Большой лес. Возвращение

Василий Головачёв, 2022

Оставив за спиной Гардаград и кучу связанных с ним проблем, друзья устремляются в давно запланированный поход. Впереди их ждут Проклятые земли с населяющими их чудовищами, у которых друзья вместе с горсткой наемников попытаются отобрать…

Глава 3

Неуютно в этом доме

Генерал Дорохов принял гостей радушно: поздоровался в прихожей с каждым за руку (он не боялся ковида, так как неоднократно прививался), проводил в гостиную. На нём был домашний халат в полоску, напоминавший больничный, да и сам бывший заместитель директора ФСБ по научной части выглядел уставшим, однако в серых глазах генерала светились ум, сила и уверенность в себе. Интересоваться его здоровьем не стоило.

— Не хотите полюбоваться на звёзды? — спросил он. — Я только что смотрел. Небо чистое, панорама прекрасная.

Гости переглянулись.

Хозяин оценил их реакцию, усмехнулся:

— У меня хороший телескоп. С детства любил смотреть на звёзды. Кстати, у Павла Васильевича телескоп ещё лучше, все планеты Солнечной системы может увидеть как на ладони.

Сергей Макарович понял, что речь идёт о директоре ФСБ, действительно славившемся своей любовью к космосу.

— Я редко бываю за городом.

— Я тоже, — смущённо признался Максим.

— Ладно, проходите. Кофе?

— Пожалуй, — согласился Савельев.

— С удовольствием, — сказал Максим.

Дорохов проводил гостей в гостиную, что-то включил на стене за диваном, сделал приглашающий жест:

— Присаживайтесь.

Гости ожидали, что он пригласит их на кухню либо сам пойдёт за кофейным прибором, но ошиблись.

В гостиную на невидимых колёсиках бесшумно вкатилась странная конструкция, наполовину кофейный автомат, наполовину робот, и начала ловко сервировать стол, имея гибкие, как щупальца осьминога, манипуляторы.

Гости переглянулись.

Дорохов усмехнулся:

— Веяния эпохи, однако. Мы скоро догоним японцев с их поголовной роботизацией. У них уже более сорока процентом клерков — роботы, у нас пока не дотягивает до двадцати, но дело идёт к полной замене человека обслуживания и делового сервиса на машину.

— А как дела у китайцев? — спросил Максим. — Насколько я знаю, они самые продвинутые.

— Китайцы сами — практически роботы. А их страна в целом, по сути, зародыш первой компьютерно-биологической системы, потихоньку завоёвывающей мир. Только слепой или дурак не видит, к чему может привести «дружба» с Китаем. Он уже не раз подставлял нас, несмотря на заверения в «вечной любви и преданности». Но время неумолимо приближает его верховенство на планете.

— Меня это не радует, — проворчал Савельев.

— Меня тоже, но даже такая мощная структура, как ФСБ, бессильна изменить положение дел. Побеждают негодяи, и даже их отстрел не поможет нам справиться с пятой колонной внутри страны.

— Что-то вы сегодня совсем пессимистичны.

— Я всего лишь хорошо информированный реалист. Но вы ведь пришли не за тем, чтобы обсудить политические проблемы?

— Большой Лес, — кивнул Максим.

— Свободен, — сказал Дорохов, озадачив майора, но генерал обращался не к нему.

— Слушаюсь, — произнёс робот баритоном и укатился на кухню.

— Он, наверно, и охранником может служить? — проводил его взглядом Сергей Макарович.

— Для охраны требуется наличие других мозгов, не компьютерных. Это непростая служба, несмотря на распространённые мифы о тупости её исполнителей. Может, сначала коньячку для ясности мысли?

— Не употребляю, — отказался Савельев.

— Я тоже, — присоединился к нему Максим.

— А зря, знаете ли. Учёные установили, что пятьдесят граммов коньяка на завтрак это не только полезно, но и мало.

Гости обменялись улыбками, оценив шутку.

Пить коньяк, впрочем, Дорохов не стал.

Кофепитие заняло несколько минут, после чего хозяин вызвал робота, и тот убрал со стола не менее расторопно, чем это сделал бы человек.

— Итак, слушаю вас. — Генерал пересел в кресло.

Гостиная его квартиры была просторная и вся заставлена книжными шкафами. В ней умещались диван с ворсистым покрытием кремового цвета, стол, два кресла, шесть стульев и прозрачный журнальный столик.

Гости уселись на диване.

— Вы наверняка знаете о встрече охранника в Тюмени со шмелём, — начал Савельев.

— Знаю, лично беседовал с Амнуэлем.

— Тогда не потребуется долго входить в курс дела. Мы с майором считаем, что таким образом Большой Лес попросил у нас помощи. Своих слуг, не считая бабочек и муравьёв, у него нет, и он воспользовался уцелевшими биоавтоматами, созданными чёрным лесом.

— Не слишком ли уязвим его посланник? Шмеля тут же пришлёпнули. Будь я на месте Леса, я бы послал парламентёра посерьёзней. Там ведь остались и «нетопыри», и носорогопауки, и «динозавры».

— Любая из этих тварей была бы встречена огнём. В качестве посланцев они не годятся. Да и вряд ли Лес может ими управлять, не имея программирующего оборудования.

— Но и шмель тоже не слишком удобен для роли парламентёра, если судить по результату посыла.

— Солдат охраны оказался чересчур нервным. Таким не место в вооружённых силах. Но речь не о нём. Крестик потерял в Лесу лейтенант Редошкин, это факт. Лес с помощью шмеля передал его нам. Что это, если не конкретный призыв о помощи?

— Допустим, вы правы. Что из этого следует?

— Во-первых, появление шмеля является доказательством того, что существует канал связи земли с Большим Лесом. Иначе шмель никоим образом не смог бы к нам попасть. Во-вторых, ваш новый эксперт Амнуэль подвёл научную базу под взаимодействие метавселенных, объявив об их «запутанности». И он, очевидно, прав. «Запутанность» даёт возможность ещё и ещё раз проникать во вселенную Большого Леса. Мы предлагаем для начала поискать устье межвселенского пробоя — иномерианы и послать в Лес беспилотник.

— К сожалению, это уже невозможно, — поморщился Дорохов. — Нашу структуру полностью убрали из Тюмени, и теперь всем процессом изучения останков чёрного леса, выпавшего на территорию базы отдыха «Советская», заправляют спецы Минобороны.

— Можно найти простой способ присоединиться. Шмель был обнаружен в десяти километрах от базы отдыха, поэтому пробираться к иномериане в режиме военной разведки «за линию фронта» не придётся. Мы скрытно расположимся неподалёку от группы Амнуэля и попытаемся установить связь с Лесом.

Дорохов скептически поджал губы:

— Представляете, что будет, если вас обнаружат? Трибунал как минимум! А то и обвинение в госизмене!

— Если Шарий не откажет в содействии, мы справимся.

— Шарий. — Андрей Тарасович похмыкал, откинулся на спинку кресла. — Директор, конечно, человек менее скованный обстоятельствами, чем мы, и мало зависит от ресурсов. Но он вряд ли рискнёт вступить в противоборство с обороной. Министр у нас крут и не любит тех, кто вмешивается в его интересы. К тому же не забывайте о Точилине. Генерал — человек завистливый, недобрый и злопамятный. Он даже добился аудиенции у президента, требуя наказания виновных в том, что они бросили сына-мажора в другой вселенной.

— Мы его не бросали, — сухо возразил Максим.

— Я знаю, но доказательств обратного нет, и вы до сих пор находитесь под подозрением. Ещё неизвестно, чем закончится наша эпопея в Лесу. Во всяком случае, нас всех просто выбросили из поезда, отстранив от дел и запретив участвовать в контактах с инопланетянами. Заметили, что творится в соцсетях?

— Что творится в соцсетях? — поднял брови Савельев.

— Западные СМИ слюной изошли, обвиняя нас во всех грехах, в неполиткорректности и захвате «портала связи с внеземной цивилизацией». Да и наши либеральные журналюги подсуетились, обвиняя российские спецслужбы в агрессивности и нетолерантности.

— Это было всегда и будет всегда. Но бездействовать мы не должны.

Дорохов задумался, сцепив на животе кисти рук.

Максим взглядом высказал Сергею Макаровичу свой скепсис.

Савельев в ответ качнул головой, как бы не соглашаясь с бывшим подчинённым. Он оказался прав.

— Хорошо, я побеседую с Павлом Васильевичем, — очнулся Дорохов. — Ничего не обещаю, как и вы, я потерял вес в органах, и вся надежда на директора.

— Ведь он же был с нами в последних маневрах, — проговорил Савельев, — и прикрывал нас не один раз.

— Повторяю, вся надежда на него. На всякий случай начните собирать группу риска. Может быть, придётся действовать как на пожаре.

Савельев и Максим дружно встали.

— Не смеем больше отвлекать вас, Андрей Тарасович, — сказал полковник. — Группу подготовим. Хорошо бы подключить к ней этого прыткого молодого физика, Амнуэля.

— Он согласится, — улыбнулся Дорохов. — Фанат науки и собственных головоломных идей. Платов отзывается о нём как о профессионале с большим потенциалом.

Попрощались в прихожей.

— Звоните, — сказал хозяин.

— Вы тоже.

Гости вышли.

— Ну что, получится? — поинтересовался Максим у спутника, когда они спустились к машине.

— Андрей человек слова, — задумчиво ответил Сергей Макарович. — И, судя по всему, он уже принял решение.

— Какое?

— Пойти с нами, — рассмеялся Савельев.

* * *

Уверенность Дорохова в том, что Амнуэль присоединится к «заговорщикам», приобрела значимость факта на следующий день.

С физиком по скайпу пообщался Савельев, и всё стало на свои места. Молодой учёный, ставший доктором наук в двадцать семь лет, обрадовался предложению как ребёнок и пообещал содействовать замыслу бывших попаданцев вернуться в Большой Лес. На совет Савельева держать язык за зубами Илья Павлович (все звали его просто Илюша) понимающе подмигнул полковнику и сказал серьёзно:

— Могила!

Однако на следующий день, двадцать четвёртого января, стали происходить события, обеспокоившие не только Максима, но и Савельева, и Дорохова.

Сначала заставила нервничать майора Вероника.

Она позвонила в обед, и по её голосу Максим определил, что любимая не в лучшем настроении.

— Не выспалась? — пошутил он. — Или «нетопырь» приснился?

— Именно что «нетопырь», — грустно ответила девушка. В фокусе очков её лицо и в самом деле выглядело расстроенным. — Отец с мамой устроили порку.

— Порку? — удивился Максим. — Тебе же не пять лет.

В глазах Вероники появились слезы.

— Они… запретили…

— Что они могут запретить? — возмутился он. — Есть сладкое?

— Встречаться с тобой. Не пара ты мне…

— Тудэй твою растудэй! Что за бред?

— Папа — двоюродный брат президента…

— Ну и что?

— А мама — дочь Макаровича…

— Чья?

— Олигарх такой есть, приближенный к президенту. Они хотели, чтобы я вообще пошла в финансисты, и я назло им поступила в археологический.

— Правильно сделала.

— А теперь они… вот… — По щеке Вероники скатилась слезинка. — Устроили аутодафе.

— Не бери в голову, времена нынче не те, чтобы запрещать кому-то личные связи. Надеюсь, ты не решила уйти в монастырь?

— Дурачок! — улыбнулась она сквозь слёзы. — Я тебя люблю и, если придётся, сбегу от всех к тебе.

— Так давай беги, не жди следующих концертов. Я буду только рад.

— Легко тебе говорить, а работа?

— Тю, в Москве можно найти любую работу, тем более для племянницы президента.

— Меня не отпустят…

— Напишешь заявление об уходе по собственному желанию, и дело с концом. А если не отпустят, позвонишь мне, и мы всё решим. Я за тобой сам приеду.

— Как-то всё… неуютно…

— Думай, планируй, всё равно когда-то придётся решать проблему.

— Плохо…

— Заладила одно и то же. Как говорил мой наставник: во вселенной нет ничего плохого, есть то, что тебя огорчает. Как нет и ничего хорошего, есть то, что тебя радует.

— Умеете вы успокаивать, товарищ майор, — улыбнулась Вероника уже не так печально. — Меня сегодня вызывают в мэрию города, а я не хочу туда идти.

— В мэрию? — озадаченно переспросил он. — Какое отношение мэрия имеет к археологии?

— Ко мне уже приходил следователь, задавал вопросы про Лес, теперь просят прийти к самому мэру.

— Хотят узнать подробности твоего путешествия. — Максим внутренне напрягся. — Но зачем им подробности? С какого бодуна мэр решил расспросить тебя про Лес? Совсем уж подетально не рассказывай им о наших контактах в Лесу. Сразу позвони, когда освободишься. И ничего не бойся, мы не преступники. Обнимаю.

Успокоившаяся Вероника кивнула.

Но, как оказалось, на этом волнения Максима не закончились.

Через полчаса позвонил Костя и торопливо, глотая слова, пожаловался на чересчур навязчивое поведение руководства института, где он работал.

— Прохода не дают, чуть ли не каждый час требуют вспомнить подробности о жизни в Лесу. Я давно доклад написал, но замдиректора требует большего. Особенно его интересует чёрный лес. С чего мы взяли, что он разумен, как он создаёт роботов из деревяшек, почему напал, не мы ли первыми спровоцировали его, и так далее и тому подобное.

— Странный интерес у твоего начальства, — хмыкнул Максим. — Если учесть, что чёрный лес был выращен на Земле. Уж не наши ли лаборатории начинали эксперименты? В твоём институте нет ботанических лабораторий, где работали бы вивисекторы со скрещением генов растений и животных?

— Нет, у нас нет, — помотал головой Костя. — Я бы знал. Первыми с мутациями растений начали работать американцы и китайцы, об этом давно пишут. Но наши тоже где-то могли подсоединиться. Что делать, Макс? Житья не дают! А сегодня меня и вовсе пригласили на рандеву с экспертами из какого-то военного ведомства.

— Военного? С чего ты взял?

— К нашему Кубеку мужики в военной форме приходили, я видел, а потом он вызвал меня и обрадовал.

— Кто это — Кубек?

— Замдиректора по обеспечению тайны исследований.

Максим вспомнил жалобу Вероники на вызов к мэру.

— Тогда понятно, почему он якшается с военными: это его работа — сотрудничать с безопасностью. Ничего не бойся, отвечай на вопросы спокойно, нам не о чем переживать, криминальными вещами мы не занимались. Позвони после беседы.

Приободрившийся Костя покивал, исчезая.

Максим снял очки, но мысль о Карапетяне заставила его надеть их снова.

Физик отозвался усмешкой:

— А я только что о вас вспомнил, Максим Валерьевич.

— Я у вас денег не занимал, — на всякий случай пошутил майор. — Как ваши дела?

— Как сажа бела. — В тоне учёного прозвучала нотка горечи. — Дирекция шьёт дело в отношении разглашения мной гостайны. Хотя убейте — ума не приложу, какую тайну я разгласил Лесу.

— А это уже тенденция, — пробормотал Максим. — Хотя, наверно, следовало ожидать, что реакция чиновного аппарата будет именно такой.

— О какой тенденции вы говорите?

— Мне пожаловались Костя и Вика, что на них тоже оказывается давление. И по мере усиления воплей из-за границы увеличивается и жажда начальственного чиновничества словить хайп и получить выгоду.

— Да какую выгоду может приобрести директор института, уважаемый академик? У него и так всё есть.

— Не говорите, Егор Левонович. Во-первых, он прочнее будет сидеть в своём кресле. Во-вторых, у него появляется надежда получить доступ к инопланетным технологиям. А это — золотая жила для любого функционера, с перспективой отхватить лакомый кусок пирога лично себе. Так что терпите и отбивайтесь изо всех сил.

— Ко мне приходили и военные.

Максим сдержал матерное слово.

— А вот это уже хуже. Всех нас могут посадить на локдаун, как принято говорить после эпидемии ковида, а то и запрут в четырёх стенах какой-нибудь военной лаборатории.

— Не хотелось бы, — поёжился Егор Левонович.

— Кому же хочется сидеть за решёткой? Держим связь и будем надеяться на лучшее. Мы с Сергеем Макаровичем готовим группу для работы в Тюмени, в районе тайги, где обнаружили шмеля. Не хотите присоединиться?

— Это официальная экспедиция?

— Нет.

— Мне будет сложно объяснить моё отсутствие на рабочем месте.

— Понимаю.

— Но я подумаю, как мне поступить.

— Жду решения и попрошу полковника помочь вам отпроситься в кратковременный отпуск. Только, ради бога, о наших планах никому ни слова.

— Само собой.

Максим снял очки. И нацепил опять. Беспокойство в душе усилилось, требуя каких-то действий, а интуиция подсказывала, что его предположение об ограничении свободы всех вернувшихся из Большого Леса не так уж и преувеличено. Слишком серьёзной была цена контакта землян с инопланетным разумом, чтобы позволить каким-то внешним «партнёрам» России завладеть драгоценнейшим информационным контентом. И даже внутри российских силовых структур, ревниво относившихся друг к другу, явно назревал конфликт: все они хотели первыми захватить «сокровища иновселенской цивилизации».

Савельев выслушал его соображения молча. С минуту молчал, обдумывая новости.

— Надо ускорить наш полёт в Тюмень, — наконец проговорил он. — Боюсь, ты прав, нас вполне могут засадить за решётку.

— Мои бойцы готовы.

— Кто?

— Всё те же Софа, Дом и Мир.

Савельев кивнул. Он знал, что под этими псевдо скрывались Матевосян, Редошкин и Мерадзе.

— Хорошо бы подключить ещё Олега Ливенцова, — добавил Максим, — майора из «Оберега». Очень хороший спец.

— Он же федерал.

— Какая разница? Он — креатура Дорохова. А генерал абы кого в помощники не возьмёт.

— Подумаем.

— Но я хочу взять с собой всех наших: Егора Левоновича, Костю и Вику. Они тоже под ударом.

— Я против: не на прогулку летим, риск смертелен.

— И всё же с нами им будет легче.

Савельев пожевал губами, морщась, нехотя повторил:

— Подумаем.

— Дорохову вы позвоните или я?

— Ты не всегда бываешь убедителен.

— Как скажете, товарищ полковник. — Максим сделал каменное лицо.

Но Сергей Макарович не обратил на это внимания, выключая связь.

Максим запрятал обиду поглубже, расслабился, однако ненадолго. Надо было срочно заканчивать экипировку группы, учтя все будущие напряги и форсмажоры, завершить погрузку снаряжения в вертолёт, который нашёл Дорохов после беседы с директором ФСБ, и встретиться с бойцами, ждущими распоряжений командира. Для них он бывшим не был.

* * *

Сидели «на готовности» двое суток.

Двадцать шестого Максим слетал в Новосибирск и за один день, имея на руках удостоверение «специального представителя» ГРУ МО, обегал с Вероникой все инстанции и получил на руки документ об увольнении девушки. Её изумление было столь велико, что она поверила в случившееся, только сев в самолёт.

Примерно так же решилась судьба Кости.

Максим доходчиво объяснил директору биоинститута необходимость дать ботанику месяц отпуска «для лечения и отдыха от тяжких моральных потрясений в чужом мире», и Ливеровский, потрясённый свободой, едва не кинулся обнимать Максима, когда они двадцать седьмого января вышли из проходной института.

Освободить Карапетяна от исполнения обязанностей старшего научного сотрудника Курчатовского ядерного центра оказалось более сложным делом. И всё же после всех встреч, переговоров, просьб и «распоряжений свыше» (вмешался Шарий) Егор Левонович к вечеру двадцать восьмого оказался за городом, в учебном городке спецназа «Альфа», куда прибыли и бойцы Максима.

Встреча получилась радостной и тёплой. Бывшие попаданцы соскучились, и если и подшучивали друг над другом, то старались не обижаться на шутки в ответ. Даже Костя, редко сдерживающий язык, на замечание Редошкина — что-то ты исхудал, академик, рёбра видны, не кормили? — ответил весело, без обычного ёрничества:

— Пить перестал, вот и результат.

Последним прибыл к месту сбора Дорохов.

Генерал был в скромном тёмно-сером зимнем дутике и нёс с собой небольшую спортивную сумку, содержимое которой обозначил двумя словами под взглядами собравшихся:

— Переодеться взял. Все здесь?

— Так точно, — ответил Савельев. — Ждём пилотов.

— Пилоты мы с Олегом, — Дорохов кивнул на невозмутимого майора Ливенцова, державшегося чуть в стороне. — Не надо впутывать в наши дела посторонних.

— Вы лётчик? — не удержался от вопроса удивлённый Костя.

— Спецподготовка, — буркнул Дорохов. — Сто часов налёта. Достаточно?

— Простите ради бога, — прижал руку к груди Максим, — у парня не всё ладно с этикетом.

Он тоже прошёл спецподготовку и мог пилотировать вертолёты почти всех классов, хотя давно не тренировался. Зато совсем недавно управлял и «суперджетом» — демонским самолётом, и аэробайком.

— Нас выпустят отсюда? — спросил Редошкин с сомнением, глядя куда-то в сторону строений учебного центра.

Максим хотел было оборвать лейтенанта, но увидел, что к стоянке вертолётов мчатся два багги «Волк-5» с пассажирами, и проговорил:

— Товарищ полковник, обратите внимание.

Савельев оглянулся.

Остановился и Дорохов, поворачиваясь к машинам.

Вездеходы чеченского производства, способные перевозить каждый по пять бойцов со снаряжением, лихо развернулись с визгом шин, обдав стоящих людей струями пыли, травинок и комочков земли.

С ближайшего вездехода спрыгнул на землю здоровяк в камуфляже с погонами капитана. У него было красивое мужественное лицо с прямыми жёсткими губами, выдающиеся скулы и ледяные глаза.

К нему присоединились трое парней в такой же полевой форме, но пониже в звании: лейтенант и двое сержантов.

— Капитан Смирнов. — Он небрежно кинул руку к виску. — СОБР «Ураган».

Максим и Сергей Макарович обменялись взглядами.

Подразделение «Ураган» считалось элитой спецназа Министерства обороны и подчинялось лично министру.

— Слушаю, капитан, — сказал Дорохов.

— Приказано доставить вас к командиру.

— Кем приказано?

— Командиром.

— Фамилия, звание.

— Полковник Завьялов, командир бригады спецназначения. Извольте пройти со мной в штаб центра.

— Я генерал ФСБ Дорохов…

— А мне плевать, что вы генерал… — начал капитан, презрительно вывернув губы, но закончить фразу не успел.

Прозвучала хлёсткая пощёчина, и капитан отшатнулся, вытаращив глаза и схватившись за щёку.

Максим, а это он дал пощёчину, наставил на него палец:

— Не хами старшему по званию, капитан Смирнов, это может отразиться не только на твоей карьере, но и на здоровье.

Верзила схватился за рукоять пистолета справа на бедре. Кобура была специальной и позволяла выхватить оружие мгновенно.

Его подчинённые тоже взялись за оружие: все были вооружены пистолетами-пулемётами «Кедр».

Дорохов покосился на Ливенцова, и майор понял этот взгляд как приказ.

Он сорвался с места, перехватил руку Смирнова, умело бросил его на землю.

Не мешкали и Максим со своими бойцами, Редошкиным и Мерадзе, метнувшимися к сопровождающим капитана. Обезоружили всех троих, уложили рядом с капитаном.

Из второго багги выпрыгнули ещё двое спецназовцев, но Савельев протянул в их сторону ладонь, предупредив:

— Отставить, если не хотите стать грузом 200!

— Круто! — покачал головой Карапетян, с любопытством наблюдая за действиями участников инцидента.

Матевосян заметил привставшего на сиденье водителя багги, взглядом спросил Максима, вмешаться или нет.

Максим отрицательно качнул головой.

Водитель-сержант остался за рулём.

— Поднимите, — велел Дорохов.

Ливенцов рывком поднял бледного от ярости капитана, на щеке которого рдело пятно от пощёчины.

— Передай своему командиру, — сказал Андрей Тарасович равнодушно, — что у меня карт-бланш на действия любого уровня вплоть до расстрела мешающих выполнению задания. Так что пусть не суётся туда, куда не надо. Если придётся, вашу учебку за пять минут раскатают по брёвнышку мои бойцы. Уяснил?

— Я… подчиняюсь… приказам…

— Подчиняйся, но в рапорте будет записано, что вы превысили полномочия, — заметил Савельев. — Со всеми вытекающими.

— Отпустите их, — сказал Дорохов. — Садимся.

Он первым полез в кабину Ми-8 МТШ.

Ливенцов освободил капитана от захвата, выщелкнул из пистолета обойму, зашвырнул в кусты. Пистолет вернул.

То же самое сделали Максим, Редошкин и Мерадзе, возвращая оружие помятым спутникам капитана.

Отряд «диверсантов», зашумев, начал занимать места в кабине вертолёта. Оживший Костя помог Веронике, и Максим невольно вспомнил эпизод, когда ботаник удирал с катера африканцев, думая только о собственном спасении. Пришла мысль: пацан потихоньку исправляется, попав в компанию нормальных — по сравнению с юзерами, блогерами и сетевыми маугли — людей.

Максим сунул руку Ливенцову:

— Ты крут, майор! У кого учился рукопашке?

— У Трубникова, — усмехнулся Олег.

— Надо же, и я тоже.

— Сработаемся. — Ливенцов сжал плечо Максима и занял место второго пилота.

Через несколько минут вертолёт взлетел.

Оставшиеся на поле бойцы «Урагана» не рискнули качать права, угрюмо проводив Ми-8 глазами.

* * *

Полёт к Тюмени занял два часа.

Вертолёт был новёхонький, прекрасно вёл себя в воздухе на высоте четырёх километров, но летел без боекомплекта. Савельев, лично проследивший за погрузкой снаряжения, так и не смог уговорить начальника базы снабдить группу боезапасом. Поэтому пришлось брать с собой десантное вооружение: гранатомёты, ПЗРК и дроны. В двух контейнерах в хвосте кабины лежали комплекты беспилотников «Стриж» с электрическими двигателями.

Не взяли с собой только датчики электромагнитных полей, надеясь воспользоваться теми, что имела группа Амнуэля. У него же находился и пеленгатор вакуумных осцилляций для поиска устья иномериан, разработанный ещё Платовым осенью. Физик обещал оказать содействие представителям «независимой экспертной комиссии», придуманной Сергеем Макаровичем. Были даже отпечатаны удостоверения не хуже чекистских: красные книжечки с золотым тиснением «ВКО ФСБ РФ» с фотографиями владельцев. На развороте аббревиатура ВКО расшифровывалась как «Войска климатической обороны ФСБ Российской Федерации». А каждый сотрудник подразделения имел звание. К примеру, Максим остался майором, а развеселившийся Костя стал старшим лейтенантом.

— Никогда не мечтал стать военным, — заявил он. — Хотя могли бы дать звание и повыше. Хотя бы майора, а то и полковника.

— Для полковника у тебя размер головы слишком мал, — пошутил Редошкин. — Скажи спасибо, что старлея дали. Я вон так простым летёхой и остался.

— Потому что мыслишь по-лейтенантски, — съязвил ботаник.

— Это как? — озадаченно осведомился Жора.

— Я никогда не слышал от тебя, что ты хочешь стать генералом.

— Ну и что? Да, не хочу.

— Вот и доказательство, что ты рождён лейтенантом и выше не поднимешься.

Карапетян укоризненно покачал головой, но промолчал, зато отозвался Мерадзе:

— Думай всё-таки иногда, прежде чем что-то ляпнуть. Кто тебя воспитывал?

— Интернет, — прыснула Вероника. — А потому его ещё воспитывать и воспитывать.

— Ага, — радостно согласился молодой человек.

На военном аэродроме под Тюменью заправились (на этот раз недоразумений не возникло, о проводке маршрута ещё в Москве позаботились бывшие подчинённые Дорохова полковники Куницын и Савкин) и отправились к месту расположения группы Амнуэля.

Сели в полукилометре от лагеря, лопасти винтов перестали вращаться, наступила тишина, и Вероника сказала с невыразимым облегчением:

— Ох, наконец-то! Всё-таки насколько легче летать в демонском самолёте!

Максим, несмотря на хороший вестибулярный аппарат, согласился с девушкой. Антигравитационный транспорт Демонов и в самом деле не вызывал у пассажиров отрицательных эмоций.

И сразу захотелось оказаться в Лесу…