Шкура лисицы

Василий Погоня (2024)

Дорогие подарки могут стать предметом не только зависти, но и преступления. Когда господин барон Эрроганц преподнёс своей прекрасной дочери фамильные драгоценности, он и подумать не мог, что роскошный подарок станет роковым для юной красавицы. На бесценную золотую цепь положили глаз грабители. Однако, в руках бандитов оказалась и сама леди Эрроганц.

Скотный двор

Алан старался быть незаметным, хотя, на пиру в городском особняке барона это было и без того нетрудно. Хотя Авила выстирала его рубаху и, насколько могла, почистила красное блио и шоссы, вид у него все равно был непрезентабельный, и Алан побаивался, что его не пустят и на порог роскошного дома Эрроганца даже под видом слуги Хьюго. Однако, церемонимейстер у входа отнёсся одинаково надменно как к «хозяину», так и к «слуге», едва кивнув плюмажем, милостиво разрешая пройти. Едва войдя в обеденную залу, Алан устроился у лестницы, ведущей на возвышение с расставленными в виде прямоугольника столами. Это место отводилось для прислуги гостей, и здесь царил спасительный полумрак. Внимание присутствующих приковывало происходящее за центральным столом, где восседал сам барон с дочерью и приближённой свитой.

Прислуга хозяина особняка была слишком занята, чтобы по достоинству оценить его неказистый вид и выкинуть бродягу вон — вся баронская челядь носилась как сумасшедшая, любителей попировать на дармовщину было полно, стоял непрерывный гвалт множества голосов, возвещавших здравицы барону и его неотразимому чаду.

Алана же из-за волнения ни еда, ни выпивка не интересовали, хоть с утра у него не было ни крошки во рту. Он забился в самый тёмный угол, под балкон с музыкантами, старавшимися громом инструментов перекрыть гомон возбуждённой публики. Здесь с Аланом даже никто не думал заговаривать — настолько оглушительной была музыка.

Время тянулось очень медленно. Алан не спускал глаз с центрального стола, где находилась дочь Эрроганца. Её лица было не разобрать с такого дальнего расстояния, и он боялся пропустить её уход. Алан с раздражением думал, что, обычным образом, самую нечистую работу приходится выполнять ему. Хамо корчил из себя вожака и сидел в повозке за углом, вместе с никчёмным Альдо. Что ж, достаточно на них горбатиться, когда они поделят добычу, он покинет эту шайку. От Хамо с Авилой его уже тошнило. С золотом дочери барона он обзаведётся собственной фермой где-нибудь на севере. Он был родом из крестьян, и, если б не та история, из-за которой ему пришлось несколько лет провести в рудниковых шахтах, он бы нипочём не связался с бандой Хамо.

Неожиданно, оборвав плавное течение мыслей Алана, повисла тишина. На мгновение он даже испугался, решив, что нергалов оркестр всё-таки оглушил его своей музыкой. Но музыканты заиграли возвышенный танцевальный ритм, и Алан понял, в чём дело — барон приказал своей дочери исполнить перед гостями танец. Айн вышла в центр, между столами и заскользила умеренным, скользящим шагом, с поклонами и салютами всем присутствующим.

«Вот и ты, моя добыча!» — подумал Алан, поднимаясь по лестнице, чтобы посмотреть на неё поближе. Однако, вся прислуга также засуетилась, стараясь выбрать наблюдательную позицию получше и, к моменту, когда Алан поднялся к столам на возвышении, ему было уже не протиснуться туда, и пришлось наблюдать поверх голов.

Леди Эрроганц танцевала величаво, однако, Алану её горделивая осанка не показалась надменной. Алан уставился на неё, и у него дух захватило от её изящества. Он в жизни такой красавицы не видел. Она не была похожа не только ни на одну из женщин, с которыми сводила его судьба. Айн Эрроганц затмевала и тех аристократок, что он видел во время продолжительного пребывания в этом городе. Вроде все в ней было тем же, что и у прочих дам, но у неё это выглядело во много крат превосходным.

Свет сотни свечей огромной люстры над центральным столом будто зажёг её локоны золотистым огнём и заиграл отсветами на белой коже. Алан видел, как каждый её поклон отзывался в толпе шквалом приветственных криков. Привстав на носки, он не сводил с неё взгляда, и только когда она вернулась за стол к Маурину, и шум в зале притих, Алан очнулся. Сияние, исходящее от девушки, ошеломило его до такой степени, что он позабыл о золотой цепи. Но едва он чуть пробудился от чар леди Эрроганц, как тотчас же оценил сокровище и закусил губу, чтоб не вскрикнуть. Блеск золота ошарашил его и вырвал у него из груди тяжёлый стон. Разглядывая сверкающие звенья, он неожиданно осмыслил ту заваруху, что начнётся после пропажи. Все баронские слуги, констебли города и сам шериф будут заниматься поисками украденной цепи. Деньжищи и влияние Эрроганца запросто сделают так, что земля будет гореть под ногами их шайки. Может статься, напрасным было вовлекать в это дело Хамо. Как только драгоценность будет у них в руках, начнётся самое сложное. От этих размышлений на лбу Алана выступил холодный пот. Переведя взгляд на жениха леди Эрроганц, он заметил, что Маурин тоже малый привлекательный. Он уже успел как следует залиться винцом, но пить продолжал не переставая. Когда слуга наполнил по его требованию очередной кубок, леди Эрроганц положила на его предплечье свою руку и что-то сказала. Маурин лишь пьяно ухмыльнулся и, осушив кубок, снова стукнул им по столу, давая знак виночерпию.

«Щенок налакался, — подумал Алан. — Продолжая махать веслом в таком темпе, он вскоре далеко заплывёт».

Веселье разгоралось. Все выглядели пьяными: «Как только у человека заводятся денежки, — подумал Алан с горечью, — он начинает вести себя подобно свинье», — и снова поискал глазами леди Эрроганц. Она внезапно отстранилась от своего кавалера и стала пробираться к своему отцу. Шумно протестуя, Маурин плёлся следом. Пара устроилась возле барона, и Маурин вновь взялся за кубок. За соседним с их столом яростно ссорились белобрысая дама с пышной причёской и жирный купец неопределённого возраста, оба казавшиеся весьма пьяными. Неожиданно раскрасневшаяся блондинка подскочила, схватила со стола большой кубок с вином и подняла его над головой мужчины. Красная жидкость лилась ему на берет, проникала за шиворот отороченного беличьим мехом бордового пелиссона, а он ошалевшим взглядом таращился на свою подругу. Опустошив таким образом кубок, она уселась на место, издевательски улыбаясь. Сидящие вокруг смотрели на это представление с нескрываемым удовольствием и одобрительным хохотом. Лицо толстяка побагровело, а ноздри раздулись, как у бешеного быка. Неожиданно он схватил блеснувшую соусницу и выплеснул содержимое в лицо соседки. Женщина взвизгнула, будто свинка, которой вспороли брюхо. Какой-то, похожий на петуха, паж бросился ей на помощь. Мужчина попытался его ударить, но пошатнулся и свалился под стол, потянув за собой серую скатерть. Зазвенела повалившаяся посуда. Пара женщин, сидевших за тем же столом, вскочила и принялась визгливо, по-гусиному, вопить.

«Как есть — скотный двор!» — покачал головой Алан, и его взгляд вернулся к столу леди Эрроганц. Та поднялась с места и нетерпеливо теребила плечо своего жениха. Наконец, Маурин с трудом поднялся, и пара устремились к выходу.

Изрядно приправленная горячим соусом, женщина не прекращала стенать, поскольку на помощь к ней больше никто не приходил — все вокруг уже вовсю участвовали в кипучей драке, мешавшей помолвленной чете прокладывать путь к выходу. Алан прошмыгнул мимо ротозеев, пробежал через улицу за угол и очутился возле чёрной повозки.

Старый Альдо сидел на козлах, сзади восседал Хамо. «Шалопуты», — подумал неприязненно Алан, но сдержался.

— Скоро покажутся, — сообщил он, переводя дух и устраиваясь рядом с Хамо. — Женишок пьян, как бочка.

— Трогай, Альдо, — распорядился Хамо. — Остановимся возле площади и пропустим их вперёд. Потом догоним и остановим.

Старый Альдо плавно стегнул вожжами по бокам коня, и повозка тронулась с места. Алан достал из-под одежды кинжал и положил рядом с собой.

— Золото на ней? — поинтересовался Хамо.

— Да.

Старый Альдо проехал около мили и возле старой площади остановился на обочине.

Алан сжал рукоять кинжала и вышел к дороге. Отсюда виднелись далёкие огни особняка барона, откуда ещё доносились звуки неистового оркестра. Скоро он заметил фонари приближающейся кареты и побежал назад.

— Едут!

Старый Альдо хлестнул коня кнутом, и Алан вскочил в повозку уже на ходу. Покрытая лаком карета барона вихрем промчалась мимо них.

— Стегай! — торопил Хамо. — Их колымага быстрее нашей. Как бы не улизнули…

Чёрная повозка пустилась в погоню по безлунной ночи. Альдо видел карету Эрроганца в свете фонарей.

— По крайности, женишок нам — не помеха, — отметил Алан. — Залился под завязку.

Хамо рассмеялся. После очередного поворота они въехали на Королевскую дорогу. В это время она была совершенно безлюдной.

— Поддай ему ещё! — крикнул Хамо. — Догоняй.

По мощёному камнем полотну чёрная повозка шла легко, со свистом рассекая воздух, и контуры домов, стоявших вдоль дороги, сливались в размытую стену, однако расстояние между экипажами не сокращалось.

— Не зевай! — заорал Хамо. — Тебе сказано — догоняй!

Альдо принялся нещадно хлестать гужевым кнутом коня, и чёрная повозка выиграла несколько десятков локтей. Но в то же время карета барона прибавила скорость, и расстояние восстановилось.

— Их конь слишком быстр против нашего, — заявил Альдо, — нам их не догнать.

Оба экипажа неслись по широкой дороге с одинаковой скоростью, затем карета барона постепенно начала увеличивать отрыв. Дома с правой стороны закончились, дорога впереди делала поворот к побережью. Альдо в голову пришла рискованная идея.

— Держитесь! — крикнул он, резко натянул вожжу, и конь рванул в проулок. Заскрежетали колёса, соскользнувшие на обочину. Алан свалился с сиденья на пол. Чёрная повозка накренилась, правые колеса приподнялись, экипаж задрожал, но Альдо удалось удержать его. Повозка помчалась по узкому проулку. Земляная дорога здесь была мягкой, то и дело возникала опасность перевернуться, но все же конь скоро вывез их на основную дорогу. Срезав угол, Альдо обогнал карету Эрроганца. Алан с проклятиями взгромоздился на сиденье, шаря по нему в поисках кинжала.

— Хорош, — похвалил Альдо Хамо и, обернувшись, посмотрел назад. — Изловили.

Покрытая лаком карета барона начала догонять их. Старый Альдо, вытаращенными глазами оглядывавшийся на неё через плечо, запетлял по дороге, заставляя баронского кучера опасливо сбавить скорость. В конце концов ему пришлось остановиться. Алан соскочил с повозки и метнулся к карете.

Кучер, пытавшийся объехать неожиданное препятствие, растерялся, увидев его. Алан рванулся к нему и оказался рядом с его ногами. Кучер мгновенно среагировал на этот промах. Удар грубым сапогом в лицо, и Алан тяжело упал, выронив оружие. Высунувшаяся в окно кареты леди Эрроганц закричала. Хамо не шевелился. Он считал Алана достаточно опытным, чтобы самому выпутаться из драки. К тому же, он вовсе не жаждал показывать девушке свою личность. Если затея обернётся плохо, ей не удастся его потом опознать. Хамо лишь приказал старому Альдо посторожить девушку. Тот выбрался из повозки, и леди Эрроганц, казалось, даже не заметила, как он появился сзади кареты. Она во все глаза смотрела на Алана, который поднялся на колено и беспрестанно ругался. Альдо со скромным видом замер около двери кареты, но всё же готовый в любой момент, если она попытается улизнуть, схватить её. Тем временем кучер приближался к Алану, сжав в кулаке плеть. Он ударил её рукоятью Алана по голове. Этот удар в височную кость был недостаточно силён, зато второй — в живот, был хорош. Алан зарычал и снова свалился на землю. Он понял, что слуга барона драться умеет, и недоумевал только, отчего же Хамо медлит. Прежде чем Алану удалось подняться, кучер нанёс ему ещё один удар по голове. Уразумев, что дело поворачивается не в лучшую для него сторону, Хамо с проклятьями бросился на выручку. Однако, оказавшийся в это время на земле, Алан наткнулся рукой на кинжал, и когда кучер шагнул к нему с намерением последним ударом свалить его окончательно, он рванул оружие кверху навстречу нападавшему. Леди Эрроганц пронзительно закричала. Кучер схватился за живот, согнулся и упал в грязь. На его светлой рубахе расплывалось тёмное пятно. Алан с трудом поднялся на ноги.

— Бешеный! — заорал Хамо, подбегая к нему. Он нагнулся над кучером, потом повернулся к Алану, который в смятении смотрел на умирающего.

— Зачем ты его прирезал? В хорошенькое же дельце ты нас втравил!

Алан рванул крючки ворота рубахи.

— А чего ты не пришёл ко мне на помощь? — огрызнулся он. — Видишь — я не могу ничего сделать? Он бьёт, как молотом. Мне больше ничего не оставалось.

— Расскажешь это суду ассизов! — Хамо был взбешён. Теперь «любовники»² шерифа будут разыскивать их за убийство. Ему уже слышался скрип ступеней на эшафот.

Алан рывком открыл дверь кареты и направил окровавленное лезвие кинжала на девушку.

— Выходи!..

Леди Эрроганц внимательным взглядом смотрела на него. Взгляд её больших глаз смутил его. Проснувшийся Маурин поднял веки и медленно распрямился.

Хамо, не шевелясь, сидел в повозке с кинжалом в потной руке, хмуро наблюдая за происходящим. Альдо придерживал дверцу кареты, готовый к действию в любой момент.

— Ну, живее! — рявкнул Алан. — Выходи!

Леди Эрроганц повиновалась. Она не казалась испуганной, скорее выглядела удивлённой.

— Что тут происходит? — пробурчал Маурин еле ворочающимся языком. Он тоже собрался выбраться из кареты и растирал лицо, пытаясь прийти в чувство.

— Оставайся на месте! — предупредил Алан, направляя на него кинжал.

Маурин понемногу приходил в себя. Он пододвинулся к дверце кареты, словно собираясь выйти из неё.

— Брось сюда твою цепь! — приказал Алан девушке.

Леди Эрроганц схватилась за украшение и отступила к заднему колесу. Алан выругался. Положение начало бесить его. В любое мгновение мог появиться экипаж с вооружёнными господами и прислугой, и тогда они попадут в чреватое бедой положение.

— Пошевеливайся! Или я проткну тебя! — прикрикнул он. Маурин высунулся из кареты и выставил обтянутую белоснежными шоссами лодыжку, ища опору на земле. Алан без раздумий всадил ему в грудь кинжал по самую рукоять. Захрипев, мужчина замертво свалился прямо к ногам своей невесты.

Алан повернулся к потрясённой леди Эрроганц, не отрывавшей глаз от тела Маурина.

— Теперь и её придётся тоже прирезать, — сокрушённо произнёс он. — Она слишком много видела.

— Заткни свою пасть, «мокродел»!³ — оборвал его Хамо. Он разглядывал девушку оценивающим взглядом. Шальная мысль влетела в его голову. Ему представился неповторимый случай дорваться до огромного куша. Барон сказочно богат. У него сотни золотых монет и он не пожалеет их, чтобы выкупить любимое чадо из рук кровожадных злодеев, которыми они, благодаря Алану, скоро прослывут.

— Она с нами отправляется, — распорядился он.

Леди Эрроганц неожиданно оттолкнула Альдо и побежала вдоль дороги. Хамо с проклятиями бросился вслед за ней. Тяжёлые юбки мешали движению, за спиной раздавался топот ног преследователя.

Леди начала оглушительно звать на помощь. Однако, Хамо скоро настиг её, схватил за плечо и, развернув к себе лицом, резко ударил кулаком в лоб. Подхватив обмякшее тело, похититель взвалил девушку на плечо и вернулся к повозке. Алан схватил его за руку.

— Хм… Обожди!..

Хамо свалил девушку в повозку и с исступлённым видом развернулся к Алану, схватив его за ворот.

— Замолкни! — заорал он. — По твоей вине убийства висят у нас на шее мельничными жерновами! Когда нас сцапают, они утянут нас на дно! Теперь ты делаешь только то, что тебе я прикажу! Подними мертвецов с дороги и уложи в карету. — В его голосе звучала такая необоримая злоба, что Алан растерялся и не сразу сообразил, чего требует Хамо. Опомнившись, он попросил Альдо ему помочь. Старик, в неподвижности своей похожий на оглушённого сома, как в полусне подошёл к телам и помог Алану перенести Маурина с кучером в карету Эрроганца и сел на козлы.

— Ты сумасшедший, Хамо, если полагаешь, что похищение сойдёт нам с рук, — сказал Алан, так же влезая на козлы их повозки. — Вся служба шерифа, все «вороловы»⁴ бросятся на её розыски и накроют нас, не успеем и глазом моргнуть.

— Замолкни! Теперь, когда ты накромсал столько мертвяков, с этой цепью не сунешься ни в одну лавку. Её папаша — сам Эрроганц! Он набит монетами как гусь — яблоками, и отдаст всё — за свою дочь. В этом наше единственное спасение, и единственная возможность выйти из дела с барышом. А теперь — хватит трепаться, сматываемся! — Приказал он. — Отправимся к Данстену, он нас укроет.

— А что с трупами? — поинтересовался Альдо, разбирая вожжи.

— Отвезёшь в лес за городом, — Хамо кивнул в сторону Алан, — а мы тебя подождём. В путь!

Пока конь набирал скорость, Хамо повернулся к леди Эрроганц, лежащей на сиденье без сознания, снял с неё драгоценности и накрыл девушку своим плащом. В свете фонаря, висящего у козел, он принялся разглядывать сверкающее золото.

— Да-а, она действительно чудесна! — произнёс он восхищённо. — Но я даже пытаться не буду сбыть её. Куда менее рискованно явиться с ней прямо к Эрроганцу.

После выезда за город старый Альдо свернул с дороги к лесу.

Алан осветил лицо леди Эрроганц.

— Не пришла в себя, — удовлетворённо проговорил он.

Проехав немного в лес, Альдо остановил повозку, обвязав вожжи вокруг ствола сосны и бегом засеменил к заговорщикам.

Однако, не успели они доехать до перекрёстка, как внезапно из-за поворота сверкнули факелы, и двое всадников, выскочив наперерез, остановили своих коней по обе стороны от чёрной повозки. Появление этой пары было некстати настолько, что испугавшийся Алан сжал рукоять кинжала. Один из мужчин, высокий, поджарый человек в черном плаще с капюшоном, надвинутом на глаза, с подчёркнутым вниманием осмотрел повозку и, увидев засуетившегося Алана, склонил факел поближе.

— Что это ты волнуешься, приятель? — спросил он вызывающе, рассматривая Алана. Было темно, и в неверных отблесках факела они друг друга не узнавали.

— Убрался бы ты лучше отсюда по-хорошему, — огрызнулся Алан. — Не твой цирк — не твои обезьяны!

Высокий наклонил факел ещё ближе.

— Нергаловы потроха! — засмеялся он. — И подумать не мог, что мы наткнёмся на подобное отребье в эту ночку!

Пассажиры чёрной повозки онемели. Они смотрели на второго всадника, который сел в седле боком, расположив правую ногу свободно на верхней луке и направив на них большой арбалет.

— Ты ли это, Эврик? — спросил Хамо, у которого сразу пересохло во рту.

— Кусок его, — сострил высокий. — А это Хик командует баллистой. Одно излишнее движение, и он вышибет вам ворота в другой мир.

— Да мы же не враги, — поспешно запротестовал Хамо, кляня судьбу за то, что она столкнула их с бандой Гидов. — Я и не признал тебя.

Эврик поднёс факел к его лицу. Хамо наклонился, чтобы прикрыть леди Эрроганц. Но Эврик уже увидел девушку.

— Никак ты завёл новую потаскуху, нергалов блудодей? — поинтересовался он.

— Я спешу, — быстро проговорил Хамо. — До скорого, Эврик. Поезжай, Альдо.

Эврик положил руку на козлы, останавливая Альдо.

— Кто это, Хамо?

— Ты не знаешь её. Моя родственница.

— Да ты шутник? Что-то у твоей родни слишком убитый вид.

— Она во хмелю, — ответил Хамо, ощущая, как пот струится по его спине.

— О, дева во хмелю? — Эврик сделал удивлённое лицо. — Дай-ка я посмотрю поближе на её лицо.

Хамо ещё больше испугался: краем глаза он заметил, как Хик направил арбалет на него. Он нехотя отодвинулся. Эврик направил свет факела на лицо девушки.

— Потрясающая у тебя родня, Хамо! — воскликнул он. — Потому что непохожа на тебя ни капли. А тебе должно быть стыдно бить по лбу такую красавицу! И куда же вы её везёте в глухую полночь? На семейный ужин?

— Да, домой. Оставил бы ты шутки, Эврик, нам пора, мы и вправду подзадержались, дел много.

— Я и смотрю — у тебя от них даже глаза разбежались, — согласился Эврик, отъезжая в сторону. — Ладно, проезжайте.

Старый Альдо резко хлестнул вожжами по бокам коня, и чёрная повозка рванулась с места по дороге прямо. Экипаж вылетел на дорогу и исчез в ночи. Эврик задумчиво смотрел ей вслед. Сдвинув капюшон, он почесал затылок. Хик приторочил арбалет к седлу и подъехал к нему. Это был тщедушный человечек с подлым крысиным лицом.

— Какие будут мысли? — спросил Эврик. — Чудная встреча.

Хик пожал плечами.

— Коли так интересно, прижал бы их, они бы всё и растрепали.

— Ты намекаешь, что хотел бы выяснить их подноготную, но рассчитывал в этом на меня? Верно, я поумнее тебя буду. Только, взаправду, что это отребье собирается вытворить с подобной кралей? И кто она такая?

Хик поковырял в зубах. Эти вопросы ничуть его не интересовали. Они ехали с Плотины Экги, и он порядочно измотался от скачки.

— Он двинул ей по лбу, — продолжил Эврик. — Только не говори мне, что такой червь, как Хамо, её похитил. Не поверю, что они способны на такой финт. Нужно сообщить об этом Мамуле Гид.

— Очи Молоха! — простонал Хик. — Если ты не хочешь спать — твоё дело, я просто с ног валюсь!

— Да будет так. Укладывайся здесь. Я к Мамуле, — и, не дожидаясь ответа, Эврик направил коня по дороге налево.

***

Однако, выспаться на расстеленном плаще Хику не удалось. Скоро он услышал цокот копыт и терпеливо ждал, когда всадник подъедет ближе.

— Мамуля полагает, что это дочь Эрроганца, — с горящими глазами сообщил Эврик, спрыгнув с седла. — Баронское дитя! Ни в жизнь бы не поверил, что Хамо способен набраться храбрости на такой жирный кусок! То-то мне почудилось, что эта девица напоминает мне кого-то. Я видел баронессу Эрроганц однажды, и мне кажется, её черты сохранились в дочери.

Мамуля думает, что шайка Хамо везёт её к Данстену — в единственное место, где их могут принять с такой пагубой на руках. Мамуля сейчас пришлёт подкрепление. Мы должны перехватить их у моста.

— А что мы сделаем с бандой Хамо?

— Сам подумай!

Эврик прыгнул в седло.

— Соваж с ребятами уже едут к мосту.

Хик застонал.

— Я умру от бессонницы! Ну что за пёсья доля!..

Эврик расхохотался.

— Отоспишься на виселице. Что до меня касаемо, то мне не терпится увидеть снова прелести этой леди.

Хик пришпорил коня, и всадников поглотила ночь.

Примечания

2

Жаргонное название констеблей.

3

Убийца (жаргон).

4

Частные сыщики.