Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня

Василий Криптонов

Николас, Джеронимо и Вероника продолжают двигаться к цели. Они хотят вернуть миру солнце, но для начала нужно собрать три пробирки с антиматерией, разбросанные по миру. Первая спрятана на базе Судного Дня. Но на базе вышла из-под контроля охранная система, снаружи ломятся войска Ядерного Фантома под предводительством радиоактивного маньяка Рикардо, а хранитель базы положил глаз на Веронику. Всё это до слез расстраивает Николаса, который только обрел человеческие чувства и успел об этом пожалеть.

Глава 3

— Опять! — воскликнула Вероника.

Я очень хотел услышать в ее голосе заботу, сочувствие — что-нибудь такое. Но слышал лишь раздражение, да щелчки затворов — Вероника проверяла оружие. Автомат, пистолет, пистолет, пистолет… Господи, сколько же у нее всяких пушек! И ни грамма тепла для меня!

— Николас! — Рядом со мной оказался Джеронимо. Его рука легла мне на плечо. — Что с тобой? Давай, мне ты можешь рассказать всё!

— Мы умрем! — простонал я и добавил, опасаясь быть непонятым: — Из-за меня!

Я сквозь слезы смотрел на заботливое лицо Джеронимо. Он пожал плечами:

— Ну и что? Что мы, в первый раз из-за тебя умираем? Раньше тебя это не беспокоило.

Многое я хотел ему рассказать. И о том видении, в котором Вероника пристрелила моего эмоционального двойника. И о том, что я впервые за всю жизнь начал испытывать чувства. И о том, что Рикардо — радиоактивен. И о том, как мне горько, грустно, больно, страшно, одиноко и печально. Я даже приоткрыл рот, чтобы сказать хоть что-то, но не справился со словами и просто завыл.

— Плохо, — резюмировал Джеронимо, напяливая рюкзак с упакованной в него лампой-шарманкой. — Все куда хуже, чем я мог предположить. Боюсь, вы с Николасом были чрезмерно близки в последние дни. Опасно близки.

— Чего?! — воскликнула Вероника.

Я перестал рыдать и уставился на Джеронимо, который, кивая с задумчивым лицом, закончил мысль:

— Вероника, мужайся. Твои месячные начались преждевременно… у него. Редчайшее медицинское явление, трансменструоз. За всю историю медицины было выявлено лишь ай, дура, за что?!

Позабыв о грозящей опасности, Вероника бросилась на брата и принялась угощать его сестринскими подзатыльниками. Джеронимо пытался убегать, но в тесном пространстве башни танка это не представлялось возможным.

Я отвернулся. Не слушая яростную перепалку за спиной, смотрел на руль и думал. Чем дольше думал, тем сильнее сжимались кулаки. Пять секунд спустя я обратился к танку:

— Даю тебе последний шанс. Поехали.

«Выкуси», — с зевком откликнулся танк.

— Твой выбор.

Я повернул голову к Веронике, которая зажала подмышкой голову брата и кулаком стучала ему по макушке.

— Джеронимо! — крикнул я. — Беги!

Он дернулся, посмотрел на меня с недоумением:

— Обычно, когда так говорят, добавляют: «я ее держу», и при этом правда держат! Николас, ты — злой и саркастичный.

— Открой люк и беги туда, — мотнул я головой в сторону красного пятна. — Вероника — будешь стрелять, тебя танк послушается.

Я говорил спокойным, уверенным тоном и пожинал плоды. Вероника выпустила голову брата. Джеронимо выпрямился и, кивнув, шагнул к люку.

— Он же не успеет добежать! — Вероника схватила брата за плечо. — Что ты задумал, Николас?

— Он что-то задумал, а ты — нет, — сказал Джеронимо. — Я за Николаса. Отпусти, ведьма!

— Конечно, — потухшим голосом сказала Вероника. — Ты всегда за Николаса. Это ведь он тебе, мелкому, задницу подтирал и с ложечки тебя кормил.

— Нет, — фыркнул Джеронимо, вертя задвижку люка. — Это было бы совсем по-голубому. Я люблю тебя, как сестру, Вероника, но двадцать танков ты не уничтожишь. А Николас что-то похожее однажды провернул. В него я верю. До встречи!

В этот раз, благодаря комбинезонам, мы не почувствовали изменений в атмосфере, когда открылся люк. Только две лампочки на панели замигали — одна сообщала, что воздух не пригоден для дыхания, а другая — что температура не пригодна для жизни.

Проводив взглядом ноги брата, исчезнувшие в черном отверстии в крыше танка, Вероника повернулась ко мне.

— Если мы не сможем маневрировать, они нас в лоскуты порвут. Что у тебя за план?

— Мы теряем драгоценное время. — Я отвернулся и посмотрел на экран, где как раз показалась бегущая фигура с рюкзаком за спиной.

Знала бы она, как у меня потеют руки. Знала бы она, что я сделал ради этого спокойного и даже властного тона…

«Как вы там?» — спросил я у своих чувств, сидящих в комнате эмоционального двойника. Бедные, они жались друг к дружке, дрожали и смотрели на меня — с любовью, ненавистью, страхом, обидой…

«Плохо!» — пищали они.

Знаю, что плохо. Самому — хуже не придумаешь. Но пока ничего другого я не могу придумать. Когда у меня не было чувств, у меня были друзья и даже подобие романтических отношений. А теперь? Моя возлюбленная презирает меня, мой танк (ну ладно, пусть не мой) смеется надо мной, мой друг считает, что у меня трансменструоз… Хватит! Есть простейший закон жизни: если ты что-то изменил и стало хуже — откати изменения. А если не можешь — притворись.

— Надеюсь, ты соображаешь, что творишь. — Вероника села на стрелковое место и завертела ручку, поворачивающую башню. — Потому что иначе я тебя на том свете грохну.

И уж чего-чего, а презрения в ее голосе не было и в помине.

Башня крутилась вместе с нами. Я поборол приступ тошноты. Нервы сжались в комок и дрожали, готовые взорваться.

— Стреляй по зеленому, — сипло сказал я.

— Принято, — буркнула Вероника.

Она прильнула к окуляру прицела, скорректировала дуло и нажала клавишу «Огонь». Громыхнуло. Танк дернулся. Секунду спустя долетел отголосок удара о броню.

— Какая же я умничка, — проворковала Вероника. — Еще стрелять?

— Если угодно, — пожал я плечами.

Она выстрелила еще раз, и сразу после я расслышал сдвоенный хлопок. Мои руки вцепились в руль, я стиснул зубы, зажмурился.

— Пи-и-из… — Договорить Вероника не успела — снаряд достиг цели.

Будто по голове врезал молотом Тор. Танк подпрыгнул, затрясся и завопил. Я слышал его беззвучный крик, исполненный боли и ужаса.

«Ну что, будешь еще выпендриваться, кусок железа?» — спросил я мысленно.

«Двигатель! — Танк визжал, как девчонка. — Они повредили двигатель!»

Еще хлопки. Вероника пыталась совладать с системой наведения и выстрелить в ответ.

«Поставь подпись кровью, отдай мне свою душу и спасешь тело», — сказал я.

Вряд ли танк понял метафору. В конце концов, он был танком. Никто не читал ему книг, не показывал фильмов. Вообще, фигово, наверное, быть танком — обладать огромной силой, но не уметь ею пользоваться. Единственный раз проявить характер и получить снаряд в сердце. Нет, он не понял слов, но смысл до него дошел. Иначе откуда я знаю, каково это — быть танком?

Сила Риверосов заструилась по невидимым энергетическим контурам, разлилась по броне. Я будто крутнул головой, и башня повернулась. Не глядя на экран, я видел красное свечение и довольно далеко — белую фигурку, неуклюже бегущую к нему. Понеслось!

Взвизгнула Вероника, когда ремень сам собой застегнулся, притянув ее к креслу. Взрыли снег гусеницы, танк сорвался с места. Вражеские снаряды ушли в землю и разорвались. Волной нас швырнуло в нужном направлении.

Я отпустил руль, зажмурился. Ревел и громыхал искалеченный движок, танк набирал скорость. Две секунды — и мы летим семьдесят километров в час. Добавим-ка реактивной тяги!

Башня повернулась. Я нашел взглядом светящийся зеленым танк и выстрелил. О, это упоительное чувство, когда из твоего могучего ствола вылетает смертоносный снаряд! Ни одному человеку не дано испытать подобного.

Взгляд на рацию. Внешний динамик загрохотал моим голосом:

— Джеронимо Альтомирано, постарайтесь подпрыгнуть как можно выше!

Я видел на триста шестьдесят градусов. Джеронимо обернулся на бегу и, на секунду замерев, прыгнул. Я добавил оборотов, и Джеронимо шлепнулся задницей на броню.

— Держись! — велел я.

Преследователи стреляли, но их снаряды не достигали цели. Я сосредоточился на зеленом танке, от которого поднимался дымок. Ба-бах, радиоактивный маньяк-убийца. Снаряд ушел, и я почувствовал странную пустоту.

— Ноль на счетчике! — сообщила Вероника.

Знаю, любимая. Зацени мой покерфейс. Правда, похоже, будто я знаю, что делаю?

Снаряд пробил башню зеленого, во всяком случае, так мне показалось. Он завертелся на месте, потеряв управление.

— Тормози-и-и! — завопил снаружи Джеронимо

Педали сцепления и тормоза ушли в пол. Я бросил последний взгляд на зеленый танк, который как раз упорно выравнивал курс. Эх, еще бы снарядик…

Но вдруг все скрыла алая пелена. Неужели смерть? Надо же, совсем не страшно.

«Да нет же, дебил! — вздохнул танк. — Приехали. Выблевывайся из меня».

Вероника выскочила, снаружи уже слышались ее причитания над братом, который едва не погиб под гусеницами. Слышался и недовольный голос Джеронимо, который хотел куда-то идти и что-то делать.

Я разорвал связь с танком, посмотрел на экран. Мы находились в красном мареве. Как будто сам воздух был красноватым и при этом светился. А что самое странное — было тихо. Не рвались вокруг снаряды, не врывались следом за нами грохочущие танки. Мы будто попали в другой мир. А может, так оно и было?

«Ты слышал? Убирайся, — тихо и грустно сказал танк. — Не хочу, чтобы ты был здесь…»

— Ты умираешь? — У меня задрожал голос.

«Нет, Риверос. Я всего лишь выхожу из строя. А умираешь — ты. Глупец! Нельзя вечность играть роль, не научившись быть… Быть…»

Погасла приборная панель, мигнул пару раз и стал черным экран. Я остался один, в темноте, лишь снаружи проникал слабый красный свет.

— Вы активировали систему защиты входа на базу Судного Дня, — сообщил невесть откуда доносящийся приятный женский голос. — Пожалуйста, введите нужную комбинацию аур. У вас ровно пять минут, по истечении которых защита будет отключена.

— Николас! — тут же рявкнул мне в ухо голос Джеронимо из динамика в маске. — Бегом сюда, нам нужна твоя правая рука!

Я вытянул правую руку перед собой. Усилие воли — и прекратилась дрожь.

— Идем, подруга дней моих суровых. Кому-то ты еще нужна, кроме меня.

Смеяться не хотелось, но я заставил себя улыбнуться. И «выблевался» из танка.