Синдром отторжения

Василий Владимирович Воронков, 2022

Человечество вышло в космос. Управление космическими кораблями осуществляется через нейроинтерфейс, благодаря которому операторы могут принимать сложнейшие решения за микросекунды. Один из операторов переживает катастрофу на космическом корабле, будучи подключенным к нейроинтерфейсу. Он приходит в себя в тесном помещении, похожем то ли на медицинскую камеру, то ли на тюремную. У него нет амнезии, однако то, что он помнит, пугает его куда больше, чем потеря памяти.

89

В коридоре перед аудиторией столпился весь курс — включая самых отчаянных прогульщиков, которых я ни разу не видел за учебный год (или, по крайней мере, успел уже забыть).

Впрочем, я не особенно удивлялся.

О Соколовском в технологическом складывали легенды, и зачет по безобидной истории колонизации считался одним из самых сложных. Говорили, что старик вообще не приемлет пересдач и, если кому-нибудь не повезло получить проходной балл с первого раза, можно сразу писать заявление на перевод.

Я стоял вместе с Виктором у широкого, похожего на прямоугольный иллюминатор окна, затянутого густой тенью от электронных штор, превращавших солнечный день в сизую ночь. До начала зачета оставалось минут пятнадцать, но Соколовского еще не было. Я даже думал — вернее, надеялся, — что зачет отменили, однако на суазор никаких извещений не приходило.

От гомона, как на вокзалах, побаливала голова. Не нужно было даже прислушиваться, чтобы понять — все обсуждают предстоящий зачет.

Или последние события на Венере.

Рядом с приоткрытой дверью в аудиторию стояла высокая девушка с черными волосами.

Лида.

Она держала суазор, как книгу, и быстро проводила по экрану пальцем, перелистывая фотографии, а может, и конспекты лекций по истории колонизации. Ее подруга Анна нервно переминалась с ноги на ногу, искоса подглядывая на суазор, и о чем-то негромко ей рассказывала. Со стороны можно было подумать, что Анна просто беззвучно открывает некрасивый полный рот, как рыба. Лида кивала и едва заметно улыбалась одними уголками губ, словно стесняясь улыбки.

Я познакомился с Лидой, когда учился на подготовительных, но дальше простого обмена ничего не значащими фразами дело не пошло — помню, как волновался, часто вздыхая и заламывая руки, и думал только о том, чтобы придать дрожащему голосу уверенности, хоть у меня и перехватывало дыхание при одном взгляде на нее.

— Придет или не придет, вот в чем вопрос, — сказал Виктор, забавно подняв над головой суазор с открытым расписанием занятий. — Впрочем, это он нарочно.

— Нарочно тянет время?

— Да наверняка! Он тот еще садист! Ты погляди вокруг. Все как на иглах. Небось, сидит где-нибудь и наблюдает за нами по монитору.

Я смотрел на Лиду. Она пригладила волосы на висках и, задумчиво посмотрев в сторону, поверх суматошной толпы сокурсников, улыбнулась и отдала подруге суазор.

— Еще десять минут осталось, — сказал я.

— Что? — переспросил Виктор.

— Еще минут десять осталось. Пока что это нельзя считать опозданием.

— Ой, да ладно! Он же всегда раньше времени приходит. Это из-за зачета, поверь.

— Ладно, — согласился я; спорить с Виктором было не самым благодарным занятием. — Пускай из-за зачета.

Лида по-прежнему стояла рядом с Анной у входа в аудиторию. Я подумал, что сейчас самая удачная возможность с ней заговорить — пока есть еще эти последние минуты, пока не объявился Соколовский. Я мог бы спросить о зачете, поинтересоваться, успела ли она выучить билеты или поделиться своими размышлениями о событиях на Венере. Но я стоял и беспомощно смотрел, как она улыбается и поправляет прическу.

— Ты так и не подошел к ней? — спросил Виктор.

— Что? К кому?

— Не прикидывайся! Я вон, — Виктор показал на девушек пальцем, — я про Лидку.

— Убери руку! — зашипел я и дернул его за рукав.

— Ага, все понятно! — осклабился Виктор. — Ты ведь давно уже по ходу, да?

— Что давно?

Виктор фыркнул.

— Да черт с тобой! — Он сделал вид, что обиделся, и снова занялся суазором.

Анна что-то втолковывала Лиде, беззвучно шлепая толстыми губами, а Лида кивала в ответ и беспокойно посматривала по сторонам, пытаясь кого-то найти. На секунду наши глаза встретились, но я тут же смущенно опустил голову.

— А ты ее знаешь? — спросил я.

— Знаю? — не понял Виктор. — Что значит — знаю? Мы вроде как учимся вместе. Я тут всех знаю.

— Прямо-таки всех?

— Почти.

— И… — начал я. — И что… И она…

Виктор наконец отвлекся от суазора.

— Ты хорошо ее знаешь? — выдавил я из себя.

— Да не сказал бы. Так, болтали пару раз. Вообще она есть у меня в соцветии. — Виктор встряхнул суазор. — Она там пишет иногда всякие комментарии о преподавателях. Или вот про Венеру последний раз выступала. Знаешь, все в таком стиле — посмотрите, какая я умная и прекрасная.

Я нахмурился.

— Ой, извините! Я совсем не то имел в виду. В смысле очень глубокомысленные и интересные заметки у нее! Поэтому я на нее и подписался. Такое, знаешь, удовольствие их читать.

— Да ты тут на всех подписан, — заметил я, взяв у Виктора суазор.

Его соцветие было таким огромным, что напоминало карту галактики.

— На тебя я не подписан, — хмыкнул Виктор. — Ты ведь все равно не пишешь ничего.

— А что писать?

Я открыл ленту новостей — сотни публикаций и фотографий ото всех виртуальных друзей Виктора, — и отыскал последнюю заметку Лиды:

«Я много думаю о том, что происходит на Венере, и это напоминает мне сюжет скверного фантастического романа».

Виктор заглянул мне через плечо.

— Ага. Вот в этом она вся. «Скверного романа». Надо же так выразиться. «Скверного». Кто так говорит?

— Нормально, — буркнул я.

— Ты сам-то на нее подписан?

Я покачал головой.

— А чего? Добавь ее в друзья, и все сообщения появятся в твоей ленте.

— В друзья?

— В друзья, да. Вон, у меня весь курс в друзьях! Вместе учимся — и всё! Это не то же самое, что предложение руки и сердца.

— Не знаю, — сказал я, возвращая суазор. — Ведь тогда она…

— Какой же ты все-таки кретин! — вспылил Виктор. — Я иногда вообще не понимаю, как ты умудрился дожить до своих лет! Дай сюда свой суазор!

— Но… — попытался возразить я, однако послушно вытащил суазор.

Виктор выхватил его из моих рук, едва я открыл соцветие.

— Мда-а, — протянул он. — Негусто. О, у тебя Соколовский в друзьях? Ну ты даешь! — Виктор рассмеялся. — Мне такое даже голову не приходило.

Он быстро просматривал робкий, завядающий узор моего маленького соцветия.

— Странно, — выдал Виктор.

— Что странно?

— Я не вижу тут твоей мамы.

— Да пошел ты!

Я отобрал у Виктора суазор и намеревался уже спрятать его подальше, но остановился. Соколовского не было. Лида разглядывала толпившихся вокруг аудитории студентов.

Я набрал в соцветии ее имя. Она оказалась единственной Лидой.

— Видишь, как удобно, — тут же прокомментировал Виктор.

Я открыл ее профиль с неудачным мутным снимком, на котором она смотрела куда-то в сторону, смущенно отвернувшись от фотографа.

— Давай! Смелее! — подбадривал меня Виктор. — Там кнопочка такая зеленая.

Однако я медлил.

— Хочешь я нажму? — Виктор ткнул в экран пальцем, но я успел вовремя убрать суазор в сторону, и он промахнулся, угодив по фотографии.

Нечеткий снимок открылся во весь экран.

— Она, наверное, даже не знает, как меня зовут, — сказал я.

— Вот и узнает.

— Не помнит. Подумает, что по ошибке.

Виктор закрыл глаза и со страдальческим видом покачал головой.

— Она вообще-то стоит там! — Он снова показал на девушек. — Всего в нескольких метрах. Вполне мог бы подойти и напомнить о себе. А ты… Не, старик, я тебя не понимаю.

Я не решался поднять голову, продолжая смотреть на мылкую фотографию, на которой Лида стеснительно отводила в сторону глаза. Я коснулся снимка пальцем, и тот превратился в миниатюру, а на экране заблестела зеленая кнопка «Добавить в друзья».

— Все! — толкнул меня Виктор. — Время вышло!

По коридору, деловито прихрамывая, шел Соколовский, гордо откинув назад голову с прилизанными седыми волосами.

— Секунда в секунду, — сказал Виктор. — Он, по ходу, решил заделаться педантом.

Я опустил суазор.

Лида где-то затерялась. Двери аудитории были открыты, и вокруг столпились испуганные студенты. Соколовский уже сидел, манерно развалившись, за широким столом.

Я резким движением поднял суазор и ткнул пальцем в большую зеленую кнопку.

«Запрос на добавление в друзья отправлен».

— Надо же! — осклабился Виктор. — Старик, я верил в тебя!

Начался зачет.

Запускали в аудиторию группами по десять человек, и Лида с подругой зашла первой. Виктор подговорил меня сдавать в самом конце, когда Соколовский устанет и не будет пытать вопросами, однако зачет меня уже не беспокоил. Я смотрел в экран суазора, на страницу Лиды, где неумолимо высвечивался неподтвержденный запрос на добавление в друзья.

— Думаешь, прямо сейчас она просматривает соцветие? — усмехнулся Виктор.

— Да пошел ты.

Я убрал суазор, чтобы не слушать подначиваний Виктора, однако думал только о Лиде.

Она вышла в коридор минут через двадцать.

Лида поправила на плече сумочку, с улыбкой взглянула на выстроившуюся у дверей очередь и зашагала к лифтам.

Я развернул суазор.

— Да, да, — сказал Виктор, — сейчас она зайдет в лифт и…

Подтверждения не было. Суазор молчал. Лида решила проигнорировать запрос на добавление в друзья — наверняка она получала их сотнями, и мое робкое электронное приветствие затерялось среди других сообщений, отсортированных в списке напоминаний по датам или именам. В моем профиле в соцветии не было даже снимка. Она понятия не имела, кто я такой.

Виктор пытался подшучивать надо мной, но это занятие ему быстро наскучило, и он переключился на обсуждение зачета со стоящими рядом сокурсниками.

Соколовский оперативно расправлялся со студентами, и наша с Виктором очередь подошла уже через час.

Когда мы заходили в аудиторию, Соколовский деловито поджидал нас, стоя у выключенного настенного экрана с несуразно длинным, похожим на трубку от конденсатора тенебрисом — пультом управления светом.

В аудитории было темно, как при солнечном затмении.

— На подготовку у вас ровно пять минут! — сразу объявил Соколовский.

Суазор завибрировал. Я вздрогнул и замер на месте. Кто-то, не рассчитав шаг, врезался мне в спину.

— Идиот! — рявкнули сзади.

— Сам идиот! — выругался я и раскрыл суазор.

Я мешал остальным заходить, меня грубо толкали — кто-то даже попытался отпихнуть к стене, чтобы я не загораживал проход, — но я не двигался с места. Виктор давно проскользнул мимо и скрылся на дальних рядах. А я стоял и смотрел в экран, на котором горели броская иконка уведомления и дрожащий, как от волнения, текст:

«Ваш запрос на добавление в друзья…»