Банкир. Книга третья: Младший брат бога

Василий Лягоскин

Как в сказке – пришел и победил дракона. На пути Александра, старшего менеджера банка «Восточный» и Мастера Боя максимального для мира Ваалдам Уровня, действительно появится дракон. Но и его, и других врагов, которых у клана «Восточный банк» хватает, наш герой побеждает, используя не только обретенные навыки и знания, но и обычную земную логику…

Глава 2. Сокровища Гоблы

Насчет «давить» Командир был не прав. Далеко не прав. Равнины, в которые «Армата» выбралась, перевалившись колесами поочередно колесами на картофельное поле, и размазав в мягкой на удивление почве немало побуревших кустиков, сейчас буквально кишели зверьем.

— Ну, не кишат, конечно, — поправил себя Шеф, — но что-то многовато их сегодня на единицу площади. Тоже, наверное, чуют катаклизм. Как кошки с собаками у нас дома — землетрясение. Или, как гоблины здесь…

Он подавил в себе желание оглянуться, и посмотреть на Бобла, и вернувшегося к нему Гобла — не поймут ли они и последнюю мысль Шефа; не обидятся ли на такое сравнение — вполне разумных коротышек с диким зверьем. Но сдержался; напротив, даже себя не постеснялся сравнить — со зверем, похожим на ваалдамского тигра, сейчас настигавшего недалеко от мчавшейся «на всех парах» машины какую-то крупную дичь. Нет, не сравнить, а позавидовать — стремительности, и какой-то хищной радости, которую буквально исторгал из себя четвероногий хищник.

Двуногий, сидевший за рулем «Арматы», мешать ему не стал. Александр сейчас выискивал объект для утоления собственных инстинктов. Так, по крайней мере, определила выброс гормонов в организм Шефа Джесси, она же Ольга Ивановна:

— «Что, мальчик, не наигрался в детстве в индейцев?».

На что Шеф снисходительно, с каким-то покровительным оттенком в голосе объяснил собственный азарт, который оказался не самым главным в его стремлении забить сейчас боковые емкости «Арматы» свежим мясом:

— Джесси, туда, в Убежище, сейчас тоже спешат сотни гоблинов. В том числе дети и старики. С каким лицом ты будешь смотреть в их голодные физиономии?

— «Твоим», — буркнула помощница и отключилась.

А Командир язвить больше не стал; он увидел, как впереди, чуть в стороне от курса, проложенного искином, и которого «Армата» до сих пор неуклонно придерживалась, нетропливо трусило целое стадо быков с коровами — точно таких же, с каких начиналась первая охота Александра как стрелка-наводчика командно-разведывательной машины. Зверей в стаде было много; слишком много даже для такого крупного хищника, как тигр. Но Мастер, остановивший машину метрах в ста от добычи, был опаснее любого зверя. Он сейчас прикидывал не длину рогов огромных парнокопытных, и не то, как самые крупные быки раздували в гневе ноздри, пытаясь выбить копытами камни из плотного грунта Равнин. Сейчас этот Мастер Плоти пытался решить несложную математическую задачу — сколько зверей нужно забить, чтобы заполнить шесть отсеков, которые по сути были гнездами для боевых андроидов Ушедших.

Наконец, задача была решена, цели выбраны. Командир решил, что трех быков, стоящих в центре живой стены, что ограждала телят от опасностей Равнин, будет вполне достаточно. Он даже не повернулся в сторону нервно ерзающего в своем кресле эльфа.

— Если бы это была обычная тренировка, Ильюша, — подумал он, совмещая перекрестье прицела со лбом быка, стоящего в центре обреченной троицы, — я бы уступил тебе это право.

В снаряде, вылетевшем из правой верхней направляющей Узла вооружений, было заложено сразу три стандартных АКМовских заряда — чтобы свалить наверняка, с единственного выстрела. Толстая лобная кость быка разлетелась в мелкие кусочки; в стороны полетели и острые рога. Но тяжелое тело в мохнатой шкуре не упало на камни. Оно было мертвым, но стояло на потерявших силу ногах, стиснутое по бокам товарищами по несчастью.

Еще два раза беззвучно оторвались от Узла снаряды, и тройной нагрузки живой ряд, ощетинившийся рогами, не выдержал. Мертвых быков выдавило из общей шеренги на камни; но стадо не побежало от громады «Арматы», как надеялся ее командир.

— «Ты куда?», — заверещали в один голос Умник с Джеси, когда Александр только напряг мышцы, чтобы бросить тело через эльфа, в дверь, которая уже открывалась стараниями Арматора.

— Брат! — рванулся было вслед за ним Зай, придавивший к сидению тщедушного по сравнению с ним Ильярриэля.

Увы — дверца уже была закрыта, и единственное, что успел сделать трактирщик — это врезаться макушкой в твердый материал машины Ушедших.

Однако Зай не позволил себе провалиться даже в самое краткое забытье; он дернулся назад, переваливаясь на водительское кресло, и освобождая Ильюша от непосильного груза. А за спиной уже шумно дышали гоблины, которым сейчас было не до демонстрации удивительных маскировочных навыков, и Гром с Тарзаном. И вся эта компания не сводила взглядов с фигуры Командира, который остановился перед разъяренным стадом; его первый ряд уже наклонил к камням головы с длинными острыми рогами, и готов был рвануть вперед, к вселенскому злу. А последнее сейчас для них было воплощено в Александре, протянувшем к ним руки — словно в попытке примирения.

Но нет — Саша недаром заставил Арматора захлопнуть двери кабины, отрезая ее внутренний мирок от Равнин. Потому что только сейчас он решил продемонстрировать — прежде всего себе — навыки и знания еще одной ипостаси Мастера Стихий. Смерти.

— Ну, а если не получится, — подумал он с усмешкой, разгоняя внутри себя ману до средних скоростей, — вполне успею запрыгнуть на «Армату» — пусть бычки бесятся внизу.

Вожак, заместивший одного из лежащих сейчас на камнях громадин, коротко рявкнул, подавая сигнал к атаке. Эта звуковая волна практически сразу же встретилась с другой — невидимой эманацией беспредельного ужаса, одной из составных частей смерти — и погнала ее назад. Она заставила быка, уже поднявшегося для прыжка на копытах задних ног, совершить немыслимый для такого громоздкого тела кульбит — прыжок в полоборота на месте. А следом — другой прыжок, уже длинный, вслед стаду, удирающему прочь с грохотом копыт.

— Вот как-то так, — довольно улыбнулся Мастер, — Джесси, можешь не хвалить — и сам знаю, какой я молодец.

Он отдал по линии маны, тянувшейся к Арматору, приказ разблокировать двери, и в них тут же вывалилась вся честная компания, которая так и не поняла, почему грозное стадо удрало с такой поспешностью от внешне безоружного, такого не страшного противника. А Мастер не дал им времени на расспросы, и, естественно, свои ответы — тут же принялся командовать разделочной командой. И запретил — Грому с Тарзаном, которые таскали огромные куски кровоточащего мяса — размещать его где-либо, кроме тех самых боковых гнезд…

«Армата» снова пылила по Равнинам, но уже на автопилоте. Ее Командир вместе с другими членами сегодняшнего экипажа, с трудом, но разместился в десантном отсеке, за столом, который сноровисто накрыл Узел питания внедорожника.

— Ешьте, — махнул он в сторону огромного блюда, заполненного хорошо прожаренными кусками говядины, — сдается мне, что ужинать будем не скоро. И еще…

Он прислушался к себе внутри; точнее, к неясному предчувствию — и предвкушающая улыбка растянула его губы.

— Десерта не будет, — заявил он, еще сам не сознавая, какой именно прогноз он сейчас делает, — точнее будет, но немного позже…

– «Навыки и знания Основного Носителя в качестве Мастера-оракула достигли 5 Уровня», — заявила Джесси, когда «Армата» остановилась в следующий раз.

Вообще-то Александр не планировал остановок до самого Убежища гоблинов. Но как-то не учел, и никто не подсказал, что в пути по Равнинам им придется пересечь три радиальных Дороги Ушедших, да еще выбраться в самом конце маршрута на четвертую. И все они (по крайней мере, первая — это он видел сейчас собственными глазами) служили приложением для двух длинных, без конца и края, нив стометровой ширины. Сейчас Шеф сидел за рулем «Арматы», и никак не мог заставить себя нажать на кнопку в руле, отвечающую за движение вперед. Потому что каждый оборот огромных колес внедорожника означал, что безвозвратно погибнут, смешаются с грунтом кустики, подобные которым он когда-то больше всех любил на родительском огороде. Не сами кустики, конечно, а спелые ягоды на них, клубнику. Здесь такими ягодами — крупными; даже из высокой кабины определяемыми как очень спелые, ароматные и безумно вкусные — поле было практически усыпано. И по этому вот красному ковру, запах которого ворвался в кабину, как только приоткрылись сразу четыре дверцы, ему предстояло проехать на тяжеленной машине.

Разум отказывался подсчитывать, сколько именно квадратных метров плантации он сейчас помнет широкими колесами «Арматы»; нет — разум сейчас требовал одного — спрыгнуть с кресла и не останавливаться, пока организм не заполнится самым вкусным воспоминанием детства; весьма реальным воспоминанием, надо сказать.

Он еще успел спросить у Бобла с Гоблом: «А гоблины едят клубнику?», — и даже услышать ответ:

— Гоблины едят все!

И вывалился из кабины вслед за Заем, и даже обогнал его, ворвавшись в клубничный рай, на время отключаясь от реальности…

Назад его вернули фигуры двух пар, выглядевших очень комично в силу разности в росте и комплектации, измеряемой разами; но еще больше — излучающими всемирную грусть.

— Бедняги, — пожалел он троллей с гоблинами, — будет времени побольше, так и быть, решу с плетением для вас, а пока… Бобл!

Одна из фигур на границе с нивой встрепенулась, но не приблизилась к ней, оставаясь метрах в пяти от четкого раздела растительной и каменной сред. Именно там и заканчивался видимый только Мастеру край защитного поля. Пришлось Александру топать туда, размазывая по камням комья земли, и (чего только не натворишь в порыве гастрономической страсти) ярко-алые пятна раздавленных ягод. Назад, к полю и Заю с Ильярриэлем он шел, неся стопку прозрачных контейнеров. Сунув по одному трактирщику с Искателем, он первым нагнулся над урожаем, и через пару минут уже нес полный ящик к Боблу с Доблом, утвердившим на камнях свои босые ноги, и Грому с Тарзаном, чьи ступни были надежно закованы в крепкие башмаки. Но — разуйся они, и четыре пары подошв (в этом Мастер почему-то был уверен) были бы вполне сравнимы по размерам.

Он вернулся назад, на поле, к согнувшим спину эльфу и троллю, а когда подошел к четверке во сторой раз, со вторым ящиком, полным ягод, Тарзан с виноватой улыбкой протягивал ему контейнер, на дне которого оставались лишь алые мазки от раздавленных ягод…

Конвейер Разумных работал недолго. Конечно, до скорости Комбайна ему было, как…

— До Сатурна, которые почти не виден, — усмехнулся Александр, нажимая на кнопку руля, — но и мы поработали на слазу.

В десантном отсеке, у задней стенки, выстроились под потолок двадцать ящиков, набитых ароматами лета и энергией солнца; а еще — маной, которая буквально сочилась из ягод. А впереди была еще одна нива, в которую Командир направил машину уже недрогнувшей рукой. Остановил он ее, и открыл дверцу, уже миновав те самые пять метров, что служили охранным периметром поля с апельсинами. Да — именно такими плодами, сильно напоминающими земные цитрусы, были усеяны кустики, не превышающие в высоту пояса человека среднего роста.

— Чтобы удобнее было собирать урожай, — Мастер еще раз вспомнил Комбайн.

Теперь заготовки пошли быстрее; и сам Командир, и его команда лишь вгрызлись в парочку оранжевых шаров диаметром сантиметров в десять, брызнувших янтарным соком, и с сожалением вздохнули — желудки у всех были не резиновые.

— Все страньше, и страньше, — вспомнил фразу из какой-то сказки Шеф, обращаясь к помощникам, — не находите? Слишком много, я бы сказал вопиюще много совпадений с Землей. Или я все-таки так реально провалился в первый вариант, и лежу сейчас под капельницей, представляя сейчас то, что желал бы видеть и ощущать, или… Начну-ка я строить новую логическую цепочку, а вы не ленитесь, подбрасывайте факты — если не хотите развеяться как дым — когда я проснусь в больничном комплексе.

Джесси с Умником не ответили. Очевидно, напуганные нерадостным для них прогнозом, они сразу же включились в работу, перелопачивая гигантские пласты информации.

— В которой, — сделал еще одно предположение Мастер, — по настоящему полезной так же много, как бриллиантов на прииске — если его устроить на огороде родителей… Или на этом.

«Армата» затормозила перед очередной Дорогой. Точнее, перед тем, что от нее осталось. Время не пощадило даже нерушимые, казалось, плиты. А от нивы, по которой они должны был проехать, и на которую у Главы были планы, и под них даже была приготовлена тара, не осталось вообще ничего. Как и от той, что должна была тянуться на сто метров за разрушенной, едва угадываемой Дорогой Ушедших.

— Тоже ушла, — констатировал вслух Александр, на всякий случай сверяя свой диагноз с картой, так и начертанной на стекле, — вслед за своими создателями.

Он не ошибся — ярко красный след, которым Арматор отмечал на лобовом стекле километры, что экспедиция уже пролетела по Равнинам, уперся в одну из радиальных линий. Тут во времена Ушедших действительно была Дорога, и две нивы, дающие урожаи плодов, или фруктов… а может, каких-нибудь технических культур. Но об этом во всем мире Ваалдам не знал теперь никто.

— Зато знают о другом, — подумал Мастер, упираясь пальцем в следующую, уже четвертую по счету на сегодняшний день линию, включая ту, по которой брели сейчас толпы гоблинов, возглавляемые «Неуловимым Губланом», — Гобл, — что здесь?

— Не знаю, — явно пожал плечами в десантном отсеке гоблин; Бобл добавил:

— Гоблины ходят по Дорогам.

— Только по дорогам, — уточнил его соплеменник.

Александр понял, что следующая «ветка метро» тоже не порадует их ничем, кроме плит, изломанных временем, и установленных неведомыми катаклизмами подобно противотанковым надолбам.

— А здесь, — палец продолжил заложенный Арматором маршрут до следующей, уже нужной нити, — здесь что-нибудь есть?

— Есть! — теперь гоблинский дуэт был полон энтузиазма.

— И что там растет?

Тут межрасовое, точнее межразумное общение зашло в тупик. Как в телеюмореске, опять из далекого детства: «Как это по-русски я не знаю, а на узбекском это никак не называется». Шеф уже после того, как с трудом преодолел полосу препятствий, которую теперь изображала из себя Дорога, смог добиться лишь противоречивых, и очень эмоциональных гоблинских откликов.

— Вкусно! — заявил Гобл.

— Невкусно! — еще громче выкрикнул Бобл.

— Так и запишем в протоколе, — не моргнув глазом, заявил Командир.

Никакого протокола он, конечно же не вел — за него это делала Джесси.

— «Шеф, — заявила она после некоторого раздумья, — разве так бывает?»

— Ты про Добла с Гоблом? — спросил Александр, тоже погруженный в раздумья, — еще как бывает. И тут, Джесси нет никаких противоречий — нужно просто вспомнить про особенности общения наших зеленокожих друзей. Конкретно — вот этих двух.

— «Но они ведь заявляют…».

— Если один из них заявляет, что там растет что-то вкусное, а другой — что не рекомендует пробовать продукт, который он попробовал когда-то, это не говорит о таком резком различии в их вкусах. Целую ночь, и половину дня мы общаемся с этими милыми ребятишками, и вот какой я сделал вывод — они практически никогда не противоречат другу другу. Они просто дополняют; часто продолжают один за другим длинное предложение. Просто разбивают его на части. Ну, и выбрасывают из них несущественные, на их взгляд, детали. Если перевести на нормальный человеческий язык их последнее заявление, то должно получиться следующее: «Ребята, рядом с той дорогой действительно что-то растет. И мы пробовали это. Не знаем, как это называется на Общем. Но урожай с одной стороны нам очень понравился, а со второго мы оба плевались — когда попробовали его».

Джесси, и Умник с ней за компанию замолчали теперь надолго. Да и все, сидящие в салоне «Арматы» погрузились в собственные раздумья. А Саша посодействовал им в этом, попросил (или велел) Умнику подобрать в памяти айфона что-нибудь лиричное — с учетом, что в командно-разведывательной машине не было ни одной женщины; все сплошь бравые вояки.

Так, под достаточно громкую музыку без слов, «Армата» миновала второй пояс заграждений — еще одну полосу, по которой когда-то разъезжали умные машины Ушедших. Здесь Александр решил нарушить долгое молчание, махнул рукой в сторону, противоположную от столицы мира Ваалдам:

— Гобл, Бобл, — что там, не знаете?

— Гобл с Боблом ходят только по Дорогам, — заявил кто-то из коротышек.

Ответ неожиданно пришел от Ильярриэля.

— Я все еще Искатель, — заявил он, тронув амулет на шее, — и все еще помню Записи Искателей в столице. Так вот, там говорится, что таких дорог, по которым бегают гоблины, осталось всего пять. Остальные (он коснулся длинным пальцем стекла — в той точке, где Арматор фиксировал местоположение «Арматы» на текущий момент) — это вот такие же непроходимые завалы.

— А что там, на конце? — Мастер опять махнул ладонью, и опять в том же направлении.

— Сам я не был, и записей таких не читал, — пожал плечами эльф, — но слышал рассказы других Искателей. Там развалины, в которые лучше не лазить. Слишком многие оттуда не возвращаются. К тому же за тысячи лет, что прошли после исчезновения Ушедших…

— Кто бы говорил, — сказал себе и Джесси с Умником Шеф, — сам-то живешь в апартаментах, которые после того исхода никто не мог распечатать. Живешь и радуешься. Нет — будет время, обязательно пошарю по этим развалинам; поищу каких-нибудь плюшек.

– «Шеф, — напомнила ему помощница, — подобные поиски не предусмотрены Стратегическим планом действий Основного Носителя».

— Значит, предусмотрим, — жестко ответил Носитель, — мало ли что найду там. Слышала, что говорила Гобла — дед нашел здесь Портал. Где? Не в Равнинах же он валялся. И не там — в это Убежище Разумные попали только с помощью вась Худоба.

Александр кнул пальцем вперед, но уже не в точку на карте, а в зримое воплощение одной из них — мерцающий маной Купол. Он был явно больше того, что защищал от непрошенных гостей трактир «У веселлого тролля» и его обитателей. И это обстоятельство натолкнуло Мастера на интересную мысль. Впрочем, он не стал ею пока делиться — показал теперь в другом направлении; точнее, не ткнул рукой в одну точку, а провел длинную черту, обозначающую показавшуюся вдали Дорогу. А Арматор с Умником услужливо вывели на лобовое стекло изображение, явно полученное с помощью одного из тех Узлов «Арматы», с которой Командир не удосужился познакомиться — работает, и ладно.

Именно эта часть Узла работала в каменном море Равнин как настоящий морской бинокль. Так что даже отсюда, за несколько километров от Дороги, было видно вереницу гоблинов, шустро перебиравших ногами. А когда машина подъехала поближе, Мастер торжествующе ткнул в стекло, в самое перекрестие дальномера «Бинокля»:

— Вот — что я говорил, Джесси, — это обычный… ну, не совсем обычный — это лук Ушедших. Репчатый, если не понятно, а не эльфийский. И именно про него говорили Гобл с Доблом, утверждая, что «это невкусно». Интересно, что они посчитали вкусным?

— «А может, — тут же вступила в полемику помощница, — этот лук совсем не такой? Может, он сладкий?».

— Вот доедем, — пообещал ей Александр, — и я скормлю тебе пару луковиц. И не посмотрю, что каждая из них, скорее всего будет по килограмму — если не больше.

Джесси мелко захихикала — представила себе, наверное, как Шеф скармливает ей острый овощ; через собственный организм, конечно.

«Армата» проскочила бескрайнее луковое поле, и взгромоздилась на дорожное полотно, дождавшись, когда в частой веренице коротышек появится достаточно широкий просвет. А дальше — двигалась вместе с этой неутомимо бегущей живой волной — благо, до здешнего Купола оставалось не больше четырехсот метров. Но и эти сотни метров машина не проехала. Уже были хорошо видны развалины на месте центрального здания, построенного Ушедшими, когда Глава вдруг почувствовал ответственность и за этот клан, спешно прятавшийся от стихии. А все из-за картинки, что увидел перед собой. Целая семья гоблинов — с отцом и матерью; наверное дедами и бабками, буквально тащила за руки нескольких малышей. Дети — считал Александр — всегда остаются детьми, даже если у них зеленая кожа, а ноги никогда не знали ботинок.

Но эти вот ножки, что сейчас семенили перед бампером «Арматы», после многокилометрового марша явно заплетались.

— И не факт, — подумал Мастер, — что впереди их ждет трехразовое питание, душ с холодной и горячей водой и мягкая постель. Скорее всего все будет как раз наоборот. Не все — но хоть питанием им обеспечить постараюсь.

Он выпрыгнул из кабины вслед за Заем, который уже раскланивался с некоторыми гоблинами. А Саше сейчас было не до знакомств; он и сам спешил, да еще и Джесси его подгоняла — желала убедиться в правильности понимания Шефом филологических особенностей гоблинского языка. А Мастер уже с Дороги заявил — «Морковка! Самая настоящая морковка!».

Он оглянулся, оценил коренастые фигурки гоблинов, их уныло свисающие уши, и добавил: «Любимая еда зайцев всех миров!». Потом шагнул вперед, и, не заморачиваясь тем обстоятельством, что пустые контейнеры ему никто не подал, нагнулся, и принялся выдирать длинные и толстые корнеплоды интенсивного оранжевого цвета, бросая целые пучки вместе с ботвой на дорогу.

Кучи-малы там не образовалось; гоблины подбирали подарки, и отходили, уступая место у «кормушки» чинно, как члены британского парламента. А могучий разум сразу двенадцати Мастеров Уровня гораздо выше среднего бился, и никак не мог решить простенькую задачу:

— Ну почему, скажите — вот они, гоблины, бредут вдоль дороги, поросшей морковкой с луком, клубникой с апельсинами; а там еще и картошка, и пшеница — бредут, и даже не сделают попытки подобрать палку, и таким образом заняться собирательством. Да у нас за это время даже обезьяны подняли бы палку. И так тысячи лет — если верить Гобле. О! — вот это имя мне кажется важным звеном; сдается мне, что без нее здесь никак не обошлось. Джесси, а ты как считаешь?

— «Я считаю, что нужно самому проверить — так ли вкусна эта морковка, запастись ею для клана, и спешить за Луком. Ну, и расспросить о той проблеме, что тебя сейчас мучает, Гобла с Боблом. Если не ответят сейчас — никуда не денутся — расскажут, когда ты станешь Главой клана».

— Джесси! — строго одернул ее Мастер, — кто из нас Оракул — я или ты? Насчет Главы я еще окончательно не решил. И гоблинов я хочу не просто расспрашивать, а поставить перед фактом; разгадать это табу самому. Ну, а насчет вкуса…

Он остановил свой уборочный «конвейер», оценил, как шустро работают рядом эльф с трактирщиком, и, небрежно смахнув полой куртки комья земли, громко, с наслаждением захрустел морковкой, действительно сочной и вкусной.

— А еще, — заявили внутрь собственного организма Мастер Стихий и Ментальный Мастер, — полная каротина и маны.

— Ты что делаешь?! — напрямую, минуя интерфейс, закричала Ольга Ивановна, — сейчас же выплюнь, и помой хорошенько. Микробы…

— А я это специально, — нахально ухмыльнулся Саша, отгрызая второй, еще больший кусок, — всех микробов поймать, посадить на цепь, и отправить Умнику — пусть изучает. Ты еще не забыл, господин «Эйнштейн», что тебе поручили решить вопрос с рождаемостью в мире Ваалдам?

И сам же расхохотался выданной случайно шутке.

На дороге тем временем уже образовалась внушительная кучка моркови. Та семья, которая и сподвигла Александра на такой героический поступок, давно ушлепала к Куполу, быстро покидав свою долю в котомки, которые появились из недр одежды, словно по волшебству, и быстро превратили гоблинов во вьючных животных.

— Даже не сказали: «Спасибо», — чуть обиделся Мастер.

Уже и многие другие гоблины скрылись в развалинах, точно так же не погнушавшись дарами; внушительные «горбы», может, и радовали их души, но фигурам стройности никак не добавляли.

— Пора, — решил Мастер, наконец-то вспомнивший о главной причине своего появления тут.

Его почему-то совсем не удивило такое равнодушие на зеленых лицах; видимо, жизнь здесь была не просто тяжелой и опасной. Она из поколения в поколение была одуряюще однообразной, опутанной многочисленными запретами. И было это — решил Шеф — результатом многовекового правления шаманки; и вбитым в кровь осознанием того, что власть Гоблы не кончится никогда.

— А она уже кончилась, — хотелось крикнуть Александру, — просто вы еще не знаете об этом.

«Армата» остановилась у развалин; чуть не наехав на стоящую неподвижно Боблу. Мастер, выпрыгнув из кабины, решил было пошутить над старушкой — мол, нехорошо обманывать — ждали тебя к восьми часам, а ты не явилась. Но лицо старой гоблинки было столь торжественным, что Саша решил пока ограничить озорство пространством своего тела. Он кивнул Заю — доставайте запасы, и несите, куда скажут. Тут трактирщик был в своей стихии; к тому же большинство гоблинов, образующих живой круг, центром которого были с одной стороны Бобла с братцами-кроликами, а с другой — Мастер с эльфом, и два тролля-гвардейца за их спинами, явно были его знакомцами. Вот Шеф и свалил не его плечи все прелести общения с гоблинским племенем. А себе оставил лишь вот эту тройку; самых мудрых и хитрых, по его представлениям, но и пекущихся больше всех остальных о будущем клана. И в этом последнем он видел ту точку, то перекрестье, которое могло связать их судьбы в одно целое.

— Ну, и конечно, Лук, — подумал он, глянув на Ильярриэля, который явно почувствовал, как что-то важное заполняет атмосферу вокруг, и пытается внедриться в души Разумных; в его собственную — в первую очередь.

— Ураган, — первой открыла рот хозяйка, Бобла, — он скоро придет сюда.

Причем она махнула куда-то выше развалин, словно показывая направление, откуда должна будет нагрянуть стихия.

— Значит, — весомо заявил Шеф, — нам надо спешить. До Урагана нужно вернуться домой.

Бобла без слов повернулась, и шагнула в сторону переплетений каких-то плит, и обломков самых разных размеров, где, казалось, могли проживать разве что крысы с мышами. Но, поскольку никаких домашних вредителей Александр в мире Ваалдам пока не видел, то тропку, по которой уверенно шагала старая гоблинша, могли натоптать только представители ее племени. Что интересно — голыми ногами. Ведь даже такая важная персона, как врио Главы Бобла не имела на ногах даже домашних тапочек. Носила ли какие-нибудь опорки сама Гобла, Саша как-то не удосужился уточнить. Не горел таким желанием и теперь.

А меж развалин действительно оказался проход, позволивший протиснуться сквозь себя даже могучим плечам троллей. Шеф не разглядывал сами обломки, из которых был составлен первый оборонительный пояс Убежища. Мастер Земли лишь убедился, что все они за века вросли в основание, и друг в друга так прочно, что представляли сейчас, по сути, единое целое. А потом воспрянул виртуальным сознанием выше, оценивая размеры этого пояса, и соизмеряя их с той стеной, к которой они вышли, поплутав по узкому извилистому ходу.

— Получается, — решил он, наконец, геометрическую задачу, — если изначальные размеры этих развалин и нашего Дома были идентичны, то тут… рухнула вниз та часть четвертого и пятого этажей, которую у нас удерживает пространственное плетение. И значит, здесь тоже когда-то был гектар оранжереи, и апартаменты, в которых жил Глава этой экспедиции Ушедших с семьей. Только вот эти, УХОДЯ, не «выключили свет»… Или газ… Или воду. В-общем, что-то сделали не так, и полетело все — система защиты, пространственное плетение, стазис… Только Купол остался — до него враждебные силы не добрались. Или скользнули сквозь него, не заметив.

– «Вероятность озвученного сценария развития событий превышает 86%», — заявила Джесси, останавливаясь вместе с Шефом, и его спутниками в небольшом гроте перед дверью — точной копией той, что вместе с дубовым брусом защищала от вторжения нежелательных особ трактир «У веселого тролля».

Бобл отворил дверь, и шагнул в сторону, пропуская вперед процессию. Первым шмыгнул внутрь Убежища Гобл, показывая, что действия парой у этих диверсантов-разведчиков были давно отработаны. А некоторую растерянность и несогласованность, что Мастер разведчик-исследователь отмечал в их движениях, он же сам и объяснил отсутствием Гоблы.

— Ребята, — подумал Шеф, переступая через порог, — сотни лет были у бабульки чем-то вроде личной гвардии — мастерами на все руки. А тут их услуги вроде, больше и не нужны. Казалось — живи, да радуйся. Но нет — спешат повесить на себя новое ярмо. Или… Джесси, а ты как думаешь?

— «Право выстраивать логические цепочки Шеф оставил за собой», — ловко вывернулась помощница.

— Тогда вот тебе еще одна версия. Все старания этой парочки сводятся к одному — чтобы я уничтожил Гоблу — полностью и окончательно. Ребята, наверное, до дрожи в коленках боятся ее возвращения… Впрочем, версий здесь много, и правильную, боюсь, мы узнаем, только надев на себя корону Главы… то есть, кольцо. А может, и не узнаем никогда.

Гобл тем временем скользнул бесшумной тенью в подвал, вызвав у Шефа приступ внутреннего веселья:

— Не к алтарю ли они нас ведут, Джесси? В качестве жертвы?

В обширном, практически пустом помещении алтаря не было. Зато у дальней стены выстроились какие-то фигуры — недвижные, и чем-то пугающие. Не Александра, конечно, его теперь трудно было запугать. Тем более манекенами. Подвальное помещение осветилось сразу несколькими светящими шарами, которые Мастер послал в углы этого «демонстрационного зала», и перед ним предстало нечто удивительное — коллекция костюмов практически всех эпох Земли, начиная с тех легендарных и мрачных времен, когда и началось летоисчисление Нового времени. К тем далеким годам относилось, несомненно, какое-то длинное ветхое одеяние, распятое на стене так, словно из него только что вытащили живого человека.

Конечно, Саша ни минуты не думал, что это именно та плащаница, за неимением которой нашли другую, в Турине. Но Мастер Стихий не ошибался — этому одеянию действительно было не меньше двух тысячелетий. Он пошел вдоль длинного ряда костюмов, развешенных вдоль всей стены подвала так ловко, что впечатление объемности, заполненности виртуальной плотью было ошеломляющим — словно и из них только что выдернули кого-то из Разумных.

— Человека, — догадался Глава, — одного из тех, кого Алекс вась Худоб вырвал из привычного мира, и забросил сюда, на расправу злобной шаманке. Вот этого, например…

Он остановился у полного латного доспеха, отличающегося от лат Банки разве что более грубой обработкой металла, да высоким ростом того, кому не посчастливилось встретить на своем веку Худобина — или как его звали в Земле обетованной в период крестовых походов?

— Видишь, Джесси — вот в этом железе мог ходить Ричард Львиное Секрдце, или какой-нибудь герцог Бульонский. Последний, кстати — если я не ошибаюсь — в Палестине добился куда больших успехов, чем британский король. Даже Иерусалимом успел поправить. Не удивлюсь, что вась Худоб был знаком как с первым, так и со вторым героем.

Александр пошел по длинному ряду быстрее; где-то посреди его он резко остановился. Против костюма, который сильно выделялся от соседних — прежде всего тем, что сам Мастер не смог определить сходу тот отрезок времени земной истории, из которого он попал в мир Ваалдам. А еще, и это настораживало еще больше, от этой явно милитаризованной пары цвета лесной чащи — зеленого с бурой паутиной — ощутимо тянуло маной. От других тоже — недаром они провисели здесь, в мире, где все было пронизано ею, сотни, и даже тысячи лет. Но их аура мало чем отличалась от естественного фона, в то время, как этот костюм…

Дальше Шеф почти побежал — так ему не терпелось осмотреть всю коллекцию, и вернуться к этой загадке. И еще — главное, Лук!

Этот вопрос он и задал гоблинам, не отстающим от него — после того, как осмотрел, и даже ощупал парадный костюм ефрейтора Советской Армии. Он успел приглядеться к эмблемам инженерных войск на петлицах — они единственные в длинном ряду хоть чем-то напоминали об оружии; крошечном, не способным поразить даже муравья, но все же…

— А где Лук?! — грозно свел он брови, поворачиваясь к верхушке гоблинского клана, — и где сокровища?

Гобла, а по обе стороны от нее Бобл с Гоблом уставились на него снизу вверх с немым удивлением. И даже — разобрал Мастер Общения — с большой долей сожаления. Как понял Шеф, продолжая логическую цепочку, которая могла родиться в нечеловечеких мозгах гоблинов, они сейчас без всяких слов восклицали:

— Человек! Оглядись вокруг! Ты видишь здесь что-нибудь, кроме этих одеяний? Вот они и есть истинные сокровища клана, которые наш народ хранит и лелеет вот уже…

Саша не стал пытаться решить задачку с переводом летоисчисления двух миров, да еще умножать получившееся число на временной коэффициент. Он даже готов был признать гардероб на стене величайшей ценностей всех миров и народов; с одним исключением:

— Лук! — еще раз напомнил он гоблинам, — где обещанный Лук?

— Да вот же он, — старуха шагнула в сторону, заставив своим движением быстро перестроиться и свою свиту из двух коротышек, и ткнула пальцем в эльфа, стоящего посреди выставочного ряда, и уставившегося неподвижным взглядом в одну точку.

А именно — на тот самый костюм, на который прежде него самого обратил внимание Шеф.

— Вот! — торжественно; с ощутимым благоговением в голосе протянула старая гоблинша, — вот этот Лук.

— Да, — эхом повторил вслед за ней Ильярриэль, — это лук. Это Лук Первого Эльфа, моего предка.