Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна

Василий Лягоскин

Множество мрачных тайн Земли канули в прошлое, так и не разгаданными никем. Лишь Мастер, способный Видеть, и строить на основе Видения логические цепочки, мог разглядеть за такими необъяснимыми явлениями следы вмешательства в нашу историю пришельца из иного мира. Такими знаниями и навыками обладает Александр, бывший старший менеджер «Восточного банка». Мастер Боя идет по следу Алекса вась Худоба не из обычного любопытства, но в стремлении вернуть в естественное русло течение реки Времени…

Глава 4. Тайная комната

Неизвестно, что именно разбудило гномов — ароматы позднего ужина (или очень раннего завтрака), или то самое облачко лечебной маны, которую Мастер послал в направлении Гобла с Боблом. Как бы то ни было, одна тайна сегодняшней ночи разрешилась — за столом, к которому очень энергично подсели Гершвины. С помощью Эдди, конечно. Искин — с разрешения Командира — плавно переместил банкиров в «кают-компанию», оставив на самом заднем сидении Наденьку с Алексом, которые по-прежнему мирно посапывали, сидя на общем кресле; или диванчике.

— Да, — кивнул старший, Хаим, уже подвинувший к себе блюдо с мясом, — это наше имение. Удобно, знаете ли — рядом финансовая столица мира…

— И престижно, — чуть подколол его Александр, — кто в этом замке жил раньше — графы?… Герцоги?…

— Младшая ветвь королевской семьи, — оторвался от блюда Хаим, — засохшая ветвь… Вот мы и подсуетились.

— А аль Худдоб тут тоже «суетился»? — Сашин вопрос едва не заставил банкира подавиться.

Его великовозрастный наследник и партнер продолжил жевать с невозмутимым лицом.

— Приезжал, — с видимой неохотой кивнул Хаим, — не часто, но бывал у нас… в гостях. А как откажешь — деловой партнер семьи уже сотни лет.

— Предполагаю, что в этом замке у этого «делового партнера» были отдельные, закрепленные за ним покои, — Саша не только жевал и глотал интенсивнее кого-то было за этим столом (включая голодную, урчавшую от счастья кошку), но и успевал «думу думать», и делиться ею с участниками этого пиршества-совещания.

— Есть… были, — еще более скучным голосом подтвердил Гершвин.

Мойша вскинул было голову, явно пытаясь предупредить отца о чем-то; о чем, скорее всего, не должен был услышать никто, кроме адресата. Но раньше прозвучала просьба Мастера; высказанная таким тоном, что это было скорее приказом… точнее, решением, не подлежащим обсуждению:

— Вот в этих покоях нас и поселите.

Командир подвинул к себе очередное блюдо, показывая тем самым, что вопрос закрыт. Старший Гершвин кивнул, соглашаясь. Только вот Мастеру Общения совсем не понравились взгляды, которыми обменялись два гнома.

Мастер перевел их для себя, и помощников так:

— «Это что — мы теперь до скончания веков будем „под колпаком“ у этого человечишки?», — предположительно «задал» вопрос одними глазами младший банкир.

— «Куда деваться, сын, — отец вздохнул совсем не предположительно, — сила и правда на его стороне. К тому же не забывай, что он нас вытащил буквально из преисподней… и не один раз!».

Мойша с таким итогом семейного «совещания» мириться не пожелал; он буквально полыхнул огнем из глаз, оглядев поочередно каждого из сидящих за столом:

— «Ну, это мы еще посмотрим!».

Его лицо при этом изображало вполне доброжелательную улыбку, но даже Джесси, обычно призывавшая видеть в каждом Разумном прежде всего самые лучшие черты характера, зябко передернула «плечами», и беззвучно предложила:

— «Саша! Может, ну его, этот замок?! Выпустим этих… из салона, а сами — домой, в Россию».

— И оставим здесь очередную тайну вась Худоба, и этого хлопца, который не успокоится; будет искать нас, и наших близких. Тем более, что адрес, пусть и очень приблизительный, он знает.

— «Какой адрес?».

— Очень конкретный, Умник, — ответил Саша виртуальному помощнику, — «Россия, «Восточный банк». Запустить поиск, с описанием моего «красивого и мужественного лица», и через минуту-другую интернет выдаст более точный адрес.

— «Да, — вынужден был согласиться Умник, — я такую информацию могу предоставить прямо сейчас».

На интерфейсном экране перед лицом Мастера возникла картинка с последней праздничной вечеринки ковровского отделения банка, с которой сам Саша, выбранный дежурным трезвенником, развозил сотрудниц по домам… Шеф на эту, и несколько последующих фотографий, выложенных во всемирной сети неизвестно кем и когда, любовался недолго. Он решительно отодвинул от себя пустое блюдо (других, полных, уже не было), и скомандовал:

— Ну, что, хозяева — отворяйте ворота; заезжаем!

На лицах гномов проявилась легкая растерянность; очевидно, сами они к этим огромным воротинам не прикасались ни разу в своей долгой жизни; а тут еще и ров, и мост, действительно сейчас поднятый. Мастер легко предположил, что вышколенной челядью, которая обслуживала эту часть замка, командовали, используя какие-то средства связи. У хозяев, конечно, таких сейчас не оказалось. Зато у самого Шефа был чудо-мобильник, не требующий ни подзарядки, ни привязки к местным сетям — где бы они не находились.

Хаим тупо посмотрел на айфон, что протянул ему Александр; отказаться не успел. Быстрее аппарат схватил младший гном. Своими толстыми пальцами он ловко «пробежался» по кнопкам, и практически сразу дождался ответа. Слушая этот сочный голос — даже сквозь плоть гнома, с силой прижавшего мобильное устройство к собственному уху, Мастер представил себе классического британского дворецкого — чопорного, одетого во все черное и ходившего так, словно проглотил деревянный столярный метр. Именно такой персонаж появился прямо посреди каменной дороги, что вела во внутренний двор замка. Внушительный, надо сказать, двор. Мастер леса определил это пространство, где ничто не мешало проводить парады, или рыцарские турниры, в целый гектар — чуть вытянутый с севера на юг, и подступавший к самому крыльцу главного здания.

От этого крылечка — тоже внушительного, и каменно-массивного — по обе стороны разбегались коротко подстриженные газоны, которые (не сомневался Саша) по бокам здания, и за его задней стеной, смыкались в такие же обширные, как каменный плац, площади.

— Но уже не такие сплошные, — предположил Мастер, — а нарушенные цветниками, беседками, фонтанами… В общем, жалкое подобие Рая мира Ваалдам. Я уже, друзья, соскучился и по нему, и по Афродите…

— «По стряпне ее ты соскучился! — прервала его ностальгические воспоминания Джесси, — ненасытный… только ведь поел! А на это поместье нечего возводить хулу. Очень миленькое. И порядок тут идеальный».

Саша вздохнул, соглашаясь. Он оглядел видимое пространство внутреннего двора замка уже с верхней ступени крыльца, а потом поспешил внутрь — за шустро шагавшими Гершвинами. Последние его распоряжения о покоях Алекса вась Худоба нарушить не посмели. Александр предполагал, что в этом пятиэтажном здании могли бы найтись покои, подобные тем, что навсегда были закреплены за покойным Худобиным. Но лишь со второго этажа тянуло ощутимой волной маны; концентрированной, несмотря на ряд последовательно закрытых дверей, через которые пришлось пройти процессии. Возглавлял ее (и удивительным образом ухитрялся завершать) тот самый дворецкий, которого Хаим достаточно тепло приветствовал еще у ворот замка, и назвал Гарри. Если до последнего и дошли вести о предполагаемой кончине хозяев, то он скрывал свои эмоции так, что даже опытный уже Мастер Общения не смог их прочесть.

Сейчас Гарри открывал двери перед Хаимом, вышагивающим впереди на правах хозяина дома, а потом еще и закрывал их — уже за тяжело сопящими Гоблом и Боблом, которые несли Алекса и Надежду, так и не открывших глаз; опять в неприметном человечьем обличье. Малышка скользила боевым танцующим шагом сразу за спиной Главы, несомненно, отмечая все возможные участки, где таились предполагаемые противники. Сам Мастер таких пока не Видел; кроме Гершвинов, конечно. А последние, наконец, остановились — рядом с Гарри, который впервые проявил на лице какое-то чувство. Мастер Общения определил его, как смущение, и даже некоторое отчаяние — оттого, что этот верный слуга не мог сейчас открыть очередную дверь. А ментальный Мастер уже от предыдущей двери был уверен в таком исходе их путешествия. Потому что издали разглядел такие знакомые Руны, бродившие по поверхности деревянного (дубового!) полотна. Подобные он уже распутывал — на дверях «Дома-2».

Хаим его движение, в результате которого оба гнома оказались на приличном расстоянии от запертых дверей, прокомментировал так:

— Трое… или четверо воришек пытались проникнуть внутрь…

— И что с ними случилось? — этот вопрос вместо Главы задала демоница — на Общем, как и фраза, которую произнес Гершвин.

— Не знаю, — пожал плечами тот, — наверное, до сих пор в богадельне, куда мы их сдали; совсем без памяти.

Сам Мастер знал абсолютно точный ответ на вопрос сестренки — три, или четыре неприкаянные души сейчас бродили внутри древних камней; без всякой надежды на обретение материального вместилища.

— «Саша, а может быть…», — начала Джесси — в то время, как сам Шеф зацепился за кончик запутанного плетения, и принялся неторопливо сматывать один клубок маны за другим, и прятать их в пространственном кармане.

— Не может! — чуть устало, но вполне спокойно отказал он в спасении неведомым британским грабителям, — это не тот случай, когда нужно отзываться на призыв: «Не проходите мимо!». Пройду и не поморщусь! Куда нам эти души девать? В кошку? Да они, к тому же, уже действительно свихнулись здесь — все вместе. По всем законам человеколюбия им лучше оставаться здесь; пока кто-то, или что-то окончательно не развоплотит их.

Так Мастер прокомментировал короткое прикосновение к стене комнаты, которая, судя по всему, являлась здесь приемной. На мягкое касание подушечек пальцев Метального Мастера сущности, «живущие» в камне, отозвались не стоном, и просьбой освободить от каменного плена (как это сделала когда-то Наденька), а неясным бормотанием, и неосознанным приглашением к удивительной беседе, которую четыре (все-таки именно четыре) личности вели друг с другом уже не один год. Это, как понял Александр, было бесконечное, по кругу, перечисление недостатков и достоинств футболистов британской премьер-лиги, и обсуждение результатов и прогнозов игр чемпионата…

— Который уже давно закончился, — бесстрастно сообщил помощникам Шеф, — Джесси — могу добавить в этот камень плетение гномьего пива… или даже настойки. Ты как, не возражаешь?

Виртуальная помощница промолчала. А Александр повернулся к хозяевам, и их верному слуге, и сообщил:

— Мы тут сами разберемся, ребята. Можете идти.

Гарри на «ребята», произнесенной на безупречном английском языке отреагировал дерганьем тщательно выбритой (несмотря на четвертый час ночи) щеки, а на молчаливый поклон своих хозяев человеку, так вольготно распоряжавшемуся в чужих покоях, открытым от изумления ртом. Ему-то (дворецкому) Саша и велел персонально:

— Разбудишь нас ровно в девять часов; ни минутой раньше или позже. Понятно?

Гарри захлопнул рот, и склонился в поклоне, куда более низком, чем у его хозяев. Голос Мастера Общения, скорее всего, выгнал из его головы все ненужные вопросы и сомнения, и заполнил ее готовностью к исполнению любого приказа гостя; не только такого простого.

— Что подавать к завтраку, сэр? — вопросил он густым, по-настоящему кинематографическим голосом.

— Только не овсянку! — готов был выпалить Саша; но сдержался, ответил спокойно-устало, — сам распорядись.

— «Мы так поняли, что ничего в этом доме ты пробовать не собираешься? — Джесси задала вопрос и за себя, и за Умника, а может, и за Эдди, который остался перед ступенями дворца, но присутствовал здесь своим искусственным сознаниям благодаря нитям маны.

— Пока да, — кивнул Саша, отправляясь обследовать покои, и показывая гоблинам, куда определить Наденьку с ее ухажером, и какую комнату занять им самим.

Малышка — как бы ей не хотелось продолжить обследование жилища Алекса вась Худоба — тоже обрела временное пристанище, и осталась там — поочередно в ванной, и спальне, где, быть может, когда-то видели сны особы королевской крови.

— Ее кровь ничуть не жиже, — усмехнулся Командир, останавливаясь еще перед одной дверью, — а может, и намного гуще. Про голубой цвет утверждать не буду — сам видел, она у нее красная. А вот эта дверь…

Дверь была одного цвета со стеной; точнее, это и был участок стены — для любого, не обладавшего Видением. Сам же Александр уже уцепился отросшими когтями за кончик внешнего плетения; здесь они были накручены еще туже и запутанней.

— И стоило напрягаться, — чуть разочарованно воскликнул он минут через пять реального времени (в ускоренном режиме с него «сошла дюжина потов», пока последняя частичка плетения не растворилась в его запасниках), — из-за очередной книги?! Кстати, Умник — с предыдущей ты разобрался?

— «Так точно, Шеф! — по-военному отрапортовал компьютер, — доложить результаты?».

— Чуть позже, — ответил Александр, — давай сначала разберемся с этими секретами.

Комната, куда попал Мастер, была небольшой — четыре на четыре метра. По центру ее располагался маленький столик, изготовленный по типу журнального.

— Только вот журналы тогда точно не издавались, — Мастер леса, сам «баловавшийся» столярным делом, и присоединившиеся к нему Мастер Жизни, и Мастер Времени пока еще не очень высокого Уровня определили, что этому изделию неизвестного столяра лет, скорее всего, больше, чем самому замку. Как и креслу, что ждало Александра рядом со столом, и которое тоже было изготовлено исключительно из деревянных деталей.

— А удобно, — с некоторым удивлением констатировал Шеф, опускаясь в кресло, и откидываясь на его спинку, — даже подремать можно. Надо бы запомнить форму; попробовать как-нибудь изготовить нечто подобное.

— «Некогда спать, Шеф! — устами Джесси заверещал в душе хомяк, — хватай Книгу — там, может быть, чертежи, планы и карты кладов!».

— Ты еще покричи: «Пиастры! Пиастры!!», — усмехнулся Александр, все-таки поднимая со столешницы книгу — точную копию трех предыдущих, — смотри-ка, даже кожу крила где-то нашли.

Кроме этого жутко древнего артефактного издания на столе стояло блюдо с «угощением» — стрелкой Сухого яда, у которой был отломан крохотный кончик. Неопытный глаз, скорее всего, не отметил бы этого обстоятельства. Но Видение Ментального Мастера невозможно было обмануть. Свежий скол, каким бы мелким и неприметным он не был, светился в виртуале совсем иначе, чем вся стрелка.

— Ага, — констатировал сам Шеф, а за ним и помощники, — именно эта часть стрелки и оставила свои кровавые следы в Солсбери. И именно это «угощение» привело сюда Эдди.

Искин «Эксплорера», несомненно, отслеживающий все события, которые ему разрешалось сопровождать, явно пробормотал что-то неразборчивое, но Александр лишь отмахнулся от него, со все возрастающим изумлением, и даже возмущение перелистывающий страницы книги. Наконец, последний лист был перевернут, и Саша в некотором раздражении хлопнул толстой кожаной обложкой, захлопывая книгу.

— И стоило ломиться сюда, терять драгоценное время, которого до побудки осталось… («Три часа сорок восемь минут с секундами», — подсказал Умник), если никто и ничто не оставило нам тут послания? Хотя…

Он опять открыл книгу на первой странице, и напряг зрение; теперь исключительно ментальное. И кивнул теперь уже почти удовлетворенно. Хотя так ничего и не смог прочесть.

— Послание тут есть, — возвестил он громко, вслух — словно надеялся донести свою мысль до кого-то незримого, отмечавшего все события внутри замка, или хотя бы этой комнаты, — зашифрованное в ментальной области так, что нам, ребята, в нашем мастерстве еще расти и расти. А может, и не дорастем никогда.

Он потянулся было к поясу — к тому его карману, где хранились самые значимые артефакты; среди них его рука готова была нащупать и вынуть наружу пробирки с образцами крови; в том числе немногие, оставшиеся с частичками плоти бога.

Но рука не достигла кожи, по которой вилась затейливая вязь надписи, выполненной бисером на Общем языке: «Сумка последнего шанса».

— Этот шанс мы используем, если припрет. А пока может случиться так, что просто зальем книгу красным. И артефакт израсходуем зря, и невидимую информацию испортим безвозвратно.

— «Что же делать, Саша?», — чуть растерянно спросила Джесси.

— Как «что»?! — в голосе Мастера ни растерянности, ни других отрицательных чувств не было, — спать, конечно. А Умник нам расскажет сказочку на ночь.