Ландыши растут не только на Земле. Свет далекой звезды: история четвертая

Василий Иванович Лягоскин

Эта история – четвертая, последняя из повестей о Свете, могучем охотнике и герое, который был рожден для великих сражений. Теперь его ждет Свалка Миров – планета, чье существование оказывается под вопросом по прихоти страшного Двухголового монстра. Свету нужно именно в этот мир – ведь туда занесло Весну и сына охотника. А еще Волка, огромного верного пса, которого Свет обещал найти – во что бы то ни стало.

Глава 5. Старый долг

Свет остановил стремительный бег клинков. Он огляделся; у него было время — пока не сбегутся друзья, чтобы прижать его к груди — понять, что же чувствует он сам, став по сути палачом мурганского войска. Кровавая нива, что окружала его сейчас, ничуть не ужаснула его.

— Это мой мир, — криво усмехнулся он, — он такой, какой есть. И это еще не самая великая битва, которую видел подлунный мир. Может потом, когда сюда снова прилетят космические корабли, а вместе с ними все «прелести» цивилизации, убийство даже одного человека будет трагедией.

Он усмехнулся еще раз, вспомнив тот самый, цивилизованный мир, из которого он прибыл, чтобы тут же окунуться в кровавую схватку. Мир, в котором число жертв совсем недавно шло не на сотни и тысячи, как здесь, а на миллионы. А потом понял, что единственное, чего он сейчас хочет — окунуться в холодные воды речушки, которая служила границей франских земель. И он успел — до того момента, когда его все-таки окружили товарищи — практически упасть в медленно текущую воду. Упасть прямо так, в кольчуге и шлеме, которые не боялись ржавчины. Упасть и чувствовать, как эти ленивые струйки смывают с него вместе с кровью и грязью всю ненависть и злость, что пропитывала его с каждым взмахом мечей.

Свет услышал тревожные голоса рядом. Он понял, что лежит тут очень долго, непозволительно долго для обычного человека — так долго пробыть под водой не смог бы никто. Он с шумом поднялся, для спокойствия друзей еще более громко отдышавшись, хотя никакой необходимости в этом не было — хоть сейчас падай в воду и лежи, наслаждайся спокойствием холодной осенней воды; пока не замерзнешь.

Первым заключил его в объятия Великий славинский князь. На правах родственника, наверное. Потом уже Свет и не пытался отличить, кто пытался притронуться хоть одной рукой к герою — знакомые, незнакомые. Наверное о непобедимом охотнике слышали все; многие рагистанцы видели его на ристалище. А теперь герой, свершивший очередной подвиг, был рядом. Чей-то голос, смутно знакомый Свету вдруг пробился сквозь общий гул ликования:

— Жаль, что здесь нет достопочтенного Би Рослана!

— Да, — с жаром поддержал Рамир, — хроника сегодняшней битвы стала бы жемчужиной его «Истории подлунного мира».

— Ого, — оторвался от чьих-то рук охотник, — уже есть и такая?

— Есть, — отчего-то засмеялся герцог франов, — только тебе ее читать будет неинтересно.

— Почему, — Свет тоже улыбнулся, а потом чуть нахмурился, сделав вид, что обиделся, — неужели ты думаешь, что я умею только мечами махать?

— Нет, — Рамир прекрасно понял, что Свет нахмурил брови совсем не всерьез, — просто эта летопись о тебе, о твоей жизни. Твой наместник в Шахрихане читает нам по новой главе каждый раз, когда мы собираемся у него в гостях.

— Ну что ж, — опять улыбнулся Свет, — придется заехать к нему в гости, почитать, что там напридумывал мой друг…

— Заедешь, — похлопал по крепкому плечу теперь уже Ширко, — и в Шахрихан заедешь, и к нам, в Зеленград — тебе всюду будут рады, брат. Тебе ведь некуда больше спешить?

Он тут же пожалел о своем вопросе, потому что улыбку с лица охотника словно смыло холодной водой.

— Нет, брат, — он тоже обнял за плечи Ширко, — есть еще дела, которые ждут меня…

Про себя он добавил: «…и не только в этом мире».

Между тем забот хватало и здесь. Как и после любой битвы, предстояла не менее тяжелая кровавая работа. До позднего вечера победители, а больше них — немногие побежденные под надежной охраной — сносили к месту погребения тела. В небе противно и жалостливо кричали черные птицы. Они словно чувствовали, что никакой добычи им здесь не оставят. Может, у кого из победителей и была мысль оставить тела на поругание диким зверям и птицам, но этому дружно воспротивились сразу три командира — те, кто привел на битву воинов. Никто не знал точно, где находится та межа, что разделяла три государства; так что каждый из них мог сейчас заявить, что не потерпит такого безобразия на своей земле. И уже в начавшейся ночи на перекрестье дорог вырос огромный курган. Он, по замыслу Ширко, должен был вечно (если что-то может быть вечным) напоминать об общей победе.

Конец ознакомительного фрагмента.