Синдром отторжения

Василий Владимирович Воронков, 2022

Человечество вышло в космос. Управление космическими кораблями осуществляется через нейроинтерфейс, благодаря которому операторы могут принимать сложнейшие решения за микросекунды. Один из операторов переживает катастрофу на космическом корабле, будучи подключенным к нейроинтерфейсу. Он приходит в себя в тесном помещении, похожем то ли на медицинскую камеру, то ли на тюремную. У него нет амнезии, однако то, что он помнит, пугает его куда больше, чем потеря памяти.

90

Я ненадолго заснул, но потом даже не помнил, видел ли сны. Засыпая, я лежал на кровати, повернувшись лицом к стене и сжимая в руке разорванный пакет из-под суспензии, а когда пришел в себя, то никакого пакета не было.

Кажется, мне снилась темнота.

Разбудил меня яркий свет, который выжигал глаза через закрытые веки. Я поднялся, прикрывая привычным движением руки лицо.

Комната ничуть не изменилась — даже лошадиный череп висел в том же самом положении, мертвенно склонившись над полом. Но кто-то точно был здесь, пока я спал. Кто-то забрал пустой пакет из-под суспензии.

— Это все, что вы можете?! — крикнул я в потолок. — Подкрадываться ко мне, когда я сплю?!

Горло пересохло, и я зашелся кашлем.

— Хватит! Что вам от меня нужно? Я не ответил на какие-нибудь вопросы? Не сложил башню из фигурок?

Голова не двигалась, мне никто не отвечал.

— Скажите хоть что-нибудь! — хрипло прокричал я. — Давайте сюда ваш тест для дебилов! Я пройду его еще раз. А потом еще и еще, пока…

Я не договорил. Грудную клетку разрывало от кашля, а горло воспалилось. Я согнулся, прижимая руку к груди.

Перед глазами плыли красные круги.

Внезапно я услышал увесистый шлепок. На пол упал пакет с суспензией. Я уставился на него с недоверием. Очередная издевательская игра? Я представил, как поднимаюсь с кровати и невидимые тюремщики тут же отключают свет.

Однако жажда победила. Я встал на ноги, озираясь, как вор, пробравшийся в чужое жилище.

Свет еще горел.

Я схватил пакет с суспензией и оторвал зубами верхний край.

Лошадиный череп неподвижно висел над комнатой.

Я жадно глотал, удовлетворенно закрыв глаза. Суспензия была прохладной, и я почти не замечал ее мерзкого вкуса. Саднящая боль в горле затихла. Я подумал, что стоит приберечь суспензию, не выпивать все до конца, но тут мой взгляд остановился на металлической голове.

Я не слышал шипения сервоприводов, но кронштейн сдвинулся чуть выше, и лошадиная башка не смотрела в пол, а бесстыже пялилась на меня потухшим электрическим взглядом, нагло притворяясь незрячей.

У меня затряслись руки.

— Сволочи! — закричал я и взмахнул пакетом, расплескивая суспензию. — Сколько можно! Когда вы уже…

Я задыхался. В приступе бессильного гнева я запустил пакетом в башку. Суспензия разбрызгалась по полу, попала мне на лицо и руки, а сам пакет грузно ударился о робота, свернув ему шею.

— Вот так вот, — пробормотал я. — Вот так.

Голова робота безжизненно свешивалась над полом.

Свет в камере на секунду погас, а затем разгорелся вновь — и тут же с потолка обрушилась звенящая какофония, перемежаемая резкими электрическими хлопками, как от взрывающихся ламп дневного света.

У меня зарябило в глазах.

Я попятился к кровати, зажимая уши. Между пальцами текло что-то холодное и липкое — на секунду я решил, что это кровь, но потом заметил мутно-белые капли.

Из-за безумного, резонирующего звона я не услышал, как открылась бронированная дверь. Шум захлебнулся, и от мгновенной тишины заложило в ушах. Я опустил руки, по которым стекала суспензия, и уставился на высокую фигуру в сером комбинезоне, стоявшую у двери.

Из-за слепящего света я не мог разглядеть лицо и почему-то решил, что тюремщик — не человек.

Я ожидал увидеть уродливый череп вместо лица — с пустыми черными глазницами и ощерившейся пастью. Дверь была открыта, я мог бы попытаться напасть на пришельца, выбраться из камеры на свободу, однако стоял не двигаясь, одеревенев от страха.

Высокая фигура двигалась ко мне. Моя рука невольно вытянулась вперед — в бессмысленном защитном жесте.

Фигура в комбинезоне приближалась.

Сердце замолотило так сильно, что едва не лопнула грудная клетка. Дыхание свело от страха, я жадно глотнул воздух ртом и тут же застыл, пораженно уставившись на пришельца.

Это было невозможно. Этого просто не могло быть.

— Лида? — выдавил я из себя. — Но как это? Это правда ты?

Галлюцинация? Но нет, это была она — в сером облегающем комбинезоне и с бледным неживым лицом.

— Лида! — повторил я и пошел к ней навстречу.

Лида попятилась к двери.

— Лида? — спросила она, нахмурившись.

Она вытащила из комбинезона длинный продолговатый предмет и сжала его в руке так, что побелели пальцы.

— Лида? — повторил я. — Лида! Что здесь происходит! Где мы находимся?!

Но Лида смотрела на меня, как на пришельца.

— Стойте! Успокойтесь, все в порядке. Сядьте на постель. Пожалуйста. Я вам все объясню.

— Лида! — Я продолжал идти. — Я не понимаю! Ты…

Лида нервно дернулась к двери и нажала какую-то кнопку на своем устройстве.

Я почувствовал резкую боль в правом плече — как от укола огромной иглой, насквозь пробившей мышцу, — и тут же расплавленный свинец разлился по жилам. Я захрипел, в глазах потемнело. Я сделал еще один шаг и повалился на пол.