Синдром отторжения

Василий Владимирович Воронков, 2022

Человечество вышло в космос. Управление космическими кораблями осуществляется через нейроинтерфейс, благодаря которому операторы могут принимать сложнейшие решения за микросекунды. Один из операторов переживает катастрофу на космическом корабле, будучи подключенным к нейроинтерфейсу. Он приходит в себя в тесном помещении, похожем то ли на медицинскую камеру, то ли на тюремную. У него нет амнезии, однако то, что он помнит, пугает его куда больше, чем потеря памяти.

83

Во второй раз мы встретились ближе к концу лета. Разговор в соцветии о «Патрокле» придал мне сил, и я решился ей позвонить. На сей раз я отказался от экспериментов и выбрал обычную кофейню в центре города — без мнимых туманностей и звезд. Лида поначалу согласилась, а потом сама предложила пойти в то шумное местечко под эстакадой.

Она не опоздала, но пришла на встречу не одна.

Ее подруга Анна, о существовании которой я благополучно забыл за летние каникулы, вместо приветствия смерила меня пренебрежительным взглядом.

В кафе было людно, и нас отвели в зал с отключенными солнцезащитными тенями на окнах. Проекторы там тоже работали, однако без интимного сумрака россыпь поблескивающих под потолком звезд уже не производила такое чарующее впечатление.

Девушки выбрали столик у окна и сели напротив меня. Анна тут же вытащила из сумочки суазор и принялась что-то показывать Лиде, старательно меня игнорируя. Лида смотрела в экран с вежливым интересом.

— Вот она! — воскликнула Анна. — Просто шикарный снимок получился!

На экране переливалась стереография морского берега в сумерки — вода зеленоватого цвета, чистое небо и ровная, если не обманывали глаза, полоса искусственного пляжа.

Больше я ничего не разглядел.

— Ездила куда-то? — спросил я.

— Ездила, — ответила Анна.

— Это где? — спросил я.

— Это искусственный остров, — объяснила Лида. — Как-то он вычурно называется…

— Фаласа, — закончила за нее Анна.

— Фаласа? — Название навевало мысли о тенистой греческой гавани и причудливых кораблях с загнутыми, как шутовские мыски, кормами. — Даже не слышал. Хорошо там, наверное, — добавил я в надежде, что мне покажут фотографию, однако Анна вместо этого убрала суазор в сумку.

— Там отлично, — сказала она. — После Фаласы в Москве просто тошно. Обязательно поеду туда еще.

— Не знаю, — задумчиво произнесла Лида. — Искусственный остров? Есть ведь настоящие острова.

— Ты не понимаешь! — запротестовала Анна. — Там все сделано просто идеально — пляж, отель, пальмы. Там все продумано.

— Идеально ровная береговая полоса, — сказал я.

Лида рассмеялась.

— Не такая уж она и ровная, — буркнула Анна.

— Может быть, — сказал я. — Я ведь толком не видел снимка.

Нам принесли кофе.

— Кстати, — спросил я, подув в чашку, — как пересдача? Тяжело было?

— Пересдала, — нехотя ответила Анна, уставившись в свой щедро приправленный корицей капучино.

Видно было, что ей не слишком-то хочется обсуждать злополучную логику, но желание помучить ее расспросами из-за этого только усилилось.

— А какие билеты вытянула на пересдаче?

— Не помню. — Анна шлепала густо напомаженным ртом, как рыба. — Сдала и сдала. Буду я еще об этом на каникулах думать.

— А мне курс понравился, — никак не мог угомониться я. — Экзамен был сложноват, конечно, но ничего такого на самом деле.

Лида посмотрела на меня, как на капризного ребенка. Анна нахмурилась и принялась рассматривать тусклую проекцию звездного неба под потолком.

— Совсем на звезды не похоже, — сказала она.

— Зато красиво, — улыбнулась Лида.

Анна пожала плечами.

— Кстати, — оживилась Лида, — вы знаете, что на следующей неделе начинается факультативный курс по робототехнике? На портале есть программка. Я решила, будет интересно. Думала, может, записаться.

— Факультативный курс? — Я впервые об этом слышал. — В августе?

— Да. Всего три занятия. Это у них новая такая штука. Решили в качестве эксперимента, наверное. Для тех, кто летом не ездит по искусственным островам.

Лида выразительно взглянула на Анну.

— Платный?

— Да, но… Я точно не помню, но совсем не дорого. Так что если сэкономить на кафешках…

— Робототехника — это интересно! — Я уже представлял, как буду обсуждать с Лидой прослушанные лекции в институтской столовой. — А о чем там? Программа есть на портале?

— Ага. Первая лекция называется «Абстракции и моделирование».

— Вам этого мало было на курсе? — простонала Анна.

— Да ладно тебе! — отмахнулась от нее Лида. — Там на самом деле о распознавании образов. Причем на первую же лекцию обещают привезти какой-то экспериментальный агрегат. Новейшую разработку. Она умеет делать…

Лида пригубила кофе и поморщилась.

— Горький? — спросил я.

— Горячий. Так вот. Роботу можно сказать — найди мне чашку. И он находит. Не просто некий объект, похожий на чашку, а именно чашку.

— Ух ты! — Я качнул головой. — Прямо сразу готовое промышленное применение. Может заниматься обслуживанием в кафе.

Мы покосились на официанта, который втолковывал что-то скучающему клиенту за соседним столиком, позабыв о нашем десерте.

— Ага, — сказала Лида. — Робот-официант — это отлично. К тому же необязательно оставлять на чай.

Мы рассмеялись.

— А что в этом интересного? — спросила Анна; на ее лицо падала прямоугольная тень, скрывая темнотой лоб и глаза, как маска. — Уже сто лет такое делают. Обычный лазерный указатель с распознаванием голоса. Говоришь ему название предмета, и он на него показывает. Не сказать, что сильно увлекательно.

— Это не совсем так, — возразила Лида. — То, что сейчас делают, работает весьма примитивно. Помните ту статью о кризисе робототехники?

— Погоди, — вмешался я, — а что вообще значит — чашка? Может быть, это просто имитация чашки? Искусная и почти неотличимая.

— Или чашка без донышка! — подхватила Лида. — Из которой весь чай выливается. В том-то и дело, что это совсем не просто.

— А как тогда это работает? Алгоритмы какие…

— Вот и узнаем, — сказала Лида. — Если пойдете.

— Я пас, — сказала Анна.

— Я пойду, — сказал я.

— Кстати, могу показать программку. — И Лида развернула на столе суазор.

Она быстро перелистывала какие-то файлы, чуткий сенсор распознавал движения ее рук еще в воздухе, и казалось, что она творит над суазором заклинание.

— Вот. — Лида повернула суазор ко мне.

Программка больше походила на рекламный проспект — ворох роликов с пафосными названиями, которые я не стал смотреть, краткое содержание курса, биографическая справка о лекторе и внушительная стереография главного экспоната — робота, выглядевшего, как вытянутая конская голова с тонкой и ненадежной на вид шарнирной шеей.

— Может, вы потом, а? — загундосила Анна. — Учеба пока не началась.

Я вернул Лиде суазор.

Когда нам принесли десерты, уже смеркалось. Закат причудливо отражался в зеркальных стенах одинаковых кубических высоток — красный карлик, тающий в перистых облаках.

— Как твоя работа? — поинтересовалась у меня Лида.

— Не слишком увлекательная, конечно. Но хоть какие-то деньги.

— Лаборант? — скривилась Анна.

— Да, лаборант. Я хотел записаться в пилоты, но, говорят, институт надо сначала окончить.

Лида хихикнула.

— А как твоя? — спросил я у Анны.

Мы посидели в кафе еще полчаса, а потом Лида сама попросила счет. Но на сей раз я был расторопнее.

— Моя очередь! — напомнил я, вытаскивая бумажник.

Мы вышли на сонную улицу.

Анна зевнула, небрежно прикрыв рот. Фонари, стоявшие вдоль аллеи, которая вела к станции, зажигались прямо перед нами, один за другим — их огромные стеклянные сферы наливались космическим голубоватым светом, напоминая нимбы газовых планет.

— Как тут красиво!

Лида с намеком взглянула на подругу. Анна нехотя открыла сумочку, достала суазор и деловито ткнула пальцем в экран.

— Ладно. Мне в другую сторону. Пойду возьму такси.

— Пока. — Лида чмокнула ее в щеку.

Анна на секунду задержала на мне недовольный взгляд и засеменила на другую сторону улицы.

Мы с Лидой остались одни — посреди тусклой аллеи, которую окутывал призрачный свет ночных фонарей.

Лида повернулась ко мне.

— Ну, — сказала она, — не хочешь меня проводить?

Мы зашагали по аллее, в мягкое электрическое зарево. Ранние сумерки пронизывала тоскливая синева. По обочине дорожки стояли маленькие неудобные скамейки — узкие и невысокие, как будто сделанные для детей.

Мы молчали.

Анна ушла, и я вновь не мог придумать тему для разговора. От волнения вспотели руки. Свет за нами гас, и вся улица медленно проваливалась в темноту — исчезал тротуар, потухшие фонари, захудалая кафешка, где забывают про десерт, Анна со своим искусственным островом — весь остальной мир. И не было уже пути назад.

Я боялся обернуться.

Лида шла справа, перевесив сумочку на другое плечо, но я не решался взять ее за руку. Она приглаживала волосы на висках — с таким видом, словно смотрелась в невидимое зеркало — и тоже молчала.

Когда мы проходили мимо очередной декоративной скамейки, я наконец набрался смелости.

— Не хочешь немного посидеть?

Лида остановилась.

— Вообще-то уже поздновато. К тому же я не уверена, что здесь чисто.

— Ты права, — согласился я. — Извини.

— Ладно.

Лида села на скамейку и, вздохнув, посмотрела на темное, почти ночное небо.

— Вот ведь, — сказала она, — вечер такой приятный, а звезд все равно не видно.

— Зато фонари как звезды, — сказал я, устраиваясь рядом.

— Фонари — это не звезды, — сказала Лида.

Станция была уже недалеко, я думал, Лида в любую секунду произнесет неумолимое «ну что, пошли?», и нас снова разведет эта сумеречная улица — она поедет в центр, а я вернусь в институт и буду по вечерам просматривать ее страницу в соцветии, не решаясь ни позвонить, ни написать.

Я опустил руку на скамейку и случайно коснулся ее руки. Лида посмотрела на меня и улыбнулась.

— Скажи… — начал я и чуть не закашлялся от волнения, — а можно тебя еще куда-нибудь пригласить?

— Куда? — спросила Лида.

— Не знаю, — я едва не заикался, — можем сходить еще куда-нибудь. Я тут смотрел в сети…

— Ладно, — перебила меня Лида. — Пригласи. Только придумай на этот раз что-нибудь поинтереснее кафе.

— Хорошо, — сказал я, чувствуя каждое биение сердца. — Придумаю.

Лида убрала руку.

— Ты, кстати, и правда запишешься на этот факультатив? — спросила она.

— Конечно! Обязательно запишусь.

— Давай, будет интересно.

— Значит, «Абстракции и моделирование»? И начинается уже на следующей неделе? Надо посмотреть на портале.

— Ага, кажется, во вторник. Кстати, — Лида поставила на колени сумочку, — по поводу моделирования. Я сегодня как раз купила такую забавную штуку. Даже не знала, что такие есть в природе. Забыла тебе показать. — Лида осмотрелась, словно пыталась найти что-то в подсвеченном газовыми фонарями вечернем воздухе. — Здесь достаточно темно. Хорошо.

И вытащила из сумочки куб размером с ладонь.

— Что это?

— Проектор, представь? В смысле, проектор звездного неба. Кстати, — Лида улыбнулась, — с абсолютно точными картами. Не такой, конечно, впечатляющий, как в том кафе, но все равно очень и очень красивый.

— Необычный цвет.

— Да, цвет, конечно, своеобразный. Они вообще разноцветные, но мне только такой достался.

— И как он работает?

— Возьми.

Лида отдала мне куб, я нерешительно повертел его в руках, но не нашел ни отверстий, ни кнопок, ни индикаторов. Куб был пластиковый, легкий и напоминал старомодную детскую игрушку — вроде детали из конструктора, чтобы строить бутафорские города.

— Непонятно, — сказал я.

— Ага! — обрадовалась Лида. — Я тоже без инструкции не разобралась. Нужно повернуть верхнюю часть куба по часовой стрелке. Вот так! — Она взмахнула перед собой рукой — как волшебник, делающий забавные пассы, чтобы отвлечь внимание зрителей. — Все просто на самом деле.

— Как кубик Рубика?

— Почти.

У меня всё равно ничего не вышло — куб был монолитным.

— Да нет же! — сказала Лида. — Верхнюю часть!

— А как тут понять, где верх, а где низ? Он же квадратный.

Лида рассмеялась.

— Дай сюда!

Я вернул ей куб.

Лида взяла его пальцами за основание и, подняв перед собой, аккуратно повернула две части куба в разные стороны. Раздался тонкий электрический щелчок, и верхняя грань куба засветилась.