Инсинуации
Элис Чейн повезло. Она выиграла шанс обучаться в самом престижном университете страны и вот уже шесть лет, несмотря на слабое сердце, выгрызала в граните наук тоннель в своё светлое будущее. Она верила, что справится. Но жизнь полетела кувырком, когда в тёмном ночном клубе, а затем в лекционной аудитории Элис столкнулась с профессором Джеральдом Риверсом – гениальным разработчиком искусственного интеллекта, повесой и эпатажной личностью. И чем больше узнавала его Эл, тем труднее казалась задача не влюбиться в него всем своим больным сердцем. Содержит нецензурную брань. В книге встречается упоминание второстепенных персонажей нетрадиционной ориентации, но это не является пропагандой и служит исключительно для ироничного восприятия этих героев.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Инсинуации предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
5
Все выходные и три последующие недели Элис разрывалась между занятиями и работой, стараясь успеть везде и сразу. Погода постепенно портилась, и на смену солнцу всё чаще приходили пасмурные, сумрачные дни, когда массивные облака полностью скрывали за собой голубое небо. Тогда тяжёлые капли часами падали на враз опустевшие улочки Кембриджа, где лишь ярые фанатики здорового образа жизни в дождевиках и верхом на велосипедах рассекали по мокрым дорожкам и неглубоким лужам. Лихорадка первых учебных дней постепенно улеглась, и в кампусе Фэйрчайлд на Вассар-стрит воцарилась подобающая ему степенная атмосфера.
Частая и непредсказуемая смена погоды давила на Элис, вызывая уныние и приступы головных болей. И тогда единственным, кто мог терпеть её компанию, оставался Джошуа, который сострадательно подсовывал какой-то вонючий чай. Элис давилась, но пила, потому что вырвиглазное пойло хоть ненадолго согревало ледяные руки. Она терпеть не могла бостонскую осень и зиму. Да и кто в здравом уме придёт в восторг от промозглых муссонов и сумасшедших метелей, которые то и дело сменяются мощными оттепелями? Так что, чем ближе становился сезон дождей и снегопадов, тем ниже падало настроение. Эл постоянно мёрзла. Плохо работающее сердце, хронический недосып и общая слабость делали своё дело. Ей было холодно на открытых всем ветрам улицах, она зябла в аудиториях, где в перерывах открывали настежь окна. В лаборатории обнималась с тёплым системным блоком, прижимаясь к его дружелюбному металлическому боку, а дома не вылезала из зимних толстовок, спортивных штанов с начёсом и тапочек в виде волосатых лап огромного Йети. Джо шутил, что с трудом отличает её от гуся — огромное тело, крошечная голова и ласты. Элис не спорила.
Вот и сейчас, кутаясь в гигантский ярко-жёлтый шарф, подаренный Генриеттой на прошлое Рождество, Элис упорно сопротивлялась налетавшему мокрому ветру. Она бежала до кампуса, где располагалась нужная аудитория, и старалась не промочить озябшие ещё полчаса назад ноги. Зонт оказался бесполезным грузом — любая попытка укрыться под куском нейлона могла окончиться повторением судьбы Мэри Поппинс. Настоящие холода пока не наступили, но чёртовы циклоны продирали до костей, забираясь под любые плащи, куртки и свитеры. Эл уже начинала привыкать к постоянной дрожи и окоченевшим рукам, на которые даже сенсорный телефон реагировал через раз. А уж постоянно лезущие в рот волосы в очередной раз стали личным проклятием, вынуждая прятать тяжёлые пряди в неаккуратный разваливающийся пучок.
Головной боли добавлял и профессор Риверс. К сожалению, шквалистые ветры с залива, промозглые дожди и откровенно сволочной характер их лектора не остудили горячий темперамент Мелани и компании. Весь месяц Элис с каким-то отстранённым любопытством наблюдала, как стайкой пёстрых птичек они окружали преподавателя после каждой лекции и начинали звонко чирикать. И каждый раз Эл давила в себе улыбку, наблюдая за профессором. Словно проповедник перед внимающей паствой, он всем своим ростом возвышался над студентками.
— Странно, что ты не в том зверинце, Чейн, — после очередного занятия раздался над головой тихий голос главного гика курса — Теда Джефферса.
Бледнолицый Джефферс, весь усыпанный веснушками, был каким-то нелепым и нескладным, зато злым на язык и восхитительно хитрым. Если где-то случался очередной МТИшный хак10, то можно было не сомневаться — Тед приложил к этому руку. В принципе, он мог запустить в дельце сразу обе свои конечности, а то и провернуть всё сам. Вот недавно кто-то заменил дверь их декана на доску объявлений. И, чёрт возьми, даже Элис не сразу поняла, что же не так — настолько всё было сделано чисто.
— Почему я должна быть там? — вполголоса спросила она, наблюдая, как Риверс с довольным выражением лица непринуждённо поправляет волосы и поворачивается к Аннет, чтобы ответить на какой-то, без сомнений, идиотский вопрос.
— Поговаривают, что все девчонки тащатся от него. — Тед пожал плечами, следя за происходящим. Они стояли у самой стены небольшой аудитории, ожидая, пока рассосётся стихийное преклонение перед возлюбленным божеством.
Если честно, шевелюра профессора постоянно сводила женскую часть курса с ума. То и дело вспыхивали обсуждения «небрежной укладки», а Элис чувствовала, как накатывает тошнота. Интересно, если обрить Риверса налысо, закончатся ли потоки дифирамб, или курицы переключатся на удивительную и прекрасную форму его черепа? И плевать, что у самих тряслись колени, стоило им оказаться меньше, чем в трёх футах от вожделенного профессора. Не иначе инстинкт самосохранения захлебнулся во всплеске гормонов. А вот Элис, хоть и не пускала слюну, не ловила профессора в коридорах, не вздыхала, рассматривая украдкой достойную внимания внешность, как-то внезапно оказалась опасно близка, чтобы построить собственный пьедестал Джеральда Риверса, где сам профессор уже отмахал целый пролёт на драйве одной лишь своей харизмы. Ну и мозгов, конечно. Но те были вне конкуренции, оставив далеко позади всех блестящих преподавателей одного из самых престижных университетов мира. Это будило внутри Эл тревогу, лёгкую грусть, но притом и лёгкое чувство гордости. В конце концов, её купила не культивируемая красота и специфическое обаяние, а кристальный блеск ума.
— Умение болтать — ещё не признак интеллекта, — вспомнилась ей фраза из фильма. Тед фыркнул, оценив подколку. А затем засунул руки в карманы потрёпанных джинсов, переваливаясь с пятки на носок.
— Рожа рожей, конечно, не мне судить, но спец он потрясный, — пробормотал Тед и пояснил, заметив заинтересованный взгляд Элис. — Спрашивал у отца, он же у меня в Фиделити11 работает. Тот рассказал много чего интересного и не очень. В целом, всё свелось к тому, что Риверс в своё время оперативно подсуетился и понаписал классных интеллектуальных программ для электронных торгов. На чём и озолотился аки Крез. Тогда же за ним начали бегать оборонщики, а может и раньше, пока тот ещё в игровом клубе бомжевал. Что-то не помню…
— В смысле «бомжевал»? — Элис удивлённо уставилась на однокурсника. Образ немытого гика, ночующего в сомнительных компьютерных подвалах, настолько не вязался с сегодняшним обликом профессора, что это никак не укладывалось в голове.
— В прямом, — заржал Тед, но тут же убавил громкость, заметив обращённый на него взгляд профессора. — Так и жил в клубе, пока его Коэн под крылышко не взял. Откуда и почему — не спрашивай, понятия не имею. Ладно, пора двигать. Дуры уже уходят. Да пребудет с тобой Сила, Элис Чейн.
Он махнул рукой в духе киношного героя.
— Да пошёл ты, — беззлобно огрызнулась она, задумчиво поднимая сумку и также направляясь к выходу.
Этот разговор произошёл на второй неделе занятий, после чего Элис пообещала себе поискать в интернете досье на преподавателя, но из-за загруженности всё так и осталось в отдалённых планах. Риверс же ни на секунду не забывал о её существовании. Он отчитывал материал и обязательно заводил столь любимые им споры, вызывая Элис на ответный диалог. В общем-то, больше никто и не решался ему противоречить, а свойственное Эл упрямство, кажется, забавляло профессора. Слушая очередную развёрнутую аргументацию, Риверс едва заметно ухмылялся и задумчиво вертел в своих странных длинных пальцах очередной маркер, чем невольно мешал попыткам сосредоточиться на его предмете, а не на нём как предмете. В «Вальхалле» он больше не появлялся, и единственное сообщение так и висело непрочитанным в телефоне. Новых же, слава всем святым, не поступало, так что Элис могла осторожно и облегчённо вздохнуть.
Тем временем лекции и семинары стали гораздо насыщеннее, материал усложнился, а небольшие проверочные по пройденному материалу устраивались всё чаще. Студенты медленно впадали в учебный сомнамбулизм, забывая про сон, еду и базовые потребности организма. И с каждым днём у Элис оставалось всё меньше времени думать о глупостях. А после случая на прошлом занятии и подавно.
В тот день Риверс выдал студентам листки чистой бумаги и сказал:
— Базовое умение писать код ещё не делает вас хорошими программистами. В условиях тотальной спешки очень важно не терять голову и уметь подходить критически к каждой строчке, что выходит из-под ваших пальцев. А потому вот каждому задача и полчаса на её реализацию. Выбирайте любой язык, любую удобную вам среду, но дайте мне решение. Зачем это нужно — узнаете на следующей лекции, когда я проверю ваши работы.
И всё. Больше ничего. Только прямая спина отвернувшегося от молчавшей аудитории преподавателя. Ни одного лишнего слова или подробного объяснения, кто не понял — знает, где выход. Нехорошо усмехнувшись, отчего весь лекторий ощутимо вздрогнул, профессор положил последнее задание перед Элис, вернулся за свой стол и демонстративно открыл ноутбук, мгновенно сосредоточившись на своих делах. И святой боже, самолёты летают медленнее, чем Риверс пишет код!
Переведя взгляд с немыслимой скоростью летавших над клавиатурой пальцев на условие задачи, Эл непонимающе захлопала глазами. Нет, до неё дошло, что нужно сделать. Но… писать программу прямо так, на листе бумаги? Их лишили даже возможности что-то отладить. Срань! Один только синтаксис придётся перепроверять по три раза! Это безумие…
Видимо, однокурсников мучили похожие мысли, потому что в воздух поднялась рука кудрявого Джереми. Парень кашлянул, привлекая внимание профессора. Спустя очень долгую минуту Риверс отвлёкся от экрана, поднял голову и посмотрел на студентов.
— У вас вопрос, мистер Ли?
— Да, сэр.
— Ну так задавайте, или предлагаете поиграть в шарады?
— Простите. Мы будем писать прямо так?..
— Так — это как? Мистер Ли, у вас есть ручка, бумага, задание и голова. Что ещё вам нужно для работы? — Раздражение в голосе профессора звучало лязгом затачиваемой гильотины. Джереми стушевался и склонился над своим листком.
Элис мысленно покачала головой. Что-что, а терпением Джеральд Риверс не отличался. Какое там… Чья-то мыслительная медлительность, в особенности если дело касалось вполне очевидных вещей, будила внутри него человеческий Везувий. Профессор был не просто порывистым, а совершенным образцом холерика. И Элис не сомневалась, что в приступе азарта или же гнева тот мог пойти на любое безумство. В обычной жизни сия черта тщательно пряталась за маской успешного гения и благородного сноба, одевалась в безупречные костюмы и отгораживалась идеальными манерами. Но от Эл не укрылись ни сдерживаемые твёрдой рукой кипящие эмоции, ни горящие глаза, когда профессор рассказывал им о возможностях искусственного интеллекта, покуда сам быстро черкал на доске опорные точки кода. Его вдохновение кипящим зельем плескалось через край.
Элис ещё раз взглянула на условие задачи и задумалась. Если действовать в лоб, как они привыкли, то можно провозиться до второго пришествия, однако… И тут её словно в жидкий азот толкнули. О, святая корова! Озарённая догадкой, она подняла голову, к своему удивлению, встретилась с насмешливо прищуренным взглядом профессора, и вдруг ослепительно ему улыбнулась. Левая бровь Риверса в шутливом недоумении поползла вверх, но Элис уже склонилась над чистым листом, покрывая его крупным округлым почерком. Да, чтобы создать короткое и элегантное решение придётся изрядно подумать, но в том и суть. Вызов принят, чтоб вам пусто было, Господин Главный Ублюдок!
Пришедшая Элис взамен недоумению идея была элементарна: всё гениальное должно быть просто. Если нет возможности проверить работоспособность кода — делай такой вариант, в котором попросту будет негде ошибиться. А потому она писала и зачёркивала лишние циклы, раз за разом изыскивая всё новые способы сократить, и элегантно обходила громоздкие конструкции. Меньше строчек — меньше проблем, хотя голова уже трещала от напряжения.
И всё же не все однокурсники усвоили важный и нужный урок. Это стало понятно в наступившую пятницу, когда весь курс мечтал превратиться в пыль под ногами профессора, пока тот в пух и прах разносил их работы.
— Плохо, очень плохо. Вы даже не попытались расшевелить извилины. — От голоса Риверса тянуло трескучим морозом. Он медленно вышагивал перед доской, заложив руки за спину, и между его нахмуренных бровей залегли две сердитые морщинки. — Бог с ними, с ошибками, но выдавать на два листа код, на который жалко и половины — недостойно. Любой работодатель захочет от вас красивого и изысканного решения, которое зачастую нужно ему ещё вчера. А вместо этого вы принесёте ему это?! Вы избалованные, перехваленные дети, которые слишком полагаются на других, предпочитая не включать собственную голову. Думаете, установили пару программ и дело в шляпе? Просмотрели с десяток форумов и без зазрения совести стащили чужие наработки? Вам самим не стыдно?
Он схватил пачку работ, потряс ими в воздухе и в сердцах швырнул обратно на стол. Элис видела, как вжались в кресла однокурсники, и вздохнула. Нечасто в университете кто-то удостаивался подобных выговоров от преподавателей, тем обиднее было осознавать, как прав Риверс. Профессор бушевал ещё какое-то время, делая прилюдный разбор особо «впечатляющих» работ. Запас отборного яда исчерпался лишь спустя мучительные полчаса, когда Риверс перешёл к новому материалу, показывая на собственных примерах варианты упрощения.
После лекции Элис одной из первых выудила из рассыпавшейся стопки свою работу и выбежала в коридор, где её догнал вездесущий Тед.
— Вот ведь скотина, — в сердцах воскликнул он, пристраиваясь ей в шаг. В сегодняшнем линчевании Джефферсу досталось больше всех, а Риверс превзошёл сам себя, находя всё новые способы изящных и завуалированных оскорблений. — Чейн, ну скажи мне, что девчонки в нём находят?
Видимо, тема никак не оставляла парня. Элис задумчиво почесала нос и остановилась, прислонившись к стене. Говорить на ходу было проблематично — лёгкие не справлялись с одновременной нагрузкой и вызывали одышку вкупе с мучительным, надсадным кашлем.
— Ну… Одухотворённое, благородное лицо с примесью лёгкой порочности, горящие ледяным пламенем глаза и густые пряди блестящих волос, — хрипловато откликнулась она.
— Что? — оторопело пробормотал парень, глядя на неё как на умалишённую. Но, заметив насмешливый взгляд, заржал. — Охренеть, ну и бред. А на тебя, значит, все эти одухотворённые волосы и горящая порочность не действуют? Или ты у нас по девочкам?
— Иди к чёрту, — она устало улыбнулась.
Как можно объяснить молодому парню, что именно восхищало её в Риверсе? Это было не передать обычными словами, не прочувствовать столь малым и ограниченным опытом Джефферса. Даже чуть ли не виснувшая на профессоре Аннет вряд ли смогла бы объяснить, почему их тянет к нему, словно зачарованных. Увы, чтобы показать остальным блестящее нутро их весьма неординарного преподавателя, надо было очистить бесчисленные слои внешней броской шелухи. И вот на это Элис не чувствовала в себе ни сил, ни желания. Хотелось лечь и спать-спать-спать, а не стоять здесь, обсуждая опасные для душевного спокойствия вещи.
— Эх, знать бы на чём его хакнуть, вот было бы круто. Но у него даже кабинета здесь нет. Пришёл, отчитал, наорал, свалил… Козёл, — мстительно протянул Тед и прислонился плечом к стене рядом с Элис. Похоже, Риверс изрядно потоптался на самомнении немного заносчивого парня.
— Я знаю, какая у него тачка, — машинально откликнулась Эл, не задумываясь о том, что говорит. Глаза однокурсника восторженно округлились.
— О, да, детка! И что же это?
— Мерседес от AMG, чёрная серия. Знаешь, которая с крыльями чайки вместо дверей. — Элис карикатурно помахала руками.
— Охренеть зверюга, — Тед присвистнул.
— Если тебе это поможет — пользуйся моим знанием на здоровье, — великодушно кивнула она.
— Малышка, я у тебя в долгу. — Парень отвесил шутливый поклон и, по всей видимости, уже полный безумных идей полетел дальше по коридору.
Элис лишь покачала головой и запоздало понадеялась, что никто не узнает о её непосредственном участии в следующей проказе. Под «никто», конечно же, подразумевался Риверс. Она закатила глаза, уже не сомневаясь, что пожалеет о своём несдержанном языке и наконец обратила внимание на стену напротив. А там, вместо стенда с расписанием, во всю высоту и половину ширины красовался плакат, изображавший потемневшую от времени каменную кладку. Поверх нарисованных булыжников шла надпись красными буквами с «кровавыми» подтёками: «Тайна варп-двигателей12 раскрыта! Враги Стартрека, трепещите!»
— Это что? — Элис махнула рукой в жесте Спока13 остановившемуся рядом с ней Ли и кивнула на очередной хак от студентов.
— А, да вчера в общежитиях фанаты «Звёздного Пути» опять что-то делили с адептами «Звёздных Войн». Вроде даже подрались. — Он бросил взгляд на надпись и скептически скривил лицо. — До сих пор не могу понять, в чём там разница. Всё же про звёзды…
— Святотатством занимаешься ты, юный падаван. Сильный пофигизм в тебе ощущаю я.14
— О боже, Элис! И ты туда же.
С этими словами Ли развернулся и направился в сторону лифтов, качая головой. Наверняка он в очередной раз разочаровался в своих слишком легкомысленных однокурсниках. Такой уж он был, классический ботаник из детских комиксов — прыщавый, в очках и будущий сорокалетний девственник. Элис фыркнула и отлепилась от стены, чтобы медленно направиться в сторону выхода.
Уже в фойе кампуса, с яблоком в руках она уселась на очередной (в этот раз деревянный) экспонат. Элис затруднялась сказать, чем именно он был, но похожие друг на друга странные композиции заполонили главный холл. Достав свою работу, она просмотрела зеленеющие неоновыми пятнами заметки. Ничего особенного: пара синтаксических неточностей, местами профессору не понравились слишком мудрёные комбинации модулей, которые, разумеется, можно было написать проще и изящнее. А потом она уставилась на небрежно нацарапанную «А-». Ну надо же… кто бы мог подумать, что Риверс так расщедрится, особенно после сегодняшнего-то разноса. Элис хмыкнула и собиралась уже сложить работу в сумку, как взгляд уловил видневшиеся в самом низу страницы строчки. Чернила были синими, и лишь едва отличались от её собственных. Скорее, в глаза бросался контрастно-мелкий, слишком убористый почерк, которым сделали приписку. Она снова развернула листок, вчиталась в текст, а потом задохнулась от гнева:
«Первый шаг всегда делает медиум и пробует разные способы, чтобы достичь ответа. Возможно, стоит чаще устраивать такой вариант доски Уиджа? Тогда есть шанс, что вы точно прочтёте мои сообщения. Как сейчас. Мисс Чейн».
Несколько мгновений Элис оторопело пялилась на провокационные строки, после чего громко зарычала от бессилия и, смяв ни в чём неповинный кусок бумаги, отправила его прицельным броском в соседнюю урну. Перед глазами так и стоял вовсю потешающийся мудак. Ещё никогда Элис не была так близка к тому чувству, что обычно называют ненавистью. Она не понимала, почему Риверс выбрал её в свои жертвы, за какие грехи или заслуги. В ней нет ничего: ни красоты, ни изящества, ни нежности, однако последние сомнения в его намерениях только что развеялись. Но она непременно докопается до сути. И вот тогда с чистой совестью возненавидит.
Разъярённая Элис зло впилась зубами в яблоко и уже было поднялась со своего импровизированного сиденья, как в груди прострелило болью. С шипением выдохнув, она сложилась пополам, прижимая руку там, где неровно билось сердце. Пальцы дрогнули, и с глухим стуком на пол полетел зелёный фрукт, закатившись под один из экспонатов. Элис судорожно хватала ртом враз ставший колючим воздух, а другой рукой шарила на дне сумки в поисках заветного флакона. Чёрт бы побрал её вечный бардак! В потерявшие чувствительность пальцы попадалось что угодно, кроме столь необходимого нитроспрея. Она лихорадочно перебирала горы мусора и старых чеков, когда на самом дне баула в ладонь толкнулся прохладный пластик флакона. Этикетка с него давно стёрлась, но от этого он не потерял ни грана своей лечебной магии.
С третьей попытки Элис смогла впрыснуть нужное количество лекарства под язык. Отвратительный вкус вызвал рвотный позыв, который с большим трудом удалось сдержать, от дикого жжения во рту из глаз брызнули слёзы. Но через несколько секунд она почувствовала, что может снова дышать без опасения порвать сердце в клочья, и облегчённо смежила веки. Слабость с головокружением привычно навалились ровно через полторы минуты, пока Эл давилась мерзкой слюной. Оставалось лишь молиться и до онемения стискивать гладкое дерево в последней попытке не грохнуться с позором на пол.
Минуты тянулись медленно, но всё же стрелки часов двигались, лекарство действовало, а к Элис возвращалась способность управлять собственным телом. Ещё не до конца отойдя от накатившей мышечной атонии, она попыталась запихнуть спрей обратно в сумку, но неловко дёрнулась, и пузырёк полетел вниз вслед за яблоком. Сил не было даже на мысленные чертыханья. С каким-то усталым любопытством Элис смотрела, как маленький красный предатель откатывался всё дальше, пока не уткнулся в мужскую ладонь. И с напрочь отсутствующим у Эл везением можно было даже не сомневаться, что за почти шарнирными пальцами, которые ловко подхватили своевольный пластик, последовал рукав пиджака, а затем и сам профессор Риверс собственной персоной. Он подошёл, протягивая злосчастный флакон.
— У вас всё хорошо, мисс Чейн? — спросил он, глядя на неё сверху вниз чуть прищурившись. Элис мысленно усмехнулась: с покрытой испариной бледной физиономией и расширенными от лекарства зрачками она выглядела как угодно, но только не хорошо. Однако это не его ума дело.
— Да, всё в порядке. Спасибо, — кивнула она, забирая нитроспрей и невольно касаясь его ладони своей.
Чёрт, профессор оказался восхитительно тёплым, а ледяным пальцам Эл показался просто обжигающе горячим. Элис поспешно вскочила, отчего едва не упала, когда перед глазами ожидаемо закружилась реальность, подхватила сумку и бросилась к выходу, даже не удосужившись попрощаться. Настороженный взгляд Риверса толкал в спину, вынуждая нестись без оглядки, и оборвался, лишь когда Эл скрылась за стеклянной дверью и пеленой дождя. В лицо хлестали мелкие ледяные капли, пока она неслась прочь от кампуса Фэйрчаилд и чуть ли не выла от бешенства на проклятые записочки и своё опять барахлившее сердце. Видит бог, однажды этот ублюдок доведёт её своими играми до сердечного приступа!
Часом позднее, сидя в лаборатории Хиггинса, Элис куталась в шарф и меланхолично наблюдала, как Генри припаивала микроконтроллер. Контакт за контактом, та скрупулёзно делала свою работу, не обращая внимания на едкий дымок от жидкой канифоли. Наконец последняя капля расплавленного припоя сорвалась с жала, Кёлль выключила паяльную станцию и сняла защитные очки. Элис немедленно протянула руки, грея их над горячим корпусом.
— Ты прямо сама не своя, — отметила Генриетта и откинулась на спинку стула, разминая уставшие пальцы.
— Всё то же, — вяло откликнулась Элис. После лекарства она всегда была немного заторможенной, а тепло и медленное сердцебиение окончательно разморили. Её невыносимо клонило в сон.
— Ты однажды доиграешься, Хиггинс прав. — Подруга скептически наблюдала за клюющей носом Элис.
— Риск — моя вторая натура, — оскалилась она.
— Не паясничай, — Генри досадливо скривилась, но продолжать тему не стала. Какой смысл стирать языки об одно и то же? — Скажи лучше, в следующий четверг покер будет?
— Конечно, а почему ты спрашиваешь?
— Так Хиггинс улетает на конференцию. На неделю.
— Он не говорил, — удивилась Элис и даже немного проснулась от этой новости. Генриетта лишь вздохнула.
— Полагаю, забыл. И, я имею в виду, не забыл сказать тебе, а про конференцию вообще.
Девушки переглянулись и синхронно покачали головами. Руководитель в очередной раз метался между студентами, проектами, лекциями и непонятными бумажками на новый патент. Какая уж тут память, своё бы имя не забыть впопыхах.
— Как там Риверс? — бросила Генри, включая стоявший прямо на каком-то серверном оборудовании чайник. Это шло против всех правил безопасности, но никто в лаборатории не беспокоился насчёт подобной чуши.
— Бушует, — тяжёлый вздох сказал даже больше чем слова.
— В его духе. Терпеть не может осень с этими ветрами. — Кёлль помолчала, а потом добавила. — Ну, и тупых студентов.
— По нему заметно. Сегодняшнюю лекцию наш курс ещё нескоро забудет.
В этот момент хлопнула входная дверь, и в помещение влетел Мэтью Хиггинс, разбрызгивая дождевую воду с зонта, что оставлял на полу дорожку из луж.
— Кофе? — не поворачивая головы спросила Генриетта, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да! — воскликнул профессор и с наслаждением скинул отсыревший плащ, отряхиваясь. — Здравствуй, Элис.
Девушка махнула рукой в снулом приветствии.
— Что с тобой? — Хиггинс пристально воззрился на студентку, оценивая бледность и сонное состояние.
— Вкатила дозу, — ответила вместо неё Генри и поставила на стол три чашки: две с кофе и одна с чаем — для Элис.
Хиггинс нахмурился, но ничего не сказал, скрывшись в своём кабинете. Через минуту до них донёсся рассерженный голос — профессор с кем-то переругивался по телефону.
— Носится со мной, будто я при смерти, — прошептала Эл и раздражённо крутанула в руках белую чашку, о которую грела холодные пальцы.
— Имеет право, — так же тихо откликнулась Кёлль. — Ты, вообще-то, ему деньги приносишь. NASA та ещё дойная корова.
Обе фыркнули в свои кружки, делая первый осторожный глоток. Профессор вернулся почти сразу. Он устало присел на один из высоких табуретов и подхватил большую чашку с крепчайшим кофе. Элис заметила запавшие больше обычного глаза, совсем бесконтрольно заросшие рыжей бородой щёки и торчавший из-под мятого джемпера уголок воротничка рубашки. Семестр только начался, но Хиггинс уже выглядел замученным. Жизнь в Массачусетском Технологическом никого не щадила.
— Рискну напомнить, профессор, — тем временем начала Генри, не отрывая заинтересованного взгляда от подобия латте на основе весьма химозных сливок, — в среду у вас самолёт до Далласа.
— Что? — мужчина встрепенулся.
— Самолёт. В Даллас. В среду.
— Зачем? — не понял Хиггинс. А девушки лишь закатили глаза.
— Конференция же! — не выдержала Элис.
— Какая к чёрту конфе… Твою мать!
Ух ты! Значит, и правда забыл. Профессор редко когда позволял себе проявлять какие-либо эмоции, предпочитая сухой профессионализм. Он раздражённо потёр лоб.
— А я ведь даже замену на лекции не подобрал, вот незадача, — пробормотал Хиггинс, машинально сделал большой глоток горячего напитка и тут же прикусил обожжённый язык.
— Лекции не проблема, — отмахнулась Генриетта. — Я отчитаю всё, что нужно, только дайте план.
— Что бы я без тебя делал? — Его зеленоватые глаза лучились благодарностью и теплом к бесценной аспирантке.
— Заработались бы и умерли от голода, — отрезала та. Элис хмыкнула. — Решите вопрос со своими выпускниками. А то я как посмотрю, что Эл делает, так покрываюсь холодной испариной ужаса. Даже вникать не хочу в эту муть.
— Попрошу кого-нибудь провести консультации вместо меня, — задумчиво протянул Хиггинс. — Может, Джеральд согласится… Он мне должен, кстати. Весь прошлый год таскал его бумаги в директорат, пока Риверс чуть ли не жил в небе где-то между Бостоном и округом Колумбии.
От неожиданности заявления и открывшихся тревожных перспектив Элис подавилась чаем и закашлялась. Этим она привлекла к себе внимание проснувшегося профессора, и тот спросил, внимательно её разглядывая.
— Как ты себя чувствуешь?
Она прислушалась к себе: болей не было, сонливость постепенно проходила, как и связанная с ней слабость. В целом, состояние можно было описать как стабильно удовлетворительное.
— Я в порядке, — серьёзно кивнула Эл и удостоилась ещё одного скептического взгляда. — Кстати, ждала вас, чтобы показать макет доклада.
Хиггинс приглашающе махнул рукой и направился в кабинет.
Полчаса обсуждений прошли в жарких спорах, что стоило упоминать, а о чём лучше было бы умолчать. Хотелось показать всё и сразу, но профессор жёстко пресекал подобные мысли. Наконец руководитель был удовлетворён, а Элис получила более чёткое представление о зверских ограничениях, наложенных на них NASA.
— Я могла бы записать видеодемонстрацию работы программы. Так будет проще, чем на пальцах объяснять каждому желающему, как и что мы делаем. Это же позволит обойтись без цитирования самого кода. Возьму у Джошуа планшет и пущу зацикленный ролик.
— Отличная мысль, — кивнул профессор и сделал пометку в расхлёстанном ежедневнике. — Как, кстати, обстоят дела с интеллектуальным подбором баз?
— Я работаю над этим, — сухо откликнулась Элис, предвидя следующую фразу руководителя.
— Профессор Риверс…
— Нет, — она немного грубо перебила Хиггинса. — Позвольте мне хотя бы попытаться сделать всё самой. В конце концов, если мне когда-нибудь понадобится воспроизвести подобное, я хочу быть уверена, что способна на это.
Такое объяснение, по всей видимости, удовлетворило преподавателя, и он медленно кивнул, соглашаясь. Но не удержался и добавил:
— Не замечал за тобой гордыни. Она не очень-то вяжется с твоим воспитанием.
— Ну, должна же была найтись хоть одна причина, по которой я не стала монашкой. — Элис озорно подмигнула и поднялась, чтобы размять затёкшую спину. Профессор как-то странно взглянул, но Эл не придала тому значения, устремив взгляд в залитое дождём окно.
— Отвратительная погода, — пробормотала она, чувствуя, как начинает мёрзнуть уже только от мыслей о долгом часе в холодном автобусе и довольно грязном метро.
— Давай, я отвезу тебя домой, — неожиданно предложил Хиггинс, а Элис удивлённо на него посмотрела. И уже открыла было рот для отказа, но ей не дали и пикнуть, заткнув всего лишь одной фразой: — Ты на лекарстве. Что будешь делать, если уснёшь и уедешь куда-нибудь в район Уинтропа?
Аргумент был дельным, к тому же Элис и вправду устала. Так что она засунула свою упомянутую гордыню в самый тёмный угол и просто кивнула. А профессор внезапно будто расслабился. Услышав её ответ, плечи опустились, и он светло улыбнулся. На душе почему-то стало тепло и приятно. Эта трогательная, хоть порой и чрезмерная забота казалась настолько искренней, что у Элис непроизвольно защипало в носу. В том однозначно была виновата влитая в желудок фармакология. Точно.
Тем временем Хиггинс накинул плащ и как истинный джентльмен помог Элис с курткой. Он даже поправил огромный жёлтый шарф, в который она куталась перед треснутым маленьким зеркалом при входе в лабораторию. От этой заботы Эл покраснела и поспешила спрятать заалевшие щёки за высоким воротником-стойкой. Заглянув обратно в аудиторию, они попрощались с Генри, которая с паяльником в руках снова склонилась над микросхемами. Та машинально кивнула, так и не подняв головы.
На улице пришлось бежать под проливным дождём и без зонта. Неожиданно налетевший шквалистый ветер вновь грозил превратить любого неосторожного прохожего в летающую няню-зануду. Профессору даже пришлось обнять Элис за плечи, чтобы не дать порывам сбить с ног студентку. И в этот момент, к своему смущению, она вдруг с удивлением заметила, что Хиггинс вовсе не так высок, как казалось ей раньше. Непрошенное сравнение с другим мужчиной вылезло само собой. И хотя до этого дня она, слава богу, никогда не оказывалась поблизости от Риверса, но сегодня голова плохо соображала и… Чёрт побери! Ещё в её первый день шея едва не переломилась, пока, задрав голову, Эл пялилась в жуткие гипнотизирующие радужки. Теперь же она скосила глаза и осторожно оглядела фигуру руководителя, а потом и вовсе вздохнула, мысленно дав себе звонкий подзатыльник. Докатилась. Уже занялась сравнением двух профессоров, совершенно непроизвольно отдавая предпочтение не коренастому, добротно сбитому Хиггинсу, а стремительному, невероятно высокому ублюдку и его бесконечно длинным ногам… Возможно, это просто её типаж? Да. Вряд ли что-то большее.
Ну а несколькими минутами позже Элис уже сидела в серебристо-серой Вольво и задумчиво наблюдала, как мимо проносились ванты моста Лонгфелло. Дождь хлестал по ту сторону тёплой и уютной машины, ветер раскачивал подвесную конструкцию, вызывая лёгкую волну адреналина. Затем автомобиль нырнул в Большой Бостонский тоннель, и неизвестно, что больше повлияло на Эл — мерцающий свет, от которого хотелось закрыть глаза, или же неподвластный даже ярким огням фонарей полумрак подземки, а может, обычный для этого часа затор, что начался перед самым выездом на поверхность. В общем, Элис сама не заметила, как провалилась в сон, убаюканная мягким покачиванием машины. Очнулась она от лёгкого прикосновения к своему лицу, когда они уже приехали. Сонно моргнув, Элис пыталась понять, где она, чёрт возьми, находится и что происходит. Наконец перед глазами перестала плыть мутная пелена, и получилось различить осторожно будящего её Хиггинса.
— Точно бы уехала в Уинтроп, — сказал он улыбаясь.
Его рука нерешительно потянулась вперёд, чтобы застегнуть до конца молнию и поправить загнувшийся ворот куртки Элис. И этот жест неожиданно вышел смущающим. Очень. Чёрт возьми, почти неприличным! Элис чувствовала, как предательский румянец опять залил щёки, но ничего не могла с собой поделать. Ей нравилась забота. Слишком редко она позволяла себе отвлекаться на что-то кроме учёбы, заводя отношения только ради секса и ощущения нормальности. В целом, сие устраивало обе стороны процесса, но иногда до истерик хотелось уткнуться в тепло. Господи, просто чтобы кто-то выбрал Эл исключительно ради неё самой, без скрытого подтекста или математического расчёта. Однако она здраво оценивала свои силы и здоровье, а потому любыми способами избегала подобной лирики — второго шанса получить диплом не будет. Так что она взяла себя в руки и спокойно посмотрела в глаза Хиггинса.
— Зато любовалась бы на самолёты. — Губы растянулись в подобии улыбки. — Спасибо большое, что подвезли. Я зайду завтра, покажу черновик доклада и видеоролик.
— Буду ждать, — тихо откликнулся профессор, всё ещё не отводя взгляда.
Элис опять смутилась непонятно отчего, сумбурно попрощалась и вывалилась из машины под проливной дождь. Очутившись в сыром затхлом подъезде, она бросила мученический взгляд наверх и, стиснув зубы, поползла на третий этаж. Запыхавшись и проклиная высокие пролёты старых колониальных домов, Элис открыла дверь в квартиру, а через мгновение в нос ударил резкий кислый запах.
— Господи! Что за вонь! — воскликнула она и едва подавила рвотный позыв.
Скинув кроссовки и на ходу размотав шарф, Элис осторожно заглянула в совмещённую с кухней гостиную. Там над какими-то пластиковыми контейнерами колдовал Джошуа, чьи руки были в синих защитных перчатках, какими обычно пользуются уборщики. Он как раз ловил что-то в одной из ёмкостей, когда его настиг вопль. Неведомый предмет выскользнул из мокрой руки и с громким всплеском плюхнулся обратно, вынудив парня витиевато выругаться. На линялой футболке с выцветшей надписью «Перешёл на Тёмную Сторону задолго до создания Света» расплывались вонючие пятна.
— Что за привычка… — Джо снова сосредоточенно ловил пальцами ускользающее нечто и ворчал себе под нос: — орать по любому поводу?
— Прости, — покаялась Эл, осторожно подошла поближе и заглянула через плечо друга. Туда, где в мутной болотистой жидкости плавала печатная плата. Зрелище было мерзким, а вонь стояла просто фантастическая. Элис пробормотала: — Всегда подозревала, что травятся не платы, а люди…
— Не бухти. — Джо наконец-то подцепил кусок текстолита и аккуратно выложил его на бумажное полотенце. — Руками не трогай, там соляная кислота.
— Даже и не думала. — На всякий случай Эл отшатнулась подальше. — Скажи, это нельзя было делать у Хиггинса, а? Там хотя бы вытяжки есть!
Элис распахнула окна, впуская в комнату свежий воздух и морось льющейся с карниза воды. Их квартире, расположенной под самой крышей старого дома, всегда доставалось по полной от проливных дождей. Чтобы уснуть под дикий стук капель, требовалось обладать фантастическим пофигизмом. Или качественными берушами. Она нахмурилась, когда в глаза бросилась растёкшаяся на подоконнике лужица.
— Ты видела, что там на улице? Штормовое предупреждение вообще-то.
— Я не только видела, но и была там. Джо, у нас опять рама протекает.
— Где? — раздался за спиной голос. — Пусти, я посмотрю.
Он протиснулся к окну и уставился на очевидное доказательство её слов.
— Вот чёрт.
— Ага.
— Ладно, возьму сегодня у Арнольда герметик и заделаю вечером щели. Понять бы только, где оно течёт. — Парень скептическим взглядом окинул раму в поисках у той следов предательства. Вообще, именно с этим окном они воевали каждый год. Чёртова старая деревяшка будто ополчилась на них, и каждый раз изыскивала новый способ устроить протечку.
— Проще окно поменять, — пробормотала Элис, которая снова начала мёрзнуть.
— Хозяин против, ты же знаешь. Это нарушит грёбаный «эстетический внешний вид» дома.
Она тихо выругалась и направилась к раковине в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы убрать мокрое безобразие.
До позднего вечера Элис возилась с докладом, так и эдак переставляя блоки, меняя местами слова, переиначивая фразы. Сказать всё и ничего — тонкое искусство, если ты работаешь на закрытую организацию. Ближе к полуночи стало ясно, что голова не в силах больше думать, а глаза держатся открытыми исключительно на честном слове и стальной воле. Ещё чуть-чуть и придётся вставлять под веки зубочистки, словно мультяшному герою. Спать хотелось так сильно, что Элис впервые не заметила совсем уж разбушевавшихся сквозняков.
Ветер не утихал всю ночь в настойчивых попытках достучаться до жителей Бостона крупными каплями дождя, однако утро принесло с собой тишину, мирный рассвет и… вонь соляной кислоты.
— Джо! Чёрт бы тебя побрал! — заорала Элис, поднимая голову от подушки и стараясь не дышать слишком уж глубоко. — Если к нам заявятся соседи с претензией, то я без вопросов пущу их внутрь. Пусть высказывают тебе всё напрямую.
— Пуговка, ты очень злая, — заметил Джошуа, заглядывая к ней в комнату.
— Я голодная, а не злая!
— Прости, кухня занята. — С этими словами черноволосая голова скрылась за дверью, а Элис досадливо застонала.
Невероятным усилием воли выпнув себя из кровати, она поплелась в ванную, пока сама то и дело ёжилась от холода. Отопление пока не включали. Видимо, менеджер дома и скряги-жильцы считали, что на улице недостаточно свежо и надо подморозить задницы ещё чуть-чуть. Так что Элис прыгала на цыпочках в сторону вожделенной горячей воды, мечтая согреться под струями душа, но вместо этого нашла там два таза грёбаных печатных плат. Отмокающих в проточной воде печатных плат. Вместо прекрасного обжигающего душа, она стояла и смотрела на паршивые куски текстолита.
— ДЖОШУА!
Элис снова безбожно опаздывала и чуть ли не бегом неслась по Мэйн-стрит от станции Кендал. Ловко лавируя между людей, луж и велосипедистов, она без потерь продралась через толпу первокурсников, что пришли на экскурсию в Институт Исследования рака имени Коха, и рысью свернула на Вассар-стрит. Её сумасшедший марафон завершился у здания Циклотрона. Элис тяжело привалилась к перилам ведущей в Эдгертонский Студенческий Магазин лестнице и медленно выдохнула.
Магазином в полном смысле этого слова помещение назвать было нельзя. Но здесь можно приобрести знания и разработать любое оборудование, сконструировать самые фантастические инструменты, столь необходимые для научной работы в стенах института. С утра и до вечера из-за дверей доносилось жужжание станков для сверления, скрип металла и удары чего-то неведомого по чему-то ещё менее определённому. Для Элис, привыкшей работать с уже готовыми установками и более тонкими в эксплуатации материалами, Эдгертонский Магазин всегда казался чем-то вроде древней алхимической лаборатории, в которой царили загадочные звуки, запахи и люди, что священнодействовали над куском серебристого металла. Но, увы, там Эл было не место. Так что, переведя дыхание, она нырнула в соседнюю дверь, в святая святых Массачусетского института — циклотрон.
Посередине пары по квантовой оптике телефон Элис требовательно завибрировал. Стараясь не привлекать внимания, она достала смартфон и вчиталась в горевшие на экране сообщения.
«Сегодня день рождения Арнольда», — писал Джо, который явно стремился загладить утренний инцидент. — «Он закатывает вечеринку в клубе «Эдит». Ты придёшь? Арни был бы рад».
«Эдит»? Серьёзно? Не могли выбрать что-нибудь менее пафосное?» — быстро набрала Эл, пока Аннет, с которой они делали лабораторную работу, поправляла линзы в установке.
«Это же Арнольд. Так ты будешь? Он спрашивает, потому что надо заказывать безалкогольные коктейли на тебя».
«Буду. Скажи, что подарка у меня нет. Пусть считает моё явление на вашу розовую девчачью чайную вечеринку благодатью Небес».
«Замётано. Злюка».
Элис едва слышно хмыкнула и убрала телефон. Кто бы говорил!
В списках гей-тусовщиков Бостона клуб «Эдит» считался одним из самых престижных. Попасть туда без протекции одного из его членов было практически нереально, а после предстояло пройти три испытательных месяца, прежде чем для новичка распахивались двери VIP зала. Названный в честь знаменитой Пиаф, клуб был выдержан в стиле Парижа середины XX века. Атласная, крупно стёганая обивка стен, полотна афиш знаменитой певицы и центральная стена, полностью скрытая под бесчисленными снимками Эдит и Марселя. Красиво, дорого и невероятно стильно. Так что выбор бойфренда Джо, разумеется, произвёл на Элис впечатление, хоть она и не удержалась от закатывания глаз — эти милые мальчики всегда так озабочены собственным имиджем.
Вообще, она любила бывать на вечеринках в подобных местах. Здесь царила атмосфера всеобщего дружелюбия, никто не лез с пошлыми намёками, было спокойно и прилично. Хочешь — иди танцуй, не хочешь — сиди и разговаривай с кем угодно, о чём угодно, а если устал, можешь и в одиночестве побыть — никто не станет навязываться. Не существовало табуированных тем, не провозглашались радикальные заявления. Главный принцип компаний звучал примерно так: наслаждайся сам и дай наслаждаться другим.
Элис пришла через полчаса после начала, когда были в разгаре главные поздравления. Быстро чмокнув в щёку блондинистого Арнольда, она мгновенно исчерпала свой словарный запас пожеланий счастливой и долгой жизни. После этого её любезно усадили на кожаный диванчик, всучили горячий безалкогольный глинтвейн и оставили согреваться в приятном одиночестве. Она наблюдала за весельем из-под полуприкрытых век, радуясь за друга, который не отрывал восхищённого взгляда от именинника.
Время летело незаметно, окутывая гостей приятным флёром непринуждённости и всеобщего удовольствия. Из колонок, подвешенных под потолком, лился мягкий, ненавязчивый соул. Она, Джо и Арнольд вели увлекательную беседу о внешней политике с каким-то парнем по имени Эстебан, и Элис всерьёз полагала, что это сценический псевдоним. Так что никто из них не ожидал появления официанта с букетом пошлых алых роз: гигантскими глупыми болванчиками красные соцветия венчали непомерно длинные стебли.
— Мисс Чейн? — обратился к ней манерный мальчик. Элис была единственной девушкой сегодня, не считая парочки трансвеститов, так что ошибиться было сложно.
— Да, это я. — Она опасливо вглядывалась в безумный красный веник, что с трудом помещался в руках юноши немаленького, в принципе, роста.
— Вам просили передать. — С этими словами и, к её откровенному ужасу, в руки Элис перекочевал букет, оказавшийся неожиданно тяжёлым. Она готовилась почувствовать тысячу противных уколов, но шипы предусмотрительно срезали.
— Кто просил? — глупо поинтересовалась Элис, пялясь на одуряюще пахнущие бутоны.
— Посыльный, — пожал плечами официант. — Вазу принести, мисс?
— Д-да, пожалуйста. — Она всё ещё не понимала, что, чёрт возьми, происходит.
— Там записка, — неожиданно сказал Арнольд, небрежно заправив за ухо длинную светлую прядку, и выудил откуда-то из глубины лепесткового кошмара белую карточку.
Пальцы мелко задрожали, когда Элис взяла несчастный клочок плотной бархатистой бумаги и развернула. Одну минуту она невидяще пялилась на исписанные знакомым почерком строчки, а потом разразилась отменной бранью.
— «Не добившись ответа, Медиум делает новый ход и преподносит духу дары. Кто знает, что сработает на этот раз…» — прочитал перегнувшийся через плечо парня Джошуа и непонимающе воскликнул: — Что за бред?
Вместо ответа Элис кинулась к телефону, ещё не зная, что точно собирается делать. Как, чёрт побери, ублюдок узнал, где она? Да быть не может, чтобы он за ней следил. Это просто невозможно и нереально, да и зачем? Хотя вся ситуация с записками и так казалась совершеннейшим абсурдом, невозможным в её до зевоты скучной и банальной жизни. Но тут в голове мелькнула мысль, и Элис на секунду замерла, а потом нарочито медленным движением открыла Facebook. Так и есть. В оповещениях светилось три непрочитанных сообщения от системы. Затаив дыхание, она перелистнула экран и уставилась на фотографии себя самой на диване, целующей Арнольда в щёку и весело смеющейся в обнимку с именинником. Сверху над каждым снимком стояла пометка о геолокации. Что же, даже самая тупая блондинка догадалась бы, где сейчас находилась мисс Чейн, с кем она и какой повод для кутежа посередине учебной недели. Чёртов век цифровых технологий, чёртов Джо, выложивший эти фотографии, чёртов самоуверенный мудак с чёртовым веником! Элис зарычала, немедленно исправляя в настройках статус приватности. Никто! Ни одна душа не посмеет за ней следить! Ох, господи! Ну, здравствуй, паранойя.
— Элис! Элис! — донёсся до неё удивлённый голос Джо. — Что происходит?
— Дерьмо полнейшее происходит, мой дорогой друг, — медленно произнесла она, глядя в одну точку и постепенно осознавая смысл происходящего. Игра пошла всерьёз. Букет роз? Право слово, профессор, от вас вероятнее ожидать букет венерических!
— Ничего не понимаю, — пробормотал парень и переглянулся с нахмурившимся Арнольдом, который всё вертел в руках карточку.
— Я тоже. Я тоже…
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Инсинуации предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
10
В Массачусетском технологическом институте есть давняя традиция различных приколов и проделок. Слово хак (hack) пошло именно отсюда, как и сами хакеры. Эти приколы никогда не обидные, не вредные и подчинены строгому негласному кодексу этики. Запрет лежит на частной собственности, эмоциональной сфере и на всём том, что может повлечь угрозу жизни или здоровью.
11
Fidelity Investments — американская холдинговая компания, оказывающая финансовые услуги. Одна из крупнейших компаний по управлению активами в мире. Их штаб-квартира находится в Бостоне.
12
Вымышленная технология, используемая в сериале «Стартрек». Согласно гипотезе, позволяет космическим кораблям перемещаться со скоростью выше скорости света, и преодолевать межпланетные расстояния за короткое время.
