Воин Яровита

Василий Сахаров, 2016

До объявления Крестового похода против славян осталось немного. Скоро Бернар Клервоский и папа римский Евгений пошлют на север толпы фанатиков, наёмников и рыцарей. Близится время тяжких испытаний, и Венедский союз наносит удар на опережение. Сотни славянских кораблей выходят в море и атакуют давних врагов, датских викингов. И это только начало. Реют над морем знамёна варягов, пруссов и шведов. Горят города и сёла врагов, перехватываются корабли, и богатые трофеи отправляются на Руян. У славян появился шанс изменить своё будущее, и вместе с братьями по крови в бой идёт вождь Вадим Сокол из Рарога.

Глава 3

Руян. 6650 от С. М. 3. X.

Наконец после всех приключений, которые произошли со мной на материке, я вернулся в Нарушу и погрузился в дела моего небольшого хозяйства. В глубине леса за посёлком я выбрал участок для постройки бараков, где будет производиться бумага. Закупил необходимое оборудование, солому, опилки, клей, жернова, проволоку и варочные котлы. Потом в окрестных деревушках нанял работников и строителей. Приставил к делу Ставра Блажко и вызвал из Новосалавы пару опытных людей, которые могли организовать производство от его начала до самого конца.

Процесс был запущен. Всё у меня шло размеренно и спокойно, словно по расписанию. В одно и то же время подъём, гимнастика, тренировка, завтрак и встречи с людьми. Затем обед, военный совет, обход владений, ужин и секс с любимой женщиной. Однако продолжалось это недолго, всего восемь дней.

В Ар кону прибыл купец Вадик Сокол, который удачно расторговался в Волегоще, а попутно по бросовой цене выкупил у своего земляка-конкурента лодью и весь товар. Как я и обещал, мы вместе с ним отправились в храм Святовида. Я думал, что покидаю свой уютный теремок и милую Нерейд на пару дней. Однако на деле вышло так, что уехал на четыре недели, ибо одно дело тянуло за собой другое. Поэтому приходилось много бегать и суетиться. И вроде бы Чаруша рядом. Но как-то так получалось, что добраться до ридной хаты не было никакой возможности, и я оставался ночевать в штаб-квартире ОБК, куда иногда вызывал жену.

Но прежде чем перейти к сегодняшнему дню, расскажу, чем был занят всё это время.

Сначала мы с тёзкой посетили Векомира. И после того как верховный жрец подтвердил, что за труды готов в пределах острова предоставить семье ладожских Соколов торговые привилегии, мы детально обговорили условия нашей сделки, которые достаточно просты. Купцы нанимают необходимых острову людей и переправляют их в Новгород, откуда в конце весны вместе с венедским посольством они отправятся на Руян. Взамен Соколы получают право на беспошлинную торговлю, полную оплату своих трудов по транспортировке воинов и ремесленников, а также возможность торговать бумагой и чернилами, пробную партию которых тёзка захватил на родину.

Довольный собой молодой купец, который вполне справедливо считал, что после удачного торга его авторитет среди старших членов большой семьи заметно поднимется, вместе с попутным ветром вышел в море. А я с подачи Векомира вновь был привлечён к делам Отдела по борьбе с крестоносцами, который в последнее время стал работать гораздо эффективнее. С утра и до позднего вечера я консультировал новых членов нашей конторы, старых храмовников и молодых волхвов, учил их логически мыслить, рассказывал, как правильно раскидывать шпионские сети на территории врага, объяснял азы контрразведки и партизанских действий, давал примеры системной аналитики, то есть щедро делился всем, что знаю и умею. И поскольку народ подобрался тёртый и жизнью битый, а тупорезов не наблюдалось, всё, что я говорил, воспринималось всерьёз, материал усваивался с ходу.

Затем выдалось свободное окно в пару дней. Я собрался было оседлать лошадь и выехать на своё маленькое предприятие, где уже поставили первый барак и началась пробная варка бумажной массы, но в святилище Святовида с голубем прилетело письмецо от Огнеяра, который сообщал, что для меня есть отличный шнеккер, трофей, захваченный лютичами возле своих берегов. Храм уже заплатил за него сто сорок гривен, и судно ждёт меня в одном из рыбацких поселений невдалеке от Волегоща. Вот только для его перегона необходим хотя бы минимальный экипаж в десять-двенадцать человек.

Я человек понятливый, и вместо шаляй-валяй, гуляй-развлекайся отправился в Ральсвик, где после похода в Швецию и войны с ляхами отдыхало три четверти всех руянских варягов. Серебро у мореходов пока имелось, благо добыча в минувшем году была богатая, так что о работе никто не думал. Однако я на немедленный набор дружины и не рассчитывал. Мой интерес в другом. Следовало присмотреться к людям и прикинуть, когда большинство вольных воинов потратит свои накопления. А заодно хотелось пообщаться с весьма интересным для меня человеком — капитаном без корабля Ранко Самородом. Он не так давно лишился своей лодьи, а средств на покупку новой не имел.

Саморода, средних лет высокого костистого моряка с бледно-синими выцветшими усами и чубом на голове, я нашёл быстро и сразу узнал. Ральсвик — город немаленький, но привычки людей неизменны, и, насколько мне известно от знакомых варяжских вожаков, Ранко всегда останавливался в одной и той же таверне, которая принадлежала его старшему брату Перваку.

Мореход был невесел. В одиночестве сидел за столом и пил пиво. На улице шёл ливень. Таверна пустовала, как раз промежуток, когда обед уже прошёл, а до вечера ещё есть пара-тройка спокойных часов. Обстановка была какая-то безрадостная. Однако меня это не смутило. Я заказал кружку горячего вина с какими-то травками, молча сел напротив Саморода и сразу же услышал от него:

— Чего надо? Не видишь, мест пустых кругом полно? Не мешай мне, парень.

Машинально я отметил, что рука варяга легла на широкий кинжал, а хозяин заведения, пожилой лысый мордастый крепыш за стойкой, прислушался. Всё правильно. У каждого бывалого вояки из племени ранов столько врагов, что всегда надо быть настороже. Поэтому реакция братьев Самородов легко объяснима.

— Меня Вадим Сокол зовут, — начал я разговор.

— И что? — Капитан прищурился.

— Я слышал, что у Ранко Саморода сейчас трудные времена. И если это ты, я хочу предложить тебе работу.

— Что надо сделать?

— Собрать варягов, хотя бы человек десять. Отправиться в Волегощ. От храмовников Яровита получить шнеккер и кое-что из вооружения. После чего перегнать корабль в Чарушу и поставить в сарай. До весны привести его в порядок. Просмолить борта, заменить канаты, перебить повреждённые доски и подлатать парус, а по весне пройти вдоль берега и проверить мореходные качества судна. За всё это заплачу тебе пять гривен и по две каждому варягу. Срок найма три месяца, а потом, если сговоримся, ещё работа будет.

— Какая именно?

— У меня есть судно, но мало опыта. Значит, необходим наставник и опытный капитан, который сможет набрать экипаж и провести шнеккер в любую точку Венедского моря. Плачу серебром.

Ранко задумался. Мы помолчали и одновременно, растягивая время, поднесли к губам кружки. Выпили и опять помолчали. После чего капитан слегка кивнул в сторону брата, мол, опасности нет, и спросил:

— Откуда обо мне знаешь?

— Люди о тебе говорили, а я услышал.

Самород слегка нахмурился, и мне пришлось пояснить:

— Судибор Рутенц о своём побратиме, который в сильный шторм влетел и корабля лишился, хорошо отзывался.

— A-а, теперь понятно. — Капитан усмехнулся, видимо, вспомнил что-то, связанное со старым другом, и продолжил расспросы: — Ну а за тебя, Вадим Сокол, кто слово сказать может?

— Князь Мстислав, тот же Судибор Рутенц и волхвы арконские.

— Все люди серьёзные. Да вот беда. Рутенц в Волине зимует, князь в Коренице, а волхвы на другом конце острова. Кто тебя в Ральсвике знает?

— Володарь Годун, Третьяк Уветич, Сбыслав Русай…

— Хватит, — остановил меня Ранко. — Все эти вожаки сейчас здесь. Я с ними поговорю, ответ дам утром. Пока же будь гостем моего брата.

— Хорошо…

На следующее утро Самород согласился перегнать шнеккер и привести его в порядок. И я, побродив по Ральсвику и пообщавшись со своими знакомцами по Сигтуне и Пырыце, вернулся в Аркону, где происходило знаковое событие местного масштаба.

В гости к Векомиру прибыли все князья венедов: Мстислав, Прибыслав, Никлот и новый вождь поморян витязь Рагдай. Для чего они собрались, понятно. Несмотря на разгром ляхов, которые в настоящий момент собирали деньги на выкуп своего князя-кесаря и его дворян, опасность не отступила. Это было ясно любому здравомыслящему человеку. Следовательно, требовалось продолжить ослабление наших противников и нанести по ним очередной удар. Но куда направить воинов? Такой вопрос наверняка не раз задавали себе князья. И у каждого на этот счёт было своё мнение.

Мстислав Виславит, например, считал, что необходим поход на Ольденбург и Любек. Никлот предлагал атаковать своего соседа графа Адольфа Шауэнбургского и пройтись по землям саксов. Прибыслав хотел осадить Бранденбург и присоединить к венедам племена стодорян, покорившихся немцам. А Рагдай, который начал вытеснять со своих земель за пограничную реку Нотец польских поселенцев-католиков, расселявшихся там при Грифинах, только развёл руками, мол, и рад бы повоевать, браты, но силёнок не хватает.

Короче, князья и сопровождающие их воеводы спорили долго. За малым вновь не перессорились. Но поскольку совет шёл в храме Святовида и под присмотром Векомира, всё закончилось мирно. Вожди племён обменялись информацией, получили собранные ОБК сведения, посоветовались с верховным жрецом и разошлись.

Второй день общего совета, на котором я присутствовал как наблюдатель, проходил тихо и несколько тревожно. Из Дании была получена весть, что в последний день первого весеннего месяца на острове Зеландия будет собран большой тинг. Сбор объявлен слабым и болезненным королём Эриком Третьим, который призвал свой народ прекратить любые боевые действия против соплеменников, и его поддержал вернувшийся из Европы Ассер Риг, за спиной коего всегда маячили католические монахи и рыцари. Судя по всему, советник Кнуда Лаварда всё же сообразил, кто уничтожил его воспитанника королевича Вальдемара, и теперь жаждет мести. Но сам отомстить ранам он не в состоянии, и на тинге Ассер Риг наверняка попробует примириться с ярлом Свеном Эстридсеном и предложит ему возглавить войско викингов, которое должно напасть на Руян.

Наша надежда на долгую гражданскую войну в Дании не оправдалась. И хотя викинги ослаблены, они могут кинуть против венедов флот, который будет превосходить варяжский минимум в полтора раза, особенно если им норги и гетландцы помогут, а они, коли цистерцианцы попросят, данов поддержат. Венедов такой вариант, само собой, не устраивал, а значит, требовался удар на опережение, и после долгого совета князья решили следующее.

Необходимо напасть на данов прежде, чем они договорятся между собой и соберут в кулак боевые эскадры. Время атаки должно совпасть с моментом проведения тинга. Что же касается плана, то ничего нового придумывать нужды не было. Благо имелся опыт Никл ота и воеводы Крута, которые уже высаживались на вражеские берега, в том числе и на Зеландию. Сбор всех сил в Ральсвике на Комоедицу. Рядовые воины о цели похода знать не должны. Как только армия будет готова, выход в море. Конницу Никл ота переправят торговыми судами и расшивами, а пехота пойдёт на лодьях. До Зеландии недалеко, а волхвы могут предсказать погоду. И далее всё по накатанной колее. Высадка. Атака Роскилле, где, скорее всего, пройдёт тинг. Уничтожение всех врагов, кто примет бой и не сбежит. Сбор трофеев и возвращение на Руян.

Все понимали, что даны могут нас ждать и в состоянии выставить крупное войско. Но победы минувшего лета и осени бодрили и пьянили, а когда князья чувствовали поддержку братьев по крови и могли не опасаться нападения на свои дома со стороны соседей, это придавало им дополнительную уверенность в своих силах.

Итак, предварительные договорённости были достигнуты, и совет завершался. Вожди подтвердили, что станут биться с врагами и перед ликом Святовида дали клятву стоять заодно. В конце кратко высказались воеводы, которые, естественно, поддержали своих верховодов. И вдруг, когда князья уже готовы были разойтись, Векомир дал слово мне.

Я ничего подобного не ожидал. Стою себе спокойно. Слушаю речи, гоняю мыслишки и никого не трогаю. Что надумал, собирался рассказать Векомиру, и тут он меня выкликнул:

— Ведун Вадим Сокол, ты можешь что-то сказать?

Все присутствующие посмотрели на меня, но я не смутился. Люди вокруг не чужаки и практически с каждым я где-то пересекался. Правда, они могли удивиться тому, что верховный жрец вызывает простого ведуна, но коли так, то это повышение моего личного статуса в глазах общества. Сие мне на руку, а потому я не ерепенился, выступил из живого полукруга, который образовался возле статуи Святовида, и вышел на середину.

— Да. Мне есть что сказать.

Мой взгляд столкнулся со взглядом Векомира, который одобрительно кивнул:

— Говори.

— Князья, — приложив правую ладонь к сердцу, я слегка поклонился в сторону вождей, которые стояли плечом к плечу, — бояре, — кивок в сторону воевод. — Скажу, что на душе лежит и в думах. Я слушал вас, и сердце моё пело оттого, что венеды готовы сообща идти в бой и забыть мелочные склоки прошлых лет. Это хорошо, и боги, которые смотрят на нас, наверняка радуются этому. И когда ваши корабли пойдут в гости к данам, мой шнеккер будет с вами. Однако есть кое-что важное, на чём я хотел бы заострить ваше внимание. Разрешите слово молвить?

— Красиво плетёт, — донеслось до меня от воевод.

— Да, будто по писаному, — добавил кто-то.

Князья переглянулись, и ко мне обратился Никлот:

— Мы выслушаем тебя, ведун.

По большому счёту князей можно было и не спрашивать, ведь есть разрешение верховного жреца. Однако проявить уважение к ним необходимо. А поскольку я их действительно уважаю, то можно и поклониться, и обратиться.

— Вожди, вы поведёте нас в бой, и мы пойдём за вами. Победа будет за нами, и в этом сомнений нет. Вот только что потом, после того, как мы разобьём данов, разгоним тинг и разграбим города врагов? А я скажу что. За год-другой при содействии европейцев даны восстановятся, отстроят города и корабли, а затем вновь начнут готовить свои налёты на Руян. И сейчас, в присутствии лучших мужей венедских племён, стоя перед ликом бога, я хочу сказать, что пока на нас не налетели германцы, а ляхи откатываются в свои земли, мы должны так ударить по данам, чтобы они долго на ноги встать не могли. — Я обвёл взглядом лица мужчин вокруг меня и выдохнул: — Мы должны захватить Зеландию и сделать её нашим островом.

Народ зашумел. Кто-то недоверчиво хмыкнул, а кто-то даже возмутился, мол, что за чушь. Но я посмотрел на князей и на верховного жреца и понял, что идея им понравилась. Пока верховоды не до конца осознали, что к чему да отчего, но позже всё переосмыслят. Они подумают, прикинут свои силы, посоветуются с воеводами и решат, что я прав. А чего? Я всё верно сказал. Зеландия — это богатый кусок суши, который вместе с островами Мэн и Фальстер перекрывает выход в Северное море. Следовательно, кто им владеет, тот считается хозяином проливов. Опять-таки именно возле берегов Зеландии формируются все эскадры датских викингов, которые идут на венедов, а если мы там встанем и держаться будем крепко, к Руяну с запада никто не прорвётся, а Любек и Ольденбург, как морские порты, станут неинтересны.

Снова ко мне обратился Никлот:

— Ладно баешь, ведун Вадим. Но ты понимаешь, что предлагаешь сделать?

— Да, я всё понимаю и осознаю, точно так же, как и то, что второго такого шанса может не представиться. Его просто не будет, потому что через год-два полыхнёт всё пограничье и собрать войско, в котором будут воины всех четырёх венедских племён, возможно, уже не удастся.

— Надо думать.

— Так никто никого не торопит.

— Что ещё можешь сказать, ведун? — Бородатый темноволосый князь, глаза которого блеснули весёлыми искорками, передёрнул плечами, и красный плащ на его плечах вздрогнул.

— Войску нужен один вождь, и он должен быть выбран сейчас, а то все вы видели, что в Щецине происходило, когда воины готовились выступать на Пырыцу. Едва всё дело не порушилось, ибо каждый хотел быть первым. Так что этот вопрос надо решить прямо сейчас, пока все князья вместе. Кроме того, для такого большого дела, как захват Зеландии, нам нужны союзники, и я предлагаю позвать свеев Гутторма Тостерена и пруссов, которые за добычу и оружие на своих дубасах пройдут вдоль берега и выйдут к датским берегам. Пусть свеев будет немного, хотя бы три-четыре драккара. Но это триста — четыреста воинов, которые встанут на нашу сторону. И пруссы, если правильно с ними поговорить, три-четыре тысячи бойцов выставят. Для нас это ощутимая помощь.

— Не надо нам никакой помощи! — выкрикнул один из бояр.

— Правильно! — поддержал его другой. — Мы сами с данами справимся!

Я посмотрел на крикунов. Первый — похожий на медведя пожилой крепыш из свиты Никлота, кажется, Гудим Громобой. Второй — правая рука Мстислава, тридцатилетний капитан «Стратима» Талалай Прислав, принявший командование кораблём после того, как Выдыбай был избран вожаком ранов. Оба боярина — люди авторитетные и горячие. Громобой за незалежность бодричей радеет, а Прислав до добычи жадный. Это я знал, и вступать с ними в спор не хотелось. Однако я уже разошёлся и останавливаться не собирался, а потому посмотрел прямо в глаза Громобоя, который был ко мне ближе, шагнул в его сторону и повысил голос:

— Гудим, я помню тебя. Ты под Пырыцей в конце битвы двух ляшских дворян копьём из седла выбил, а значит, воин знатный и не трус. Но помощь нам всё же нужна, а тот, кто говорит, что нет, может посмотреть на стодорян. Они тоже кричали, что им не надо подмоги, мол, сами герои. И что мы видим теперь? Они под немцами, и Бранибор стал Бранденбургом. Мало этого примера? Давай дальше. Моричане сами по себе были, а теперь их столица Девин называется Магдебург. От древан уже и памяти почти не осталось. Мильчане, лужичане, слупяне, плони, худичи, нишане и многие другие племена кресты на шее таскают и рады тому, что под плетью ходят. И всё это оттого, что каждый был сам по себе. А я говорю, что так нельзя. В единстве сила — таков завет предков. Но венедам пока не на кого опереться среди братьев по крови. Следовательно, нужно искать помощи у тех, кто держится за родовую традицию и старых богов. Именно поэтому необходимо поднимать свеев и пруссов. Иначе, дай срок, и они поднимутся против нас под знамёнами католиков.

Громобой от такого наката с моей стороны как-то потерялся и только пробубнил:

— Да я же как лучше…

Воеводу прервал Векомир, поддержавший меня:

— Ведун Вадим дело говорит. Но над этим надо подумать, так же как и над другими его речами. Вадим, есть ещё что сказать?

— Нет, — мотнул я головой.

— Тогда завтра соберёмся ещё раз. Пусть каждый подумает над целью весеннего похода и о привлечении союзников, а потом мы вместе примем окончательное решение. Заодно вождя всего войска выберем и гадание проведём.

Один за другим князья и бояре, на ходу переговариваясь, покидали храм Святовида, а я задержался. И когда мы с Beкомиром остались вдвоём, я посмотрел на седобородого старца в белых одеждах и спросил:

— Ты знал, что я скажу?

— Нет. — Верховный жрец подошёл к украшенному узорами и древними знаками беломраморному Алатырю перед статуей своего божества, огладил холодный камень ладонью, в задумчивости посмотрел на лики Святовида. — Меня словно в спину толкнули — дай слово Вадиму. Может, это интуиция, а может, веление бога. Непонятно, но это и не важно. Главное, ты сказал, что вызвало интерес князей и самых умных воевод. А раз так, твой выход на круг был по делу.

Белый конь Святовида, стоявший за деревянной стеной, будто подтверждая слова волхва, стукнул по полу копытом и громко всхрапнул, а я кивнул на выход и спросил старика:

— Как думаешь, Векомир, они примут мои предложения?

— Да. В этом я не сомневаюсь. — Жрец кинул на меня косой взгляд. — И дело здесь даже не в том, что надо остановить набеги данов и создать опасное положение для гетландцев и немцев. Князья мыслят немного иначе, чем мы, радари богов. Поэтому сейчас каждый из них думает о том, что, захватив Зеландию, он сможет нарезать одному из своих многочисленных отпрысков землицы и дать ему рабов из местных бондов, которых, в отличие от вольнорождённых соплеменников, можно пригибать к земле ярмом. Опять же это принесёт большую добычу и позволит варягам беспрепятственно выходить в океан, а то даны совсем обнаглели, заперли нас в Венедском море и теперь нам можно выскочить лишь тайком либо с караваном новгородцев. То же самое с союзниками. Ты думаешь о боевом братстве, которое сплотит сторонников родной веры, а воеводы прикидывают, что иноземцев можно кинуть на самое опасное направление и за счёт этого сберечь своих воинов.

— Это я тоже понимаю, потому и высказался. А что с общим вождём, кто им станет?

Старый волхв ответил сразу:

— Никлот.

— Это потому, что он уже воевал с данами на их территории?

— Не только. Его земли ближе всех к Зеландии и Фальстеру, и у него с викингами свои счёты, ещё со времён Кнуда Лаварда. Поэтому мягкости данам от него ждать не придётся.

— Ясно. Мне завтра на совет приходить?

— Разумеется. Кстати, там же встретишься с вождями, которые по весне, думаю, на Живин день, покинут Руян и пойдут в Винланд.

Мысленно я потёр руки. Наконец-то начинается движение в сторону Америки. Но виду, что рад этому, не подал, сохранил невозмутимость и спросил:

— И кто же это?

— Будимир Виславит и Авсень Беридрагович.

— Знаю этих достойных вождей.

— Вот и хорошо. Пообщаешься с ними. Обговорите пути. Нарисуешь для вожаков карты, сравни их с нашими, а потом расскажешь варягам о краснокожих людях. У вас вся зима впереди, но готовиться к дальнему походу надо уже сейчас.

— Понятно.

— Тогда иди.

Поклонившись, я развернулся и широким шагом вышел на храмовый двор. Несмотря на сильный холодный ветер с востока, который ударил мне в лицо, настроение хорошее и слегка приподнятое. Пошла суета! Пошла! Даёшь Винланд, картошку, сахар, кукурузу и золото ацтеков! Я Авсеня Беридраговича и Будимира, вместе с которыми был в Швеции, хорошо запомнил. Эти двое, один старый и многоопытный, а другой молодой и рьяный, если до заокеанского материка доберутся, то так в тех краях развернутся, что не остановишь. Это точно, ибо люди они сильные, хитрые и цепкие, словно абордажные кошки, а значит, своего не упустят, особенно благородный Виславит, который мечтает стать королём.