Сказка о муравье-богатыре

Василий Авенариус, 1885

«Было время жатвы – как у людей, так и у муравьев-земледельцев. Вся нива у подножия муравейника кишела муравьями-жнецами. Одни из них сидели на верхушках колосьев и своими острыми челюстями, как серпом, срезали стебельки спелых зерен дикого риса. Другие ждали у корней колосьев, подхватывали срезанные зерна и, тут же очистив их от пленки, уносили в склад…»

III. Муравей-богатырь и Соловей-разбойник

— Тут вот и присядем на завалинке… — говорила, вся запыхавшись, мать-муравьиха. После грозы-то дух какой чудный.

Грызун молча расположился около.

— Что ты, сыночек, будто не весел? — спросила муравьиха.

— Мало веселья! — со вздохом отвечал он. — Сколько народу-то даром погибло! Вон, по вбей ниве их раскидало…

Дождевая вода, затопившая давеча ниву, понемногу всочилась в рыхлую почву. Кое-где лишь стояли еще небольшие лужи. Но среди поваленных полос хлеба чернелись бездыханные тела потонувших жнецов. Далеко не всех, стало быть, удалось спасти ему, Грызуну!

— Эка беда! — заметила муравьиха. — Невольники! Их всегда добыть можно.

— Да ведь они для нас же, маменька, трудились! — воскликнул Грызун.

— А тебе, небось, и жалко стало? Ты — воин, сын мой: ты должен закалить свое сердце! Завтра же, может статься, придется тебе разорять опять муравейник их братьев, чернокожих. А можно ли сражаться, если будешь слушаться своего глупого сердца?

— Коли придется сражаться, так за себя, конечно, постою, — отвечал Грызун. — Да славы-то мало воевать с этой мелюзгой. Вот попадись мне равный или даже более сильный противник, какое-нибудь крылатое чудище, что ли…

Из лесной чащи донеслась звонкая соловьиная трель.

— Помяни нечистого, и он уж тут как тут, — прошептала муравьиха, дрожа всем своим тучным телом. — Вишь, как заливается! Колокольчик, да и только. А на деле-то — самый лютый враг всего живущего, тот самый Соловей-разбойник, о котором столько песен сложено. Только не народился, знать, еще тот муравей-богатырь, который осилил бы злодея.

Грызун молча поднял с земли грузную былинку-дубинку и завертел ею над головой.

Мать-муравьиха со снисходительной усмешкой наблюдала за этим гимнастическим упражнением.

— Уж не ты ли, Грызунчик, тот самый муравей-богатырь?

— А что вы думаете? — задорно отвечал он и молодецки замахал дубинкой.

— Нашей-то братии, муравьям, пожалуй, и не устоять перед тобой, — продолжала муравьиха, — но этому чудищу поганому, Соловью-то разбойнику, удар твой разве за щелчок покажется.

Она была права. Грызун с досады швырнул дубинку далеко от себя. Летя с вышины, дубинка подпрыгнула раза три-четыре по скату и сбила при этом с ног партию чернорабочих, тащивших из муравейника подмоченные хлебные зерна, муравьиные яйца и коконы.

— Ловко! — сказала муравьиха.

Грызун, застыдясь, отвернулся.

Весь скат муравейника, обращенный к солнцу, покрылся уже, между тем, зернами, яйцами и коконами, вынесенными сюда для просушки. Соловей точно выжидал только этого. Весело щелкнув, он спустился вдруг на муравейник и принялся клевать яйца и коконы. Чернорабочие муравьи вздумали было защищать своим телом хозяйское добро, но крылатый разбойник одним ударом клюва укладывал их на место: потом с прежним аппетитом продолжал начатый обед.

Конец ознакомительного фрагмента.