Секретное логово смерти

Василий Боярков, 2021

Во время Второй мировой войны на территории Восточной Пруссии создаётся секретный фашистский центр. Руководит им изощрённый нацист-садист доктор Вольф Кригер. Воодушевлённый страстной идеей изобрести чудодейственный элексир, дарующий вечную молодость, он проводит над живыми людьми зверские опыты, жестокие пытки…Далёкие отголоски Великой Отечественной войны заставляют бойкую, во всех отношения несравненную, оперуполномоченную Юлиеву Настю, несущую нелегкую службу в далекой Калининградской области, сделаться невольной заложницей и роковых, и мрачных событий.

Глава II. Двое любовников

Закончив составление оперативного плана, бравая сыщица с боем продвинула его в следственный комитет, а затем занялась кропотливой отработкой агентурной сети; именно через неё она намеревалась выведать, не появился ли в городе кто-нибудь новый преступник, способный на редкие изуверства.

В то же самое время на околоточном краю происходила молодежная вечеринка, где в узком кругу собралось около двадцати человек пьяненькой молодежи. Все они являлись выпускниками одной общей школы и, воспользовавшись отсутствием кое-кого из родителей, решили отпраздновать майские праздники, да так, чтобы, перефразируя знаменитое изречение, не было обидно за зря потраченное свободное время.

Представляясь двухэтажным кирпичным строением, расположенным по периметру пятнадцати метров в квадрате, респектабельный дом свидетельствовал о состоятельной зажиточности живших владельцев. Территория виделась огромной и огораживалась двухметровым железным забором; за оградой, помимо цветочных клумб, а также декоративных и фруктовых деревьев, находился объёмный бассейн, способный одновременно вместить до сорока человек, а еще и оставалось бы свободное место поплавать.

Давно спустился глубокий вечер, но на улице было тепло, поэтому развлекаться решили на свежем воздухе, включив громкую музыку, а шашлычные мангалы расставив прямо возле искусственно сооружённого водоема.

Пока хозяйский сынок вместе с приглашенными гостями беззаботно веселились и жарили аппетитное мясо, двое молодых людей (парень и девушка) уединились в шестигранной беседке. Она словно бы специально спряталась в глубине шикарного сада, скрытой плодовыми насаждениями, начинавшими распускаться свежей зеленоватой листвой. И тот и другая сидели напротив входа, на одной из пяти частей, обозначавших широкою лавку, смонтированную по кругу.

Хулиганистый парень, Эбант Виктор Владимирович, хотя и носил истинно прусскую фамилию, но считался давно обрусевшим, потерявшим давние родовые корни. Выглядел он внушительно, имел коренастый корпус, доходивший до высокого роста, и, отличаясь вздорным, жестоким, наглым характером, единолично верховодил местной шпаной, и дерзкой и хамской. С другой стороны, обладая природным лидерством, недалёкий юноша не отличался дальновидным умом, а старался подминать под себя более слабых исключительно силовыми воздействиями. Физиономией он выдался весьма и весьма приятной, чем привлекал повышенное внимание представительниц прекрасного пола (не имея влечения к постоянству, молодцеватый подонок успел разбить не единственное трепетное сердечко). Особенными отличительными чертами можно выделить: большие, как у кошки, глаза, смешанные по трём цветовым оттенкам (постоянно морщась, он специально старался их сузить); нос в основном прямой, но на кончике чуточку вздернутый (он выдавал чрезмерную своенравность); узкие, плотно сжатые губы; средние уши, почти вплотную прижатые к голове; тёмно-русые волосы, остриженных едва не под самый корень. Модное одеяние выделялась черной кожаной курткой, серыми джинсами, на бёдрах отмеченными беленькими потёртостями, и «адидасовскими» кроссовками. Являясь несостоятельным, но предприимчивым человеком, он кадрил в настоящее время сногсшибательную красавицу — единственную дочку влиятельных и богатых родителей.

Останавливаясь на кратком описании Моревой Жанны Петровны, следует отметить неповторимые, если и не уникальные качества: во-первых, она приблизилась к восемнадцатилетнему возрасту; во-вторых, в отличии от наглого и злобного кавалера, считалась добродушной, веселой, на удивление умной и откровенной; в-третьих, имела не очень высокий рост (что успешно исправлялось высокими каблуками); в-четвертых, выделялась роскошной фигурой, отмеченной шикарной грудью, изящной талией, живописной ягодичной областью и стройными, прямыми ногами; в-пятых, имея смазливую, чуть вытянутую мордашку, демонстрировала бесхитростные, изумрудного цвета, глаза, прямой, изумительный нос и в меру пухлые губы, сочные и манившие; в-шестых, незначительно оттопыренные уши, успешно скрывавшиеся за белокурыми волосами [они окаймлялись равномерной прической, справа остриженной под край нижней челюсти, а слева спускавшуюся чуть ниже ключицы (что выглядело очень и очень эффектно!)]. Одеться она соизволила в зелёную кожаную куртку, украшенную многочисленными молниями и металлическими заклепками, короткую чёрную юбку, однотонные ей сетчатые колготки и идентичные куртке модные туфли — одним словом, во всё, что могло ее сделать неотразимой и что способствовало излишнему юношескому вниманию.

Молодые люди давно уже «шоркались по углам», но пока ещё играли в «детские игры», не позволявшие заходить дальше простеньких «поцелуйчиков». И вот! У них появился удивительный шанс закончить сегодняшний вечер несколько по-иному: и та и другой тешили себя смутными надеждами, что (именно здесь и сейчас!) начнутся их более интимные отношения.

— Послушай, Жанночка, — после непродолжительной прелюдии, нахальный парень решительно взялся наладить близкую связь, какая может возникнуть между желанными мужчиной и женщиной; он нисколько не стеснялся прямоты поставленного вопроса (по-видимому, дабы обеспечить себе безбедную жизнь, проворный прохвост намеревался похитить не только пылкое сердечко, но и богатенькую ручонку), — мы встречаемся с тобой уже целых два месяца, а дальше никчёмных «зажималок» и легоньких поцелуев наши страстные отношения пока не продвинулись. Честно признаюсь, у меня раньше случались недолгие романчики, но они так… ни к чему не обязывали, а являлись «пацанской» глупостью — ты же знаешь, как я сильно тебя люблю?! Дык, может, пришла пора решиться на что-то большее, сокровенное?.. Ты же ведь собираешься впоследствии выйти за меня замуж?

— Само собой разумеется, мне неплохо известно про возникшие у тебя, Витёк, сильные чувства, и, поверь, я люблю тебя тоже, — по какой-то необъяснимой причине (хотя и желала точно того же) представительница прекрасного пола предпочитала (почему, непонятно?) «ломаться», стараясь до последнего момента сохранять ни к чему не обязывающую «тактическую» уклончивость, — но я рассчитываю и ещё кое на что… Чего именно? Как только мне исполнится восемнадцать лет и как только мы сдадим выпускные экзамены, ты не передумаешь, а сразу же на мне женишься. Я к тому времени постараюсь «обработать» и подготовить строгих родителей. Короче, я пока не готова и совсем не намерена перемещаться на следующий, более продвинутый, уровень…

По правде сказать, возбуждённая красавица просто «текла», как ей хотелось вступить в половую связь с привлекательным, сильным парнем; но природная осторожность, дарованная едва ли не каждой юной особе, до поры до времени предохраняла её от совершения одной из самых непоправимых ошибок (какие способны разом сломать толком не начавшуюся молодую судьбу). Но! Как бы не старалась хранить себя любая из девушек, творческую инициативу предпочитают брать умелые обольстители. Не стал каким-то особенным исключением и тот, казалось бы, обыденный случай: уже в следующий миг Виктор, пылавший мужеским жаром, повернулся к трепетавшей красотке приятным лицом (она поступила аналогично) и, глядя ей прямо в ясные очи, осторожно положил ладонь на прикрытую лишь сетчатым нейлоном миленькую коленку. Медленно и нежно поглаживая, он стал поднимать ее всё выше и выше. Возбуждаясь всё больше и больше, Жанна закатила кверху туманные очи и учащенно, пылко, со страстностью задышала. Ей бы (если она, конечно, желала сохранить нетронутой девственность?) чуть отстраниться и отодвинуться от чрезмерно настойчивого партнёра, но «поплывшая» блондинка ничего уже не могла с собою поделать и готовилась отдаться нечаянно нахлынувшему порыву. Между тем искусная рука приблизилась к нижнему краю чересчур укороченной юбки и осторожно, чтобы не спугнуть переменчивую фортуну, начала сгруживать мягкий материал к чудесному женскому элементу, трепетавшему в нескончаемом ожидании. Вот показались ажурные трусики, практически совсем неприкрытые широкой сеткой колготок (которые к наступившему моменту в самом таинственном месте были полностью мокрые и которые манили волнительным запахом); вот можно было уже переходить к основной кульминации (что Виктор и собирался, без сомнения, сделать)… Но! Недалеко от них предательски хрустнула мелкая ветка, словно предупреждая, что фактически они оказались уже не одни.

Трусливо вздрогнув, белокурая девушка, расслабившаяся, а душою заблудшая, резко отдернула ладонь настойчивого поклонника и, не до конца освободившись от сладостной неги, нехотя поправила нижнюю часть одежды.

— Ты это слышал? — спросила она заговорщицким полушёпотом.

— Что? — внутренне чертыхаясь, переспросил отстранённый любовник, остановившийся на самом интересном моменте. — Что именно я должен был слышать?

— Точно за нами кто-то подсматривает, — попыталась Морева объяснить тревожные страхи (по понятным причинам она желала продолжить прерванную прелюдию в спокойной, не напрягавшей её, обстановке): — Сходи, а? Посмотри, кому надо дай по глупой башке, а затем — если все будет нормально? — обещаю, продолжим.

— Ладно, — согласился расстроенный парень, не видя другого выхода и мысленно себя убеждая, что «порвет» всякого, кто окажется причастным к идиотской, непродуманной шутке (которая стоила ему не просто интимного развлечения, а долгой, возможно пожизненной, перспективы).

Как уже упоминалось, Эбант верховодил всей местной шпаной, а потому никого не боялся; напротив, все остальные страшились одного его грозного вида, и навряд ли бы нашёлся «бесбашенный» человек, способный открыто бросить ему действительный вызов, а дальше вступить в отчаянное противоборство. Вдохновленный достигнутым превосходством, без страха и тени смущения он вступил в непроглядную темень, усиленную разросшимися деревьями. Не преминув разразиться протяжным криком, хулиганистый заводила не обещал ничего приятного либо хорошего:

— Кого поймаю — убью! Лучше «гаситесь», «трусливые черти»!

Словно прислушавшись к строго обозначенному совету, мгновенно раздался многоголосый вой, отображённый десятком лужёных глоток; они передавали как хохотавших парней, так и хихикавших девушек. Следом послышались удалявшиеся отзвуки убегавшей молодежной ватаги.

— Вот, «вонючие гниды»! — крикнул им вслед разгневанный забияка, поднимая тяжёлый камень и импульсивно кидая его вдогонку. — Только попробуйте вернуться — «порву»!

Он бросал каменный вестник лишь так, для голой проформы, прекрасно понимая, что тот назначенную цель все равно не найдет; однако глухой шлепок, последовавший за удачным броском, и едва различимый вскрик подтвердили совсем обратное — нехилый булыжник попал туда, куда и предназначался.

— Ага! — радостно воскликнул дерзкий юнец, разгоряченный неожиданной и легкой победой. — Доигрались, поганые выродки?! На будущее учтите: церемониться я не стану, и даже в сплошной темноте жестоко накажу любого, кто мне помешает!

Еще немного постояв и на всякий случай помахав вдаль впечатлительным кулачищем, Эбант, желавший было последовать за тупоумными шутниками следом (чтобы кому-нибудь из них как следует наподдать) вдруг посчитал, что виноватый в той или иной мере жестоко наказан. Не стоит сомневаться, он решил вернуться к занятию, более приятному, правда, бесцеремонно прерванному, тем более что жёсткого отказа (как он понял) сегодня ему не будет. Томимый вожделенными мыслями, Виктор вернулся обратно и сел на прежнее место; он занял почти ту же самую позу, как можно быстрее намереваясь вернуться к приятному упражнению, во внеплановом прекращении коего он был нисколько не виноватым. К моменту его ожидаемого прибытия Морева уже чуть-чуть поостыла и, переволновавшись, напряжённо вслушивалась в пугавшую мраком тревожную пустоту.

— Что-то, Витя, я как-то теперь «стремаюсь», — сказала она чуть слышно, одновременно снимая с изумительной коленки мужскую ладонь, заново пытающуюся проделать всю прежнюю операцию, — вдруг наши неспокойные друзья опять возвернутся, а мне, ой! бы как не желалось, чтобы нас застали в интимной, порочной позиции. Давай перенесем наше похотливое рандеву на долгое после, когда рядом не окажется переросших придурков?

Отвергнутый от «интересного элемента», парень не утратил зыбкой надежды полностью и начал действовать заново (пускай и немного дольше, но зато намного вернее): он обня́л желанную девушку за милые плечи, прижал её нежно и сладострастно, лицом придвинулся к чуткому уху и, осторожно лаская его чувствительным языком, принялся вдохновенно нашёптывать:

— Жанночка, милая, перестань… вернуться сюда никто не посмеет, тем более что кто-то из них уже получил по всем злодейским заслугам — будут знать, как мешать нам с тобой наслаждаться любовной близостью! Не бойся, моя дорогая, в любой ситуации я смогу обеспечить твою полную безопасность, и в той же мере непререкаемую де́вичью честь. Давай успокойся, и уже соглашайся; я же вижу, что ты меня хочешь…

Ночная темнота, мнимая тишина, горячее мужское тепло, спокойные речи и, безусловно, неподражаемая ловкость опытного прелюбодея сделали необходимое дело: девушка снова расслабилась, закрыла замутившиеся глаза и, возбуждённая, задышала, готовая к единому слиянию человеческих тел, вовсю «шипевших» магнетическими флюидами и давно уже подготовленных к вожделенному сексу. Эбант воздействовал ма́стерски: подразнивая неугомонными пальцами эрогенные зоны, как на шикарной груди, так и в «интересном местечке», он постепенно добрался до жаркого поцелуя, чем заставил «потёкшую» партнёршу мысленно «визжать» от охватившего душу сладостного восторга. В очередной раз она оказалась в полной власти настойчивого любовника и, наслаждаясь умелыми ласками, сама уже ожидала, когда он перейдёт к более решительным намере́ниям и доставит ей то самое исключительное блаженство, какое когда-либо даровалось человеку благодатной природой. Вот под её аппетитные ягодицы уже подложена мужская теплая куртка, вот коротенькая юбочка задрана́ повыше кверху, вот вниз сползают сначала сетчатые колготки, а затем ажурные трусики, вот остаётся лишь (для удобства, чтобы незатейливо раздвинуть де́вичьи ножки) снять на время зелёные туфельки, освободить сногсшибательные конечности от лишнего одеяния, сковывающего свободные телодвижения, вернуть впоследствии модную обувку на прежнее место — и!.. Можно начинать предаваться благостному соитию, так обоими ими желаемому.

Однако! Словно по чьему-то роковому велению, в центр беседки снаружи залетает какой-то тёмный предмет, заставляющий и ту и другого трусливо вздрогнуть. Из-за сгустившейся темноты они не видят, что именно их напугало, но всё равно какой-то суеверный страх надежно сковывает обоих несчастливых любовников.

— Это что ещё за такое, за всякое? — поддавшись девчачьей пугливости, задрожала Морева оголёнными ляжками, поспешно возвращая приспущенные одежды. — Вить, посмотри, а?

Встревоженный парень резко привстал и, не потеряв присутствия духа, шагнул немного вперёд… Тьма сгустилась просто кромешная, не́ было видно ни зги! Как будто специально, садовую территорию не одна только мрачная ночь поплотнее окутала, но и чёрные тучи заволокли, повсеместно сокрыв собою бескрайнее звёздное небо. Не слышалось ни единого лишнего звука, за исключением весёлых криков подвыпивших одноклассников да громко игравшей музыки; все они раздавались на значительном отдалении. Неспешно нагнувшись, Виктор потянулся дрожавшей рукой… Едва прикоснувшись к таинственному предмету, по характерному оперению он безошибочно разгадал, что перед ним находится мёртвая птица. Поднеся ее практически к самым глазам, озадаченный юноша воочию убедился, что, и действительно, в его правой руке зажата воронья тушка, ещё тёплая, но отмеченная свернутой набок шеей. Не желая лишний раз напугать и без того впечатлительную красавицу (а заодно и спугнуть тот страстный настрой, каким она воспылала нынешним вечером) предусмотрительный ловелас не стал ей показывать странную особь, в чём-то страшную, а где-то и жутковатую, — он сразу же запулил её как можно подальше.

— Убью, «педерасты» паскудные! — крикнул он в непроглядную темноту, сопроводив озлобленную угрозу ещё и характерным помахиванием, направленным в незримую, «до коликов» пугавшую, пустоту.

— Что?.. Что это было? — переспросила Морева, начиная дрожать всё больше и больше. — Чего дурные «подонки» опять учудили?

— Ничего такого, с чем я бы не справился, — спокойно провозгласил недовольный предводитель шпаны, мысленно строивший планы самой жестокой мести, — после майских праздников выйдем в школу — вот там я со всеми и разберусь. Клянусь, кто-то горько пожалеет о глупых, до ужаса плоских, шуточках. Что сейчас? Я предлагаю немного поменять любовную дислокацию и переместиться куда-нибудь в спокойное место, где не будет ни полупьяных дружков, ни неразумных подружек — ты как, согласна? По-моему, вторая благоприятная возможность представится совсем и совсем нескоро.

— Ну?.. — неуверенно ответила засомневавшаяся блондинка, внутри которой боролись две разные сущности (одна требовала продолжить незаконченную интимную связь, другая же просто кричала, требуя всё бросить и спешно отправляться домой). — Я даже не знаю?..

Приблизившись к одной из самых восхитительных красоток города Икс (да что там, возможно, и всей России?), Эбант нежно взял ее за милые плечи — он словно бы передавал ей дополнительной уверенности как в себе самой, так и в неотступном защитнике. Добившись нужного эффекта, предполагавшего полное послушание, он полушепотом, умилённо, но и настойчиво, и убежденно заговорил:

— Послушай, любимая Жанночка… я обещаю, сейчас мы отправимся в одно секретное захолустье, где нас не найдет никто, никакой переросший придурок, и где мы сможем спокойненько насладиться взаимными ласками, причем без дурацких шуточек и бестактного вторжения в личную жизнь. Тебе, как никому другому, известно, что я «на машине»; а значит, насущных проблем, с теперешнем перемещением и «потомошнем» возвращением, «по-любому» у нас не возникнет. «Накрайняк» — ЭТО! — можно будет сделать напрямую в удобном и тёплом салоне. Так что, зеленоглазая красавица, ты мне в итоге ответишь: согласна ли ты, белокурая прелесть, с моим предложением?

Молодой человек не врал. Хотя он только-только достиг совершеннолетнего возраста и, собственно, не имел ещё водительских прав, но, пользуясь благодушным расположением криминальных авторитетов, чувствовал себя на местных дорогах вольготно, уверенно (известный хулиган улаживал любые проблемы «на месте», и даже без минимальных штрафов). Выучиться на первоклассного шофера и получить соответствующее удостоверение — это он намеревался сделать перед срочной военной службой, то есть сразу по окончании школы, когда военный комиссариат направляет в общероссийскую организацию ДОСААФ. Что касается Моревой? Она, и правда, считалась отлично осведомлённой обо всех незаконных привилегиях юного кавалера. Откинув мучительные сомнения и никчемные, нелепые страхи, Жанна с готовностью согласилась:

— Да, пожалуй, так будет правильно. Здесь нам нормально «потрахаться» всё равно не дадут, поэтому давай, в самом деле, уедем куда-нибудь в уютное, укромное место.

Сказав незатейливые слова, она встала с подмоченной лавки, достала из-под несравненной задницы кожаную куртку и возвратила её истинному хозяину. Тот быстро оделся, покрепче обня́л дрожавшую девушку, а затем, согреваясь «пылающими телами», они поспешно направились к выходу.

— Давай пройдём осторожно, чтобы нас никто не заметил, — заметила блондинистая подружка, когда они оказались под сенью едва-едва зазеленевших деревьев, — а то, если пойдём напрямик, наши «пьяные дурачки» опять начнут доставать; словом, уйдем по-тихому, по-английски. Нет нас и нет — а куда делись? — никого в общем-то не касается.

— Хорошо, — немедленно согласился Эбант, — именно так мы, походу, с тобой и поступим.

Отлично ориентируясь на окружающей территории, окружавшей солидный особняк закадычного друга, он удачно выбрал безопасное направление, располагавшееся поближе к забору. Постепенно они миновали затемнённый участок и оказались на освещённом пространстве, где веселись безответственные приятели, оказавшиеся изрядно подвыпившими (теперь их можно было не опасаться, так как они и перед собой-то вряд ли чего-нибудь видели). В любом случае предусмотрительные любовники, сбегавшие с молодежной вечеринки (вышедшей за все существовавшие рамки и перешедшей границы дозволенного) применили необходимые меры предосторожности: двигаясь слегка пригнувшись, они надёжно скрывались за кустарниковыми цветами, расположенными возле двухметрового заборного ограждения. Хитрость считалась незатейливой, зато поистине действенной, в связи с чем перепившиеся одноклассники, ничего не видевшие дальше кончика носа, так их и не заметили, позволив удалиться без ненужных происшествий и непредвиденных осложнений.

Словно что-то такое предчувствуя, Виктор оставил неказистую, но быстроходную машинёнку снаружи, вне ограждения. Оказавшись за высокой оградой, он сжал могучий кулак, а затем выпрямил средний палец, изобразив известный всем жест и направив его в сторону беспокойного дома.

— Ага, поганые «черти», «падлючие» шуточки кончились — сегодня вы нас больше «не обломаете»! Ищите нас теперь, не знамо где — авось и найдете.

Неприветливую реплику он заканчивал, отключая автомобильную сигнализацию и открывая дверную створку, установленную с водительской стороны. В то же время Жанна осуществляла посадку на пассажирское кресло. Запустив автомобильный двигатель, практичный парень не преминул подогреть внутреннее пространство. Потарахтев минут десять, он выехал на неширокую проезжую часть.

— Куда поедем? — не удержалась неусидчивая блондинка от любопытного интереса. — Ты уже знаешь?

— Думаю, выбирать какое-то особое место и сильно удаляться сегодня не стоит, — рассудительно заметил юный поклонник, страстно желавший обладать бесподобной красоткой и еле-еле державшийся в томительном ожидании, — как выедем за городскую окраину, немного углубимся в лесистую местность — там есть уютненькое пристанище — разведём согревающий костерок, а затем, под тусклые отсветы жаркого пламени — что добавит дополнительной сексуальности — сольёмся в едином экстазе.

— Хорошо, — согласилась впечатлительная красотка, которая «протекла» настолько, что намочила нижнюю часть коротенькой юбки, не позабыв и матерчатое сидение, — я сейчас хочу того же самого, как ничего другого на всём белом свете.

Давно уже успокоившись от случившегося испуга (она ведь не видела тот мрачный предмет и не придала недавнему происшествию никакого значения — посчитала его и затянувшейся, и неудавшейся шуткой), возбуждённое тело с нетерпением дожидалось только единственного — скорого полового сношения. Поскольку пьяная вечеринка происходила почти на крайней околице, неудачливые любовники очень быстро оказались за пределами районного центра и выехали на второстепенную дорогу; на расстоянии полутора километров она начинала углубляться в густо разросшуюся лесную посадку.

Внезапно! Сама не зная зачем, Жанна оглянулась назад, и ее настороженное внимание привлеклось отдалённым свечением фар. Несколько раз обернувшись и хорошенечко пораздумав, она озадачилась мыслью, в общем-то правильной и вполне очевидной.

— Мне кажется, или нас кто-то сейчас преследует? — обратилась она к беззаботному кавалеру, погруженному в сладострастные, похотливые размышления. — Кто бы это мог быть, а?.. Ты как, Витя, думаешь?

В очередной раз прозорливую девушку стала теребить нехорошая нервная дрожь, а нежное сердечко забилось чересчур учащённо (оно словно предупреждало о какой-то неведомой, но скорой и жуткой опасности). Однако самонадеянный молодой человек, как и всегда, не замедлил ее успокоить убеждённым высказыванием и крайне уверенным видом:

— Жанночка, милая, перестань — кому мы, «на хер», нужны? Просто какой-то «полуно́чный мудак» движется в том же самом направлении, что и мы. Между прочим, в скором времени ты сама во всём убедишься.

— Но почему он едет с одинаковой скоростью — не отстает и не догоняет?

— Наверное, осторожничает, — высказался Виктор наиболее очевидным предположением, самим просившимся с языка, — походу, какой-нибудь древний старик возвращается в родную деревню. По-видимому, он очень устал, а потому не рискует — предпочитает выдерживать значимую дистанцию, чтобы, не приведи Господи, не врезаться и не попасть к нам «на бабки». Лично я думаю так, и моё мнение представляется мне наиболее правильным. Кроме того, через пару минут мы всё едино станем сворачивать, а там уже с точностью выясним: за нами он двигается или же нет?

Действительно, не преодолели они и пары сотен метров, как убедительный парень направился на еле заметную лесную дорогу, уходившую вглубь тёмной чащи и простиравшуюся в глубокую неизвестность. Отъехав буквально чуть-чуть, предприимчивый водитель резко остановился и, не заглушая двигатель, отключил внешние световые приборы.

— Сейчас посмотрим, что за презренный «супчик» настолько разволновал мою любимую девушку, — провозгласил предводитель хулиганистой братии, оборачиваясь назад и предлагая сомнительной спутнице поступиться ровно таким же способом, — если «старый пердун» рискнёт повернуть, то, клянусь, ему прилично не поздоровится!

— Ты мой бесстрашный герой!.. — восторженно улыбнулась Морева, до глубины души восхищенная самоотверженной смелостью; однако, как бы она не хорохорилась, природная пугливость не позволяла ей целиком расслабиться и насовсем избавиться от неприятной лихорадочной дрожи.

Как и утверждал Эбант, таинственный преследователь спокойно проехал мимо; он выдерживал предельную скорость, рекомендуемую для тёмного времени и не превышавшую семьдесят километров.

— Ну что, убедилась, пуганная трусиха? — поинтересовался молодой человек, про себя надсмехаясь над причудливым, нестойким характером. — Причины для безотчётного страха отсутствуют — можно двигаться дальше и наконец-то предаться спокойному занятию сексом.

Он снова зажег осветительные приборы и неспешно поехал по неровной дорожке, изобиловавшей неровными ямками, округлыми кочками и древесными корневищами. Несмотря ни на что, отечественный автомобиль заслуженной марки «Нива», приобретенный юным хулиганом на (чисто!) нетрудовые доходы, легко справлялся с любыми препятствиями и через десять минут пути вывез непутёвых любовников к миленькой, уютной полянке. Как и обещал, перед тем как начать несравненную спутницу соблазнять, Виктор решил придать их лесному свиданию бо́льшей романтики — исполнил взятое чуть ранее несложное обязательство. К удивлению великолепной красотки, они прибыли к уединённой местности, словно специально оборудованной и для таких, и для схожим им рандеву. Как же она выглядела? В центральной плоскости, с помощью объёмных камней-голышей, окаймлялась территория для костра, на настоящий момент содержавшая лишь чёрные, давно остывшие, у́гли (они легко узнавались в свете автомобильных фар); рядом, на расстоянии чуть меньше трёх метров, в землю врывался массивный стол, стоявший на четырёх осиновых ножках и больше походивший на деревянный топчан, чем на предмет, предназначенный для обеденных принадлежностей; с дальней стороны он окружался деревянными стульями, выпиленными прямо из березовых пней; не обошлось и без заготовленных дров, заранее сложенных под специальным навесом и, по-видимому, рассчитанных далеко не на единое посещение.

— Ты сюда уже кого-то возил? — задала Морева закономерный вопрос, само собой разумевшийся. — Я уже прямо ревную, а в праведном недоверии я делаюсь поистине страшной, — она, конечно, шутила и по большей части ей было без разницы, чем занимался её похотливый поклонник, пока не стал ее прямым ухажером; однако при всех обстоятельствах она не смогла оставить немаловажное условие без пристального внимания: — Так, я надеюсь, весь твой развратный блуд благополучно закончился? Смотри, если что, не пожалею — порочные яички, «мать твою так-то», отрежу!

— Опять ты, любимая Жанночка, с глупыми подозрениями, отчасти необоснованными, а частью надуманными, — наигранно возмутившись, ловкий юноша проворно выбрался из неказистой машины и сразу же приступил к сооружению горячего очага, — да сюда полгорода приезжает «трахаться» — и, поверь, мы с тобой далеко не единственные! Что же касается меня? Хм, признаюсь, я здесь раньше уже бывал и привозил сюда других девчонок, менее привлекательных, зато наиболее пошлых. Как ты правильно заметила, развратные вольности я больше не позволяю, и мои прежние подвиги давно уже стали голимой неправдой. Короче, сейчас я только с тобой и ни о каких сторонних изменах даже не помышляю — как можно желать кого-то другого, когда находишься рядом с пленительной красотой, непередаваемой никакими людскими словами?!

— Ладно, допустим, что ты прощен, — игриво нахмурилась привлекательная особа, эффектно выбравшись из невместительного салона; первым делом она вознамерилась проверить, удобный ли лесной «траходром», и развалилась на нём во весь восхитительный рост и расставив по углам несравненные, точёные ножки, — разжигай побыстрее жаркий костер, и давай уже займёмся плотской любовью, а не то ещё немного, и я нафиг, вконец передумаю.

— Если подождешь хотя бы пару минуток, то я окажусь в твоём полном распоряжении, — сладким голосом «пропел» молодой ловелас, лоснясь как мартовский кот и прекрасно понимая, что раз неосмотрительная красотка согласилась сюда приехать, то навряд ли она уже пойдет на попятную.

По-быстрому сложив дровяную конструкцию, схожую с конусом, неуёмный парень достал из автомобильного багажника канистру с бензином, всегда имевшуюся в запасе, брызнул несколько капель на деревянный домик, чиркнул охотничьей спичкой — и вспыхнуло жаркое пламя, словно бы говорившее о его безграничной, блаженной любви. Первый огонь оказался настолько ярким, что невольно обдал великолепную красоту, развалившуюся на самодельном столе и остававшуюся в заманчивой позе; он заставил её резко отпрянуть на отдалённую сторону.

— Ты, очумел, что ли, совсем?! — неприветливо возмутилась недовольная дамочка; но через секунду она уже вовсю улыбалась, не придавая несущественному событию слишком уж большого значения.

Не отвечая, Виктор поднял корявую палку и нагнулся, чтобы пошевелить разгоревшуюся основу и чтобы уменьшить распространяемое тепло. Неожиданно! В тот злосчастный момент, когда он присел, раздался какой-то неестественный свист, а затем (аккурат по воздушному пространству, где только что находилось плечо) пролетел невидимый странный предмет; по характерному звуку он не оставил ни малых сомнений, что является опасным орудием, предназначенным для метания. Через долю секунды, подобно острозаточенному клинку, он воткнулся в хвойное дерево, расположенное как раз за «пацанской» спиной. Неожиданное везение, вызванное счастливой случайностью, продлилось недолго: моментально прилетела вторая звездочка, похожая на те, какие состояли на вооружении средневековых японских шпионов — ниндзя; она вонзилась точь-в-точь пониже ключицы, пронзила надрёберную кость, вызвала жуткую боль, лишила правую руку мышечной силы и «повесила» её никчёмной, безвольной плетью. Нетрудно понять, невезучий парень был поражен пластинкой, практически идентичной, что и в жутком случае с Востриковым — вот только на этот раз она представилась немного модернизированной и выглядела квадратным крестом, подобным фашистской свастике, а по концам заточенным под острое лезвие.

— Что это, чёрт возьми, такое творится?! — заорал Эбант как резанный, вертя бестолковой головой по разные стороны и пытаясь пронзительным взглядом нащупать невидимого врага.

— Что?.. Что случилось?! — вновь впадая в истерическое волнение, закричала впечатлительная блондинка, перепуганная до дикого ужаса (в свете яркого пламени она увидела страшное металлическое оружие, вонзившееся в коренастое туловище, и капавшую с него ало-бурую кровь).

Вместо прямого ответа, из непроницаемой темноты вышла на пламенный свет… показалась мрачная, едва созерцаемая, фигура, облаченная во всё чёрное. На вид беспечных любовников предстал однотонный костюм, похожий на форму сотрудника СОБРа [он виделся собранным по полной выкладке и включал в себя и броневой жилет, и боевую разгрузку (специальная накидка со множеством разнообразных отсеков), и странную маску, блестевшую и глазными, и ротовыми прорезями, и очень напоминавшую толстый дамский чулок].

— Ты ещё кто такой, «…твою мать»?! — не в силах удержаться от неприветливой матерщины, попытался выяснить раненый парень (он как будто не понимал, что обезличиваются совсем не за тем, чтобы так просто раскрывать сокровенную тайну спрятанной личности).

Как и в первом случае, внятного разъяснения не последовало, а почти сразу же раздался непривлекательный свист, слышанный ранее и напоминавший стальное воздушное рассечение, — и второй вражеский крест вонзился строго по выбранной цели, но теперь разве что в левую руку (юный предводитель местной шпаны аккурат чуть-чуть приподнялся и натужно пытался извлечь небольшое метательное орудие, прочно засевшее в твёрдой кости́ другого плеча). Продублированный бросок провёлся не менее мастерски, заставив и вторую конечность лишиться могучей силы, в обычное время довольно значительной, — мгновенно она безвольно повисла, свесившись книзу.

— А-а-а, проклятый «ублюдок»! — корчась от мучительной боли, заорал хулиганистый парень, среди местной молодёжи сумевший проявиться непобедимым. — Ты чего «вааще» здесь творишь?! Совсем всё «по жизни» попутал?!

Не останавливаясь на добытом успехе, жуткий незнакомец уверенным шагом приблизился к Моревой, застывшей в бездвижном ступоре и дрожавшей от несравненного ужаса; левой ладонью он прочно схватился за тонкую, нежную шею. Со стороны они казались едва ли не равными — и худощавым телосложением, и одинаковым ростом — однако не стоит забывать, что Жанна обулась в высокие туфельки (хотя — чего уж там? — они напрочь провалились в рыхлую почву), ее же молчаливый противник оказался в обыкновенных ботинках военного образца, с завышенным берцовым подъемом. В любом случае, принимая во внимание бездумный, животный страх, образовавшийся у выбранной жертвы, «мистер инкогнито» получал безоговорочное и явное преимущество, чем он тут же и не замедлил воспользоваться. Не говоря ни единого слова и никак не выражая душевных эмоций, неизвестный человек резко сдавил трепетавшее горло, а следом… пользуясь полным отсутствием силового сопротивления, практически без усилий поволок несравненную пленницу к своеобразному столу-топчану, невероятно удобному для сексуальных утех, теперь же предполагавшему сделаться ложем безжалостных пыток. Заплетаясь длинными шпильками в рыхлой земле, Жанна послушно следовала в выбранном направлении, интенсивно перебирая прелестными ножками. Хотя она и хрипела, и задыхалась, но до того критического момента, как повалиться на твёрдые доски, она всё-таки успела вскрикнуть, взывая о помощи:

— Витя!.. Милый!.. Чего ты стоишь?! Ты же поклялся… всегда меня защищать?!

Осознавая над низкорослым противником ощутимое превосходство и намереваясь «запинать» поганого мерзавца одними ногами (без помощи кулаков), раненый парень сделал было самоуверенный шаг, направленный к пленённой подружке; но, заметив в свободной вражьей руке уже знакомую «фашистскую звездочку», направленную в него, сразу остановился.

— Да ну тебя «на хер»! — прокричал вероломный отступник, ещё недавно преданный чуть не «до гроба», но теперь разворачивавшийся к спасительной чаще лицом, а к захваченной пассии презираемым задом; на прощание он трусливо воскликнул: — Моя жизнь мне намного дороже! — И бросил изумительную блондинку на неминуемую погибель, сам же припустился быстро, а главное, позорно бежать, беспомощно махая «безжизненными» руками.

Ещё немного похрипев, зеленоглазая красавица, кинутая подленьким воздыхателем, непроизвольно подумала: «Только бы сохранить де́вичью честь» — и вдруг совсем перестала дышать. Закатив изумрудные глазки кверху, она лишилась сознания, полностью расслабила прекрасное тело и, поддерживаемая, безмолвным мучителем завалилась на ровную поверхность деревянной конструкции, предназначенной совсем к иному времяпрепровождению. Убедившись, что Морева впала в глубокий обморок, безликий истязатель ослабил ручной захват, отстранился от бессознательной девушки и, оставив ее одиноко лежать, устремился за трусливым подонком, предательски покинувшим возлюбленную зазнобу и посчитавшим возможным скрыться, не испросив на то ни чьего дозволения.

Как только быстрые шаги и беглеца и преследователя, удалявшихся в глубины тёмного леса, стихли вдали, белокурая красавица, оставленная (вроде бы?) в безвольной позиции, осторожно зашевелилась, легонько приподнялась на локтях, презрительно улыбнулась и в то же время подумала: «Ну что, тупоумный «сучонок», «съел»? Захотел меня взять, да так просто, практически без труда — «хрен» тебе с маком, проклятый мерзавец! Я пока ещё не готова ни быть изнасилованной, ни, безусловно, убитой. И этот, плюгавый пакостник, тоже хорош, — переключилась она на невзрачную характеристику, отображавшую хвастливого обольстителя, на деле, при первой реальной опасности, проявившим себя самым последним, мерзопакостным трусом, — клялся мне в вечной любви, обещал обеспечить полную невредимость, а сам взял, презренный поганец, да и попросту «кинул»… никогда ему откровенной подлости не прощу!»

Теперь стоит рассказать о предпринятой хитрости: в самый ответственный, априори опасный момент у представительницы прекрасного пола (как оно обычно бывает) включился инстинкт самосохранения, нацеленный на обеспечение собственной безопасности (главным критерием в нём проявилось чёткое положение, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих»). Странное дело, именно осознавая явственную причину, что действенная помощь всесторонне отсутствует, она (хотя и ощущала некую нервную дрожь) обрела невероятную ясность рассудка, особенно проявившуюся в кульминационный, едва ли не последний момент, — Жанна приготовилась действовать крайне решительно. Плутоватая бестия чётко изобразила внезапную задержку дыхания, выраженную убедительной потерей сознания, а затем, расслабленная, спокойненько дождалась, когда оба омерзительных типа отвалят, и желательно дальше. Не откладывая окончательное спасение и, опять-таки, откровенно подумав: «Ну что ж, «поганенькие уродцы», — имея в виду и того и другого, — прощайте — и, думаю, навсегда!», Морева ловко спрыгнула со зловещего «траходрома» и напрямую направилась к гордости российского автопрома. Здесь стоит немного отвлечься и уточнить, что, пользуясь значимым общественным положением (в отличии от неразумного дружка, не желавшего учиться ни в школе, ни где-нибудь в другом месте), она давно сдала водительские экзамены и теперь терпеливо ждала исполнения восемнадцати лет, дыбы своевременно получить заслуженные права. Основываясь на последнем факте, нет ничего удивительного, что первая мысль, посетившая белокурую голову, явилась приблизительно таковой: «Непременно нужно сбежать на транспортном средстве — почему? — так намного быстрее». Зеленоглазая проныра открыла незапертую створку, располагавшуюся с водительской стороны, «быром» запрыгнула в маломестный салон — и!.. Неожиданно обнаружила, что стартерных ключей в замке зажигания, к великому ужасу, нет.

«Вот, трусливый гадёныш! — мысленно ругнулась рассерженная блондинка, не забывая про парочку крепких словечек. — Сам вроде бы весь из себя отъявленный хулиган, типа, «держит» всю прилегающую округу, а оставить машину, готовую к срочному запуску, да ещё и в глухом лесу — поганый урод побоялся». Спасительный выход напрашивался только один: попробовать уйти через непроглядное лесное пространство. Утвердившись, что бегство через густорастущую чащу — единственно правильное решение, она покинула никчёмный автомобиль, скинула дорогущие туфли, лишь мешавшие быстрому бегу, а следом, шлепая по холодной земле практически голыми пятками и направляясь напрямую через лесную посадку, припустилась быстро-быстро бежать. Чтобы не заплутать, предусмотрительная красавица особо не отдалялась и всё время придерживалась извилистой тропки, накатанной городскими пройдохами, жуткими любителями таинственных развлечений.