты хотел? У меня ноотропического стимулятора нет! — вздохнула и продолжила: — У меня две новости. Первая — зашить раны я могу, но, останутся ли шрамы после оборота, ручаться не могу. И вторая новость — буду шить наживую. Управлять жизненными потоками я не могу, и наркоза у меня нет. Так что нужно будет терпеть очень сильную боль. Решай. У меня есть время позвать на помощь и тебя доставят в лазарет…

Алекс прикрыл глаза.

— Я уже сказал — сама. Делай! Или слабо, сестрёнка? А? — поёрничал он.

— Нет, Алёша, не слабо! — я расстелила на столе стерильную скатерть и стала раскладывать необходимое.

— Как ты меня назвала? — он опять оторвался от спинки.

— Сиди и не бухти. Всё! С этого момента сидишь молча, сразу выполняешь всё, что я говорю. Если начнёт мутить или почувствуешь, что сейчас обернёшься — сразу говори. Это опасно, понял?

Ну и что ему оставалось? Кивнул родимый. Я же приступила к работе.

Промучившись с ним больше трёх часов, устало опустилась на стул. Пару минут отдыха и надо убрать здесь всё. Пока шила, стягивала раны, несколько раз назвала его Лёшей. И то ли из-за боли, то ли смирился, но он не протестовал, а мне, если честно понравилось.

Ну не идёт ему это — Алекс! Придумал тоже. Будет Лёшей и точка. Размышляя в этом ключе, занялась уборкой.

— Лёш, смотри, как минимум часов пять оборачиваться нельзя. Я тебе сейчас дам совсем чуть-чуть снотворного, — он лишь молча кивнул тяжело дыша. — Давай, выпей, — протянула стакан. — Ты молодец! Честно, не ожидала, что выдержишь и молчать будешь.

— А чего ждала, что орать буду? — он лёг и попытался устроиться более удобно, что было в его случае проблематично.

— Если честно, то да, — не стала хитрить я, он усмехнулся. — Ну, пару, тройку воплей точно ожидала.

— Поверь, это не самое плохое, что мне приходилось терпеть, — уже пробормотал он, проваливаясь в сон.

Той ночью я толком и не спала, придвинув кресло поближе к дивану, устроилась в нём. Иногда проваливалась в сон, но ненадолго — необходимо было следить за состоянием Алексея и понимание этого выдёргивало из сна через фактически равные промежутки времени.

Проснулась от того, что солнечный луч светил в глаза, села и тут же потянулась к своему пациенту. Осмотрела ногу, руку и, подняв глаза, хотела осмотреть лицо, но заметила, что он смотрит на меня из-под прикрытых век.

— И давно не спишь?

— Минут пять, наверное. Ты что, со мной всю ночь так просидела?

— А у меня был выбор? — наклонилась над ним, осмотрела уже затягивающиеся швы на лице, всё-таки регенерация оборотней радует, — М-м-м… всё хорошо, просто отлично. Как себя чувствуешь?

Он помолчал, прикрыв глаза:

— Может мне подняться? Я так лучше определю.

— Нет. Пока лежи. Я сейчас поставлю чайник, попьём чаю, а ещё ты плотно поешь и посмотрим. Если тошноты не будет, искупаешься и перекинешься, чтобы регенерация пошла быстрее.

— А почему сейчас нельзя перекинуться?

— Можно. Но швы только-только затянулись, могут и разойтись. Я думаю, через часик нормально будет. Как раз поесть успеешь. Заодно и расскажешь, что у тебя произошло.

Во время завтрака Лёша и поведал свою замечательную историю:

— Понимаешь, в соседней стае ну просто прелестная волчица есть. Я с ней уже пару раз был, а тут она звонит — мол, соскучилась, хочу увидеться. Ну, я что? Я только за. Вот мы и встретились на границе стай. Как оказалось, не только я на неё глаз положил, но и ещё один субъект. В общем, сцепился я с этим гадёнышем и его дружками. Ну и трое на одного как-то не справедливо, не находишь? Я конечно посильней буду, кровь, как говорят — не водица. Уделал я их. А эта дура, увидев, как я рву её м-м-м… ухажёра — кинулась на меня. Это она, кстати, мне морду-то покромсала. Откинул её, ну и пошёл оттуда. Направился сюда, думал к Марте на поклон, уговаривать буду, чтоб Максу не говорила ничего. А тут ты… вообще удачно всё сложилось. Вот вроде и всё. — Закончил он свой рассказ, при этом, не забывая сметать всё со стола. Всё-таки аппетит у него хороший, тем более сейчас на восстановление энергия потребуется.

— А почему нельзя чтобы Максим знал об этом? Вроде ничего криминального?

— Да ты что? Он же мне потом такую выволочку устроит! — он хмыкнул, — Не по статусу мне такие фортели выкидывать, — осекся, сообразив, что сболтнул лишнего и решил выкрутиться: — Я всё-таки второе лицо в стае. Короче, не могу тебе сказать, в чём проблема. Да и сам понимаю, что поступил как мальчишка. Ладно, — он махнул рукой, — разберёмся. Спасибо за завтрак. Что, когда мне можно уже оборачиваться?

Встала и поманила его рукой:

— Встань около окна, лучше видно будет, — осмотрела внимательно его «боевые» ранения, он же опасливо придерживал, то и дело сползающее с бёдер, покрывало, — Лёш, ну не вертись. Постой спокойно хоть пару минут.

— Слушай, а может, вернёмся к Алексу, а? — он просительно посмотрел на меня.

— Ну, уж нет, — хмыкнула я, — Это моя награда за труды. Алекс мне просто не нравится — Лёша намного лучше.

— Ну, нет, так нет, — легко согласился он, — Одно условие, — он выставил указательный палец, — Только в близком кругу. При всех остальных — Алекс.

— Ладно. Иди уж, оборачивайся. Часа три походи по лесу, погуляй и можно к Максу. Только не бегай, найди лужайку какую-нибудь, полежи. Покататься в траве не забудь, чтоб уж наверняка все медицинские запахи отбить, — легонько подтолкнула его в спину, направляя к двери.

Уже на пороге он обернулся и сказал:

— Знаешь, я очень рад, что ты такая. Ну и рад, что не похожа на мать.

Убирая со стола, я сначала не придала значения его словам и мимоходом спросила:

— В каком смысле — не похожа на мать?

— Ну-у…. — он замялся, — Порядочная, короче.

— Лёш, — я уже насторожилась, — Скажи как есть, не ходи кругами.

— Ну, по мужикам не бегаешь. Я, честно говоря, думал — как только осмотришься здесь, так и начнёшь хвостом крутить. Рад, что ошибся, — при этом он радостно улыбнулся.

Подойдя к нему вплотную, схватила за руку, пока он не выбежал за дверь, увидев выражение моего лица.

— А теперь объясни нормально — при чём тут мужики, моя мать и порядочность?

— Блин, Лейка, — это он назвал меня так в отместку за Лёшу, — Твоя мать же проститутка, чего уж скрывать. Я читал твоё досье, Максим мне дал. Вот и говорю, хорошо, что ты порядочная, а не как твоя мамаша.

Шокировано отпрянув, выпустила его руку:

— В смысле проститутка? Ты что сдурел?

— Почему это я сдурел? А ты что думала, мы не узнаем? Да пока мы вас искали с твоей мамашей, то это первым делом и вылезло. А потом Влад уже досконально досье ваше собирал — где жили, где она работала, где ты училась и работала.

Я ошарашено сделала шаг назад, ещё один, упёрлась в кресло, и как подкошенная рухнула в него, не сводя с него ошеломлённого взгляда. Видя моё состояние, он спросил:

— Погоди, а ты что не знала? — он удивлённо на меня посмотрел. — Да не-е, не может быть! — подошёл ко мне, — Лия, ты серьёзно не знала?

Мотнув головой, сипло спросила:

— Это было в досье? — он кивнул.

— Это может быть ошибкой?

— Нет. Это стопроцентно. Влад свою работу знает, в своем деле он лучший.

Отведя взгляд, прошептала:

— Лёш, ты иди. Тебе нужно обернуться. Я посижу тут. Всё нормально. Иди, — он не двигался. Чувствуя, что сейчас расплачусь, продолжила едва сдерживаясь: — Пожалуйста. Иди.

Алекс сжал мою руку, пробормотал: «Прости», — и вышел.

Я сидела как оглушённая, вспоминая, сравнивая услышанные обрывки разговоров, образов. Мама действительно работала ночами, приходила утром, бывало и после обеда. И что же получается, окружающие нас люди могли знать, чем она занимается?

Слёзы катились у меня по щекам, но я не замечала этого. У меня перехватило дыхание от мысли: «Получается, Максим знает? Если это написано в досье, то…» Я со стоном уронила голову — как же стыдно! Почему-то именно перед ним безумно стыдно. Всё это время они ждали, когда я пойду по мужикам?

Настроение в те дни было гадкое, даже Алина, навестив меня в один из вечеров, не смогла расшевелить. Удалось всё списать на плохое самочувствие. Только Марте я могла довериться о своих чувствах и терзаниях, благо уже через пару дней она вернулась.

Рассказала о том, что Алексей зашёл меня проведать, посмотреть, как я устроилась и какую информацию я от него случайно узнала. На это услышала: «Лиюшка, вся наша жизнь складывается из компромиссов и неизвестно, почему она на это решилась, что её заставило,… так что не суди. Я прожила долгую жизнь, знаю насколько нелегко порой сделать правильный выбор. А женщинам тем более! Мне самой приходилось принимать очень тяжёлые жизненные решения. Но, неужели ты ничего не знала, не замечала?» Я отрицательно качнула головой:

— Давно, ещё в детстве, я пару раз спрашивала, где она работает и даже один раз попросилась с ней на работу пойти, — я грустно усмехнулась, — но она отвечала, что в каждом городе приходится разную работу искать и начальство строгое, детей не любит. Потом, уже повзрослев, слышала от неё, что работает то в одном, то в другом месте.

— Значит, она очень не хотела, чтобы ты об этом узнала и, как видишь, ей это удалось. Не суди Лиюшка, не узнав причины. А насчёт того, что Максим и Алексей об этом знают, так ты не беспокойся — ребята они хорошие, надёжные. В стае никто не узнает. А вот мнение своё о тебе они составлять будут по твоим поступкам и поведению. А ты девочка у меня хорошая, — она притянула меня к себе, обняла, — И красавица и умница, так что не переживай — всё будет хорошо.

После того разговора, мне стало легче. Правда иногда я мысленно всё же возвращалась к загадке — почему же мама этим занималась, но гнетущего чувства уже не было. В первую очередь мне необходимо обсудить это с мамой.

А вот о ней я волновалась. Мама и раньше не радовала меня частыми звонками, но сейчас была другая ситуация. Она не позвонила мне, даже передав кольцо, и не удостоверилась всё ли со мной в порядке. Это настораживало.

Утешала я себя тем, что скорей всего она также вынуждена скрываться, и может выдать себя звонком. Но, всё чаще и чаще вспоминала о маме с беспокойством.

А вот отношения с братом изменились кардинально. Теперь он частенько приходит вечером с Алинкой и с успехом дегустирует наши «шедевры». Несколько дней назад вообще принёс пару спортивных костюмов и теперь прибегает волком, оборачивается и сидит с нами, утверждая, что с нами не скучно, ну и подкрепиться можно.

В принципе меня это не смущает — брат всё-таки. Но что-то уж слишком много его стало в моей жизни. Ничего, если будет наглеть, молчать не буду.

Вечера у нас действительно проходили не скучно. Мы с Алиной то готовили, то просто чаёвничали. Как-то Алина предложила побегать в лесу, Лёша воспринял предложение положительно, ну а мне пришлось поддаться на уговоры. Обернувшись волчицей, я настороженно вышла к ожидающим меня за дом.

Волк брата осмотрел меня, причём со всех сторон, как лошадь при покупке (хорошо хоть в пасть не заглянул), обнюхал и рыкнул — то ли одобрительно, то ли насмешливо. Махнул хвостом и потрусил в сторону леса.

С тех пор мы частенько бегали втроём или они бесились на поляне за домом. Я, на свою голову, в один из вечеров, не желая принимать участия в их перерыкиваниях и сумасбродных выкрутасах, вынесла из дома большую массажную щётку. Подозвала волчицу Алины, велела лечь и начала её чесать. Массируя шею, прошлась рукой по ушам, перемяла холку. Волчица от такого почёсывания-массажа растеклась лужицей. Видя это безобразие и скорей всего завидуя, волк брата приблизился, понаблюдал и плюхнулся рядом, тычась мордой мне в бок мол: «Давай и меня чеши!» Ну что ж, мне не жалко и его почесала, зато они успокоились.

Уже уходя, Лёша сказал, что ради такого почесуна он специально себе щётку принесёт. И ведь принёс же, ещё и с завязанным красным бантом на ручке, торжественно вручил мне. Вот и бывает — сижу, чешу их на две руки, а они переваливаются с одного бока на другой. Кто же знал, что за этим занятием нас застукает Максим.

Одним днём набегавшись вволю по лесу, мы нашей маленькой компанией, ввалились в мой домик, поели и вышли на лужайку за домом. Поначалу мы просто валялись на расстеленном покрывале, потом же я сдалась от уймы приведённых аргументов, почему волков Лёши и Алины необходимо почесать и помассировать. Последней каплей стало просящее выражение на лице брата, ну точь в точь кот из мультфильма про Шрека. Увидев его моську, мы с Алинкой не выдержали и расхохотались. Вот я и сидела с двумя щётками и водила ими по спинам и бокам волчицы и волка, временами посмеиваясь от их довольных морд и порыкиваний. Я даже напевать себе под нос начала, как услышала:

— Интересная картина.

Мы все трое резко обернулись и увидели Максима, который стоял, опершись на угол дома, скрестив руки на груди:

— А я-то думаю — куда вы подевались?

Волк вскочил, рыкнул на него, припал на передние лапы и, сорвавшись, кинулся в лес.

Я проводила его взглядом, а сама так и сидела, зависнув с двумя щётками в руках. Волчица лениво приподняла морду, также проводила взглядом улепётывающего волка, потом ткнулась мне в бок. Перевела на неё взгляд, при этом осознав, что сижу с щётками, платье задралось до середины бёдер. Резко вскочила, смущённо одёрнула подол:

— Добрый вечер, Максим. Чаю будешь?

— Чаю? — он смотрел серьёзно, но уголки губ подрагивали, было видно, что он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, чем ещё больше смутил меня. — Да. Чай буду. Травяной есть?

Я кивнула и направилась к дому. Хотела буркнуть, что у меня другого и нет, но промолчала. Услышав за спиной вздох, обернулась — это Алинка, поняв, что чесать уже не будут, поднялась и потрусила в сторону пристройки к дому, где можно было спокойно обернуться и одеться.

Зайдя на кухню, поставила чайник, достала чашки. Вошёл Максим и сел на стул, оглядывая кухню:

— У тебя очень уютно.

Присоединилась Алина, присела рядом с братом:

— Ну вот, такой кайф обломал, — она вздохнула.

— Сестрёнка, ты мне не рада? — Максим приподнял бровь.

— Конечно, рада, — Алина потянулась и обняла его, он же в ответ притянул её к себе, — Но, кайф ты всё-таки обломал.

Я усмехнулась.

Закипел чайник. Я молча разлила чай, присев за стол, извинилась, что нечего подать к чаю, так как за обедом всё съели. Заметила, что Лёшка даже засохшее печенье уволок из шкафчика и сгрыз пока мы лежали на травке за домом.

— Ну и чем вы занимались? — Максим с улыбкой смотрел на сестру. Она пожала плечами:

— Немного побегали, поели, повалялись.

— Лия, — Максим посмотрел на меня с улыбкой, — ну и на какой шантаж пошли эти двое, чтобы ты их чесала?

Я хотела ответить, но Алина опередила:

— Максим, ну как ты мог подумать такое обо мне? — и глазки такие честные, честные, — Да что бы я? Мне Лия, между прочим, сама предложила, а вот Алекс этот да, шантажировал! — тут мы вспомнили его просительную мордаху и прыснули от смеха.

Объект нашего разговора вошёл на кухню с двумя пакетами и поставил их на стол. Я удивлённо на него посмотрела.

— Вот, домой забежал и на кухню набег сделал. Корми нас, — и плюхнулся на стул, — И я тоже чаю хочу, я там плюшки закинул, правда не знаю с чем они.

Я стала разворачивать пакеты. Алина с Лёшей переругивались, так как он стал пить её чай. Две запечённые курицы, пирог, нарезка, хлеб, действительно положил плюшки, правда на дно пакета и под весом других продуктов они расплющились, сыр, зачем-то бутылка молока, конфеты и бутылка коньяка. Вот её-то я удивлённо взяла в руки и, обернувшись к брату, спросила:

— А это что?

Он выхватил бутылку из моих рук:

— А это нам с Максом после ужина, на десерт, — и подмигнул Максиму:

— Ты как?

— Не против, — он сидел расслабленно, приобняв облокотившуюся на него Алину, и попивал чай.

— Блин, Лийка! — воскликнул брат, — Ну чего ты так долго?

От его крика я чуть не уронила курицу, которую держала в руках и собиралась положить на противень, чтобы разогреть.

— Лёшка! Ты чего орёшь? Напугал, балбес, — беззлобно огрызнулась я.

При нашей пикировке Максим поперхнулся чаем, откашлявшись, удивлённо на нас посмотрел:

— Как ты его назвала? — перевёл взгляд на Алексея, — А ты как?

Алина смеясь, похлопала его по спине:

— Да ты давно их просто вместе не видел.

— И давно вы спелись?

— Ну, почему сразу же спелись? — усмехнулся Алексей, — Она все-таки моя сестра. Имею право, — и уже мне: — Правда, Лийка?

Я хмыкнула:

— Правда, Лёшка.

Максим только покачал на это головой.

Ужин прошёл, я бы сказала — непринуждённо. Поначалу я немного тушевалась из-за присутствия Максима, но понемногу меня отпустило. В конце концов — это он у меня сейчас в гостях.

После ужина прошли в комнату, мужчины заняли кресла и налили коньяк в обычные чайные кружки. Не было у меня ни бокалов, ни рюмок. Ну, а нам с Алиной остался диван. Я села, а она, распустив волосы, легла и положила голову мне на колени. Ей нравилось так лежать, пока я перебирала её волосы, а меня это даже успокаивало.

Мы вполголоса переговаривались, мужчины тихо беседовали о своём и я, пользуясь моментом, пока к нам не прислушиваются, спросила у Алины:

— Алин, а оборотням ведь нельзя спиртное. Как же тогда они? — я качнула головой в сторону Максима и Алексея. Она лениво повернулась, посмотрела на них и, отвернувшись, также тихо ответила:

— Так это не обычный коньяк, специально разработали — для оборотней. Кстати в нашей стае его и выпускают, — она зевнула, — Весьма дорогое удовольствие.

— Почему?

— Ну-у, там технологических процессов много. Смогли там что-то выделить и убрать, чтобы контроль над зверем не терять. От него кстати не сильно пьянеют, — подумав, добавила: — Хотя конечно сколько выпить. Наши специалисты и вино хотят производить, но пока что-то у них не получается.

Неторопливо беседуя с Алиной и сидя в пол оборота от беседующих мужчин, я время от времени ощущала на себе взгляд. Какое-то странное чувство, словно щекотные мурашки проносились по позвоночнику от затылка вниз. Я даже пару раз поёжилась, после чего всё проходило. А вот на третий раз всё-таки не выдержала и резко обернулась.

Алексей, жестикулируя, увлечённо рассказывал Максиму о преимуществе и доходности развития туристического направления по диким лесам, принадлежащим стае. Максим же в это время пристально и как-то изучающе смотрел на меня. Встретившись с ним взглядом, я несколько мгновений смотрела ему в глаза, но он, вопреки моим ожиданиям, взгляда не отвёл. Я нахмурилась и отвернулась.

Буквально через пару минут, в пол-уха слушая Алину, вновь как можно незаметнее посмотрела на Максима — он расслабленно сидел в кресле, вытянув ноги. Взгляд мой скользнул выше — одна рука спокойно лежит на подлокотнике кресла, второй держит кружку с коньяком и лениво ею покачивает. На нём лёгкая рубашка с распахнутым воротом. Провела глазами по волевому подбородку — лёгкая небритость, которая придавала ему несколько агрессивный вид. Посмотрела выше и встретилась с его насмешливым взглядом.

От неожиданности закашлялась, тут же отвернувшись. Лицо пылало, хотелось приложить к нему ладони, чтобы хоть немного остудить жар. Но приходилось сдерживаться, пытаясь вникнуть в то, о чём рассказывала Алина.

Понемногу мне всё же удалось отвлечься, сосредоточиться на разговоре, обещая самой себе обдумать всё случившееся позже.

Время уже было за полночь и хотелось спать, не будь здесь Максима, выпроводила бы своих гостей. В очередной раз, стараясь скрыть зевок, почувствовала какой-то противный запах, доносящийся из распахнутых окон. Принюхалась и скривилась, Алексей, повернувшись ко мне, заинтересованно спросил:

— Что?

— Пахнет чем-то неприятным, — медленно проговорила я, не замечая, что все следят за мной.

— А чем? — это уже Алина.

— М-м-м… — я принюхалась, стараясь понять, — Как будто куст полыни обильно полили забродившей кошачьей мочой.

И тут Алина с Лёшей расхохотались, Максим же усмехнулся.

— Как тонко подмечено, — еле выговорил брат, не переставая хохотать.

Я удивлённо на них смотрела и попыталась спросить у Алины, в чём причина столь бурного веселья, но та, смеясь, лишь махнула рукой. Максим встал:

— Так, всё. Прекратили веселье! Пора домой, а то вон Лия уже зевает. Алина поднимайся.

Ещё посмеиваясь, они вышли из дома, но на мой вопрос так никто и не ответил. Я настойчиво дёрнула Алинку за руку, но та обронив: «Завтра расскажу», — вышла.

Утром она нашла меня в теплице, где я помогала Марте обрабатывать растения. Марта косо взглянула на канючившую Алинку, всё-таки согласилась прерваться и попить чаю. Расположились у меня на кухне, просто здесь было ближе от теплицы. И уже за чаем я нетерпеливо спросила — чем же я так вчера их повеселила. Алина, вкратце пересказав Марте вчерашние события, наконец, ответила:

— Да Виола это была!

— Где была? И причём тут она?

— Она вчера искала Макса. Видимо кто-то сказал, где мы можем быть. А тут картина маслом — мы сидим у тебя, тихо, мирно беседуем.

— Ну и что?

— Так она, извини меня, конечно, тебя за бедную, нищую родственницу держит, которая не может и не имеет права в принципе привлекать к себе наше внимание, а уж тем более Максима!

Я медленно отпила чай: «Неприятно конечно, но вполне ожидаемо».

— Ясно. А причём тут противный запах?

— Хм… она, когда бесится, вот так вонять начинает.

Марта кивнув, хмыкнула, а я оторопело уставилась на Алинку.

— Ну, так вот, — продолжила она, — выходим мы вчера, а она тут недалеко стоит, ножкой постукивает, руки под грудью скрестила и глазами сверкает. А на ней платье-то — вырез до пупа и едва то самое место прикрывает. Мы подошли, она только высказаться собралась, но не успела. Макс её за руку схватил и потащил, говорит — все вопросы дома. Мы с Алексом сзади шли, посмеивались, а нам-то что? А она от этого ещё больше бесится — от неё такое амбре было, хоть противогаз надевай, — Алина отпила из чашки, — Домой пришли, они внизу остались, мы с Алексом к себе отправились. Орала Виола знатно, — Алинка захихикала, — Потом дверью хлопнула и ушла, — закончила и потянулась за булочкой. Марта бросила на меня хитрый взгляд и спросила у неё:

— А Максим что? За ней пошёл?

Вот-вот… и мне очень хотелось спросить, но я побоялась выдать себя.

— Да нет, — Алина махнула рукой, отпивая чай, — закатил глаза и со словами «Слава Создателю» пошёл спать.

Мы помолчали, думая каждая о своём. Мне было стыдно, я ведь тоже мучилась из-за своего запаха, а тут похожая ситуация. И я, повернувшись к Марте, спросила:

— Марта, ты же мне смогла помочь с запахом, может, и ей поможешь?

Она фыркнула:

— Вот ещё. Хотя она ко мне и сама не пойдёт. Может к другим и обращалась, но видимо не помогли ей.

— А почему к тебе не пойдёт?

— Да мы уже пообщались с ней, — сказав это, она замолчала, а мы вопросительно уставились на неё. Долго, правда, не выдержали:

— Ну, и?..

— Марта, ну не томи!

Посмотрев на нас, она усмехнулась:

— Где-то с год назад было — приходит ко мне и, даже не поздоровавшись, с места в карьер — ты здесь дар у оборотней видишь? Вот скажи мне, какой у меня? Я посмотрела на неё, ну и ответила, что дар есть, хоть и слабый очень — геликона.

Алинка расхохоталась, а я удивлённо переводила взгляд с неё на Марту.

— А в чём дар её заключается?

— Мы же в силу природы не можем свободно общаться с животными, боятся они нас, — начала объяснять она, — а оборотни с таким даром не только подходят к любым животным спокойно, но и чувствуют их жизненные потоки. Вот ты, например, можешь сказать, что у тебя болит голова, показать, где что болит, а оборотни с таким даром чувствуют это. Они прекрасные ветеринары и на наших зверофермах их очень ценят. У нас же в стае разводят соболя, песца, куницу, горностая. Очень выгодное предприятие.

— Я всё же не понимаю в чём подвох? Прекрасный дар, — а про себя подумала, что у меня вообще дара нет.

Марта встала и погладила меня по голове: «Это ты так думаешь, Лиюшка», — налила всем чай и присела обратно.

— А я не права? Он чем-то плох?

Тут вмешалась Алина:

— Лия, ну как ты не понимаешь? У Виолы с её-то самомнением и слабенький дар геликона.

— Да уж самомнение у неё высокое, — протянула Марта, — Как она орать стала… и дура ты старая, и ничего не смыслишь в потоках! Хорошо хоть сама вылетела, как пробка, не успела я её схватить. Считала бы задом ступеньки крыльца.

Я покачала головой:

— Ну, хорошо, с этим разобрались, — и я повернулась к Алине, — Объясни: если от неё такое амбре, то как твой брат терпит? Или ему нравится? — настороженно спросила я.

— Ну ты, скажешь тоже, — она сморщилась, — Такой запах от неё идёт, когда она бесится. И чем сильнее злость, тем сильнее вонь. Ну а в постели-то ей чего бесится? У Максима же зверь сильный и если он с ней расстанется, то ему тяжело будет женщину найти.

Вот опять — сижу и чувствую себя полной тупицей.

— Маа-рта-а, ну объясни.

— Алина имела ввиду, что Максим не с каждой женщиной может, м-м-м,… скажем так — встречаться. У мужчин обоняние острее, чем у нас. И чем сильнее волк, тем сложнее мужчине найти женщину. Иной раз у сильных оборотней доходит до тошноты, головных болей, если они в силу обстоятельств вынуждены подолгу общаться с неподходящими по запаху женщинами. А волку альфе ещё тяжелее без женщины.

— Почему?

— Необходимо скидывать излишки силы.

— И м-м-м, как это происходит? Ну, я имею ввиду только с женщиной? — я, конечно, была озадачена и смущена, но любопытство перевешивало. Алинка же вообще сидела пунцовая, как помидор, но также заинтересованно смотрела на Марту.

— Во время оргазма, — просто ответила Марта со смешинкой в глазах.

— А что будет, если не скидывать излишки?

— Я думаю, Алина могла это видеть. Гнев, злость на всё и на всех. Сила эта может и убить носителя, сломать психику и дать волю волку. Это может привести к весьма плачевным результатам. Правда ещё способ есть — физические нагрузки. Причём хорошие нагрузки. Такому как Максим, наверно день придётся по лесу носиться, чтобы сбросить излишек силы.

Я поражённо молчала и тут вспомнила о брате:

— Марта, а у Лёши ведь тоже дар альфы, но у него, по-моему, нет девушки, — я посмотрела на Алину, но она отрицательно покачала головой.

— Нет. По крайней мере, я знаю, что нет постоянной, а там, кто его знает? Скорей всего он много бегает, — пошутила она и мы рассмеялись.

Марта лишь улыбнулась:

— У Лёши дар послабее и он ещё не вошёл в силу. Поэтому и контролирует он его легко. Повзрослев, он столкнётся с той же проблемой, если конечно не найдёт пару.

После того вечера Максим приходил ещё два раза и я несколько раз опять явно чувствовала его взгляд. Правда обернуться и проверить — у меня смелости не хватило.

Вот так за воспоминаниями, пролетел сегодня мой день. Я разложила последние клубни ятрышника по тканевым мешочкам и убрала в плетёный короб. Встала, потянулась, посмотрела на часы, надо бежать в лабораторию — сегодня Марта работает там.

Через два дня ужин в «Красном» доме в честь отъезда Алины, на который она меня пригласила, и я хотела сделать ей подарок. Неизвестно как сложится в дальнейшем моя жизнь. Может через неделю мне придётся уехать отсюда. Увидимся ли мы с ней ещё?

Я очень сильно прикипела душой к этой чистой девушке и очень хотела бы и дальше с ней общаться.

Последние две недели я готовила ей подарок. Долго размышляла, что подарить? Что-то из вещей дарить не хотелось, украшения она носит редко и только дорогие, которые подарил Максим. В любом случае, на такое удовольствие, денег у меня нет. Спрашивала совета у Марты. И сейчас подарок фактически готов — два шампуня на основе целебных трав, гели и мыло, которые я также лично приготовила по секретному рецепту Марты. И изюминка — духи собственного приготовления.

Когда я, в середине лета, бегая по лесу, нашла участок с маленькими цветочками орхидей — не поверила своим глазам. Марта подтвердила — да, их сокровище — северная орхидея.

Цветочки испускали очень нежный, ласкающий аромат и под чутким руководством Марты я проводила в лаборатории дистилляцию, собирала эфирное масло, на тот момент не представляя, как же оно мне пригодится. Теперь у меня готовы духи с нежнейшим ароматом дикой северной орхидеи.