#Ключ Иоко

Варвара Еналь, 2019

Один случайно заданный вопрос забросил Софию в проклятый Мир Синих Трав, где властвуют черные колдуны и обитают призраки и чудовища. Чтобы выжить, ей пришлось довериться молодому чародею Иоко, который во что бы то ни стало должен доставить Софию к своему таинственному Хозяину. Но вот ее спутник похищен и заточен в башне призрака, из которой нет выхода. София наконец свободна и может вернуться в свой мир, к прежней жизни. Но это ли нужно девушке, преодолевшей долгий и полный опасностей путь по Вороньим уделам и зачарованным лесам, чтобы спасти Иоко?

Глава 9

1

Облачный ворон вовсе не выглядел милым. Формы его головы и крыльев становились большими и зловещими, и мне вдруг показалось, что странный туман пытается заглянуть мне в самую душу.

Машинально протянув руку, я тут же ощутила прохладное древко Посоха, сжала его и бросила тревожный взгляд на Нису.

— Это Безвременье. — Девушка была коротка. — Оно пытается проникнуть в башню.

— Что делать? — Последним из призраков появился Тимай.

Лохматый и сосредоточенный, он бесстрашно приблизился к окну и заглянул прямо в глаза туманному ворону.

— Вот они, хранители, называется… — послышалось ворчание Каты, затем она распахнула стрельчатые двери и вошла в зал.

На ней уже не было длинного нарядного белого платья. Тонкую хрупкую фигуру Каты обтягивала шелковая черная рубашка длиной до колен — что-то вроде туники. Черные плотные штаны и высокие черные сапоги завершали образ чародейки.

— Стоят и не знают, что им делать и с чем они столкнулись. А ты говоришь: Настоящие Хранители пришли. — Ката сердито повела тонким черным Посохом. — Ты мне нужна, Ниса. Башню надо защитить от призрачного тумана.

— Это и есть Туманная Зыбь. — Ниса поднялась, и у нее в руках тоже появился посох, сиявший золотистыми всполохами. — Она может затянуть в себя и не отпустить. Колдовское наваждение, время от времени появляющееся на улицах города. Берегитесь и держитесь от этого подальше.

Последние слова относились к нам.

— И что делать? — нетерпеливо проговорил Лукас.

Он выглядел сердитым и хмурым и старался не смотреть на Кату. Видимо, ему не нравилось то, что хозяйка башни не доверяла призракам. Мне тоже это казалось предрассудком, но я думала, что, скорее всего, такова особенность населения этого мира.

Возможно, к призракам все относились как к недолюдям, ведь они действительно не обладали человеческими свойствами. Они просто были… другими.

— Не мешать! — резко воскликнула Ката и подняла Посох. — Мы должны идти в галерею замка, там стекла окон не пропустят туман. Но если он проникнет в коридоры, то может наделать много бед.

Я тут же поняла, о чем речь. Сколько таких переходов в главной башне Вороньего Удела?

Тонкое древко Посоха тут же отреагировало на мои мысли. По его поверхности заструились крошечные звездочки, поднимаясь все выше и выше. Их теплое покалывание перешло в мои пальцы и побежало по венам живительной энергией, чем-то напоминающей пузырьки в бутылке кока-колы.

И тут же передо мной предстало видение башни. Оно было быстрым, объемным и нереальным, как полупрозрачный набросок или неразукрашенная картина, которую всего лишь набросали на бумагу неуверенными линиями.

Замок открывался передо мной с удивительной доверчивостью и простотой: две галереи с двух противоположных сторон. По одной из них я прошла, направляясь из своей огромной спальни в верхнюю комнату. Обе обладали особыми свойствами, на их стенах находились пророчества, изреченные однажды Вороньей Матерью, Катой.

Чтобы не пустить Туманную Зыбь внутрь, нужно было закрыть проемы особо прочным стеклом.

Звездочки на моем Посохе ожили и потянулись вверх, к самому потолку. Крошечными искрами они покидали древко и тихо потрескивали в воздухе.

Никто не обратил на меня внимания, кроме Луки. Тот смотрел, слегка приподняв брови, хотя, казалось, это его не впечатляло. Видимо, он решил, что я просто развлекаюсь.

А между тем звездочки-искры, растворяясь в воздухе, наполнялись удивительной силой. Я ощущала ее покалывание в собственных пальцах, понимая, что нужно сделать. В проемах галерей уже формировались стекла: они искрились и потрескивали, составленные из маленьких звездочек-искр. Закрывая плотной прозрачной стеной внутреннее пространство башни, они надежно отсекли ее от внешнего Безвременья.

Конечно, часть Туманной Зыби успела проникнуть в заветную Воронью башню, но я знала, что Ката и Ниса сумеют справиться с ней, недаром ведь они опытные Хранительницы. У них получится одолеть темную колдовскую мощь тумана.

А моя задача — оградить башню.

Между мной и Вороньим Уделом словно натянулась невидимая, живая и трепещущая, нить связи. Как будто я стала частью древней башни, сокрытой несколько десятков лет в глубине временного убежища, и теперь могла чувствовать внутри себя малейшую вибрацию старых стен, тихий скрип тяжелых дверей, еле слышный шелест или едва уловимое шуршание пауков под остроконечной крышей.

Я знала, что галереи уже закрыты стеклом, поэтому молча направилась к дверям.

За мной увязались верный Лукас и почему-то Тимай. Последний шагал торопливо, стараясь догнать меня, а как только мы спустились в первую галерею, проговорил горячим шепотом:

— Я могу позвать чаек. Они помогут.

Помощь нам была нужна.

Туманная Зыбь уже властвовала на лестнице, гася факелы ледяным дыханием и обволакивая стены странной полупрозрачной паутиной, похожей на призрачную дымку.

У самого выхода меня поджидала громадная туманная птица, отдаленно напоминавшая ворона. Она раскрывала клюв и щелкала языком, как будто призывая к себе, и, раскинув серо-желтые крылья, готовилась захватить в жуткие объятия, в которых могла быть только смерть.

— Позволь мне, — тихо попросил Тимай и, не дожидаясь ответа, обернулся чайкой, которая тут же вихрем налетела на зловещую птицу.

Я и ойкнуть не успела, как Тимай выклевал глаза Туманной Зыби. Ворон-призрак возмущенно каркнул, но чайка и не думала униматься. Она юрко промчалась под ним и напала сзади, разметывая клочья начавшего редеть тумана. Я помогла ему завершить начатое, направив на мерзкую сущность Посох и поразив ее длинным серебристым лучом.

Проход в коридор оказался свободным. Там уже сражалась Ниса, причем я так и не смогла понять, как она умудрилась опередить меня и оказаться внизу, у выхода с лестницы. Посох ее стал тонким и почти прозрачным, но золотое сияние, исходившее от него, заливало все ярким, теплым светом, похожим на солнечный. Лучи Посоха рассеивали туман, разбивали неясные вороньи фигуры, что витали под потолком, и бросали множество отсветов на новенькие, только что сделанные стекла, закрывавшие теперь всю галерею.

У меня получилось создать не просто окна.

Это были витражи, изображавшие одинокую башню Иоко: бескрайние поля Синих Трав и заброшенные пустые перекрестки. Аккуратно вставленные в арочные проемы, они делали башню похожей на загадочный храм.

Чайка Тимай немного помогла Нисе, доставая из углов тщательно сжатые клочья тумана — последние остатки проникшей сюда Зыби. И вот, оглянувшись, я поняла, что работа выполнена. Возможно, где-то по удаленным закуткам башни еще оставалась эта напасть, я даже немного ощущала ее присутствие в самых темных помещениях, но для нас она уже не представляла никакой угрозы.

Ката отлично справилась со второй галереей — это я тоже уловила.

2

Посох перестал светиться, крошечные звездочки пропали, и теперь я сжимала в правой руке самую обычную длинную палку, покрытую еле заметной резьбой.

Ниса принялась рассматривать витражные окна. Время от времени она поднимала брови и тихо цокала языком.

— Ката постаралась, — наконец сказала она. — Я не думала, что она настолько сильна и владеет магией сотворения. Такая магия доступна только могущественным Хранителям. Им-Сиан владел ею.

— Поэтому он легко восстановил мост к Храму, — заметила я.

— Именно. Но когда Иоко делал это, он еще не понимал, какими силами пользуется и что ему на самом деле подвластно.

— Думаешь, он вспомнит это под пытками Деймеса? — тихо и зло спросила я.

— Кажется, уже вспомнил. — Ниса посмотрела на меня мягко и грустно. — Пошли, Со. Следует отдохнуть от хорошо проделанной работы.

В этой гордой и красивой женщине все меньше и меньше оставалось от девочки Эви. Даже глаза смотрели по-другому, более властно и уверенно, как будто образ Эви был всего лишь коконом, из которого теперь вылетела большая яркая бабочка.

Меня вдруг охватила неуверенность, и я не стала пояснять, кто сделал окна в галерее.

К тому же сотворение волшебства действительно забирало силы, и мне вдруг захотелось принять душ, а затем оказаться в собственной кровати, поэтому я повернулась и отправилась в свою комнату.

— Тут ведь есть вода? Можно помыться? — крикнула я, не оборачиваясь.

— В твоей комнате, — подсказала Ниса и исчезла за арочным проемом лестницы.

Верный Лукас проводил ее взглядом, а потом догнал меня и зашагал рядом.

— Окна сделала ты, — тихо сказал он. — Потрясающе вышло. Как у тебя…

— Не говори, ладно? Просто, когда они создавались, я вдруг ощутила такую тоску… — призналась я, радуясь, что могу хоть с кем-то поговорить.

— По Иоко, да? Я тоже по нему скучаю. Как думаешь, что сейчас с ним происходит?

— Не знаю. Вообще ничего не знаю.

Лукас понимающе кивнул.

Он совсем не изменился с того момента, как мы встретились. Его футболка-поло оставалась неизменно чистой и почти новой, джинсы не затирались, кеды не покрывались пятнами от травы и пыли. Темно-синие кеды с длинными белыми шнурками. Приятно было смотреть на одежду Луки, она сильно отличалась от лохмотьев Ханта и Эви.

Правда, сейчас Хант выглядел как взрослый воин, но его одеяние по-прежнему не могло похвастаться новизной и яркими красками. Выгоревшие, когда-то черные штаны, серая рубашка из грубой ткани и потертая кожаная жилетка — вот и весь наряд.

Мои клетчатые рубашки и футболка Лукаса временами казались самыми выразительными вещами в этом мире.

Лука был для меня своим, и я почти не стеснялась его. Но говорить сейчас о судьбе Иоко не хотела. Мое сердце будто сжимала ледяная рука страха, и я понимала, что не могу позволить этой панике и этому ужасу победить.

Нужно было что-то делать, идти к Агаме и требовать помощи.

Но зато я стала сильнее, гораздо сильнее. Воронья башня изменила меня, и с каждой минутой я ощущала все более тесную и плотную связь с ней. Замок словно признал во мне свою, принял и желал защищать.

Теперь я чувствовала, что могу помочь Иоко. Но как? И где его искать?

Лукас между тем остановился перед записями на стене, созданными чародейкой Катой, и принялся читать. Губы его еле шевелились, а глаза блестели от удивления и восторга.

На самом деле выбитые в камне буквы казались верхом искусства. Узоры из переплетенных трав и виноградной лозы лишь подчеркивали объемность древних слов.

— Время остановится. Время будет заперто. Время перестанет существовать, — повторил Лукас вслух. — Вот оно, пророчество. Правда, больше похоже на обвинение: мол, Хранители стали плохими потому, что желают денег и власти.

— Все желают денег и власти, — буркнул за нашими спинами Тимай, который тоже теперь стоял и таращился на выбитые буквы.

— Не все. Я, например, хочу домой, — хмыкнул Лукас.

— Не у всех есть дом, — Тимай покачал головой, — и, чтобы его иметь, нужны деньги.

— Призракам дома ни к чему, — добавила появившаяся Миес, — достаточно и корабля. Что будем делать? Я так понимаю, что Ката и Ниса не очень ладят. Воронья Мать почему-то невзлюбила тебя, Со, видит в тебе нечто странное.

— Ката — старая, выжившая из ума бабка, — решительно заявил Тимай. — Пусть сидит себе в своем замке. Но если тут есть оружие — надо будет поискать. Она не зря не желала пускать сюда призраков. Ведь мы умеем быть невидимыми. Эй, все! Пусть Со отдыхает, а мы отправимся на поиски. Вдруг что найдем!

Значит, Тимай услышал и запомнил слова Нисы о могущественном оружии Хранителей, что прятала в себе Воронья башня, и теперь желает его найти без дозволения Каты.

— Ката сотрет вас в порошок и развеет по ветру за это, — тихо сказала я и выразительно зыркнула на Тимая, стараясь придать строгости своим словам.

— Мы тихо и незаметно, — пообещал Тимай и тут же пропал из виду.

— Он прав, надо бы осмотреться, — кивнул Лукас. Ты приведи себя в порядок и отдохни. Ночью выдвигаемся.

— А что скажет на это Ниса? — спросила Миес.

— В смысле? Она ведь идет с нами. — Лукас пожал плечами. — И Хант — тоже.

— Хант теперь не тот, что прежде. Он, оказывается, силен. Но почему-то всегда сбегал во время битв, — хмыкнула я. — Видели его дракона? Ловко он умеет превращаться.

— Все призраки это умеют, — сказала Миес. — Но никто не желает раньше времени показывать собственные силы. Еще не пришло время для нашей битвы, Со. Ниса пряталась, Ката скрывалась, и я с братьями — тоже, каждый по-своему. Все ждали, когда появится Иоко и поможет собрать спрятанные подсказки. В этом замке, кстати, тоже должна быть подсказка, еще одна. Ката охраняет ее.

— Вот у нее и спросим, — согласилась я.

— Тогда за дело.

Миес улыбнулась, щелкнула пальцами и пропала. Тимай исчез. Лука ободряюще мне улыбнулся, прикоснулся кончиками пальцев к плечу и тоже стал невидимым.

— Осторожнее там, — пробормотала я и направилась к двери в свою комнату.

3

Медная блестящая ручка встретила меня довольным поскрипыванием и широкой улыбкой.

— Что, вернулась? Давай, давай. Сейчас камин разожгу, тепло будет. Что желаешь поесть? — заботливо и ласково интересовалась ручка двери.

— Хочу кружку кофе, — буркнула я, — три в одном. Со вкусом амаретто. И шоколад. Еще горячую воду в душе.

Я хлопнула дверью и принялась на ходу стаскивать с ног кеды.

— Это еще что такое? — не понял ворон на ручке. — Такой еды нет. Есть трявяной отвар, пряное вино, настойка травы татисы, еще мед, сушеные фрукты…

— Надоели сушеные фрукты. Давай эту твою татису и мед. Есть горячая вода, чтобы помыться?

— Сколько угодно. Справа от кровати есть плотный полог, а за ним — ванна. Наберу воды прямо сейчас, — пообещала ручка.

И не обманула. Медная, надраенная до блеска ванна с выгнутыми кранами на моих глазах наполнилась горячей водой, полной пузырьков и пахнущей чем-то терпким и очень приятным. Я почувствовала, как мои губы расплываются в улыбке.

Вот чего мне не хватало! Мигом скинув одежду, я погрузилась в воду, устроилась поудобнее и прикрыла глаза.

— Эй! — завопила откуда-то издалека настырная дверная ручка. — Куда тебе травы татисы и мед?

— А можно сюда столик? — не открывая глаз, пробормотала я.

— Как скажешь, — бодро согласилась ручка.

И сбоку от ванны появился маленький резной столик, на котором возвышались серебряный чайник с длинным носиком, серебряная чашка и пузатая баночка, перевязанная бечевкой.

Это было и правда здорово — лежать в теплой ванне и пить странный терпкий напиток, щедро подслащенный медом. Я чувствовала, как усталость буквально утекает из моего тела, и, когда наконец вылезла и облачилась в свой неизменный наряд — рубашку и джинсы, — почувствовала себя бодрой и довольной. Спать мне не хотелось совсем.

Что там Миес говорила про очередную подсказку? Где она должна быть?

В первую очередь следовало осмотреть эту комнату. В ней когда-то ночевал Иоко — может, здесь он и спрятал таинственную подсказку. Очередное воронье изречение, надпись, которая позволит нам понять, как вернуть время в Мир Синих Трав.

Покрытые деревянными панелями стены ничем не отличались друг от друга. Из окна можно было полюбоваться на хмурый серый день и на верхушки деревьев, находящиеся далеко внизу, где-то под башней. Каменный подоконник, гладкий и тщательно отполированный, приятно холодил ладони, когда я оперлась на него.

Нигде ни намека на буквы.

Я остановилась у зеркала и всмотрелась в собственное лицо: глаза блестят, губы крепко сжаты, брови четкими линиями подчеркивают благородство слегка выпуклого лба и придают лицу какой-то строгости.

Пятно тоже на месте — неизменная дьявольская отметина сияет на левой щеке. Почему меня им наградили? Что оно обозначает?

Посох мгновенно оказался у меня в руках. Я медленно повела им перед своим лицом, и пятно в зеркальном отражении исчезло, пропало, словно его и не было.

На меня смотрела красивая, смелая, уверенная в себе девочка с дерзким взглядом, четко очерченными губами и такими выразительными глазами, будто она повидала целый мир.

Еще одно движение Посохом, в обратную сторону, — и пятно снова появилось.

Я сама могла убирать его, если захочу. Хотя лично мне эта родинка не мешает, ведь я знаю свое лицо. И она не мешает человеку, которого я люблю: он знает меня такой, какая я есть. Тогда какая разница, есть на моей щеке это пятно или нет?

И тут я вспомнила Дана. Вдруг он снова объявится, улыбнется хитро и нагло и посмотрит на меня с этими своими волшебными искрами в глазах?

Новое движение Посохом — и родинка пропала. Пусть Дан видит меня только красивой, это я точно хочу.

Я ощущала собственную силу и чувствовала, что владею ситуацией, довольно улыбнулась своему отражению и медленно разжала пальцы, позволяя Посоху исчезнуть.

Этому фокусу я тоже научилась. Посох теперь был не просто палкой — он концентрировал в себе силу жизни, пронизывавшую все вокруг. Здесь, в замке, этой силы было столько, что она буквально заполняла меня доверху, как наполняется кувшин, когда его подставляют под струю воды.

— К тебе гости, — затараторила вдруг болтливая дверная ручка. — Ты слышишь шаги? Это Ката, она торопится. Она удивлена и, кажется, не в себе. Так ведь говорите вы, люди? Да, Ката не в себе, девочка.

Ручка довольно скрипнула, и в этот же момент я услышала, как быстро и торопливо шагает мой незваный гость. Дверь услужливо распахнулась, и на пороге комнаты появилась Ката. Хмурая, все в том же черном облачении, она смотрела на меня так, будто я была нашкодившей ученицей, завалившей классное задание.

— Ты сделала витражи в башне! — без всякого вступления заявила Ката. — Как тебе это удалось? Расскажи-ка, девочка, как ты научилась владеть своим Посохом?

Если бы она пришла немного раньше, до того, как я встала перед зеркалом и осознала собственную силу, наш разговор выглядел бы, скорее всего, иначе.

Но теперь сила все еще бурлила во мне, поэтому я подняла голову и, помня о том, что сейчас выгляжу неотразимо, сказала:

— Я владею Посохом и помогла башне. Что тебя не нравится, Ката?

Холод моих слов и, вероятно, нагло задранный подбородок возмутили Воронью Мать. Все-таки она была частью древнего рода и привыкла к почитанию. Она подняла брови с таким видом, словно только что увидела перед собой червя, а потом на ее губах появилась еле заметная усмешка.

Что-то странное и неуловимое почудилось мне в выражении лица Каты. Но я по-прежнему не могла рассуждать здраво. Сила буквально взрывала мне мозг, потому я тоже слегка улыбнулась, стараясь подражать Вороньей Матери.

— А ты невоспитанна, — медленно заговорила Ката. — Не знаешь самых простых правил. Никто не задает вопросы хозяйке дома. Здесь только я спрашиваю, девочка по имени София. Как ты смогла закрыть витражами галереи моего замка?

— Очень просто. Своей силой, — невозмутимо сказала я.

— Что ты при этом чувствовала?

— Силу.

— Ты видела какие-то знаки перед собой? Какие-нибудь картины или изображения?

— Нет, — коротко отрезала я. — Я сделала так, как научил меня Иоко: подняла Посох, подумала про окна, и они появились.

— Что ж… — Взгляд Каты стал пронзительным и острым, точно лезвие Посоха. — Ты сделала все правильно. У тебя есть сила, и, возможно, ты сможешь освободить Иоко. Ты его «спутница», как выражается Ниса. Но, как бы там ни было, он никогда не станет прежним, и потому не стоит надеяться, что, заполучив его обратно, ты сможешь хоть что-то изменить в Мире Синих Трав. Я помогу тебе вернуться домой, в твой мир, если ты освободишь Иоко и приведешь ко мне. Понимаешь, девочка по имени София?

Я не понимала, зачем ей Иоко, почему я должна привести его в этот замок и отчего чародейка Ката смотрит на меня так, словно я поганка, выросшая вдруг на ее дороге.

— Почему ты молчишь? — снова спросила она.

— Им-Сиан не станет меня слушать. — Я пожала плечами. — И никогда не слушал. Он всегда был сам по себе.

— Так постарайся. Ты поймешь, как это сделать. И поторопись, пока Ниса не прибрала его к рукам. Она еще та хитрая бестия, ловко провела всех вас. — Ката презрительно приподняла вверх кончики губ, но на улыбку ее гримаса не походила.

И тут я вспомнила про воронью подсказку — еще одну надпись, которую только что искала. И спросила об этом Кату.

— В этом замке должна быть надпись, оставленная Иоко и его воронами. Специальная подсказка, где найти запертое время, — торопливо заговорила я.

Ката кивнула и буквально окатила меня холодом голубых глаз.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Вот приведешь Иоко, он ее и отыщет. Понимаешь меня, девочка София? И еще, — добавила Ката и предостерегающе подняла ладони: — Не смей больше колдовать в моем замке. Никакой ворожбы, иначе выставлю тебя отсюда.

Затем она кинула на меня разъяренный взгляд, развернулась и ушла. Дверь громко хлопнула за ее спиной.

4

— Мерзкая старуха, — пробормотала я и высунула язык вслед удаляющимся твердым и решительным шагам Каты.

— Еще какая, — согласился ворон на дверной ручке. — Это печаль и отчаяние сделали ее такой. Когда-то она была гордой, могущественной, красивой и богатой. И у нее была большая семья, которая почитала ее. А что она имеет сейчас? Старую, обветшалую башню, переставшую ей подчиняться. Вот она и злится, когда видит тебя.

— Я здесь ни при чем. Ката могла бы не оставаться во временно́м убежище и не стариться, вот как Агама, ее родственница.

Я прошлепала к кровати и плюхнулась на мягкое одеяло. Почему-то во всем теле появилась жуткая усталость, навалившаяся как груда камней. Захотелось зарыться в подушку и уснуть, даже не снимая кедов. Сегодняшний день оказался очень сложным. На руках все еще виднелись слегка затянувшиеся раны после недавней битвы с вороньей стаей. Ноги ныли от продолжительной ходьбы. Глаза слипались, плечи болели, и весь окружающий мир казался мерзким и безнадежным.

Что-то пугающее, жуткое и страшное теперь мне чудилось в Кате и ее башне.

Медный ворон по-прежнему хитро улыбался с дверной ручки, деревянные панели все еще слабо блестели, еле заметно отражая отсветы пылавшего в камине огня. Странное тепло все больше и больше охватывало меня.

Я снова подумала про воронью подсказку и вздохнула. В комнате ее нет. Разве что под кроватью? Проверю там и завалюсь спать. Мои призраки ищут по всему замку особое оружие хранителей и если что-то найдут, то обязательно покажут мне, так что я могу спокойно отдыхать.

Опустившись коленями на холодные плиты пола, я заглянула под кровать, где, к своему удивлению, не обнаружила ни грамма пыли. Вдруг что-то блеснуло в темноте, так ласково и маняще, словно желало, чтобы я его нашла. Быстро протянув руку, я нащупала нечто небольшое, гладкое и металлическое. Пальцы уже подсказывали мне, какой предмет удалось обнаружить в комнате.

Это был ключ, почти такой же, какой висел на шее у Иоко. Маленький, желто-красный, будто сделанный из какого-то особенного золота с медным отливом. Теплый на ощупь, он лежал на моей ладони и до боли напоминал о моем Хранителе.