Люба

Варвара Бурун, 2020

Любовь Андреевна только что развелась с мужем. Это решение она приняла тяжело и мучительно для себя. Жила всю жизнь без любви и после выхода на пенсию решилась вырваться из «скорлупы» – такой тягучей и однообразной. Она еще не знает, правильно ли поступила, оставив мужа. Не знает, как ей дальше жить и что делать со своей свободой. Одно она знает точно: возврата к прошлой жизни не будет! И никаких замужеств! Но события разворачиваются таким образом, что она знакомится с Михаилом и происходит удивительная трансформация, поменявшая их установки на одинокую жизнь.

Утро выдалось яркое, солнечное — сразу стало приятно на душе. Любови Андреевне хотелось ещё поваляться в постели, но она заставила себя встать: пусть сегодня всё будет не как всегда. Она давно не ощущала такой легкости на сердце.

Проходя мимо зеркала в прихожей, остановилась, вгляделась в своё отражение. Крашеные волосы не выдают седин, но вот морщины… Морщины, увы, не закрасишь… А впрочем, начиная «новую» жизнь, почему бы не заняться изменением во внешности? Можно изменить свой каштановый цвет волос — осветлить их? Карие глаза и светлые волосы — хорошее сочетание, подбадривала себя Любовь Андреевна.

— Ну что, пенсионерка? «Свобода на шестом десятке?» — спросила она у зеркала себя. Вопрос почему-то получился невесёлый. Вроде должна радоваться и только что ощущала радость, но куда она вдруг делась?

Любовь Андреевна сварила кофе.

Нет, она правильно поступила, что рассталась с мужем. Решилась-таки на старости лет. Но в том-то и дело, что «на старости лет». Впрочем, дело не в возрасте. Предательство, ложь, безразличие… А ещё было терпение, которому учила мама: “Бог терпел и нам велел”. Долго, слишком долго жила она с человеком, который тяготил её своим присутствием. Столько лет вместе, а так и не стал родным, близким. Она понимала так не должно быть. А сил развестись так в себе и не нашла. Не находила. Может быть, из-за детей, потом ради внуков… Теперь Любовь Андреевна уверена, что обманывала себя, оправдывала свое малодушие и не находила в себе мужества уйти. Возможно, боялась одиночества. А может, стереотипы мешали поступить так, как велело сердце. Жила, как положено жить, играя роль замужней женщины. В результате жизнь прошла как-то бездарно. С постоянным чувством недовольства. И дожилась: кажется, она сама себе стала чужой.

Любовь Андреевна помыла посуду и пошла в ванную.

Что дальше?.. Вспомнился шут из «Айвенго»: «Всю жизнь мечтал о свободе, а теперь не знаю, что с ней делать». Действительно, что делать со свободой? Ведь она привыкла к тому, что много лет была не одна. Наверное, в первое время будет нелегко, ведь надо будет фактически начать новую жизнь."Ладно, без паники", — сказала она себе.

Она прикрутила горячую воду, и тысячи холодных иголок вонзились в тело. Посчитав до пяти, закрыла кран и вышла из-под душа, завернувшись в полотенце.

Одно она знала точно: больше никаких мужчин. Упаси, Боже! Да и поздно в её возрасте романы заводить. И с кем заводить-то? С немощными больными старикашками? По поликлиникам с ними бегать? Смешно

— Смеш-но! — отчеканила она громко Любови Андреевне в зеркале.

Остается одно: надо жить как живется. Она свободна. У детей своя жизнь. И у неё теперь своя жизнь. Другая! Неизвестная, но не та, что была! Главное, больше не паниковать и не врать себе, а там видно будет.

То ли эта мысль успокоила ее, то ли холодный душ взбодрил, но тяжесть в душе исчезла так же внезапно, как появилась.

Надев халат, Любовь Андреевна прошла в гостиную, машинально включила телевизор и села в кресло. И тут опять всплыли неприятные мысли. Она знала наперед, как и из чего сложится весь сегодняшний день и все следующие дни. Всё будет, как всегда, и её новый статус ничего, похоже, не изменит. Она запрограммирована сходить на рынок, приготовить обед, прибрать в квартире, а потом смотреть телевизор. Так будет сегодня, так будет и завтра. Что ещё есть в этой жизни? Привычки заставляют идти по кругу, не позволяя сделать шаг в сторону. Но тем правильнее было развестись. Разорвать замкнутый круг можно было только так. Впрочем, чего это она убеждает себя в правильности своего решения? Обратной дороги нет — и точка.

Можно для начала позвонить подругам. Любовь Андреевна огляделась по сторонам в поисках телефона, но его нигде не было. А впрочем… О чем будут разговоры? Посочувствуют, советы начнут давать как пережить это несчастье. Потом она будет слушать подробности о том, где что у кого болит, как растут цены, как соседи не дают покоя, как с мужем поругалась, дети обидели и так до бесконечности… Нет, только не это. Любовь Андреевна решила никому не звонить.

Но где-то в глубине квартиры телефон зазвонил сам. Любовь Андреевна вскочила, побежала на звуки звонка. Телефон лежал на тумбочке в спальне. Она схватила его, глянула на экран. Муж. Бывший муж.

— Да, — ответила Любовь Андреевна.

— Привет! — прозвучал его неуверенный голос.

— Здравствуй!

— Скажи, пожалуйста, какой у меня размер… Дочка хочет мне рубашку купить, размер спрашивает, а я не знаю…

— А чего она сама не позвонила. Она и моя дочка, стесняется?

— Я решил сам позвонить, мне нетрудно…

— 54-й.

— 54-й? Ага, спасибо!

Любовь Андреевна села на кровать, посидела с минуту, глядя на телефон в руке, затем положила его в карман халата и стала убирать постель.

Нелегко ему придется. Он привык к той жизни, которая у них сложилась и иной уже не мыслил. Дочь, конечно, будет ему помогать, но многое теперь придется делать самому. Он, кажется, так ничего и не понял, чего это она вдруг вот так взяла и подала на развод.

Когда-то он был другим, а теперь… Безвольный и сытый, как толстый домашний кот. Работа, еда, телевизор, сон. Так ведь и она сама стала такой же. Работа, еда, телевизор.

Любовь Андреевна вернулась в гостиную с тряпкой. Протерла экран телевизора, затем отдернула занавеску и начала вытирать подоконник.

Нет, надо вырваться из этого замкнутого круга, иначе она свихнется. Выйти из квартиры, уехать из города, из страны, куда-нибудь подальше… Точно! Она давно хотела увидеть Прагу. Почему бы не попутешествовать? Решено: ближе к весне займется оформлением загранпаспорта.

Выйдя из подъезда, Любовь Андреевна невольно закрыла глаза. В лицо брызнул яркий солнечный свет. Весна — её любимое время года. Вот-вот должны распуститься листочки на кустах и деревьях. Во дворах уже расцвели первоцветы, примула, тюльпаны, нарциссы. А воздух! Весенний воздух просто бесподобен!

Миграционная служба находилась в четырех остановках от её дома. Она решила пройтись пешком. Ехать на троллейбусе в такую погоду — просто преступление! Она шла не спеша, наслаждаясь солнцем. Проходя мимо магазина одежды, решила заглянуть в него, присмотреть что-нибудь для зарубежной поездки. Походила по залу, пообщалась с продавщицей, примерила несколько костюмов, но, так ничего и не выбрав, пошла к выходу. А там её снова ждало солнце.

Ослепленная ярким светом, она не заметила последнюю ступеньку и вдруг… полетела в пропасть. Любовь Андреевна рухнула на асфальт. В следующую секунду кто-то подхватил её, помог встать. И тут острая боль пронзила все тело. Нога не слушалась и, если бы не чьи-то сильные руки, она наверняка снова упала бы.

— Да у вас колено разбито, — пробасил мужской голос. — Давайте-ка, дойдем до стула. Не можете? Ладно.

Мужчина взял её за талию, довёл до летнего кафе, находившегося возле магазина, и помог ей сесть на стул. На колене появилось коричневое пятно, из которого выступала кровь.

— Как вы себя чувствуете? — спросил тот же голос. — Голова не кружится?

Любовь Андреевна наконец пришла в себя:

— Нет-нет, все нормально. Упала немножко, — она попыталась улыбнуться через боль.

— Да уж, видел я. Боюсь, множко.

Любовь Андреевна попыталась согнуть колено и снова почувствовала сильную боль.

— Кажется, вы правы… Спасибо вам!

— Да не за что. Но сможете ли идти? Может, скорую вызвать?

— Нет-нет, не надо. Пройдет. Посижу минут пять, и пройдет. Спасибо!

— Ну смотрите. Тогда, может, воды?

— Если можно. Извините, что отвлекаю вас.

— Совсем не отвлекаете. Я ничем не занят. Сижу себе в кафе, кофе пью, никому не мешаю, солнцу радуюсь. Но тут одна женщина как шлепнется у меня на глазах — аж самому больно стало.

Любовь Андреевна впервые посмотрела на мужчину, который помог ей встать. Лет 60, седовласый, карие глаза с легким прищуром, светло-серый пиджак… Обычный человек. Она улыбнулась:

— Да уж, шлепнулась так шлепнулась.

Мужчина позвал официантку, заказал бутылку минералки.

— Может, кофе? — спросил он.

— Нет, спасибо. Только воды.

Любовь Андреевна вновь слегка согнула колено и невольно вскрикнула от острой боли.

— Давайте я все-таки скорую вызову, — забеспокоился незнакомец.

— Нет, спасибо, не надо. Поболит и пройдет.

— А если, не дай Бог, перелом или смещение какое?

— Вряд ли. Не волнуйтесь, спасибо. Посижу немного, если вы не против, и пройдет, думаю.

— Я совсем не против. Сидите, конечно.

— Спасибо.

Принесли воду и стакан. Мужчина налил воды и поставил стакан рядом с Любовью Андреевной

— Спасибо.

— Судя по вашим «спасибо», я за последние пять минут кучу добрых дел сделал, — улыбнулся мужчина.

Она улыбнулась в ответ.

Вода оказалась газированной и довольно приятной на вкус. Мужчина налил ещё.

— Спа… Благодарю!

Незнакомец улыбнулся.

— Я себя недооценивал.

Она же испытывала странный коктейль чувств: и больно, а на сердце легко… Меж тем разболелась еще и рука.

— Вы хотя бы мужу позвоните, — предложил незнакомец.

— У меня нет мужа, — ответила она.

— Простите.

— Все нормально. Мы развелись, — почему-то добавила Любовь Андреевна.

— О, прошу прощения, — незнакомец смутился.

— Если вы ещё раз извинитесь, то я решу, что вы не такой уж и добрый человек.

— Да, конечно, прос… Изви… О Боже! Еще немного, и мы с вами пуд соли съедим, — заявил незнакомец.

— Да, прямо друзья не разлей вода.

— Ага, и это ерунда, что мы с вами не знакомы. Разве для дружбы это преграда? На всякий случай меня Михаилом зовут.

— Прямо-таки на всякий?

— Ей-Богу. Что бы не случилось — всегда Михаил. Однообразно, конечно, но я привык.

— А у нас с вами много общего. Меня тоже по любому поводу зовут… — она запнулась. — Любовь Андреевна.

— Но так и быть, вы можете называть меня Любовью, — добавила она.

— Ого! А как же дружба? — продолжал улыбаться Михаил.

— Да, с этим у меня случаются проблемы.

— С чем, с дружбой?

— Нет, с Любовью… В смысле с именем. Ну тогда я иногда ещё Люба.

Колено распухло. Боль в руке усилилась. Любовь Андреевна попыталась встать и вынуждена была сесть обратно. Стало ясно, что без посторонней помощи ей не обойтись. Михаил всё понял.

— Я вызову вам такси, — категорически заявил он.

Она уже не возражала.

— Спасибо!

— Ну да, как же без него.

Такси приехало быстро. Михаил помог ей дойти до машины, сесть на заднее сидение.

— А как вы из машины-то будете выходить? — спросил он.

— Ну не спеша…

— Да? Хотел бы я это видеть, — постояв секунду в задумчивости, он решительно шагнул к передней дверце, открыл её и сел. — Поехали, называйте адрес.

— Ну зачем вы так… Я как-нибудь… У вас, наверное, своих дел хватает.

— Как-нибудь не получится. А дел у меня… Какие дела у пенсионера? Назовите адрес.

Через пять минут машина уже стояла у подъезда дома Любови Андреевны. Михаил оплатил проезд, помог ей выйти из машины, дойти до ступенек подъезда.

— Спасибо вам огромное, теперь я сама…

Любовь Андреевна попыталась подняться на первую ступеньку и невольно вскрикнула от боли.

— Понятно, — сказал Михаил. — Мы пойдем другим путем.

Он перекинул её руку себе за шею, обнял за талию, и они пошли вместе. Так и дошли до самых дверей квартиры Любови Андреевны.

— Спасибо, Михаил. Тут уже я дойду сама.

— Столько спасиб за какой-то час я никогда не получал. Открывайте, может, ещё немного заработаю.

Михаил помог ей дойти до дивана.

— Ну? — спросил он, заняв выжидательную позу.

— Что? — не поняла Любовь Андреевна.

— Ну?

— Ах, да, — Любовь Андреевна улыбнулась. — Спасибо!

— Вот! Ну а что теперь будете делать?

— Дочке позвоню, а там посмотрим.

— Ну и отлично. Тогда мне пора сойти со сцены.

В его руке оказались блокнот и ручка.

— На всякий случай запишу вам мой телефон, если что — звоните.

Он написал номер в блокноте, оторвал страницу и положил на полку серванта.

— Ну был рад знакомству. Даст Бог еще свидимся. Я часто в том кафе сижу, вдруг опять там… так сказать… в магазин зайдете. Тогда снова повеселимся.

Любовь Андреевна улыбнулась:

— Спасибо!

— Да! На посошок!

Вечером пришли дочь Надя и внучка Даша. Дочь обработала все раны, дала обезболивающее.

— Мама, куда ты всё торопишься, пора подумать о своем возрасте: ты теперь пенсионерка! — укоряла дочка.

— Да, доченька, хорошо…

Разговорились.

— Как там папа? — спросила Любовь Андреевна.

— Да как? Плохо, — ответила Надя. — Мы выделили ему комнату на втором этаже, чтоб свежим воздухом дышал. Но он какой-то потерянный ходит. Мама, я сама не пойму, чего ты вдруг так…

— Дочь, не начинай. Мы об этом уже говорили.

— Ладно, ладно. Но мне же больно.

— Извини, доченька.

— Но…

— Наденька, пожалуйста.

— Ладно.

На другой день боль поутихла, но ненамного. С Любовью Андреевной осталась внучка — у неё были каникулы, и она ухаживала за бабушкой. Нога ещё побаливала, и опухоль не сходила. На третий день Любовь Андреевна решила все-таки показаться врачу. Вместе с внучкой кое-как на такси добрались до поликлиники. Снимок обнадежил: перелома нет, но сильный ушиб колена. Врач назначил соответствующее лечение, и они отправились домой.

Целую неделю Любови Андреевне пришлось проваляться на диване. А потом ещё три недели «разрабатывать ногу», как велел врач. Все это время она была практически одна. Даша сразу после визита в поликлинику уехала домой. Вечерами после работы навещала Надя. Убиралась, готовила и, посидев немного, уходила. Так что все дни Любовь Андреевна оставалась наедине с телевизором, книгами и кроссвордами. Но и они не помогали заглушить тяжесть в душе. Прага откладывалась. Так и не дошла она до миграционной службы. Так и ходит она по давно утоптанному кругу и вырваться из него нет никакой возможности. А ещё это чувство одиночества, которое Любовь Андреевна всячески пыталась не замечать или старалась задавить в себе. Сейчас оно вырвалось на свободу и навалилось на неё всей своей тяжестью. Временами накатывал страх перед неизвестностью: справится ли с тем, что ждёт её впереди? И что ждёт? Потом она начинала сердиться на себя: как так случилось и когда случилось, что она начала бояться жизни? Мир такой огромный, а люди постепенно, незаметно как-то отгораживаются от него и живут в своем тесном и неинтересном мирке, который становится для них единственным. Оказывается, вырваться, выползти из него совсем непросто. А жизнь проходит… Нет, надо прервать привычный распорядок, разорвать эту цепь. Любовь Андреевна решила: как только сможет ходить, сразу доберется-таки до миграционной службы и оформит загранпаспорт. Поедет в Прагу, которая давно ей нравится: много читала об этом городе, много видела фотографий и давно хотела увидеть всё вживую.

Вслед за мыслями о Праге пару раз на несколько мгновений всплывал в памяти Михаил. Она уже не помнила его лица, и он, и события того дня виделись как в тумане. Ей казалось, что всё это произошло с ней очень давно — и падение, и беседа в кафе, и такси. Спасибо ему, привез, до самого дивана довел. При слове «спасибо» улыбнулась. Хотя теперь уже не понимала, что их так веселило. Ну да ладно.

Через месяц об ушибе ничего уже не напоминало. «Дубль номер два», — сказала себе Любовь Андреевна, выйдя из подъезда. Погода — просто благодать. На улице было еще теплее, чем в тот злополучный день, и так же ярко светило солнце. Любовь Андреевна опять решила пойти в миграционную службу пешком. Деревья уже зеленые, вишни в бело-розовом цвете, сирень расцвела вовсю.

Конец ознакомительного фрагмента.