Синдром отторжения

Василий Владимирович Воронков, 2022

Человечество вышло в космос. Управление космическими кораблями осуществляется через нейроинтерфейс, благодаря которому операторы могут принимать сложнейшие решения за микросекунды. Один из операторов переживает катастрофу на космическом корабле, будучи подключенным к нейроинтерфейсу. Он приходит в себя в тесном помещении, похожем то ли на медицинскую камеру, то ли на тюремную. У него нет амнезии, однако то, что он помнит, пугает его куда больше, чем потеря памяти.

85

Мы договорились встретиться в кафе с многозначительным названием «Цефея» — я сам выбрал это место, хотя ни разу там не был. Я думал, звездная романтика и мягкий романтический полумрак — все то, что усердно нахваливал рекламный буклет в сети, — помогут мне набраться смелости.

Кафе стояло на экране, неподалеку от многоярусной эстакады, и монотонный гул, доносившийся со скоростной дороги, не способствовал романтическому настроению. В буклете об этом ничего не говорилось.

Лида опоздала почти на час.

Я ждал ее у входа с цветами, нервно расхаживая из стороны в сторону. Я так волновался, что даже не решился ей позвонить, отправив мгновенное сообщение, на которое она не удосужилась ответить. Мне было неудобно и стыдно. Прохожие посматривали на меня со снисходительным пренебрежением. Некоторые успевали поужинать и выходили из кафе, удивленно встречаясь со мной взглядом.

Лида появилась, когда я уже подумывал уйти.

Она нарядилась в необычное светло-коричневое платье — приталенную кофточку с оборками на рукавах, длинную узорчатую юбку, — скроенное по моде столетней давности. На плече у нее висела похожая на маленький портфель сумка.

— Привет! — улыбнулась Лида, и я тут же забыл обо всех обидах. — Задержалась, извини. Хотела тебе позвонить, но ты был вне зоны доступа.

Я потянулся к суазору в кармане, хотя знал, что пропущенных сообщений не было.

— Не страшно, — сказал я. — Главное, мы встретились.

И вспомнил о цветах.

— Это тебе.

Я неуверенно протянул Лиде букет в хрустящей обвертке. Алые розы поблекли, пока я ждал, и словно подернулись пылью. Лида привередливо изучала букет, не решаясь его взять.

— Ой, зачем ты! Не надо было.

— Это в честь нашего завершения, — сказал я. — В смысле, завершения сессии.

— И в честь экзамена по логике! — подхватила Лида.

Она наконец приняла букет. Несколько лепестков упали на асфальт.

— Красивые цветы. Спасибо.

Лида вытащила суазор.

— Ой, извини! Почти час. Я и не думала, что столько времени прошло. — Она смущенно улыбнулась. — Ты так долго ждал.

— Не страшно, — повторил я.

— Давай я в качестве компенсации заплачу за кофе!

Я ничего не ответил. На лбу выступил пот.

— Это то самое место? — спросила Лида, глядя на отключенную неоновую вывеску над входом. — Шумновато тут.

Она нахмурилась и подняла голову на проходящую над зданием эстакаду. По высотной дороге как раз летел огромный рейсовый автобус на автопилоте.

— Да я и сам здесь впервые, — сказал я. — Просто подумал — может, интересное место.

— Так что, зайдем? — Лида переложила букет в другую руку, целлофановая обвертка неприятно зашуршала. — Надеюсь, там хотя бы подают нормальный кофе.

Я открыл дверь, пропуская ее в мягкую уютную темноту.

— Ты любишь кофе? — спросила Лида.

Она задержалась на секунду перед входом. Можно было подумать, что именно от моего ответа зависит, решится ли она дать шанс этому захудалому кафе.

Ее глаза, губы, светло-коричневое платье.

— Да, — с жаром выдохнул я. — Очень. Очень люблю.

Лида кивнула, удовлетворившись, и мы зашли в звездный зал.

Под потолком висела трехмерная проекция ночного неба — похожие на дождевые облака туманности, переливающиеся искорки созвездий. Вся эта воображаемая, созданная лазерным проектором вселенная медленно плыла в слегка подсвеченном настольными лампами воздухе — мы оказались на корабле, летящем на невозможной скорости к одной из дюжины известных Цефей.

— Боже, как красиво! — от удивления Лида чуть не выронила цветы. — И почему нам не показывают такого на лекциях?

— Один раз показывали, — сказал я. — Было, конечно, не так эффектно, но… Честно говоря, я сомневаюсь, что здесь — точная карта звездного неба. Даже непонятно, с какой конкретно позиции…

— Не будь занудой! — махнула рукой Лида. — Какая разница, точная или неточная. Глядя на это, я понимаю, зачем поступала в технологический. Сядем у стены?

Лида положила на стол букет и принялась рассматривать мнимые созвездия.

Вскоре к нам подошел официант.

Мы сделали заказ. Лида взяла кофе и штрудель, я — только кофе. Из-за романтического, по уверениям рекламного проспекта, сумрака я едва видел ее лицо. Над головой Лиды таяло перистое облако вымышленной туманности, растворяясь в настоявшейся темноте.

— Отличное место, — сказала Лида. — Спасибо, что дал наводку. Теперь все время буду приходить сюда.

— Я рад.

— Темновато тут, конечно. Но оно того стоит.

Я отчаянно пытался вспомнить темы для разговора, которые придумал заранее, представляя нашу первую встречу в кафе, но все, как назло, вылетело из головы.

Лида чего-то ждала.

— Ты еще в общежитии? — спросила она.

— Да, как и собирался.

— А твой друг, этот…

— Витя.

— Да. Он тоже?

— Нет, Витя из Подмосковья же. Городок такой, на «р» начинается. Все время забываю. В общем, уехал домой.

— Так ты там совсем один!

— Да нет, не один. Многие остались на лето. Не то чтобы многие, конечно, но все же… К тому же институтский городок без привычных толп. Кафедры работают. Я вот устроился на полставки в…

— Нет, и почему у нас в институте нет планетария? — Лида разглядывала вздрагивающий над столом пульсар, похожий на стробоскоп с институтской вечеринки. — А ты, кстати, не знаешь, в городе, наверное, должен быть? Странно даже, я раньше и не думала об этом.

— Я могу уточнить.

Мне показалось, что звезды плавно спускаются с потолка, оседают, как светящаяся пыль.

— Значит, работаешь? — спросила Лида. — Хотя я бы все равно умерла со скуки в пустом общежитии.

— Не пустом, — поправил ее я.

Нам принесли кофе — без штруделя. Официант извинился и сказал, что десерт будет скоро готов. Лида склонилась над чашкой и улыбнулась, зажмурив глаза.

— Любишь черный кофе? — спросил я.

— Не люблю молоко.

— Я тоже, — сказал я, хотя не имел ничего против молока.

— Ух ты! — рассмеялась Лида. — Как много у нас общего!

Появился официант — с обсыпанной сахарной пудрой тарелкой, на которой лежал яблочный пирог и шарик ванильного мороженого.

— Мороженое ведь тоже молочный продукт, — зачем-то сказал я.

Лида непонимающе уставилась на меня. Чайная ложка, которую она забавно держала двумя пальцами, уже почти касалась шарика мороженого.

— А я не буду есть мороженое, — заявила Лида, и ложка переместилась к яблочному пирогу.

Кто-то окликнул официанта, и тот заспешил в другой конец зала, к мерцающей под потолком голубой звезде.

— Интересно, как они не спотыкаются? — сказал я, и Лида прыснула.

— Ты хоть предупреждай! — выдавила она сквозь смех.

— Что? — удивился я.

— Да нет, ничего. Как твой кофе?

Я совсем забыл о кофе. Я сделал маленький осторожный глоток, хотя кофе успел подостыть.

— Крепкий.

— Да? А мне показалось, наоборот.

Мы замолчали. Я спрятал под столом руки и нервно заламывал пальцы, пытаясь придумать, о чем бы еще поговорить. Последние дни Лида ни разу не писала в соцветии, а до этого только жаловалась на «бессердечный» экзамен по логике.

— Мне до сих пор не верится, что мы закончили первый год, — сказал я.

— Да ладно! Я всегда считала, что эти слухи о массовых исключениях несколько преувеличены.

Лида пригубила кофе. Я тоже отпил из чашки и скривился от горечи.

— Не следил последнее время за событиями на Венере? — спросила Лида.

— Следил, конечно. Тут трудно не следить — везде же пишут. У меня на суазоре куча извещений каждый день.

Лида кивнула.

— И что думаешь?

— Думаю, что это напоминает сюжет скверного фантастического романа, — выдал я и сразу понял, как глупо это прозвучало.

Глаза у Лиды сузились.

— Издеваешься?

— Да нет, что ты! Дело в том, что… — Я вздохнул. — В это и правда невозможно поверить. Слава богу, о войне пока…

— Уже говорят.

— Кто? Я ничего такого…

— Ладно, давай о чем-нибудь другом, — утомленным голосом сказала Лида. — Расскажи лучше, как ты это место нашел.

— Случайно, — ответил я, хотя в действительности долго искал в сети лучшее кафе для романтических свиданий. — Хотелось найти необычное место и тут вот — на глаза попалось.

— Тебе удалось. И вправду необычное местечко. Пригласи сюда свою девушку. Уверяю, это подействует.

— У меня нет девушки, — сказал я.

Лида промолчала.

— А у тебя… — начал я. — А ты чем занимаешься, чем планируешь заниматься летом?

— Я же тебе говорила, у меня куча дел. — Лида отломила ложкой кусочек пирога; ванильное мороженое подтаяло и растеклось по тарелке. — К тому же я тоже работаю летом. Еле все успеваю. Сегодня вот чудом успела… почти успела, — добавила она, смущенно улыбнувшись.

— Но отдыхать тоже надо.

— Вот мы и отдыхаем! — И Лида отодвинула от себя тарелку с растаявшим мороженым.

Я смущенно опустил глаза.

— Мне тут нравится, — сказала Лида. — Милое местечко. К тому же мы отмечаем успешное окончание первого курса, ведь так?

— Да.

Лида подозвала взмахом руки проходящего мимо официанта и сказала, едва я успел открыть рот:

— Счет, пожалуйста.

Официант закивал и удалился.

— Не надо, — попросил я. — Давай лучше я.

— Я же обещала, — сказала Лида. — Это моя плата. За опоздание.

Когда мы выходили из кафе, я чувствовал себя униженным.

После космического полумрака солнце слепило глаза, и я щурился, отвыкнув от дневного света. Однако Лиду такой перепад освещения ничуть не беспокоил. Она шла впереди, забавно положив букет увядающих роз на плечо.

— Я провожу тебя? — спросил я, сообразив, что просто молча плетусь за ней следом.

— Проводи, — сказала она.