Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»

Василий Лягоскин

Новый мир, новая жизнь, новое тело. Теперь старшему лейтенанту Олегу Котову всего шесть лет. И главная его задача – выжить. Потому что он теперь Наследник Рода, от которого зависит, останется ли на карте мира Великое княжество Московское.

5. Утро добрым не бывает

— Прошлое точно добрым не было, — решил Олег, — потягиваясь под одеялом. Посмотрим, какое будет сегодня.

И, словно в ответ на его настроение, прозвучало нехитрое приветствие Ольги, склонившейся в поклоне. Сколько она стояла тут, чтобы поймать момент его пробуждения, и поклониться со словами:

— Доброе утро, Олег Георгиевич. Как спалось на новом месте? Ой!

Она с испугом в глазах закрыла рот ладонью; вспомнила, наверное, что еще вчера юный граф спал на другой кровати, в родном доме. Кот успокаивающе махнул рукой; подумал, не велеть ли, или просить женщину называть его, шестилетнего, просто по имени. Поразмышлял, и решил не отсвечивать, не вносить свои порядки в новый дом. Тем более, что от Ольги не несло ни единой отрицательной эмоции. Разве что немного раскаяния за вырвавшиеся ненароком слова. А у Олега непроизвольно вырвалось:

— Кушать хочется.

— Так все уже готово, — разулыбалась Ольга, — извольте принять утренний моцион, и одеться, Ваше Сиятельство.

Олег приподнял одеяло. Одет он был в легкую пижамку, которую не помнил как одевал перед сном.

— Ну, или кто-то меня переодел. А вот за это отдельное спасибо!

Взгляд его остановился на той самой тумбе, где вчера ему принесли комплект одежды с чужого плеча. Теперь там лежало что-то подобное, но определенно новое. А главное — курточка была сложена так, что наверху была видна нашивка с гербом Рода Котовых. Вчера Олег видел его на экране компьютера. Но вот здесь, на вышивке, черный кот, занимавший центральную часть герба, выглядел как живой. Особенно глаза — такие же черные, блестящие… они словно следили за движениями нового хозяина. Кот, констатировав, что утро все же больше доброе, подмигнул тезке, и рванул в туалетную комнату. Быстренько сделал все дела и умылся. Но переодеваться не стал. Уже за столом зачерпывая ложку за ложкой кашу из неизвестной пока крупы, да с мясом, что для завтрака, в общем-то, было не вполне уместным, он услышал от женщины, стоявшей за его стулом:

— Ее светлость, Наталия Николаевна, ждет вас, Олег Георгиевич, ровно в десять часов.

Часы висели на своем месте, и показывали две минуты десятого.

— Значит, время есть, — решил Олег, отдуваясь от переедания, — прежде говорили, что перед физкультурой так нажираться нельзя. Но вот хочется попрыгать — мочи нет! А главное — времени есть достаточно. Однако, как хитро приоритеты расставила. Не «велит», и не «просит», а «ждет к десяти часам»! Надо самому учиться так вот красиво говорить. Ну, так какие наши годы!

Утренняя разминка прошла просто на «Ура!». Единственное, чем немного досадовал Олег, это то обстоятельство, что нельзя было провести хотя бы простейший «бой с тенью». И потому, что тело было не подготовленным к таким истязаниям, а главное — показывать какие-то особые умения было противопоказано. Тем более, что в зале зон, не перекрываемых зоркими «глазами» видеокамер», было куда меньше чем тех, где его могла настигнуть щекотка — если бы он как-то не отключил эту непонятную опцию организма. А так — побегал, попрыгал, покувыркался даже — чисто по детски. И по канату полазил. Целых сорок минут. И опять ни грамма переутомления! А про вчерашние побегушки просто забыл. С утра ни одной мышцы не болело, и сейчас вроде как так и должно быть. Энергия так и перло через край — хоть по новой зарядку начинай. Только желудок опять запросил своего.

А Ольга, казалось, готова была к этому. Второй завтрак уже ждал его на столе. И чайник опять пыхтел добродушно. А сама служанка, переместившаяся сейчас пред очи малолетнего сиятельного графа, прямо светилась от радости. И снаружи, и внутри. А потом спохватилась, метнулась взглядом к часам.

— Иду уже, иду! — Олег невольно похлопал себя по выпуклому животу, и сполз с высокого стула.

Но в спальню, переодеваться, помчался вполне бодро.

— И главное — не удивляется тетенька такому аппетиту малолетки, — удивился сам Кот, — что бы это значило?

Ровно в десять часов открылась высокая половина двустворчатых дверей, и еще один прислужник, которого Олег по незнанию определил как дворецкого, негромко, но очень весомо проговорил внутрь помещения:

— Его Сиятельство, граф Котов Олег Георгиевич к Ее Светлости Светлейшей княгине Бельской Наталии Николаевне!

— Вот даже как, — ухмыльнулся про себя Олег, переступая невидимую линию порога, — ничего не пропустил, дядя.

«Дядя», если и пропустил, то только представить малолетнему графу других женщин, что ждали Котова в небольшой, по меркам дворца, гостиной. Их вместе с княгиней было трое, и сидели они у столика, на котором были в художественном беспорядке разбросаны какие-то чисто женские вещички. Впрочем, последние Олега не интересовали. Гораздо больше его задел тот факт, что четвертого стула, или стульчика — для него — в зале не было. Хотя размеры помещения, и пара столиков рядом подразумевали присутствие еще нескольких нужных предметов мебели. Впрочем, диванчиков и пуфиков в отдалении хватало.

— Переживем, — решил Олег, — было дело — часами в генеральских кабинетах стояли. Сделаем морду кирпичем, и изобразим что-нибудь эдакое. С учетом того, что мал еще, да в лесу дремучем воспитывался. Например, такое: «Позвольте, Ваша Светлость, Наталия Николаевна, выразить Вам мою глубокую признательность за участие в мое судьбе. И особенно за этот знак внимания. Весьма тронут!».

Ткнув пальцем в родовой герб на груди, он поклонился поочередно княгине, и ее наперсницам. Хотя последних так назвать было, наверное, не совсем правильно — учитывая разницу в возрасте (княгиня была заметно старше), и явное фамильное сходство с ней одной из молодых женщин. Она как раз разулыбалась на тираду молодого кавалера. Вторая же, чуть постарше первой, с резкими, какими-то восточными чертами лица, поначалу в самом натуральном виде отвесила челюсть книзу, а потом захлопнула ее так плотно, что губы превратились в одну единую ниточку. Тут и княгиня спохватилась. Но перед этим чуть покраснела. На что Олег, с присущим ему самомнением, вынес вердикт: «Точно следила за мной ночью. Успела заметить, как я ее родовой герб собирался с пиджачка содрать».

— Ну что вы, граф, — кивнула в ответ Наталия Николаевна, — я делала то, что должно. А теперь позволь представить тебе: Елена Николаевна, моя старшая дочь; Варвара Сергеевна, супруга сына моего, наследника Рода. Думаю, обе они помогут тебе чем нужно, как и я готова. Можешь к каждой из нас обращаться по мере потребности. А теперь — зачем я вас, граф, позвала…

— Зачем же? — не совсем вежливо перебил ее Олег, — и, если можно, Наталия Николаевна, обращайтесь ко мне не так официально; на «ты». Привык я, знаете ли, дома к такому обращению.

— Вот об этом я и хотела поговорить с тобой, Олег, — кивнула княгиня, — Николай Ефимович сказал мне, что предложил тебе пожить здесь, в нашем доме. С нашими детьми и воспитанниками. Их много, двадцать восемь. Трое моих детей, и двое Варвары Сергеевны. Это в давней традиции — дети клана до двенадцати лет живут и воспитываются у нас. Ну, и учатся в лучшей гимназии княжества. Девятнадцать из них сейчас в школе, девять только готовятся к ней. Вечером я представлю тебя им, но… Дети, Олег, они временами такие жестокие («Точно, — ухмыльнулся Олег, — по себе знаю»). Нет, все наши дети воспитанные… но задеть чувства, даже оскорбить можно не желая того; с улыбкой, не давая формального поводы для обиды. Часто — по мелочи; хотя бы по незнанию правил этикета — когда требуется их соблюдать. Ну, и по другим мелочам, которых в нашей жизни великое множество. Поэтому я попросила Елену Николаевну и Варвару Сергеевну… посмотреть за твоим…

— Манерам и поведению, — подсказал Олег, — говорите уж прямо. Я, наверное, действительно не знаю некоторых тонкостей поведения в обществе («Черт побери — так может говорить шестилетний пацан?! Не спалюсь сейчас?»). Да что уж там — в большей мере не знаю.

Княгиня грустно улыбалась и кивала вслед его словам.

— Зато я знаю, как отвечать на издевки и оскорбления; даже скрытные.

— И как же? — выпрямилась и согнала улыбку с лица княгиня.

— Дам в нос, — показал Олег, — или куда достану. Но я буду стараться соответствовать своему положению в обществе. Во всех смыслах.

— Вот даже как…, — протянула Наталия Николаевна, — ну что ж, и на том спасибо. Елена Николаевна?!

— Я готова помочь мальчику, мама. Только пять минут — забегу в свои комнаты.

— Варвара Сергеевна.

— И рада бы, мамА, — невестка вздохнула, словно ее придавило немыслимой тяжестью, — но дел накопилось, и именно сегодня. А переложить их не на кого.

— Хорошо, — поднялась княгиня, — так тому и быть.

— На пару слов задержимся, мамА?

— Хорошо, — села обратно Наталия Николаевна.

Титула княжеской невестки Олег пока не знал. Да и неинтересна она ему была; разве что потенциально являлась одной из тех, кто как раз мог и посмеяться над ним, и поиздеваться. Ну, так на это у Кота были привилегии в виде малолетнего возраста. Ему по незнанию и женщине можно было кулачком заехать.

— Только подкачаюсь немного, — подумал Олег, открыто ухмыльнувшись в пространство.

А дочка Светлейших князей уже тянула его из комнаты. А там, дождавшись, когда камердинер захлопнет с негромким стуком створку, сказала:

— На «ты», Олег Георгиевич?

— На «ты», Елена Николаевна, — кивнул Кот, — и можно просто Олег.

— Ну, тогда жди меня здесь. Никуда не исчезай. А то знаю я вас, кавалеров…

И она умчалась; точнее, ушла с гордо поднятой головой, как и пристало настоящей княжне. Еще и хохотнула негромко. А Олег, как вполне себе воспитанный человек, отошел от двери, чтобы не мешать камердинеру в его нелегком труде. И прислонился к стене, едва не вздрогнув. Потому что услышал голоса тех, с кем только что беседовал в зале. Очевидно, сознание восприняло его стремление узнать, о чем там пожелала пошептаться со свекровью жена наследника Рода, как команду. А камень стены послушался его даже лучше, чем холодная сырая земля.

— И о чем ты хотела поговорить со мной, Варя? — без лишних ушей (хотя такие тут были) княжеская семья общалась по-простому, по-«человечески».

— МамА, что это за непонятный каприз? Он же будет общаться с нашими детьми! Он же дикий! А это его «Дам в нос!». И ведь даст!

— Даст, — не стала возражать княгиня, — поначалу. А потом воспитаем; будет ничем не хуже наших детей. А может, и лучше. Судя по его разговору, он уже сейчас может повергнуть в дискуссии многих из детей. А может, даже и взрослых. Заметила?

— Чем же он может быть лучше, мама?!

— Да хотя бы своими счетами и владениями, Варя. Да будет тебе известно, что денег у этого мальчишки на счетах больше, чем у всего рода Бельских. Завидный жених вырастет.

— Не может быть, мамА! Как это — сравниваете захудалый род с нашим кланом. Кланом!

— А я с кланом не сравниваю, Варя. С кланом мало кто может сравниться; разве что другой клан, или сам Великий князь. Но деньги клана, понимаешь, это не совсем наши деньги. Тратить их можно только по назначению, и только малую часть на себя. А на себя может и не хватить. А у этого мальчишки все свое — и деньги, и земли, и главное — артефакты Мещеры. Или не слышала о таких?

Слышала невестка о волшебных кладах, или нет, Олегу пока узнать не было суждено. Кто-то, а именно Елена Николаевна, дернула его за рукав курточки, заставив открыть глаза, и оторваться от стены, и, соответственно, от разговора.

— Заснул, что ли? — хохотнула она, — пойдем прогуляемся.

Олег на автомате согнул руку в локте — словно приглашая даму на прогулку.

— Молодец, — кивнула Елена, — только охмурять будешь мелких. Мне, знаешь ли, неудобно будет с тобой так фланировать. К тому же у меня жених есть. А до его носа ты никак не достанешь.

— А я на стул залезу, — пообещал Олег.

Вот теперь княжна расхохоталась в полный голос. А потом пообещала:

— Я ему обязательно это передам. Пусть боится.

— А кто у нас жених?

— Граф Суворов-Рымникский, Главного штаба подполковник. Сейчас полки на границе с Поволжьем инспектирует.

— Известная фамилия, — кивнул Кот.

— А то! — вздернула носик княжна, — прямой потомок.

— А ты, Елена Николаевна, получается, сейчас все военные секреты выдала.

Княжна остановилась, отпустила руку мальчика и открыла рот. А потом опять захохотала — теперь как припадочная. Ну, вот никак не мог воспринимать ее Кот, как злейшего врага. Не было в ее поведении и эмоциях ни капли враждебности, или заносчивости. А вот дружелюбия было — хоть купайся. И Олег, совершенно не контролируя себя, вдруг попросил — того, кто помогал ему с самого начала в этом мире; представил в своей руке цветок, розу, которую хотел вручить девушке.

— Ну не дурак ли?! — спохватился он мгновением позже.

Не успел — приказ, или просьбу исполнили раньше. Настоящей розы не получилось. А вот цветок, сотканный из чистой энергии, причем в нужном цвете — зеленом на стебле и листьях и ярко-бордовом на лепестках — появился. Очень ненадолго. Олег только протянул его княжне, как цветок растаял, оставив, впрочем, после себя явственный запах чайной розы.

— Это было мне?! — аж зарделась румянцем Елена Николаевна, — как здорово! Спасибо. Ну теперь точно отпишу жениху — пусть побыстрее возвращается, раз тут такие дела творятся! Эй, ты чего? Тебе плохо?

А Коту действительно было плохо. Словно из него разом изъяли всю ту энергию, что он копил и вчера в лесу, а всю ночь, поглощая просто удивительное количество еды. Он пошатнулся, но от стона удержался. Только выдавил из себя: «Поесть бы».

— Поесть? Это мы мигом! Побежали!

Очевидно, княжна Бельская понимала, что сейчас произошло. Потому что не стала поднимать панику, и звать докторов. Она просто взяла парнишку на буксир, и потащила его туда, откуда задолго до появления на месте начало доносить умопомрачительные запахи.

— На кухню нас тетя Глафира, конечно, не пустит, но на вынос что-нибудь подаст. Немного, — остановила она Кота, готового разразиться слабой благодарностью; они уже остановились у монументальной двери, из-за которой и рвались наружу такие вкусные ароматы, — перекусишь, а за это время нормальный стол накроют. Должна же я хоть в чем-то проверить твои навыки. Иначе мама не простит.

— Маму надо слушать, — кивнул Олег, в следующий момент буквально накинувшись на блюдо с пирогами, которой вынесла наружу какая-то сердобольная женщина.

Как именно она выглядела, Кот не разобрал; был всецело поглощен миской. Не интересовало его в этот момент и причина такого быстрого воплощения его желания. То ли княжна заранее передала его каким-то образом, то ли они на пару перехватили чей-то заказ. Увы кому-то, если второе — пирожки кончились быстрее, чем Олег решил, что этому «кому-то» надо сказать спасибо. Сказал Елене Николаевне, на что та только кивнула, и присела на корточки перед мальчиком.

— Ну, ты как? Полегчало?

Олег тоже кивнул.

— Ты больше так не пугай. И не перенапрягайся. А здорово получилось, — заявила она, выпрямляясь, и опять хватая его за руку, — я в шесть лет такого не могла. Только не успела понять — что это было? Огонь? Воздух?

— А у тебя с чем получается, Елена Николаевна? — перевел «огонь» на собеседницу Олег.

— О-о-о! — протянул та, широко улыбнувшись, — у меня сразу три стихии — Жизнь, Вода и Воздух. Ну, оно и понятно — княжеский Род, да еще из старших детей. Только…

Она опять остановилась и присела — прямо к лицу парнишки, — это я сейчас зря ляпнула… об этом никому, договорились? Ни-ко-му!

— Договорились, — кивнул Олег.

— Вообще-то это секрет Рода, — сообщила Елена, выпрямляясь, — и за то, что я его разбалтываю направо и налево, может попасть. Очень сильно.

— Думаю, — улыбнулся про себя Кот, — никакой это не секрет. Уже давно. А вот мне свои секреты придержать бы. Что-то она даже версии насчет «чистой энергии» не выдвинула. Или это по местным условиям «вундервафля»? А хорошо так разгрузился. А нагрузился недостаточно — пирожки имею в виду.

Елена остановилась у других дверей; тут тоже стоял привратник. И открыл он их не сразу — только когда Елена Николаевна кивнула; очевидно, получила какой-то сигнал. «С помощью какого-то прибора, — решил Кот, — или Силы». Что было вполне вероятно, учитывая ее предрасположенность к стихии Воздуха. Наконец, их впустили в зал; как положено — кавалеры пропускают дам вперед. А внутри была… нет, не столовая. Это был Храм, в котором пищу не принимают, а вкушают. А за столом сидят не люди, а, по меньшей мере, полубоги. Сейчас вместо них были княжна Бельская и юный граф Котов, он же Кот. Которому поплохело, как только он посмотрел на стол. Ничего общего с тем, что так привлекало его внимание в апартаментах, не было. А были — целая россыпь ложек, вилок и ножей; и еще каких-то предметов, больше похожих на орудия пытки. А из блюд — большая супница; ну и нарезанный аккуратными мелкими кусками хлеб нескольких видов.

— Сегодня у нас рыбный день, — с удовольствием проговорила княжна.

Она прошла во главу стола; Олегу указала на левую от себя сторону. Стульев тут было как бы не целая дюжина, но лишь за одним из них стоял мужичок в ливрее. Второй, естественно, за тем, куда уже успела присесть Елена Николаевна. С помощью лакея, конечно. Тот, что был сейчас закреплен за Котом, тоже не оплошал. И стул отодвинул, и помог забраться на него — что было не так-то просто сделать, учитывая, что этот предмет мебели был изготовлен специально для малых деток; то есть, с сиденьем гораздо выше обычного. А потом и подвинул его. Стул; вместе с мальчиком.

На то, чтобы разлить уху, а именно она оказалась в супнице (быть может, она называлась как-то по другому), понадобился еще один прислужник; в такой же ливрее. Налил он Коту, на взгляд мальчика, оскорбительно мало.

— Это чтобы вам побольше осталось, — хмуро решил Олег, приглядываясь, какую именно ложку взять для трапезы.

Посмотрел на Елену Николаевну. Та не спешила — ждала, когда «оружие» для первого боя выберет себе Олег. А Кот напряг память — ведь учили же их в училище когда-то благородным манерам. Будущих офицеров готовили! И вспомнил, и угадал, добившись одобрительного кивка от княжны. Теперь пошли сплошные внутренние «не»: не спеши, не чавкай и не хлюпай; ложкой по тарелке не стучи; не дай бог прольешь на скатерть или на штаны… пардон — на брюки. В общем, справился. А супницу уже унесли, и принесли какую-то огромную рыбу, запеченную целиком.

— А, нет, — пригляделся Олег, воспрянув духом именно от размеров рыбины, — она уже нарезана на куски. Блин, тонковатые куски получились.

Впрочем, количество тут вполне компенсировалось качеством. То есть, вкусом приготовленного блюда. Которое — вот же свинство, тоже нужно было уметь донести до рта правильным образом. Тонкая корочка на куске едва пропускала аппетитный запах. Нужно было лишь разрезать, или проколоть ее чем-то острым; по мнению Кота, можно было и руками разломать. Но он сидел, и тоскливо ждал, когда к приему пищи приступит более старший и опытный товарищ. А конкретно, княжна Бельская. Та тоже сидела неподвижно, не сводя взгляда с подопечного. Потом вздохнула, и все же потянулась к приборам. Ну, и Олег точно копировал каждое ее движение, стараясь запоминать все тонкости действа. Рыба действительно оказалась обалденно вкусной. А вот чем дальше собирались пользовать «полубогов», сразу узнать не получилось. Потому что открылась не та дверь, в которую вносили и выносили блюда, а другая, парадная. И в нее во всей красе вошла Варвара Сергеевна Бельская, урожденная… Увы, таких подробностей Олег не знал.

Одета женщина была не так, как прежде, в приемной зале. Была, так сказать, при полном параде — пышном платье, духах, пудре, и чем-то, очевидно, еще очень многом. Отчего, решил Кот, она в своей приятности много потеряла.

— Хотя там и терять особо нечего было, — процедил почти вслух Олег, почувствовавший грядущие неприятности.

Вторая княжна — Олег решил пока называть ее так — тоже обрадовалась рыбному дню. Только гораздо громче, чем Елена Николаевна.

— Что там у нас еще на сегодня? — спросила она, усевшись прямо напротив Олега, и не повернув головы к прислужнику.

— Лобстеры, или мидии, Ваша Светлость, — поклонился тот, на выбор.

— А неси ка все, милейший, — велела Варвара-краса, — день-то у нас сегодня не обычный. Можно сказать, особенный.

— Слушаюсь, — исчез лакей.

А скоро их появилось сразу несколько. На центр стола водрузили громадное блюда с лобстерами, а перед тремя важными лицами по тарелке устриц. Ну, и какие-то розетки к ним, с чем-то непонятным для Кота.

— Я вообще-то устрицы не очень люблю, — сообщил он прямо перед собой, — у меня от них живот пучит.

Вообще-то, такой деликатес он в своей прошлой жизни пробовал лишь раз, за компанию. И сейчас совершенно откровенно выразил свое мнение о том давнем опыте. Хотя, конечно, сравнивать тех моллюсков размером с юбилейный советский рубль, и эти вот громадины, от которых — надо честно признать — пахло чем-то весьма аппетитным, было совсем не корректно. Это вслух и подтвердила Варвара Сергеевна.

— Ну, на наши устрицы никто еще не жаловался. Свежие, только сегодня с моря привезенные. Я правильно говорю?

Спросила она это, не поворачивая головы, но прислужник за ее стулом, на лацканах ливреи которого было чуть больше золота, чем у остальных, тут же склонился в поклоне:

— Истинная правда, Ваша Светлость.

И не разогнулся, пока ее Светлость не перевела свое внимание на другое лицо — мальчишеское, прямо напротив себя.

— Так что советую испробовать, Олег Георгиевич. Не пожалеете.

А сама, сволочь такая, даже не шелохнулась. Так же, впрочем, как и другая княжна, смотревшая за этой короткой сценкой с живым интересом.

— Ну, и смотрите, — угрюмо насупился Олег, — давно в цирке не были?

Он уже нащупал подошвами туфелек, что у его необычного стула была дополнительная деталь — поперечная перекладина меж передними ножками, на которые так удобно было упираться подошвой. А теперь он, дав волю мальчишескому озорству, встал на нее, и потянулся всем телом к середине стола; согнув его (тело) так, чтобы не задеть содержимое большого блюда перед собой. И не задел, и дотянулся таки до другого столового прибора — этим устрашающих размером захватом, названия которому Кот в своей памяти так и не отыскал, кто-то из прислужников, очевидно, должен был раскладывать из общего блюда лобстеров.

— Тяжелая, зараза, — отметил он, — наверное, из чистого серебра, смогу ли одной рукой подцепить?

Сумел — верхнюю, самую крупную устрицу. Да так сильно сжал, что две серебряные, искусно отлитые полосы заметно щелкнули — когда устрица между ними отправилась в свободный полет. Ну, свободным он был только в самом начале, на взлете. А потом — совершенно независимо от желания самого Олега (ну, почти!) — призванный организмом Воздух направил ее траекторию точно в глубокий вырез декольте Варвары Сергеевны. Женщина не издала ни слова; даже не поморщилась. Но на месте от такого неожиданного «подарка» подпрыгнула. И устрица, краешек которой пикантно торчал непредусмотренным украшением, провалилась вглубь, в самое сокровенное женского тела.

Теперь улыбался в зале только Олег; ну, и у Елены Николаевны при большом желании можно было различить намек на улыбку. Который продержался долгих пару минут, после которых супруга наследника Рода с грохотом падающего назад стула вскочила на ноги и, так и не высказав никак своего возмущения, бросилась вон из комнаты.

— Наверное, в первый раз встала здесь без посторонней помощи, — с усмешкой подумал Олег, глядя, как бросились поднимать стул сразу трое лакеев; вслух же предположил, — наверное, Варвара Сергеевна теперь тоже не любит устриц.

Вот теперь княжна не выдержала, и буквально заржала — если можно было так сказать о благородной девице. И тоже вскочила на ноги. Только теперь прислужник за ее стулом оказался расторопней — отодвинул его поспешно и аккуратно. А Елена Николаевна тоже исчезла за дверью.

Конец ознакомительного фрагмента.